Мечта в 17 лет

*               *               *

Стрелки часов мучительно долго двигались по циферблату. Казалось, что до отправки домой была целая вечность, а не несколько часов томительного ожидания. И этот злосчастный промежуток времени был ни чем в сравнении с прошедшим семестром, нарядами, караулами и ещё не успевшей забыться сессией. Сейчас это всё было позади. Оставалось только вырваться из стен училища. Вдохнуть свободной грудью не совсем свежего от чёрной металлургии морозного воздуха. Отдохнуть от слов: «Так точно!», «Есть!», «Никак нет!», услышав человеческий гражданский разговор, и главное выспаться за первые полгода службы…
Вторая рота Череповецкого высшего военного инженерного училища радиоэлектроники, точнее то, что от неё осталось, готовилась к своему первому зимнему отпуску. Их строили почти через каждый час, проверяя наличие личного состава, внешний вид, давая ценные указания со стороны комодов, замков*, курсовых офицеров и старшины. Хотя каждый и так знал, что ему делать. Поставленные задачи по наведению порядка в казарме и на прилегающей территории выполнялись медленно и без всякого желания, каждый тянул время, как кота за…хвост. Начальство это раздражало, создавалась напряжённая и нервозная обстановка. Главное сейчас было не сорваться на тех, кто давал эти самые указания. В Уставе чётко прописаны взаимоотношения между военнослужащими. «Не хочешь – заставят, не можешь – научат!». Один из методов воспитания как раз и заключался в подавлении своего я.
«Я – последняя буква в алфавите!», - любил повторять старшина, после этого звучала команда «Курс Атом!» и 150 пацанов в трусах и майках принимали упор лёжа на центральном проходе казармы и начинали отжиматься от пола. Были и индивидуумы, которые не находили подобного описания взаимоотношений в Уставе и пытались как-то разобраться в истине армейского бытия. Эти раздумья и сомнения практически всегда отправляли их на внеочередное несение гарнизонной и караульной службы. Поэтому «отличники» и «хорошисты» покинули стены казармы ещё вчера. А сегодня отправляли партию «троечников» и «диссидентов», ну тех, которые искали истину в Уставе, а правду в журнале «Огонёк». Причём сдать сессию ты мог и на «отлично», но если выбрал путь правдоруба, то будь готов служить в отдалённых гарнизонах, если доучишься до лейтенантских погон на плечах. Последнее построение сделали за час до отправления поезда.
 - До вокзала придётся скакать галопом, - подумал Семён.
Он старался оставаться всё это время спокойным, хотя по характеру был вспыльчив и не сдержан, но сейчас это было просто необходимо. Фраза: «Спокойно Семён, только молчи», - прочно закрепилась в его сознании, но по глазам читалось совсем другое. А тем временем курсовой офицер проверял состояние формы одежды военнослужащих, обходя вокруг каждого курсанта с линейкой, снимая размеры и мерки со всего пришитого, ушитого и обрезанного. А докопаться было до чего. Зимняя парадно-выходная форма одежды курсанта состояла из шапки-ушанки с воткнутой в самую её середину кокардой, однобортной шинели серого цвета, поясного ремня с начищенной бляхой, парадки*, на которой красовался комсомольский значок*, зелёной рубашки с галстуком на резинке, ну и из самого нижнего. Зимой это кальсоны с белой рубахой, летом синие трусы с майкой. Сами понимаете, что в таком нижнем ехать домой было просто облом. Поэтому курсанты умудрялись одеть гражданское нижнее бельё, поддев под рубашку ещё и вшивник*.  Нагло ухмыляясь, курсовой офицер повелительным жестом указывал линейкой на недостаток, который требовалось устранить. То кокарда криво воткнута и смотрит не по центру, то шеврон пришит не на том расстоянии. Стрелки на брюках совсем не стрелки. То «минус»* под шевроном завален. То «мондавошки»* расположились крыльями вверх на петлицах. Галстук мятый. Хлястик на шинели оторван или, не дай бог, утерян. Курсанты творили чудеса. За короткий промежуток времени они умудрялись подшить, зашить, перешить, подогнуть, загладить, приладить и даже некоторым пришлось заниматься «выращиванием шинели», так как длина от пола до среза шинели никак не входила в уставные требования, а особенно она не удовлетворяла курсового офицера, старшего лейтенанта Грызлова. Оглядев неполный строй роты, и не переставая ухмыляться, Грызлов выдал отпускные билеты и, излив на курсантов напутственную пред отпускную речь на тему «Как должен вести себя военнослужащий вне расположения части», отпустил их с миром. По дороге прохожие шарахались в разные стороны, проклиная узкие заснеженные тропинки и промчавшихся мимо них курсантов, для которых не существовало в данный момент расстояния. Они летели, как на крыльях, не слыша ругани гражданского населения и безотказных тормозов автотранспорта. Они так и влетели в вагоны отходящего поезда, не переставая учащённо дышать. И лишь сбросив шинели, и заняв свои места, каждый про себя подумал – Домой, а до сих пор не верится… Как только поезд тронулся, Семён почувствовал беспредельную усталость, пробежавшую лёгкой дрожью по всему телу. Не хотелось никуда идти, ни есть, ни пить, ни курить. Он снял китель, лёг на нижнюю полку, бросив под голову шапку, укрылся шинелью и уснул…

*1. Комод – командир отделения, Замок – заместитель командира взвода.
*2. Парадка - парадно-выходной китель защитного цвета с брюками.
*3. Комсомольский значок носили как символ принадлежности к Ленинскому Коммунистическому Союзу Молодёжи на левой стороне кителя.
*4. Вшивник – любая тёплая гражданская одежда, (джемпер без воротника, вязаная жилетка и т.д.), особенно выручала зимой, стоя на посту в лютый мороз, но в свободном ношении была запрещена, при обнаружении изымалась и рвалась на ветошь.
*5. «Минус» – нарукавная нашивка курсанта 1- го курса – полоска из галуна золотистого цвета шириной 10мм, нашивается на внешней стороне левого рукава мундира, на 1см. ниже нарукавного знака рода войск (шеврона).
*6. «Мондавошки» – так курсанты называли эмблему войск связи. В центре звезда, сверху и снизу по две изогнутых и одной прямой молнии, как лапки у блошки, а сбоку крылышки.

                *               *               *

Свежесть раннего утра заполнила объём лёгких. Воздух действительно был свежим и ненасытным. Представьте полгода не выходить из душной курилки, а именно таким был воздух металлургического города, и потом как бы открывается дверь, и вы попадаете в сосновый бор, как в кислородную барокамеру. И вот это просто опьяняет и начинает пошатывать. Семёну захотелось упасть и обнять всё это с детства дорогое и близкое. Он шёл по родному вокзалу и вглядывался в каждого встречного, стараясь увидеть знакомых. Для него здесь всё было родным и любимым. Каждый кирпич здания, и киоск на углу, и парк перед вокзалом, и эта улица и всё, что за ней, и этот дворник с лопатой, и кошка, пробежавшая мимо с гордо поднятой мордашкой. Это был его город, город первой любви, верных друзей и больших надежд на завтрашний день…
После комендатуры, где Семён встал на воинский учёт и сделал отметку в отпускном билете по случаю своего прибытия в родной город, он прошёл ещё пару остановок, наслаждаясь видом города и мысленно строя планы о проведении отпуска. А дома его уже ждали. Заранее было заготовлено самое-самое лучшее, вкусное, сладкое, и даже полусухое и немножко горьковатое. Вечером произойдёт встреча с друзьями. Каждый расскажет о своих новостях за эти полгода. Кто-то придёт с очередной подругой или подругой той подруги, с которой он встречался до этого. У студентов, в отличие от размеренной и строгой курсантской жизни, времени на поиск представителей противоположного пола гораздо больше. Да и выбора и возможностей на пути к этой заманчивой идее неимоверное количество. У курсантов всё происходит быстро и стремительно, без долгих гражданских конфетно-цветочных прелюдий. Нет, конечно, курсанты дарят цветы и конфеты, но это одно из звеньев общего стратегического манёвра, часть целенаправленной операции по зачистке и промывке мозгов. Пришёл, увидел, уложил! Получилось - герой, увольнение прошло не зря. На первом курсе военного училища ещё не у каждого была своя «Настенька», которая должна была верно ждать своего курсанта. Но если она была у него на присяге*, то это как помолвка. Ты присягаешь на верность Родине, а девушка твоя смотрит во все глаза и мысленно как бы присягает тебе. Ну, ты как бы так думаешь и надеешься на неё, на эту её верность. Ты же Родине не собираешься изменять, и раз выбрал профессию офицера, то сознательно отдал себя в её руки и с горячим сердцем под своими словами расписался. А «Настенька» - то твоя или не была на присяге, или ещё не вспыхнула яркой ослепительной звёздочкой там, в районе комсомольского значка. Или её вообще пока нет, а есть плод, образ твоих ночных грёз и мечтаний, которые в течение полугода были вбиты в твой мозг старшиной, через команду «Курс, отбой!». Ну а дальше начиналась импровизация, в зависимости от настроения старшины:
- Курс! Повернулись на бочок, взяли что-то в кулачок и вспомнили про свою «Настеньку»! Или такое продолжение отбоя. Старшина подходил к двухъярусной кровати, дёргал её за спинку, при этом кровать издавала ужасный скрип, и говорил:
- Сегодня играем в три скрипа, два уже было!
После третьего скрипа, когда какой-то бедолага неуклюже переворачивался на другой бок, звучала команда:
- Курс, пАд-Ём! Строится на центральном проходе, форма одежды номер Ррраз! Это в трусах и майке, и это не самое страшное, даже если после этого будет дана команда «Курс! Атом!» Хуже всего, когда форма одежды была номер четыре, а это по полной форме. За 45 сек. или за время горения спички, что было одним и тем же, нужно было спрыгнуть с кровати, одеть х/б*, намотать портянки, сунуть их в сапоги, одеть головной убор, затянуть ремень, заправиться и построиться на центральном проходе. У каждого взвода, отделения уже было своё место. Казарма разделялась на кубрики. Слева и справа стояли одно и двухъярусные кровати. У каждой кровати стояли прикроватные тумбочки, где хранились средства гигиены, подшива*, щётка для обуви и учебные тетради. Тумбочка была на двух человек. Кубрики разделялись встроенными шкафами, где висели шинели. Вдоль всей казармы, посередине, и был этот самый центральный проход. И каждый курсант знал своё место и перед тумбочкой и в строю. Благодаря ночным этим тренировкам, с закрытыми глазами мог его занять. Короче спать хотелось всегда. Но, сидя в узком кругу за столом, в доме Семёна, он не почувствует усталости среди друзей. Они выпьют за встречу, споют под гитару свои хорошо знакомые, походные песни, вспоминая былое и задумывая новое. А затем, захмелевшие, усталые и в то же время весёлые от приятной встречи они пойдут в небольшой, но уютный бар, где и проведут остаток вечера…

*1. Текст военной присяги: «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным Воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.
Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.
Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся»
В 1975 году «всеобщая ненависть и презрение трудящихся» было заменено на «всеобщая ненависть и презрение советского народа».
*2. В советское время военное обмундирование х/б – хлопчатобумажное, для теплого времени года, п/ш- полушерстяное, для холодного.
*3. Подшива – подворотничок (подшивочный материал) — узкий прямоугольный кусок белой ткани, пришиваемый с обратной стороны воротника х/б или п/ш, предохранял кожу шеи от потёртостей и труднозаживающих язв. Как правило, подворотничок меняется каждый день. Сначала воротник кителя и подшивочный материал проглаживаются утюгом. Затем берется белая нить длиной 70—100 см. Стежки накладываются таким образом, чтобы с внешней стороны воротника нить не была видна, то есть игла втыкается с внешней стороны практически в то же место, откуда вышла. Желательно пришивать подворотничок 12 стежками длиной 2—3 см сверху и 6 стежками снизу так, чтобы сверху и спереди он выступал примерно на 1 мм. Использованные подворотнички можно стирать и использовать повторно, но белоснежными, как новые, они уже не будут. Поэтому курсанты старались всегда подшивать новую ткань, так называемую «подшиву». «Подшиву» привозили из дома или покупали в армейском магазине, который размещался на территории училища. Некоторые отрывали куски от свежевыданных простыней, что каралось начальством, от этого простынь становилась короче, а денежное довольствие курсанта меньше. Чистота подворотничков проверяется на утреннем осмотре и при заступлении в наряд.

                *               *               *

От резкого телефонного звонка Семён открыл глаза, голова гудела, хотелось страшно пить. Первая отпускная доза алкоголя, после полугодового воздержания, прошла не совсем благоприятно. Семён нехотя поднял трубку и сдавленным голосом произнёс:
- Начальник базы торпедных катеров, Рогозин, слушаю Вас.
- С приездом, Семён, всё так же шутишь?
- Кто это?
- Твоя мечта в 17 лет, - ответили в трубке.
- Моя мечта офицером стать, да Родину защищать! Ты же не Родина?
- Я ближе, чем Родина. Нам необходимо встретиться.
- Была когда-то ближе, стала дальше. У тебя что-то случилось? Или просто опять мимолётное влечение, развлечений захотелось? Ну, так я не переходящее боевое знамя.
- Нет, Семён, ты не прав. Пусть я и натворила много ошибок тогда, но если ты ещё хоть немного меня…уважаешь, то должен прийти. Я очень многое передумала за это время, я уже достаточно потрепала всем нервы, но сейчас совершенно другое, мне нужно многое тебе объяснить, - взволнованно звучал голос в трубке.
- Хорошо, где тебя искать и ждать?
- На старом месте, помнишь?
- Помню, через час буду, - резко оборвал Семён.
Что же произошло, собираясь, думал Семён, одновременно напевая строчку из популярного фильма, искажая слова на свой лад – Опять скрипит, свербит, бухтит моё седло… и ветер холодит былую рану, куда вас сударь к чёрту понесло, неужто вам покой не по карману…
Прошло полгода, как они расстались. Да он и не расставался, в мыслях своих не мог допустить, что такое может произойти. Он уехал поступать в училище. Она, сдав сессию и окончив второй курс института, уехала к родителям в Пензу. Семён знал, что она ждала парня из армии, но он через некоторое время перестал ей писать. Марина не могла допустить, чтобы её так взяли и обманули. Подруги не раз говорили, что там, в армии, эти самцы обхаживают поварих, да медсестёр. Тут ждёшь их, ждёшь, на дискотеки и прочие вечеринки не ходишь. Честь блюдёшь, а они, кобели сраные, увидят сучку и уже слюни потекли. А ещё говорили, что слишком «кручёные» вообще могли роман закрутить с жёнами офицеров или прапорщиков. Заступит в наряд такой офицер, а вечером, к примеру, продпаёк дают в части. Ну, он, естественно, вызывает бойца, даёт ему накладную, тот за него получает паёк и затем боец прёт на себе этот паёк в военный городок, так сказать порадовать ненаглядную жену своего командира. А ненаглядная, устав от службы мужа, постоянных его командировок, сборов, учений, измученная бытовыми условиями жизни, за окном видит два таких же барака, а кругом красота. Лес да сопки. А жизнь-то проходит. А поговорить холодными зимними вечерами, с кем? Только с этим бойцом, который принёс паёк. Правда через полгодика он этот паёк уже не таскает, а нанимает «духа», ну молодого бойца, его ещё «мулом» называют или «нукером». Тот тяговая сила, а «дедок» бережёт свой передок. Одним словом довольны все. Откуда она это всё узнала? Так парни хуже баб, языком мелют, что попало. Придут такие орлы со службы или в отпуск приедут на побывку. Соберутся в компании с друзьями, да подругами и давай трендеть про свои подвиги. Герои осеменители. Трахатели-воздыхатели. Вот и Славка, её первый парень, был таким героем. Кобель-самец, стрелец-молодец. Он ей сразу не понравился. Действовал всегда быстро и решительно. Занимался в какой-то подпольной секции каратэ. Вечерами ходил с пацанами в районе рынков метелить чурок, отрабатывая практические навыки уличного боя. Марину увидел на вечере первокурсника и сразу подошёл и пригласил на медленный танец. В первый же вечер попытался затащить её в постель. Марина жила в студенческой общаге с подругой. Увидев, что в комнате никого нет, решил воспользоваться этим, но Марина дала отпор и хлёсткую пощечину. После чего Славка рассмеялся и сказал, что теперь она точно будет его. Ухаживал красиво. Руки больше не распускал и не приставал. Цветы, конфеты, одежду, косметику – всё выбирал сам и со вкусом. Не комплексовал зайти в отдел нижнего белья и выбрать для Марины красивый комплект. Он был старше её на год и учился заочно на другом курсе, но по манере говорить, размышлять и рассуждать, выглядел старше своих лет. Жил с матерью. Днём работал, вечером учился и тренировался. Отец бросил их, когда Славке исполнилось четыре года, оставив им трёхкомнатную квартиру. Мать работала в администрации города, имела неплохие связи и занимала определённый статус. Руководила мужиками похлеще генерала, употребляя крепкие обороты и выражения. Сын был для неё всем, и радостью и единственной маминой слабостью. Славка даже в «Артеке»* был, хотя учился в школе на тройки. Для мамы не существовало ничего невозможного. Слава боготворил мать, уважал и прислушивался к её мнению, но и свою точку зрения всегда отстаивал. Мать догадывалась, что у Славы появилась очередная подружка, но по поведению и материнскому чутью, видела, что у парня всё очень серьёзно. Слава никогда не приводил домой подруг, сказав, что познакомит её только с будущей женой. Мать ждала и верила в выбор сына. Марина, окружённая такой заботой и вниманием, постепенно стала привыкать к Славке. Подруги завидовали и сплетничали за глаза. Марина чувствовала себя защищённой. Однажды в общагу проникла группа пьяных подростков, в поисках приключений и развлечений. Слава возвращался после тренировки и проходил мимо общаги. Услышав крики девчонок, он по пожарной лестнице забрался на третий этаж и оказался в коридоре лицом к лицу с пьяным подростком, которого вырубил одним ударом в челюсть. Парень затылком упал на угол стены и больше не подавал признаков жизни. Двое других были в комнате Марины. Подруга лежала без сознания на кровати, лицом вниз. Очевидно, ей досталось первой. Один из нападавших, уже со спущенными штанами, задирал юбку и, повернувшись в сторону Славы, получил удар пяткой с разворота. Тело рухнуло рядом с кроватью. Третий выкручивал руки Марине, пытаясь разложить её на столе. Марина кричала и сопротивлялась. Схватив подростка за волосы, Слава несколько раз приложил парня об стол, после чего, развернув его спиной к себе, ударом ноги указал ему направление движения. Тот вылетел в коридор и больше не предпринимал попытки зайти в комнату. Дежурная по общаге уже вызвала наряд милиции, и парень как раз оказался в их объятиях. Забрали всех. На скорой увезли подругу и парня, который упал затылком на угол стены. У подруги сотрясение, тёмные круги под глазами, месяц в больнице пролежала на уколах. А парень в коме пролежал три дня и умер. Славке грозила статья, но мать смогла это дело замять, и Славку отправили на службу в армию. Так Марина познакомилась с Ниной Фёдоровной, мамой Славы. Перед отъездом Слава перевёз вещи Марины к себе домой и предоставил ей свою комнату. У них была одна ночь. Одна на двоих. Утром она сказала, что будет его ждать, на что он ответил:
- Я знаю…
Через месяц они с мамой поехали на присягу, и там была ещё одна близость со Славой. После принятия присяги ему предоставили увольнение до следующего дня, а мама сняла им отдельный номер в гостинице.
Они лежали рядом, близко-близко, наслаждаясь друг другом. Не нужно было что-то говорить, напоминать, просить. Каждый знал свою роль и хорошо улавливал желания другого. И вообще, как можно разговаривать в такие минуты, когда не хватает дыхания, сердце вот-вот выскочит от такого стремительного ритма. Когда по всему телу пробегает нервная дрожь, и от создавшегося напряжения выступает пот, а после свершения самого финального аккорда, наступает приятная усталость, погружаешься во что-то необыкновенное, неописуемое. В такие минуты чувствуешь себя самым счастливым…
Прошло полгода и письма перестали приходить сперва маме, а потом и Марине. Поначалу Марина пыталась платить за комнату, но Нина Фёдоровна сказала, что сын не велел брать с неё деньги. Молчание Славы стало угнетать всех. Женщины практически перестали разговаривать друг с другом. Марина думала, что Слава пишет маме, а мама думала, что Марине, и никто никому ничего не рассказывает. Окончив первый курс, Марина собрала вещи и уехала на лето к родителям. Больше в квартиру Славы она не возвращалась. Пришлось перебраться опять в общагу. Она записалась в танцевальный кружок, где и познакомилась с Семёном. Семён ходил на занятия с двумя приятелями. Они занимались в секции САМБО-дзюдо и тренер им посоветовал записаться в танцевальный для растяжки мышц.
- Там совсем другая методика, есть возможность поработать у станка и на шпагат сядете гораздо быстрее, - наставлял ребят тренер. Так и получилось. Через месяц парни легко садились на шпагат и перестали ходить на занятия, а Семён остался, из-за Марины. Какая-то невидимая искорка пробежала между ними, и не только пробежала, но и что надо обожгла, где нужно кольнула, и чем-то крепко зацепила. И сразу окружающий мир стал каким-то красивым, приятным, без грязи и вранья. Светлым, чистым и, как зайчик, пушистым. Одним словом сорвало башню пареньку. Ничего плохого вокруг себя он уже не видел и не слышал. Перед ним была вселенная под названием Марина, а вокруг проплывали и бороздили пространство другие «космические корабли», которые совсем его не беспокоили и не мешали постигать ему тайны этой вселенной. После первого занятия в танцевальном, он проводил Марину до общаги. Всю дорогу они разговаривали на разные темы, причём никто не старался поддерживать специально разговор, соблюдать выдуманные кем-то правила общения, приличия и этикета. Было ощущение, что люди долго не виделись и теперь не могут излить всю накопившуюся информацию. Так часто бывает, когда люди вместе едут в одном купе, и чтобы скоротать время откровенничают на разные темы, рассказывая о своих детях, о работе, о друзьях, успехах и потерях, болячках и проблемах. Некая такая дорожная исповедь. Марина долго держала в себе накопившуюся боль и обиду, что и сама не заметила, как разоткровенничалась, сказав, что такие вещи она даже близким подругам не рассказывает. Подходя к общаге, Семён знал и про парня Марины, и про инцидент в комнате, и про любимый красный цвет, и многие пикантные подробности. А она знала, что он уже не мальчик и имел в этом плане небольшой опыт, и что он собирается поступать в военное училище, но у него проблемы с алгеброй, так как часто простужался и пропускал темы. А подойти и спросить учителя, не хотел, пытался разобраться сам, но ничего не получалось. Марина пообещала подтянуть его по этому предмету, а он предложил ей встречаться и продолжить общение. Это предложение прозвучало так естественно и просто, что Марина кокетливо подставила ему щёчку для поцелуя. На что Семён ответил шуткой, но с серьёзной интонацией:
- Не, до свадьбы ни-ни… ни капли в рот, ни сантиметра влево.
После чего оба рассмеялись. Спросив Марину на каком этаже и в какой комнате она живёт, он сказал, что будет ждать её под окном её комнаты.
- Если на пути не будет «фулиганов» и в комнате всё тихо и спокойно, ты отодвинь занавеску и махни мне из окна рукой, хорошо?
- Ладно, - тронутая такой заботой, сказала Марина.
Итак повторялось каждую их встречу. Каждый вечер. Марина махала рукой, посылая воздушный поцелуй, а Семён ловил его в танцевальной манере Break-dance*. Финалом подобной импровизации было фантастическое перемещения тела из освещенного фонарём пространства в тёмную зону. Только один раз стоило ей в коридоре отвлечься и забыть про этот ритуал, как тут же в комнату влетел Семён, перепрыгнув через турникет под носом дежурной по общаге, и поднявшись по лестнице на последний этаж.
- Что случилось? - запыхавшись, спросил Семён и тут же ни слова не говоря, подошёл к Марине и, нежно притянув её к себе, впервые поцеловал. В комнате всё было тихо и спокойно, только лёгкое поскрипывание полуторной кровати нарушало движение планет во вселенной. Через час он счастливый и довольный, проходя мимо дежурной, на ходу сочинял ей причину своего такого внезапного вторжения.
- Да, иди ты, баламут, уже, - лукаво подмигнув, вдогонку сказала вахтёрша.

*1. «Артек» - самый знаменитый пионерский лагерь СССР, расположен в Крыму, создан в 1925 году. Являлся визитной карточкой пионерской организации страны, попасть туда простым троечникам было просто не реально. После распада СССР до марта 2014 года «Артек» принадлежал Украине и назывался «Международный детский центр «Артек». После присоединения Крыма к РФ функции учредителя были переданы Министерству образования и науки Российской Федерации.
*2. Break-dance - уличный танец, одно из течений культуры хип-хоп. Зародился в Нью-Йорке в конце 60-х годов, но как отдельный танец сформировался к 1973 году. В СССР танец развивался медленно, популярность обрёл в начале 80-х и поначалу не вызывал одобрения у властей, как и вся западная мода. В печати выходили статьи, осуждающие увлечение брейк-дансом. С приходом к власти Горбачева отношение к новым музыкальным стилям стало более либеральным.

*               *               *

Так пролетело четыре месяца. Поначалу Марина не воспринимала Семёна всерьёз. Несмотря на то, что она была старше его на два года, но часто любила повторять одну и ту же фразу:
- Я чувствую себя с тобой восьмиклассницей. На что Семён сразу начинал напевать ей один из куплетов песни Виктора Цоя: « Ты говоришь, что у тебя по географии трояк, а мне на это просто наплевать. Ты говоришь из-за тебя, там кто-то получил синяк, многозначительно и дальше мы идём гулять.»
- Пойдём, Восьмиклассница!
Семён всё обращал в шутку и к месту и не к месту, поэтому понять его серьёзных намерений к Марине было просто невозможно. А он просто радовался, как молодой лось, бегущий по лесу и кричавший всем обитателям леса, и травам и зверям – Давайте жизни радоваться! Он просто был влюблён в Марину, и готов был совершать для неё всякие нелепости и глупости, чтобы только видеть эту очаровательную улыбку и игривый блеск глаз. Они чувствовали себя в мире блаженства, в том мире, в котором были только Он и Она. Он изучил каждую клеточку Марины. Знал все её родинки, «точечки» и «кнопочки», «бугорки» и «холмики», придумывая и присваивая различные географические названия, как великий путешественник. Марина к этим шалостям относилась спокойно, иногда её это забавляло. Ведь не у каждой девушки имелся, к примеру, свой «Мыс доброй надежды» или «Тихая гавань». Она полностью доверяла Семёну. И когда из-за напряжённой учёбы в институте Марина не видела своего возлюбленного, то уже на следующий день с нетерпением ждала его звонка и говорила, что в «тихой гавани» передают штормовое предупреждение, на вершинах гор просыпается вулкан и требуется срочная спасательная экспедиция к «мысу доброй надежды». Их отношения переросли во что-то сверхъестественное, неземное. Это уже было не влечение. Это то, что соединяет двух любящих людей на всю жизнь. Это то, что превращает две половинки в единое целое. Это то, что до сих пор никто не может объяснить, да и нужно ли это кому-то объяснять, если многим это данное состояние не удаётся пережить и познать за всю свою жизнь. Они расстались на вокзале, Марина плакала и вообще вела себя очень странно, повторяя, что они больше никогда не встретятся. У нее, мол, какое-то предчувствие. Она опять уезжала к родителям. А Семён на следующий день уезжал поступать в военное училище. На вступительных экзаменах алгебра была сдана на твёрдую четвёрку и не только она. На присягу Марина не приехала, а письма перестали приходить ещё на КМБ*. В редкие увольнения, он бежал на почту и заказывал переговоры с Мариной. Она не приходила и на переговоры. В голову лезли всякие мысли, вплоть до самоволки. Добраться бы до дома, найти Маринку и узнать, что случилось. Ребята в группе утешали:
– Забей. Да у тебя этих баб ибаб не переибаб будет. А звёзды получим, так вааще вся «утка» наша. Такой охотничий сезон начнётся, мама не горюй. Суки они все, им только бабосы нужны. Любовь-морковь, трали-вали, вафли-туфли. Не кисни, брат. В первый же отпуск оторвись, замути отношения и отчаливай. Их не нужно жалеть, ведь и нас они не пожалеют.… А со своей Маринкой даже и не вздумай встречаться, не унижайся и не жалуйся. А Семён ждал письма. Любуясь красотой сентябрьских деревьев, наверно только он один не проклинал их, растущих на территории училища. Именно эту опадающую красоту и приходилось убирать ежедневно, вынося на носилках на нижнее КПП. Сжигать на месте не разрешалось в целях пожарной безопасности, да и не принято так убирать в воинских подразделениях. А где, так сказать, интрига, романтика военной службы? Личный состав должен быть постоянно чем-то занят, а тут сама мать природа шепчет – иди мол, сынок, развейся на территории с метлой, навстречу ветру. Побегай за летающими и кружащимися листьями, вызывающими у поэтов и художников некое вдохновение. Так, подметая чьё-то вдохновение, Семён не заметил, подходившего к нему ротного почтальона.
- Рогозин, танцуй, тебе письмо. Почерк на конверте был незнакомый и в то же время на чей-то похожий, обратный адрес указан не был, на штемпеле стоял город Пенза. Предчувствие тревоги и какой-то неизбежности, заставили прямо на месте вскрыть конверт. Письмо начиналось без привычного «Здравствуйте» или дружеского «Привет!»
«Послушайте юноша, с неокрепшей половой функцией, что за чушь вы несёте в ваших письмах? Это что за бред и гнусность излагаются в адрес нашей Марины? Почти каждый день я вытаскиваю из нашего почтового ящика ваши грязные письма, которые стараюсь не показывать Марине. Я, её бабушка, не могу поверить, что вы там нафантазировали. Неужели вы считаете, что она могла опуститься до такого похотливого самца, это какие такие подробности ваших встреч вы хотели бы повторить? Такое, даже любящий муж, не произносит своей жене. Какие бухты? Какие гавани? Что за впуклости и выпуклости? Да вам срочно нужно к психиатру, пока вы не превратились в уличного маньяка. Вы ей не пара, ясно вам? И прекратите заливать ваши письма крокодиловыми слезами, твой милый, дорогой, единственный. Вы не единственный. У Марины есть парень, которого она любит и ждёт из армии, и у которого она живёт на квартире. Их чувства очень серьёзные, поэтому не сбивайте Марину с верного и порядочного пути. Я думаю, что вы меня поняли. Если же до вас не дошло то, что я изложила вам, то я буду вынуждена сообщить о ваших похотливых мыслях вашим родителям и вашим командирам. Знайте, что я ни перед чем не остановлюсь и добьюсь всего, даже через суд, чтобы вы оставили её в покое и прекратили своё письменное домогательство».
На этом письмо с широким, размашистым почерком заканчивалось. В такие минуты обычно пишут так: «Земля ушла из-под ног. Ноги буквально сковало или парализовало, в сердце воткнули нож, по самую рукоятку и там же его прокрутили несколько раз». Не верьте. Врут. Было ещё хуже…
- Товарищ курсант? Товарищ курсант, я к кому обращаюсь? Курсант Рогозин, почему территория не убрана, два наряда вне очереди. Не слышу?
- Есть два наряда вне очереди, тоааищь стааший  лейтнант, - сквозь зубы процедил Семён.
Семён ушёл в учёбу, зарылся в книги и усиленно занялся спортом. Стал писать стихи и песни, которые исполнял ребятам под гитару в казарме. Причём слова и музыка рождались первоначально в строю, редактировались в курилке и уже, стоя в наряде на тумбочке*, глубоко за полночь, отшлифовывались в ленкомнате* под гитару. При условии, что сержантский состав спит, дежурный по роте кимарит* и твой напарник на тумбочке бдит. А ты успел навести порядок в казарме, что надо вычистил, убрал, довёл до блеска, надраил, натёр, смыл после тех, кто ночью встал и опять нагадил, и снова надраил. А убирать приходилось без всяких гигиенических перчаток и тем более без чистящих средств. Лучшее чистящее средство кусок красного кирпича, паста гои* и руки дневального. Ты сам себе и капелька сорти и мистер мускул. А наряды сыпались один за другим, с дисциплиной были проблемы. Обострённое чувство справедливости не позволяло вовремя промолчать или просто заткнуться. Язык, как перед расстрелом, произносил то, что уже никому было неинтересно и звучало бессмысленно. После чего ты выслушивал приговор в количестве вне очередных нарядов и отправлялся в бесконечный круговорот познания армейского бытия. Говорят, время всё лечит, врут – притупляет…

*1. КМБ – курс молодого бойца, как правило, сводился к подготовке принятия военной присяги, изучению уставов, текста военной присяги и строевым приёмам. Продолжительность курса составляла один месяц.
*2. Выполнять обязанности дневального по роте. Тумбочка некий пьедестал, лицо подразделения. Она встречает входящих и провожает исходящих, отдавая при этом соответствующие команды в лице дневального.
*3. Ленинская комната. Сейчас это комнаты психологической разгрузки. В Ленкомнате стоял телевизор, была подшивка газет, журналов. На стендах размещались фотографии членов политбюро, командования Советской армии, цели, задачи, планы, курсы советского руководства. Как правило, всё оформлялось руками курсантов. Ежегодно в училище проходил конкурс на лучшую ленкомнату.
*4. Кимарить - дремать
*5. Паста гои - от ГОИ - Государственный оптический институт. Паста представляет собой брусок светло-зелёного или тёмно-зелёного цвета, состоящий из абразивного порошка оксида хрома. Удобно чистить бляху и водопроводные медные краны в туалете. Для чистки использовали старый подворотничок, либо кусок войлочной ткани, натирая всё до блеска.

*               *               *

- Я хочу многое тебе объяснить, - сразу же начала разговор Марина. Только сейчас я могу собраться с мыслями, и …. Марина замолчала и глубоко выдохнув, произнесла:
- Так, главное не разреветься раньше времени.
- У тебя всё в порядке? Все живы - здоровы? – взяв Марину за плечи, спросил Семён.
- Живы, да не все…
- Что-то случилось с твоей бабушкой?
- Да причём здесь она, хотя её то же можно понять, я знаю про письма. Это поколение не переделать. Они выжили и победили. Не нам их осуждать. Здесь другое…Славка пропал без вести, а я, дура, думала он меня бросил. После присяги их направили в Фергану, он ничего про это не писал. На штемпеле уже тогда стояла полевая почта и город Москва. Мы так и думали, что он служит или в столице, или под Москвой. После того, как их отправили в Афганистан, через некоторое время письма вообще перестали приходить. К этому времени я уже вернулась в общежитие. Потом появился ты…. Потом моя бабушка, недремлющее око блюстителя нравственности и чистоты отношений. Затем встреча с Ниной Федоровной, как она изменилась за это время, просто ужас. В последнем письме к ней Слава написал, что они убывают на учения, и что долго возможно не будет писем, куда убывают, естественно не сообщал. Затем письмо из военкомата, мол, ваш сын при выполнении служебного задания пропал без вести. Организованные поиски положительных результатов не дали. Про то, что там, в Афгане, наши ребята, нигде официально не сообщалось, и тут вдруг такое известие. Нина Фёдоровна разыскала меня, попросила вернуться к ней. Сказала, что так хотел Слава и что так ей будет легче какое-то время. Мы обе упорно верили, что он жив, это просто недоразумение. Нина Федоровна в какие только инстанции не обращалась, чтобы хоть что-то узнать о Славе. Даже командиру батальона, где служил Слава, смогла написать письмо. Он-то и сообщил ей подробности того боя и принёс свои извинения за неумелое действие младших командиров. Ребят, ещё необстрелянных, послали прочёсывать какой-то кишлак, можешь сам прочесть, - сказала Марина и протянула Семёну письмо.
«Уважаемая Нина Фёдоровна, как командир батальона, приношу свои извинения за халатность своих подчинённых. Вы спрашиваете меня, как это произошло? Я разделяю вашу боль и не снимаю своей вины. В этом письме хочу перед вами покаяться и снять с себя этот тяжкий груз. Это случилось в районе кишлака Сараки-Мамаи (15 км юго-восточнее г. Ходжагар). Я отдал приказ прочесать этот кишлак и освободить его от бандитов. Для прочесывания была создана группа из советских и афганских военнослужащих, в эту группу попал и ваш сын, Вячеслав. На подступах к кишлаку группа прочесывания попала под обстрел моджахедов. Офицер, командовавший афганскими военнослужащими, растерялся и прекратил управлять группой, из-за чего среди военнослужащих как советских, так и афганских, наступило замешательство, в результате которого каждый из них пытался действовать индивидуально, пренебрегая коллективными действиями. Подчинить себе всех военнослужащих этот офицер не попытался. Кроме этого, выходя на прочесывание, он не договорился с командованием батальона о связи и сигналах оповещения. Группа оказалась без какой-либо связи. Поставленную задачу выполнить не удалось и им пришлось отступить на исходный рубеж. Семеро наших военнослужащих не вернулось. В этом списке и ваш сын. О случившемся было доложено руководителю операции - командиру дивизии, однако эффективных мер розыска пропавших военнослужащих принято не было. В ходе дальнейшего розыска был задержан моджахед, который при допросе сказал, что советские военнослужащие находятся в плену. Банда, состоящая из 30- 40 жителей близлежащих кишлаков, направилась в район г. Рустак, где имелись более крупные формирования. Мною была сформирована розыскная группа, которая попала в засаду около кишлака Калайи-Мамаи. В ходе боя мы потеряли ещё двух бойцов. Через неделю в реке Кокча был обнаружен труп одного из семерых пропавших без вести. Это был не Вячеслав. Судьба шестерых оставалась неизвестна. При выполнении боевой задачи в провинции Тахар, были захвачены трое мятежников, которые на допросе показали, что захваченные в плен советские военнослужащие до сих пор находятся у них, в числе которых находился и ваш сын. Во время того боя наши ребята попали в окружение, и, когда у них кончились боеприпасы, в завязавшейся рукопашной схватке советские солдаты были связаны и уведены в горы. Дважды они пытались бежать, но безуспешно. Из шестерых в живых оставалось четверо, двоих жестоко казнили…» Далее командир выражал благодарность за достойное воспитание сына, подбирая нужные, как ему казалось, слова. Тела четверых пропавших бойцов так и не нашли и дальнейшая судьба их неизвестна, но командование не теряет надежды и принимает все меры к их розыску и получению любой информации о их судьбе. Позднее Семён вспомнит это место в письме и узнает судьбу этих казнённых ребят, а также дальнейшую судьбу четверых, оставшихся в живых на тот момент бойцов. Но это будет позже, после окончания училища. Семён вернул письмо Марине и с трудом произнёс:
- Не надо ничего объяснять, я всё понял.
- Семён, я должна сейчас находиться рядом с Ниной Фёдоровной, она уверена, что пока я живу в комнате Славы, с ним ничего не должно произойти. Прости, ты классный парень, это я виновата…
- Ничего не объясняй, я хотел бы только одного, иметь такого друга, как Слава и помочь тебе, человеку, которого очень уважаю и ….. Семён не стал продолжать, это уже не имело значения.
- Марина, запомни только одно. У меня кроме тебя таких отношений никогда не было и видимо не будет ни с кем. Это даётся не всем. И если ты испытал это чувство, хоть раз, значит, прожил не зря. Это я благодарен тебе, ты мне раскрыла глаза на многое. Твоё отношение к Славе мне понятно, и твои чувства к нему…
- Семён, ты ничего не понял. Я не хочу тебя терять, но и бросать Нину Фёдоровну так же бесчеловечно. Я обещала ждать его и дождусь, лишь бы он вернулся живым. Я думаю, что время само решит за нас, как нам поступить.
- Эх, Маринка! Лучше не продолжай, не превращайся в переходящее боевое знамя части.
- Что? - и звонкая пощечина резко резанула по лицу Семёна. Марина развернулась и быстро зашагала вдоль набережной.
- Стой! Да, стой ты… Я ни с кем не хочу тебя делить, даже со Славкой, - кричал ей вслед Семён. Марина остановилась. Семён подошёл сзади, обнял за плечи и развернул к себе лицом. На глазах у Марины застыли слёзы. Семён продолжил:
- Поступай так, как подсказывает тебе твоя совесть и сердце. Любой твой выбор я приму достойно и с честью. Просто знай, что я буду ждать. Семён слегка наклонился вперёд и нежно поцеловал Марину в губы. Она ответила ему взаимностью. Никто не знал прощальным ли будет этот поцелуй или нет…

*               *               *

Отпуск пролетел быстро. Семён и Марина больше не встречались, пару раз перезвонили друг другу и всё. Затем были письма, в которых Марина больше сообщала о том, как ведутся поиски Славы. Нина Фёдоровна смогла выйти на представителей посольств СССР, ДРА*, Красного Креста и ООН. Ответы приходили не всегда, в основном с пометкой «К сожалению, ваш сын числится в списках, пропавших без вести». Правда, со здоровьем начались проблемы. Ноги отекали от постоянной беготни по инстанциям, ночью мучила бессонница, да и сердечко поистрепалось от материнских ежедневных переживаний. Только надежда, вера и любовь были для неё ангелами хранителями и помогали держаться и не раскисать. Наступил 1986 год. Подготовка и сама защита дипломной работы, а также сдача госэкзаменов стремительно приблизили время к завершающей и торжественной стадии обучения. На каждого курсанта была пошита парадная офицерская форма. Кроме распространённого цвета морской волны для основных сухопутных подразделений, форму пошили и для будущих «адмиралов» и «маршалов авиации». К красивой морской форме прилагался и кортик. Погранцам пошили зелёные фуражки, а летунам*, как представителям воздушной элиты, вместо хромачей*, выдали ботинки. Но, несмотря на это разнообразие и пестроту, связанную с распределением в соответствующие рода войск, общую картину построения двух факультетов, для прощания с Боевым Знаменем, это никоим образом не могло испортить. Чёткие, отработанные движения и головной убор занял своё место на вытянутой вперед и согнутой в локте руке. Молодые офицеры, стоя на одном колене, склонили свои головы в знак прощания с воинской святыней. Каждый из них незаметно положил под колено начищенный рубль. Рраз, и с одновременным вставанием, подбитый носком ноги рубль со звоном вылетает на середину плаца. Командование никак не реагирует на эту давнюю традицию. Затем перестроение в коробки и прохождение торжественным маршем мимо трибуны. А в правом кулаке уже зажата мелочь, количество копеек соответствует очередному выпуску из училища. 28 копеек, из каждой руки, под выкрик – И в последний ….РРРааазз! – обрушиваются золотым дождём на фуражки молодых лейтенантов. Зрелищно, красиво и достойно. Первый курсант, отдавший честь новоиспечённому лейтенанту, получает честно заработанный рубль. Затем банкет, без женщин, первый офицерский банкет в составе своей группы. В глазах радость, растерянность и неизвестность. Вчерашние обиды, как ветром сдуло. В солдатском котелке снятые с мундира поплавки. Котелок до краёв наполнен водкой. Каждый вчерашний курсант, по сути, мальчишка, делает глоток из братского котелка и произносит свои слова благодарности и расставания с преподавателями, курсовыми офицерами и ставшей родной братвой. В таком полном составе они уже не всегда смогут встретиться. И разлетятся они не только по своей стране, но и за границу, заполняя вакансии в штатно-должностных книгах воинских частей и подразделений. Семён сам попросился в ТуркВО*. В штаб округа в Ташкент он прибыл в повседневной одежде, из вещей взял самое необходимое, остальное, в том числе и парадку, подготовил для отправки в контейнере.
- Узнаю точный адрес, отправите вместе с остальными вещами, - сказал он на прощание родителям. В штабе не обратили внимание на разгильдяйство молодого офицера, да и из высокого начальства никого не успел увидеть. Прибыл очередной груз 200*. Было не до лейтенанта. Да и новую группу формировали для отправки в Афганистан. В строевой части ему выписали предписание в отдельный разведывательный батальон, одной из мотострелковых дивизий, 40-й армии. Прибыв в часть и доложив командиру о дальнейшем прохождении службы, он услышал вопрос:
- А почему не в парадке?
- Товарищ подполковник, время парадов прошло, надо работать. От такого заявления комбат побагровел и не сразу нашёлся, что ответить:
- Кругом! – громко скомандовал он. На вещевой склад бегом марш, получать комбез. И чтоб в ближайшее время, я тебя в части не видел, лейтенант, твоё место - парк боевых машин. Вышел отсюда! Так началась служба в роте радиоперехвата, в одном из взводов радиоразведки, а 5-го ноября* они уже всем батальоном, сидя за общим столом, со смехом вспоминали бурость лейтенанта. Поднимая третий тост, поминали павших, говоря – Будем жить! А через полгода пребывания в Афганистане, начался вывод войск. Их вывели в составе одной из последних колонн. За это время он пытался разузнать о тех ребятах, которые пропали вместе со Славкой. Судьба тех казнённых была печальна. На взлётно-посадочной полосе авиабазы Баграм в окрестностях Кабула часовым были обнаружены два мешка. Часовой ткнул стволом автомата один из мешков и увидел выступившую кровь. Срочно были вызваны эксперты по взрывотехнике, проверившие мешки на наличие мин-ловушек. Но они обнаружили нечто гораздо более ужасное. В каждом мешке находился молодой советский солдат, завёрнутый в собственную кожу. Насколько смогла определить медицинская экспертиза, бойцы умерли особенно мучительной смертью. Их кожа была надрезана на животе, а потом натянута вверх и завязана над головой. Такой вид зверской казни душманы прозвали «красный тюльпан». Обречённого человека, введя в беспамятство большой дозой наркотика, подвешивали за руки. Затем кожа подрезалась вокруг всего тела и заворачивалась вверх. Когда действие дурмана заканчивалось, приговоренный, испытав сильный болевой шок, сначала сходил с ума, а потом медленно умирал… Такова была расплата за побег и как устрашение для оставшихся в живых. Судьба Славки и ещё троих ребят доподлинно оказалась неизвестной. Их след терялся в пакистанском лагере «Святого Халеда ибн Валида», расположенного юго-восточнее г. Пешавара, в районе населенного пункта Бадабера. На территории этого лагеря размещался учебный центр для подготовки моджахедов и осуществления религиозных обрядов. Там же располагались два здания тюрьмы. Камеры старой тюрьмы сооружены были под землей и напоминали темницу средневековья. В строительстве нового здания тюрьмы принимали участие военнопленные как афганской, так и советской армии. Кроме того, советские пленные использовались на строительстве учебных зданий, в ремонте автотехники, рытье колодцев и других хозяйственных работах на территории учебного центра. За малейшую провинность жестоко избивали. Все военнопленные были одеты в афганскую национальную одежду, имели бороды и длинные волосы. Заключенных заставляли соблюдать ритуалы и обычаи ислама, включая чтение молитв. Общение афганцев с советскими пленными категорически запрещалось администрацией лагеря. За ведение разговоров с «шурави» комендант лагеря жестоко избивал плетью афганских военнопленных. В присутствии охранников советские пленные общались между собой только на дари, называя друг друга афганскими именами. Эти имена были присвоены моджахедами всем советским пленным, в этом и заключалась одна из трудностей в установлении личностей военнопленных. Из рассказов пленных моджахедов, а также из полученных ранее сводок радиоперехвата выстраивалась следующая картина.
26 апреля 1985г., во время совершения ритуального омовения к вечернему намазу (17-18 часов местного времени), советские военнопленные, обезоружив и связав охранявшего их моджахеда, выпустили из казематов афганских товарищей и направились к складу вооружения, где нес охрану афганец, сочувствовавший кабульской власти. Он пропустил «шурави» в склад, где они вооружились. Все знали, на что идут: некоторые в плену пребывали уже по три года, насмотрелись на зверства радикалов, поэтому обратного пути у них не было. Не обошлось без предательства и с нашей стороны. Видимо не веря в успех операции, или от страха наказания и пыток за побег, один из советских пленных сдал ребят и рассказал о предстоящем побеге. По тревоге был поднят весь личный состав базы – около 3000 человек во главе с инструкторами из США, Пакистана и Египта. Осознав, что побег невозможен, бойцы приняли решение занять оборону на территории склада вооружения. Для этого они перенесли часть оружия на крышу. К этому времени склад был окружен моджахедами, которые начали атаку на позицию восставших. Первая атака была отбита с большими потерями для нападавших. После других атак, закончившихся с тем же результатом, советским солдатам был предъявлен ультиматум о добровольной сдаче, в случае принятия которого им гарантировалась жизнь. На это было выдвинуто встречное требование, предоставить возможность связаться с советским или афганским посольством в Исламабаде, угрожая при этом, в случае отказа, взорвать склад артвооружения. Договориться не удалось. На помощь моджахедам было брошено подразделение регулярной армии Пакистана. К складу вооружения было подтянуто несколько реактивных установок и минометов. Утром 27 апреля сопротивление «шурави» усилилось. Советские военнослужащие, используя благоприятное стратегическое положение, успешно отбивали атаки моджахедов. После очередных переговоров, не желая раскрывать факт наличия на территории Пакистана советских военнопленных, был отдан приказ об уничтожении восставших. Склад был взорван, взрыв был такой мощности, что размер воронки достигал 80 метров.
Установить подлинные российские имена участников восстания было сложно. В лагере «Бадабера» в подземных тюрьмах содержалось 11 советских военнослужащих, захваченных мятежниками на территории Афганистана, и около 40 афганских.
Из передачи радиостанции Исламской партии Афганистана (ИПА) стало известно:
«10 русских, находившихся в плену в Бадабере, захватили оружие полка, в том числе ракеты типа «Земля-Земля», и напали на моджахедов. Несколько человек погибло. Если вы захватите русских или представителей народной власти, будьте с ними предельно внимательны, не ослабляйте охрану».
Очевидно, здесь упоминались те 10 человек, которые непосредственно приняли участие в восстании, за исключением одного, предавшего своих товарищей и перешедшего на сторону моджахеддинов. В течении 1985 года на территории Афганистана действовала директива о том, чтобы впредь «шурави» в плен не брать, а при захвате уничтожать на месте (позднее эта директива была отменена под давлением американских советников).
Из передачи радиостанции «Голос Америки»:
«На одной из баз афганских моджахедов в Северо-Западной пограничной провинции Пакистана в результате взрыва погибло 12 советских и 12 афганских военнопленных».
Из оперативных сводок и документов Генерального штаба ВС СССР: «погибло более 120 афганских моджахедов и беженцев, ряд иностранных специалистов (в том числе 6 американских советников), 28 офицеров пакистанских регулярных войск, 13 представителей пакистанских властей. База Бадабер была полностью уничтожена, в результате взрыва арсенала мятежники потеряли 3 установки РСЗО «Град», свыше 2 млн. патронов, около 40 орудий, миномётов и пулемётов, около 2 тыс. ракет и снарядов различного типа. Погибла и канцелярия тюрьмы, а с ней и списки узников».
Из сообщений американского консульства в Пешаваре в госдепартамент США:
«Территория  лагеря  площадью в квадратную милю была покрыта плотным слоем осколков снарядов, ракет и мин, а человеческие останки местные жители находили на расстоянии до 4 миль от места взрыва...»
В результате опроса свидетелей удалось установить 11 афганских имен, принадлежавших советским военнопленным. Вот имена, которые упоминались в показаниях военнопленных:
1. Абдул Рахман
2. Фазл Худда
3. Ибрагим
4. Исламеддин
5. Юнус
6. Мохаммад Ислам
7. Рустам
8. Рахим Худда
9. Файзулла
10. Кант
11. Бергит.
Среди изуродованных тел и человеческих останков, была найдена левая кисть руки. Между указательным и большим пальцем была сделана надпись «Марина», а на боковой части ладони «За ВДВ». Тот, кто сделал эту надпись, явно предателем не был…

*1. ДРА - Демократическая Республика Афганистан
*2. Погранцы – попавшие служить в пограничные войска. Летуны - попавшие в войска специального назначения, выпускались в форме Военно Воздушных сил.
*3. Хромачи - хромовые сапоги для офицерского состава шили из говядины, солдатские кирзовые – из свинины. Самая лучшая обувь для армии. Летом не слишком жарко, зимой с зимними портянками не холодно, если только на месте не стоять. С 2014 года все войска перешли на ношение ботинок, а жаль.
*4. ТуркВО - Туркестанский военный округ, начиная с 1982 года на территории ТуркВО формируются учебные соединения и воинские части, в которых военнослужащих срочной службы целенаправленно готовят для прохождения дальнейшей службы в составе 40-й Армии в Афганистане. Данные учебные центры в среде военнослужащих именовались афганскими учебками. Округ был расформирован 30 июня 1992 года, в связи с распадом Советского Союза.
*5. Груз 200 (также жарг. воен. двухсотый в значении «убитый, мёртвый, погибший») — условное кодированное обозначение, применяемое в Вооружённых Силах Российской Федерации при авиаперевозке тела погибшего (умершего)
*6. 5 ноября - День военного разведчика был установлен приказом Министра обороны Российской Федерации Сергеева Игоря Дмитриевича № 490 от 12 октября 2000 года, до этого праздник отмечался неофициально. День приурочен к дате создания Главного разведывательного управления (ГРУ) в 1918 году

*               *               *

После Афгана, Семён получил распределение на Дальний Восток, в один из отдалённых гарнизонов Приморского края. Дослужился до командира роты радио- радиотехнической разведки. После того, как умерла Нина Фёдоровна, материнское сердце не выдержало мучительного ожидания, мать всегда чувствует, жив или болен её ребёнок, Марина освободила квартиру и уволилась с работы, в связи с переводом мужа к новому месту службы. В военном городке им с Семёном выделили однокомнатную квартиру, а через положенное время родилась папина радость, Катька. При рождении сына в отдалённых военных городках стреляют из охотничьего ружья в воздух, для капитана Рогозина сделали исключение. Был не только залп, но и десяток осветительных ракет украсили ночное небо приграничной полосы. Родилась чья-то будущая не только радость, но и мечта, надежда и любовь. После очередного расформирования разведывательного подразделения, расчленения и сокращения численности войск, развала и падения СССР, семья Рогозиных вернулась на «Запад». Так называют места ближе к Москве и дальше от Владивостока. Начинался новый этап в жизни офицера, Родина, которой он присягал, предала все идеалы и саму присягу военнослужащего. Не было той страны, армия разваливалась, спивалась и скатывалась в глубокую пропасть. Надежда была только на себя, на свой боевой опыт, силы и здоровье.
- Только любовь к жизни и страсть к любимому человеку, заставляют иметь железную волю, чистую душу и храброе сердце. Как же я вас люблю, мои красавицы, - говорил Семён, глядя на улыбающихся жену и дочку.



Послесловие.
В 1992 году по настоятельной просьбе российской стороны первый заместитель министра иностранных дел Пакистана Шахрияр Хан сообщил фамилии шести участников восстания в Бадабере. Однако только летом 2002 года удалось получить доступ к журналу одного из хозяйственных подразделений штаб-квартиры ИОА, в котором велся учет имущества лагеря Бадабер.
Впоследствии стали известны имена советских военнопленных:
– лейтенант Сабуров С.И., 1960 г.р., Республика Хакасия;
– мл, лейтенант Кирюшкин Г.В., 1964 г.р., Московская обл.;
– рядовой Варварян М.А., 1960 г.р., армянин;
– сержант Васильев П.П., 1960 г.р., Чувашия;
– мл. лейтенант Кашлаков Г.А., 1958 г. р., Ростовская обл.;
– мл. сержант Рязанцев С.Е., 1963 г. р. русский;
– мл. сержант Саминь Н.Г., 1964 г. р., Казахстан;
– ефрейтор Дудкин Н.И., 1961 г. р., Алтайский край;
– рядовой Васьков И.Н., 1963 г. р., Костромская обл.;
– рядовой Павлютенков, 1962 г. р., Ставропольский край;
– рядовой Рахимкулов Р.Р., 1961 г.р., татарин, Башкирия;
– рядовой Левчишин С.Н., 1964 г.р., Самарская область;
– рядовой Зверкович А.Н., 1964 г. р., Белоруссия;
– рядовой Коршенко С.В., 1964 г.р., Украина;
– служащий советской армии Шевченко Н.И., Украина.
Кроме того, в указанный период в лагере Бадабер могли также находиться Алманов Х., Анакин А., Габараев К. Духовченко В., Евтухович О., Журавлев Ю., Раджабов Н., Ращупкин А., Швец В., Махмад-Назаров Х. и другие советские военнослужащие. До сих пор нет возможности уточнить их фамилии, инициалы, воинские звания, место проживания до призыва в армию.
В 2002 году в Министерство обороны РФ было направлено ходатайство о награждении россиян, геройски павших в ходе вооруженного восстания в Бадабере. Вот выдержка из ответа наградного отдела Главного управления кадров Минобороны РФ:
«По имеющимся в нашем распоряжении спискам (Книга Памяти о советских воинах, погибших в Афганистане), указанные вами воины-интернационалисты в числе погибших не значатся. Сообщаю, что награждение за выполнение интернационального долга в Республике Афганистан завершилось в июле 1991 г. на основании Директивы заместителя министра обороны СССР по кадрам от 11 марта 1991 г. Исходя из вышеизложенного, а также учитывая отсутствие документального подтверждения конкретных заслуг бывших военнослужащих, указанных в списке, в настоящее время оснований для возбуждения ходатайства о награждении, к сожалению, не имеется».
Неоднократные обращения в разное время к президентам Владимиру Путину и Дмитрию Медведеву с просьбами посмертно представить к государственным наградам участников героического восстания в лагере Бадабер не находят положительного отклика.