Возвращение на остров. Часть IV. Глава I

Часть IV.

Сестра.

Глава I.


Кинофестиваль в Каннах начался 26 апреля, и, по сути, открывал летний сезон на южном побережье Франции. Хотя было уже довольно жарко, но купаться в море решались только самые отчаянные. Вода оставалась еще довольно холодной, зато берег в это время года был удивительно красив. Недолгое буйство зелени напоенных зимней влагой растений, их весеннее цветение превратили побережье в благоухающий цветущий сад. Впрочем, с окончанием фестиваля и это буйство весны будет недолгим. Безжалостное солнце выжжет траву, пожухнет и запылится зелень деревьев и до следующей весны оттенки желтого, бурого и пыльно-зеленого станут основными для этих мест. Радовать глаз будут только островки свежей зелени, которые сохраняться лишь благодаря усердию садовников, а вернее благодаря влаге, о которой эти садовники позаботятся. И если в прибрежных городках свежей зелени будет еще довольно много, то на склонах соседних гор она сохраниться только там, где редкие горные источники напоят ее влагой.

Чреда небольших приморских городков французской Ривьеры была Тесс хорошо знакома. До войны, еще с родителями они познакомились с этими местами, но в детской памяти осталось только хмурое осеннее небо и странные пары, чинно прогуливавшиеся по набережным. Только позднее она узнала, что не молодые дамы и мужчины, нередко в поношенных мундирах неизвестной им армии были остатками русской аристократии, выброшенной на юг Франции из России революционным лихолетьем. Русские, как, кстати, и англичане, еще в конце прошлого века облюбовали эти места. По сравнению с русской зимой ровная и относительно теплая погода зимней Ривьеры казалась раем, в который от долгих холодов убегала элита этой страны и ее деньги. К началу Первой мировой войны русское золото сделала эти места почти вотчиной северной аристократии и набиравших влияние промышленников - «Русской Ривьерой». В некоторых городках и теперь дворцы и виллы заезжей элиты оставались главными достопримечательностями, но шквал второй великой войны окончательно сделал русских редкими гостями в этих местах.

Впрочем, во всем этом Тесса разобралась значительно позднее, когда мать приобщила их с сестрой к делам «Жрецов». Неделя, другая в бархатный сезон на французской Ривьере стала семейной привычкой после, как правило, бурного лета.  Но прошлое лето эту традицию нарушило. Прошлое лето резко изменило все, чем они жили последние годы. По сути, забава, которая казалось, возвышала их над всеми, прошлым летом обернулась для всех них настоящей трагедией. Кошмар учиненного над ними насилия, окутанный мистикой остров, поманивший своими сокровищами, и каким-то образом связанный с чудовищами, преследовавшими их, выкинуть из памяти было не возможно.

Странный хозяин этого острова, вначале казавшийся проходной фигурой в их «экспериментах» и вдруг ставший ключевым звеном в цепи событий, приковавших их к этому острову, оказался владельцем несметных сокровищ и реальным помощником в их делах. Более того помощником настолько необходимым, что мать и крестный решили всерьез привязать его к семье выдав за него Лиз. Кстати, Тес прекрасно понимала, что если бы, в тот день, не дала волю эмоциям, официальной женой Макдедли могла бы стать и она. Хотя, впрочем, теперь это для нее серьезного значения не имело.

С самого начала Дуглас не выделял ни одну из них, старался не обидеть невниманием после свадьбы с Лиз. А с наступлением нового года Тесс стала полноценной хозяйкой и на супружеском ложе. Сестра мирно поделилась ней мужа, и он был явно счастлив их согласием. Такая ерунда, как-то, что она оказалась в роли наложницы ее не смущала. Не доверять сестре у нее не было оснований, а Дуг понять с кем спит этой ночью мог только при желании обнимавшей его женщины.   

Их внешняя неразличимость очень помогала и сейчас. Пришло время изображать беременность, и сестра близнец стала для Лиз большим подспорьем - животик был довольно обременительным «украшеньем» и носить его сразу стали в очередь. Тесс отнеслась к этому не без интереса, появилась возможность увидеть себя на разных стадиях беременности. О детях она не задумывалась, но то, что когда ни - будь придется родить, понимала и эта ситуация была своего рода школой.

На кинофестиваль в Канны   прибыли не ради его программы, фильмы вроде «Марти» сестер не слишком интересовали. Важнее было общество, которое там собиралось, а в связи с тем, что в этом году должен был присуждаться новый приз фестиваля – «Пальмовая ветвь» оно было на редкость представительным. Кроме киношников и прочей богемы на фестиваль приехала аристократия со всей Европы. Вот на них разыгрываемая комедия и была рассчитана в первую очередь. Дуэт сестер должен был оповестить все европейское общество, что дочь баронессы де Гре, леди Макдедли ожидает первенца.

Вначале Георг сам планировал провести эти две недели вместе с крестницами, но вмешались непредвиденные обстоятельства. Подготовка летнего «спектакля» оказалась под угрозой, и ему пришлось срочно вылететь на Парос, благо островитяне, без особых проблем, предоставили в его распоряжение «Каталину». «Ариадна» только собиралась покинуть остров, а крестный уже связался с молодым князем Монако Ренье.  Он был хорошо знаком еще с его отцом графом де Полиньяком и теперь старался помочь молодому монарху наладить финансы крохотного государства. Формально встреча сестер с властителем Монако должна была быть чисто деловой, Георг просил их передать ему какие-то важные бумаги, но он не скрывал от Тесс, что ей есть смысл приглядеться к молодому князю. Он был холост, хорош собой, презирал династические предрассудки, и говорили, что любит блондинок, но главное князю необходимо было срочно жениться. Старинный договор с Францией четко определял права наследования трона властителей Монако – если род Гримальди прерывался, то Монако теряло свою государственность, и становилось частью Франции.

Не смотря на серьезную размолвку с Дугом, Тесса не помышляла его оставить. Она, конечно, послала крестного к черту, и назвала сводником, но даже и не подозревала, чем вся эта затея закончится. А все дело было в том, что Георг позаботился и о том, чтобы сестер встретили на фестивале, как дорогих гостей. Впрочем, он позаботился и о более для них важном. Вместе с документами для Гримальди, каждая из них получила дипломы о присвоении им ученой степени доктора.

Греческий магнат был в своем репертуаре. Немалый взнос в фонды Бейрутского университета привлек внимание его профессоров к работам, доселе неведомых им, Элизабет Макдедли и Терезы де Гре. Деловые записки близняшек при разборке материалов прошлогодних работ на острове, подтвержденные найденными раритетами, были сочтены достойными докторской диссертации, «по совокупности работ». Причем Георг вполне серьезно сообщил сестрам, что заплатил, по сути, только за то, чтобы их диссертации были оформлены в надлежащем виде для публикации. Элизабет де Гре в этот раз должна была вести летние игры под своим именем, и мало кому известной доктору Инессе Вел суждено было уйти в небытие.

Ну и в Каннах сестер тоже ждали. Американскую делегацию возглавляла молодая актриса красавица Грейс Келли, любимца Альфреда Хичкока – старого приятеля грека еще по тем временам, когда известный режиссер снимал свои фильмы в Англии. Хотя война их развела, но старые связи сохранились, и Альфред обещал, что его любимица Грейс Келли возьмет под свое крыло его крестниц на фестивале.

Рассчитывать, что удастся   промелькнуть, где-то на общем фоне не приходилось, крестный втягивал сестер в самый водоворот событий, и играть беременность надо было в полную силу. А ведь эти дети стал для близняшек полной неожиданностью. Любовная связь матери с хозяином острова воспринималась, как деловой ход, серьезно упростивший все отношения с Макдедли.   Дуглас привлек к себе интерес «жрецов» не только потому, что оказался хозяином уникальной археологической находки в своих владениях, крестный оценил его возможности, и ввести его в ближний круг стало необходимостью. Но последствий этой любовной связи, никто не предвидел, привлекать его к своим делам собирались медленно и осторожно. Однако беременность матери заставила события развиваться с бешеной скоростью и уже в ноябре Лиз стала женой Макдедли и якобы матерью будущих детей, а хозяин острова членом их семьи.

Предложение выйти замуж за Дуга Тесса восприняла как личное оскорбление, и не по тому, что Макдедли вызывал какое-либо неприятие, о таком варианте развития событий крестный говорил еще на острове. Тесс возмутило то, что мать и Георг поставили их перед выбором неожиданно, в присутствии «жениха». Она вспылила, отказала, и тут же пожалела о содеянном. Сестра оказалась дальновидней и на сделку пошла. Крупный бриллиант, на обручальном кольце полученный Лиз на следующий день чувство досады на себя только обострил.

Однако уже через день настроение Тесс резко изменилось. Все, что в последующие дни получала в подарок от жениха невеста, дублировалось аналогом для свояченицы. Не было сомнений, что Дуглас старается максимально задобрить оставшуюся не у дел сестру. Впрочем, он не забыл и вынашивавшую его ребенка мать, что опять Тесс укололо. После свадьбы она с удивлением обнаружила, что сестра вполне счастлива и, мстя «всему свету», бросилась в бессмысленный загул, но довольно быстро это ей надоело, и она была вынуждена признать, что просто завидует сестре. Она остро хотела именно этого мужчину.   Она уже была его любовницей и простая мысль, что оставаться любовницей она может и сейчас заставила ее изменить поведение, тем более, что ей предложили вместе с Лиз поселиться в лондонском особняке Макдедли.

Очень быстро она стала истинной хозяйкой этого дома, Лиз не интересовало домашнее хозяйство, и она предпочитала гонять на своем автомобиле по пригородам Лондона. Тем более для Тесс это было не сложно, так как экономка Макдедли в то время еще с трудом понимала, которая из двух, практически неразличимых, женщин является женой хозяина. Она сделала все, чтобы не просто подружиться с Ирен Холмс, Тесса стала ее настоящей помощницей и уже к Рождеству довольно хорошо освоилась с ролью хозяйки большого дома.

Огромную помощь во всем ей оказывала Тора. Японка взяла на себя значительную часть тех обязанностей, которые Тесса добровольно взвалила на свои плечи. Опыт ведения хозяйства в большом доме она получила еще на острове в команде Саэко, и стала подруге неоценимой помощницей. Миссис Холмс это быстро поняла и воспринимала Тору, как доверенное лицо своей хозяйки.

В свое время, после первого лондонского свидания с Дугласом, Тесс воспринимала японку как вынужденную обузу, с которой приходилось считаться в связи с исчезновения Речел. Да, хрупкая, изящная девушка, безукоризненно владевшая своим оружием, могла защитить в трудную минуту, но пока им ничего не грозило, и она оставалась откровенным соглядатаем Дугласа. До самых свадебных торжеств она держала Тору на некотором расстоянии, хотя их любовная связь на острове и давала той определенные права. По-настоящему Тесса начала сближаться с японкой только на Багамах, когда в ожидании отплытия в свадебное путешествие, обиженная на всех, она   провела пару ночей в компании знакомых мулатов. Именно тогда она поняла, что Тора для нее настоящая подруга и защитница.

Тесс сама завела любовные игры сразу с группой старых знакомых, и даже предложила японке выбрать себе партнера, но та вежливо отказалась, и все время, молча, следила за тем, как ее подопечная все глубже погружается в пучину безоглядного разгула. Наконец Тессе уже стало мало простого секса с партнерами, и она стала пробовать его во все более изощренных формах. В конце концов, ее приятелям надоело дожидаться своей очереди, или они просто решили, что развратная англичанка готова на все, и сделали попытку воспользоваться этим. Если бы не Тора, то четыре мужика, по сути, насиловали бы ее всю эту ночь. Еще не зная их намерений Тесса начала ублажать сразу двух партнеров и, когда уже была на пике наслаждения, вдруг почувствовала, что к игре присоединяются незваные участники.

Оба ожидавших своей очереди в стороне приятеля решили присоединиться к этой «забаве». Крепкие руки лишили ее свободы выбора и стали ее понуждать к сексу втроем. На что бы пошла Тесса в эту ночь она сама не могла сказать, но одно было определенно, пошла бы она на это только по своей воле. Даже намек на насилие всколыхнул недавние воспоминания, наполнил сердце ужасом, и Тесса закричала, пытаясь вырваться. Это ей вряд ли бы удалось, если бы не молодая тигрица, в которую вдруг превратилась скромная кошечка до этого мирно сидевшая в углу.

С искренним изумлением Тесса увидела, как хрупкая девушка «призвала к порядку» четырех здоровенных мужиков, каждый из них был на голову выше ее и, как минимум, вдвое тяжелее. Стремительный удар в голову ногой, пытавшемуся принудить Тессу, заставил распоясавшихся жеребцов забыть об объекте их вожделений, а самурайский клинок в руках им явно хорошо владевших, окончательно отрезвил их. Недавним любовникам ничего не оставалось кроме того, чтобы как можно быстрее исчезнуть с глаз оскорбленных женщин.

Кстати гнев и испуг Тессы оказался недолгим, уже утром пришло любовное томление, и она захотела продолжения. Ей стало жалко потерять старых любовников, и она решила помириться, ублажив их за потери. То, что вчера еще внушало отвращение, сегодня показалось забавным экспериментом, и Тесса решила сделать все, что они захотят. Ночных партнеров разыскали, но присутствие Торы, явно приводившей любовников в ужас, их на новое свидание не вдохновляло, и она попросила японку оставить их наедине, тем более, что теперь никто из них обидеть бы ее не рискнул. Тесса действительно получила все, что хотела, а расстаться с ней друзьями у них были все основания. Прощальное свидание затянулось, и отплытие яхты в свадебное путешествие они задержали.

События этой ночи резко изменили отношения между девушками. Тора перестала быть посторонним человеком, и дело было не только в том, что она помогла ей в трудную минуту. После всего, что девушка о ней знала, тем более после загула на Багамах, прикидываться чопорной недотрогой было глупо, и между ними начались складываться дружеские отношения.  Тесса стала делиться с ней своими впечатлениями и переживаниями, и замкнутая японка начала отвечать тем же. Довольно быстро Тесса вспомнила и о том, что японка искусна и в постели. Когда пришло желание, она прямо сказала об этом Торе, и девушка охотно легла с нею в кровать.  Любовница всегда была рядом и за все время свадебного путешествия потребности в мужчинах они не испытали, да и зависть к сестре поутихла.

В Лондоне Тесса даже получила некоторое преимущество перед сестрой. Макдедли улетел на остров и его ожидали только к Рождеству, и Лиз коротала ночи в одиночестве. Она оставалась под впечатлением свадебного путешествия, и еще не помышляла об измене мужу даже с женщиной, ну а у Тесс ни каких обязательств не было, и она свои ночи проводила в одной постели с Торой. И даже более того, японка явно не скрывала свои отношения с хозяйкой от подруги и та, уставшая от холодности своей, решилась попытать счастья с Тессой.

Занятая делами, в уединенной буфетной, где Тесс решила проверить состояние столового серебра, она даже не помышляла о Хару, когда нежные губы скользнули по ее шее и, завладев, стали ласкать мочку уха, а возбужденные соски грудей прижались к ее спине, где тонкий шелк блузки не был препятствием нараставшему желанью. Первой мыслью было, что Тора воспользовалась случаем, и не стала дожидаться ночи. Это было неожиданно и приятно, тем более, что руки, ласкавшие ее грудь, уже расстегнули пуговицы блузки и освобождали ее от лифчика. Желание завладевало ей, глаза закрылись, и истома ожидания блаженства разлилась по телу, отрезвил только страстный шепот:

- Тесс, не прогоняй меня. Лиз меня не хочет, а я не хуже Торы. Ну, попробуй меня хотя бы разок. - Только в это мгновение она осознала, с кем имеет дело. Хару устала от одиночества, и была искусна также, как и подруга. Тело налилось желанием, и отказывать ей не было сил.

С этого дня Хару и Тора поделили Тессу между собой без особых проблем, Торе достались ночи, ну, а ее подруге пришлось изыскивать время для свиданий днем. Кстати в такие дни Тесса нижним бельем просто пренебрегала. Во время памятного свидания предусмотрительная Хару явилась на него только в тонком кимоно на голое тело, и Тесса распалилась раньше, чем японка успела стащить с не все эти тряпки.  Изнывавшая от страсти женщина не хотела ждать, и набросилась на нее первой.

Появление новой любовницы ни у Торы, ни тем более у Лиз возражений не вызывало. Тем более не вызвало это проблем и когда сестра поделилась с ней мужем. Просто теперь любовницы ублажали ту из сестер, которая не была занята любовью с супругом, да и сестры были уверенны, что любая из японок стала их верной подругой и наперсницей.

Последний разлад с Макдедли только подстегнул эти отношения. К тому же, теперь уже и Лиз была постоянной участницей любовных забав. Во время них четыре женщины, казалось, забывали все различия в своем положении и пары образовывались чисто от любовного порыва. Впрочем, здесь в Каннах, где молодые актрисы традиционно выставляли себя напоказ, и фестивальные нравы всегда были довольно свободными, близняшки были островком целомудрия. Да и кому, какое дело, было, чем они занимались вдали от досужих глаз.

***

Благодаря Грейс Келли сестры посетили все главные мероприятия фестивальной программы. Светская суета навевала скуку и некоторым развлечением, неожиданностью стали фильмы, привезенные на фестиваль из большевицкой России. В кулуарах много говорили об игре русских актеров и части из них явно светили «Пальмовые ветви» фестиваля. К его середине все надоело окончательно, однако скуку приходилось терпеть, и главным стало то, что слух о беременности дочери баронессы Элизабет де Гре облетел не только Канны. Появление детей в семействе Сэра Макдедли теперь уж ни для кого не было новостью. Большим благом было и то, что к этому времени неожиданно наладились и отношения с Грейс.

Вначале взаимоотношения со знаменитой американкой были довольно натянутыми. Любимица Хичкока была их ровесницей, примерно такого же роста и тоже белокурой. Красавица явно встретила сестер, как соперниц, и даже беременность одной из них ее не успокоила. Только просьба метра заставила ее взять сестер де Гре под свое покровительство, ну, а подчеркнуто корректное поведение их в последующие дни сняло напряжение в их отношениях. Более того, когда она узнала, что их близкий родственник хороший знакомый князя Монако Ренье, и сестрицы должны посетить его, отношение к ним изменилось принципиально. Теперь уже она просила их организовать ей встречу с принцем.

Грейс имела задание от журнала «Пари Матч» и обложка журнала, где бы ее засняли вместе с принцем, была бы для нее лучшим результатом командировки. К этому времени Грейс уже была частой гостьей на «Ариадне», яхта позволяла довольно просто отделаться от назойливой пишущей братии и их фотоаппаратов. Кроме того, плавание в Монако на корабле давало возможность посещение Ренье скрывать до определенного времени.

Яхта вышла в плавание глубокой ночью и на борт кроме женщин допустили только фоторепортеров «Пари матч». Рассвет еще не забрезжил, когда яхта бросила якорь на рейде Монте-Карло.
 
Городок сестры знали довольно хорошо. Посещение оперы Монте-Карло стало традицией во время каждого посещения Ривьеры. Хотя театр помещался непосредственно в здании Казино, никто из близких сестер в нем не играли. Мать охотно играла в кругу семьи, но азарт считала унижающим достоинство, и с детства привила свои взгляды детям. Она еще до войны привела детей в музей Океанологии, где морские чудовища запомнились детям на всю жизнь, но в княжеском дворце они не бывали.

Резиденция властителя монегасков вознеслась над городом на высокой прибрежной скале. Старая генуэзская крепость, еще в тринадцатом веке ставшая родовым гнездом Гримальди, за века превратилась в настоящий королевский дворец, а многовековая история сохранила в нем то, чем другие королевские дворцы вряд ли могли похвастаться.

Сестры знали, что извилистая дорога на скалу, где их ожидал князь, тяжела и длинна, и еще до выхода яхты из Канн просили встречающих заказать   такси, но то, что их ждало на причале, превзошло все ожидания. Роскошная княжеская коляска, запряженная четверней белых лошадей с эскортом гвардейцев в белых мундирах на таких же лошадях, произвели впечатление на сестер, ну а Грейс была по-настоящему сражена приемом.  Знакомство с сестрами де Гре приобрело для нее уже совсем другое значение. Последующие события, связавшие Грейс Келли с принцем Ренье, дали повод сестрам заподозрить, что красавица американка давно была в сфере его внимания, но в тот день об этом не задумывались.
 
Ровно в полдень принц приветствовал своих гостей на пороге дворца. Деловая встреча не подразумевала официальных   церемоний, но три прекрасные женщины в сопровождении двух изящных азиаток не могли не произвести впечатления и были достойны королевского приема. Не мог не произвести впечатления на них и тридцатилетний красавец князь. У Тессы даже мелькнула мысль, что если бы не ее странная привязанность к мужу своей сестры, то с князем она бы, наверное, поиграла. Таким образом, у Келли не было соперниц, и были шансы привлечь внимание монарха крошечного государства.

Прием у государя монегасков, несмотря на ожидаемый протокол, был вполне дружеским и довольно быстро об этикете забыли. Князь, как радушный хозяин пренебрег церемониями и   встретил гостей на пороге своего дома. Тесса отметила, что князь сразу оценил красоту склонившихся перед ним в реверансе женщин:

- Рад приветствовать прелестных крестниц моего дорогого друга господина Теодоракиса и их прекрасную подругу.

Тесса воспользовалась случаем и сразу же представила актрису, впрочем, подчеркнув, что все прибыли чисто по делу.

- Ваше высочество благодарим Вас за оказанный прием. Поручение нашего крестного довольно простое, я должна передать Вам лично в руки эти документы, но наша подруга мадмуазель Грейс Келли имеет более серьезное задание, она хотела бы познакомиться с вами в связи с делом, порученным ей издателями «Пари Матч».

Еще вчера перед отплытием из Канн Тесса, заказывая такси, предупредила принца, что вместе с ними его хочет посетить их подруга американская киноактриса Грейс Келли. По тому, что согласие было получено без каких-либо колебаний, она теперь имела все основания решить, что эта красавица в поле зрения не женатого князя уже попала. И хотя Ренье встречая гостей, предложил свою руку «беременной» мадам Макдедли, обменивался любезностями с Тесс, но он не считал нужным скрывать, что по-настоящему его интересует только Грейс.

Вполне ожидаемое приглашение князя отобедать во дворце, позволило ему показать свои владения, а обед, возня с фотографами окончилась уже достаточно неожиданным приглашением остаться на ужин. Сестры прекрасно сознавали, что американка все больше завладевает его мыслями, и не думали мешать. Князь Ренье был достаточно значительной фигурой, для их крестного, да и они сами получали возможность в будущем использовать личные контакты с ним.

Ужин во внутреннем дворе дворца, выложенном ковром из разноцветной гальки, и прогулка в парке затянулись допоздна. Ренье с гордостью показывал коллекции, собранные за века во дворце, итальянская галерея с фресками XVI века, роскошные салоны и тронный зал заинтересовали только сестер. Американка начинала явно скучать и только, когда хозяин привел их в зал, где была значительная коллекция картин Пабло Пикассо, она заметно оживилась. Князь не без гордости сообщил, что великий художник с сорок седьмого года подолгу гостил у Гримальди, много писал, и подаренные им картины легли в основу коллекции современного искусства, которую с тех пор пополняли регулярно. Ни Грейс, ни Ренье не спешили расставаться. Впрочем, к полуночи на яхту вернулись все, и она немедленно подняла якоря. Келли отвезли в Канны, но сестры на берег не сошли, фестиваль шел к концу и появился повод продемонстрировать беременность Лиз, знакомым, которые фестивалем пренебрегли. На следующий день их ждала Ницца.

***
Плавание по югу Франции, встречи с «нужными людьми» утомили, и каким же счастьем стало, когда яхта взяла курс на знакомый остров. Обида на мужа стала забываться уже давно, в конце концов, они сами не были безгрешны перед ним, и помириться становилось просто необходимостью. Он исчез с острова, не попрощавшись с ними, но цветущая ветка дикого абрикоса и безыскусная записка со словами любви, тогда была для них признанием их власти над этим человеком. Теперь увидеть его надо было срочно. Лиз не скрывала, что соскучилась, да и Тесс морочить голову сестре не считала нужным.

Дуглас не обманул ожиданий и встречал их на причале с огромной охапкой цветов. Сестры не сговариваясь всматривались в скалистый берег острова практически с того момента, как его силуэт окончательно выплыл из-за горизонта, и когда одинокая фигурка человека замаячила на краю пирса они были уверены, что их дожидается муж.

Как только спустили трап, сестры сбежали в объятия ожидавшего их мужчины. Впервые за долгое время они с ним целовались и это были поцелуи настоящих любовников. Цветы и искренняя радость мужа вселяли надежду, что разлад позади, и он забыл старые обиды.

- Привет мои дорогие, как отдохнули?

- Отдохнули?  Можешь поверить, что киношный бомонд и светская тусовка утомляют больше, чем даже самая тяжелая работа в археологическом раскопе, - Тесса поторопилась рассеять заблуждения, и заставила Дугласа оправдываться.

- Мне тоже пришлось помотаться в эти недели по морю, от Александрии до Барселоны концы не малые. Ну да ладно эти дела для вас не интересны.

Судя по тому, что все в их коттедже осталось строго в том порядке, который они оставили, были все основания заподозрить, что муж дома не ночевал. Тесса видела, что глаза Лиз наполнились слезами, и встревоженная сестра закусила губу. Они не ожидали, что так задели его. Им казалось, что их прощенье должно будет быть счастьем для него, но он, похоже, не очень, то ждал их милости.

- Тебя, что все это время не было дома?

- Лиз, извини! Я действительно все это время    провел на «Фениксе» мотаясь по морю, а в промежутках ночевал в гавани. Было много спешных дел. Мы готовили корабли к далекому плаванию, и послезавтра уходим в море месяца на три, не меньше, и возможно даже устойчивой связи с вами не будет.

- Послезавтра! Ты хоть сегодня ночуешь дома?

- Милые мои, не могу. Последние дни сплю урывками по два, три часа. Слишком многое надо сделать. От нашего похода зависит будущее всего, что мы здесь начали.

Тесс почувствовала, что опять начинает злиться. Обида на мужа давно прошла, но получалось, что все, что должно было стать наказанием для него, превратилось в наказание для них. Кстати удивляться не приходилось, если, только, он на самом деле их не обманывал, то женщину для ночного отдыха он мог найти без труда и в гавани. Вопрос вертелся на языке, но Лиз уже не скрывала слез и опередила ее:

- Ты обиделся на нас!?

- Лиз дорогая, что вы! Я и не думал на вас обижаться. Я на самом деле виноват перед вами и надеюсь заслужить прощение. Я искренне люблю вас обеих и поэтому хочу, чтобы вы посмотрели вот эти документы.

Раскрытая Дугом папка была явно с официальными бумагами. Все эти бланки, печати тревожили.

- Что это? - насторожилась Тесс.

- Это мое завещание.

- Ты с ума сошел. Какое завещание? – слезы на глазах Лиз высохли, размолвка превращалась в какой-то фарс.

- Нет, мои дорогие, не сошел. Эти документы составлены в трезвом уме. Я ухожу в опасный поход и должен знать, что если я не вернусь, то у вас не будет проблем с тем, что принадлежит   мне.

- Что ты затеял? Ты так мстишь нам за обиду? – Лиз уже начинала злиться. – Как ты можешь поступать с нами так?

- Лиз, Тесса, я вас очень люблю и не каких обид на вас не держу. Вы были правы, я виноват перед вами, и я никогда не забывал, что вы моя семья, поэтому должен о вас позаботиться.

- Ты о нас позаботишься, если не будешь лезть в места, где можно свернуть шею, - подержала сестру Тесса.

- Вы правы. Но есть обстоятельства, которые я не мог учесть еще в конце прошлого года. Этот остров неожиданно связал меня с очень опасными людьми. Можно было бы все бросить и бежать отсюда, но это невыход из сложившегося положения – я слишком много знаю. Ну, а кроме того, я несу ответственность за три тысячи человек, которые стали островитянами по моей воле. За ваше право владеть тем, что вы нашли здесь прошлым летом.

У меня есть надежда превратить опасных врагов в союзников, но для этого я вынужден посетить их логово. Суровое место и дальний поход, но это необходимо.
Тесса попыталась возразить, однако, он решительно остановил ее.

- Милая, выслушай меня. И так сначала завещание: Во-первых, половина острова, со всем, что касается, гавани, аэродрома и городка отходит Дику, как моему приемному сыну. Дик единственный, кому вы можете доверять, и кто хорошо знает все, что на острове происходило.  Между прочем он теперь дворянин и богатый наследник, чем не жених для Вив. В любом случае я уверен, что он будет отстаивать ваши интересы.

Вторая половина ваша и наших будущих детей, это поселок наверху и вся археология. В поселке, за Диком    останется только клуб и два дома. Кроме того, к вам отходит лондонский особняк и мои банковские счета. Немного я оставляю Саэко, Накано и Гюнтеру, но дело вот в чем.

Дик уходит в поход вместе со мной, и я сделаю все, чтобы он остался цел, но если Дик не вернется, остров целиком принадлежит вам, однако управление островом останется за Накано, Гюнтером и Саэко. Только они, пока, смогут обеспечит его защиту. Потом вы решите сами, как поступать, но по договорам, подписанным мной, все японцы-островитяне пожизненные владельцы всего, что от меня получили.   Ну, вот вроде и все.

- Ты не веришь, что мы справимся с этим делом сами? – не удержалась Тесса.

- Не сердись Тесс. Дело не в вас. Те люди, с которыми предстоит иметь дело мне, от острова не отстанут еще не один год. Гюнтер и японцы скорее решат эту проблему.

Дуг сказал люди, но Тесс почему-то отчетливо вспомнила   монстров, которые мучили их в прошлом году. Остров опят преподносил сюрпризы. Проклятье, висящее над ним, опять напоминало о себе:

- Ты не смеешь нас оставить!

- Я клянусь, что сделаю все, чтобы вернуться, но и забывать о своих обязанностях не имею права.

- Вот именно! Если ты помнишь о своих обязанностях перед нами, ты ночуешь сегодня дома!

Муж дома не ночевал. Собственно, они с Лиз заснули в его объятиях после бурного любовного свидания. Дугу пришлось потрудиться пока изнывавшие без мужчины женщины, наконец, почувствовали себя удовлетворенными, но оставил он их, явно еще до наступления полуночи. Весь день он старался убедить их в своей любви, но как только жены заснули, исчез, оставив только короткую записку все с теми же словами любви.


***

Дуг опять ушел в море и теперь по-настоящему надолго, но начиналась непростая работа на Паросе, и обижаться на мужа уже не было времени, да и бессмысленно. Скорее у него появлялся повод задавать им неприятные вопросы. Предварительный сценарий не предусматривал прямой измены ему, но гарантировать, как далеко зайдут их отношения с испытуемым не мог никто. Тесс прекрасно понимала, что их флирт с таким субъектом, как новый испытуемый только в самом лучшем случае, мог окончиться без соития с кем-либо из них. Еще в конце прошлого года сестры, изменяя мужу, торжествовали бы. Считали бы, что человек, так грубо вмешавшийся в их жизнь, достоин мести, но теперь мыслей о ней уже не было. Возникало   чувство вины даже только за то, что им предстояло.

Сценарий сложился непростой Александр Филдинг, преподаватель истории в лицее был молодым человеком и типичным английским снобом. Кроме преувеличенного мнения о предназначении Англии в этом мире и не менее высокого мнения о своей особе, он получил серьезное образование и имел «собственные взгляды» на развитие древнегреческой культуры.  Главной целью его жизни была мечта подтвердить их своими изысканиями. Но пока такая возможность ему не представилась, пополнял свои знания на семинарах ведущих европейских специалистов в этой области, где даже прослыл возмутителем спокойствия, так как осмеливался вступать в полемику с признанными метрами.

Тесса лишний раз убедилась, что подручные Георга подбирали материал для экспериментов безошибочно. Как и все объекты их внимания, он не был чужд простым земным радостям. Знаток вин и хорошей европейской кухни, он неплохо изучил и многие европейские бордели. Однако был осторожен с любовницами, а поистине викторианские взгляды   позволяли ему прослыть   среди завсегдатаев гребных и гольф-клубов поборником высоких нравственных принципов. Так что никого не удивило известие о его помолвке с молоденькой Камиллой Четертон девушкой из известной в обществе, но обедневшей семьи. Нашлись злые языки, которые утверждали, что дело зашло гораздо дальше обмена кольцами, однако Алекс это категорически опровергал, хотя, и жениться не спешил.

Камилла училась в Лондонском Университете и думала о карьере преподавателя словесности, но в последнее время, явно в угоду жениху, начала увлекаться античной литературой, особенно греческой. Девушка серьезно относилась к своей помолвке, и даже относительно тесных отношений с сокурсниками сторонилась. Платные агенты в среде ее подруг не могли сообщить о ней ничего предосудительного.

Филдинг был кандидатом в испытуемые уже не один год, но он получил приличное наследство от своих родственников и серьезных финансовых затруднений не испытывал. Место учителя в заштатном греческом лицее его прельстило только, когда сыграли на его пристрастиях, ему пообещали участие в настоящих археологических изысканиях. Пообещать это ему люди Георга смогли только тогда, когда сокровищницы острова дали в руки «жрецов» подлинные исторические раритеты. Тесса, не без сожаления, отметила, что обмануть Алекса дешевыми подделками было невозможно, эту сторону своего увлечения он знал по-настоящему хорошо.

Сестры знали, что еще с зимы крестный тщательно готовил место будущего раскопа. Решили, что будет найдено святилище Богини-Матери, архаичной Афродиты. Все необходимые раритеты взяли из сокровищниц острова, в том числе и предметы более поздних культур, которые должны были подстегнуть интерес к этому месту на начальных этапах раскопок. Поэтому нужно было не просто заложить в раскоп будущие находки, необходимо было сохранить все исторические слои в своем первозданном виде.

Прошлогодний раскоп для этого подходил, но нужно было проделать огромную работу совершенно секретно от окрестных жителей. Идея Дугласа закрыть раскоп на своем острове маскировочными сетями Георгу понравилось, и он довольно надежно скрыл суть своих работ от досужих глаз. Ну, а так как палестинским арабам, нанятым на эти работы, было безразлично, чем заниматься, суть работ после их отъезда осталась в секрете. К маю место будущих событий казалось сохраненным в первозданном виде.

Хорошо отработанный временем начальный сценарий не меняли, но еще летом прошлого года, Георгу стоило не малого труда и денег, чтобы найти начинающую актрису, которая была бы способна сыграть роль двойника Лиз, и при этом затащить Филдинга в свою постель. Двойника было найти не просто и девицу, достаточно похожую на сестер, пришлось уговаривать лечь под нож пластического хирурга. Мастерства специалиста и небольших косметических хитростей, вроде окраски волос и выщипывания бровей оказалось достаточно, чтобы девица стала очень похожа на сестер, по крайней мере, на расстоянии. Собственно, большего и не требовалось, сводить ее с оригиналом никто не собирался.

Девицу подсунули скучающему Филдингу в конце лета, и он довольно быстро клюнул на ошеломленную Лондоном провинциалку Энни Райт. Благодарная за помощь красотка явно на него заглядывалась, и, убедившись, что роман особыми последствиями не грозит, Алекс в очередной раз забыл о долге верности невесте, и пустился во все тяжкие. Он знал, что новоявленная пассия надолго уезжает в Новую Зеландию, и на серьезный роман мог не рассчитывать. Когда на следующий день любовница исчезла в неизвестном направлении, он даже облегченно подумал, что избежал лишних сложностей. Откуда ему было знать, что каждое их слово, каждое их движение было зафиксировано на пленке.

Георг рассчитывал следующим летом доставить Филдингу много неприятностей, познакомив его со своими крестницами, но сценарий получил неожиданный даже для него поворот, когда Лиз пришлось стать матерью. Впрочем, случайное совпадение только закручивало интригу. Сроки беременности леди Макдедли явно совпадали со временем лондонского приключения Филдинга. Заподозрить собственное отцовство для него было неизбежным. Тем более, что в ту ночь он довольно быстро забыл о предосторожностях, поняв, что девица готова на все.