Без волос на голове

Мы будем жить...
И далеко в облаках ютиться,
Ведь мы с тобой – перелетные птицы.
И не нам головою биться
О твердые стены городской больницы.
Снись мне...
Во снах с тобою здоровы мы
Подходит к концу наша последняя ночь.
Сны...
Жизни исчезли следы.
По щеке покатилась слеза.
За ней еще... И еще одна...
Мам, уходи, поспи, поспи ты хоть до утра...
Больно смотреть, как она боится остаться одна.

Крутые ступени восьмого этажа становились непреодолимыми, обшарканные стены с облупившейся краской наводили тоску, а небо, затянутое серыми тучами, за стеклом всей своей тяжестью давило на плечи. «Онкология» - надпись на стеклянном перекрытии двери, написанная красной краской, резко бросалось в глаза. – Наконец-то нашла, – просипела себе под нос Лидия Николаевна.
Лидочка, как ее называли сослуживицы, была молодой девушкой, довольно привлекательной наружности. Она с самого раннего детства, именно с того момента, когда юный, еще не сложившийся детский ум, начинает строить планы на будущее, когда все зависит от того, что хочешь ты, а не того, что диктуют тебе окружающие и обстоятельства, именно тогда она захотела стать журналисткой. Всю жизнь она готовилась к этому моменту, к ее великолепному дебюту, когда она сама, а не в паре со своим куратором, пойдет на встречу с нужным человеком и будет беседовать с ним, собирая, несомненно, замечательный материал, который опубликуют обязательно на первой полосе, добавив ко всему прочему кричащий заголовок и написанную крупным шрифтом ее фамилию - «Орлова».
Но вот двери онкологического отделения городской клинической больницы резко распахнулись прямо перед ее носом, чуть не попав по нему.
- Ох, - только и смогла она выдавить из себя.
- Извините, пожалуйста, дайте дорогу! – громко кричал кто-то по ту сторону огромной связки матрацев, перекрывших собой весь проход, так что Лиде пришлось посторониться, что бы этот кто-то прошел.
Она подождала, когда сестра пройдет мимо нее с этой грудой и припустила по длинному коридору в другой его конец, туда, где было единственное окно, как портал переносящее, будто с усилием, внутрь помещения тусклый полуденный осенний свет.
- Палата, такс-такс-такс, восемьсот тридцать восемь, вот она, - так же тяжело пробубнила она себе под нос, еще не успев отдышаться.
Стук в дверь гулко разнесся по всей больнице. Дверь со скрипом отварилась. Затхлый пропитанный чем-то непонятным воздух клубами повалил из нее. В палате стояли четыре кровати, три из которых были заняты, юными постояльцами.
- Здравствуйте, - добродушно, будто пропела Лида.
В ответ разнесся гулкий кашель из дальнего конца комнаты, с кровати у окна.
- Здравствуйте, вы к кому? – прозвенело в комнате.
- Я интервью взять, я из газеты «Ежедневный вестник», пришла с детьми побеседовать.
- То-то я вижу лицо незнакомое, - уже мягче раздалось из комнаты.
Лида долго не могла понять откуда и от кого доносится голос, пока темный силуэт не поднялся с кресла из-за двери.
- Думаю начнем с тебя, - она добродушно улыбнулась кашлявшему мальчику. – Как тебя зовут?
Лида вынула из сумочки диктофон и начала запись.
- Дима! - громко сказал мальчик повернув голову к микрофону и уставившись в него.
- А меня, Лида, - будем знакомы, она протянула ему руку. – Я думаю теперь можно начать.
Она улыбнулась.
- Как давно ты лежишь в больнице?
- Второй месяц, - не отводя головы от микрофона, начал мальчик, пожав ей руку.
- Давно-о-о, - протянула репортер.
- Я уже привык.
- А тебе здесь нравится?
- Ну да, только на улицу выходим редко, в кой-то веки снег выпал, а мы тут как клопы сидим, носа на улицу не кажем, - уныло говорил Дима, забавно шепелявя.
- Сколько тебе лет?
- Через месяц будет девять.
- Уже большой, сам о себе заботишься?
- Я с пеленок все сам, мамы то у меня нету.
- Чем ты болеешь? – поспешила Лида сменить тему, чтобы не расстроить мальчика.
- Анна Андреевна говорит, что у меня рак в левом легком, больше ничего не знаю, я уже очень хорошо умею читать, нас Ольга Владимировна научила – это наша учительница по русскому в школе, но я ничего прочитать не могу, они там в карте только каракули рисуют и мне ее редко дают, только когда на обследования возят в другую больницу.
- А другая больница далеко отсюда находится?
- У-у-у, на автобусе ехать нужно вот сколько времени, - он широко развел руки и снова закашлял.
- Как к тебе здесь относятся, никто не обижает?
- Нет, вообще-то. Только ругают, если мыться не хочу идти.
- Что тебе помогает не сдаваться и продолжать лечение?
- Анна Андреевна, конечно, - сказал он так, будто это было ужасно естественной вещью.
- Анна Андреевна – твой врач?
- Да, простите, забыл сказать.
- А еще что?
- Мама Владика, тетя Надя, - он показал пальчиком на женщину в кресле, - говорит, что Бог нам всем помогает, и мы все вместе по вечерам молимся.
- А ты в него веришь?
- Не знаю, но если молимся - кто-то же должен помочь.
- Вы с Владиком друзья?
- Теперь лучшие, только он спит постоянно, - он показал на бугорок, мирно посапывавший на противоположной от него кровати, укутанный в одеяло.
- Почему, теперь?
- Потому что, Валю увезли на прошлой неделе, мы с ним до этого крепче дружили, чем теперь с Владиком, - выдохнул он.
- Куда увезли?
- Говорите тише, пожалуйста, тетя Надя уснула.
- Хорошо, - уже шёпотом произнесла Лида, оглянувшись на спящую женщину.
- На каталке. Всех так увозят, кто сдается, конечно… - он посмотрел в окно.
- Ты сдашься?
- Нет конечно! Я что, просто так мучился? Нетушки! – почти закричал мальчик, но осекся, увидев, что разбудил, спящую в кресле женщину.
- А Вадик почему не сдается?
- Ему маму оставить не с кем. Как она без него-то?
- А вот этого мальчика как зовут? – кивнула она на другую кровать, в которой дремал еще один живой холмик.
- Это Артем. Он не разговаривает, - махнул Дима рукой, - ему каждый день капельницы ставят, и он вечно спит, почти как Владик. Его наверно тоже скоро увезут, что-то он совсем раскис.
- Ты не боишься, что и тебя увезут?
- Нет, а чего тут бояться? Я же не сдамся. Да и терять мне нечего.
- Ладно, я, наверное, пойду, - Лида посмотрела на часы и убрала диктофон выключив его, - думаю не стоит других будить.
- До свидания, приходите еще, а то мне так скучно, когда все спят. Конфеты приносите, а то так сладкого хочется, улыбнулся мальчуган и помахал рукой уходящей журналистке и закрывающейся двери.
Лида вышла из больницы вся в слезах. Этот юный мужчина так ее растрогал, что она не смогла сдержать себя. Подойдя к автобусной остановке она твердо решила, что будет ездить к нему каждую неделю. Но уже через два дня ездить стало не к кому…