Госпожа

 Честное слово, она была удивительно хороша! Мне впервые открылась обворожительное обаяние девушки.

 Мы познакомились в общаге госуниверситета, на улице Красногвардейской. Я приехал восстанавливаться в универ после службы в армии, весь такой гордый собой, старший сержант, командир танка, в Европе служил! По дембельски, сдвинув фуражку на затылок, посверкивая лакированными лычками, не имея в голове ничего путного, я приближался к родному общежитию. Остановился перед входом, по армейской привычке  одернул форму и, вдруг, услышал сверху наглое и беспардонное «Карр»! В следующее мгновение на мой сверкающий дембельским лоском погон капнуло воронье дерьмо. Так и вошел в свою общагу, с обосранным погоном.

«Ой! Что это у вас на плече?», - прозвенел девичий голосок. Глянул на обладательницу голоса и обомлел. Передо мной стояла стройная девушка в домашнем халатике, на свежих щечках играл легкий румянец, а на меня смотрели насмешливые и чуть раскосые карие алтайские глазки. Я скосился на плечо, и покраснел. «Не расстраивайтесь, сейчас мы вас быстро отчистим!» - уверенно произнесла девушка и, совершенно естественно взяв меня за руку, повела в свою комнату.

 Мы сидели в уютной девичьей комнате студенческой общаги, и пили чай с малиновым вареньем. В начале августа в общаге было пусто, поэтому моя неожиданная знакомая жила временно в комнате одна. Она рассказывала о себе просто, и эта простота кружила мою дурную «дембельскую» голову. «Папа у меня русский, мама – алтайка. Звать меня – Аня, а вас как зовут?». Как завороженный, я отвечал: «Меня – Виталик». Вот, ей-богу, так накатило, так хороша она была, что не удержался, положил ей руку на коленку. Она даже не дернулась, спокойно и ласково погладила меня по руке и тихо, но твердо сказала: «Не надо, Виталя». И мне стало стыдно, я убрал руку: «Извини!» Она мягко улыбнулась, и ободряюще кивнула, мол, правильно поступаешь! «А хочешь, почитаю тебе стихи?», - это ее предложение совершенно меня обезоружило, я лишь кивнул и она грудным, приятным голосом начала читать:
Горные вершины спят во тьме ночной,
Тихие долины полны свежей мглой,
Не пылит дорога, не дрожат листы,
Подожди немного, отдохнешь и ты!
«Это – Гете, перевод Лермонтова», - на автомате отреагировал я. Она кивнула, уважительно. «Ну, что же, стихи за стихи, - ответил я, - будешь слушать?» - Она изящно прикрыла глазки ресницами.
В купе, забитом до отказа
Играть пристроюсь в «дурака»,
Где чья-то глупенькая фраза
Вдруг выбьет смех из игрока
Ко мне, склонившись доверительно,
Шепнет невнятное сосед,
Добавит срочно: «между нами!»,
А ничего меж нами нет!

 Выйдя из ее комнаты, я ни во снах, не в фантазиях не представлял, какой будет следующая наша встреча.

 Палаточный лагерь археологов притулился на относительно пологом пятачке катунского берега. Спокойная у шукшинских Сросток, в горах Катунь становилась шумной и бурливой, громко возмущаясь против душащих ее скалистых объятий. Белая, с изумрудным отливом, пена кружилась вокруг огромных валунов торчавших из воды.   
В палатках жила веселая, звонкая студенческая молодежь. С утра выходили на раскоп , к обеду начинала доставать жара, студентки, ни на кого не глядя, небрежно раздевались, оставаясь в купальниках. Лишь рыхлая факультетская поэтесса неизменно была в своем глухом зеленом плаще, мрачно бормоча: «Жара – это попса!»
 
 Быстренько перекусив, все собирались на берегу небольшого заливчика Катуни.
Температура воды плюс 10 никого не пугала, молодые сердца так грели друг друга, что постоянный шум с реки являлся лишь фоном к звукам красоты и молодости, раздававшихся с территории лагеря.

 «Анька, привет!»,- крикнул я, выпрыгивая из привезшего нас грузовика, расстегивая армейский камуфляж. «Ой, Виталечка, здравствуй!», – я просто физически почувствовал, как эта девушка в шортиках рада меня видеть.

 Вечером мы сидели на берегу заливчика, единственного места, где можно было купаться, не будучи утащенным течением, и целовались, пробуя губы друг друга на вкус, раз даже стукнулись зубами и расхохотались. Казалось, что река притихла и снисходительно наблюдала за нами.
- Виталечка, не трогай меня сейчас, - шептала она, - я осознаю, и все будет!
- Как скажешь, Анечка, я буду ждать!
- Ты мой ненаглядный!

 Аня облизнула губы после поцелуя и, вдруг, спросила:
- А ты знаешь, как переводится слово «Катунь»? - помолчав, она продолжила, - «госпожа», она уважает смелость, но не прощает наплевательства. Вот ты, хорошо плаваешь?
- У меня первый разряд. – соврал, не моргнув.
- Переплыви этот залив!
- Не знаю, насчет Катуни, но у вас, мадмуазель, точно замашки госпожи!
Ледяная вода обожгла тело, подгоняемый холодом, живо проскочил двадцать метров залива кролем. Совсем рядом  чувствовалась дикая сила течения, но залив оберегал, надо было лишь знать меру.
- Здорово! – кричала она, – А я не боюсь Катуни, она мне родная, ничего мне не сделает!

 Следующий день выдался жарким, в буквальном смысле, зашкаливало под сорок. На раскопе поработали лишь до одиннадцати, потом, побросав лопаты, потащились на залив. Окунувшись в ледяную Катунь, мы сидели на берегу. Сокурсник Костя, толкнув меня в бок, спросил:
- Виталь, вот ты мне скажи, чего она вытворяет?

 Я лениво приоткрыл глаза и увидел плывущую через залив Аню. Она плыла отчаянно, совсем рядом с течением. Приподняв голову, пронаблюдал, как она доплыла до замыкающего залив камня, и ловко на него вскарабкалась.
Стройная девичья фигурка картинно замерла на камне, словно волшебная статуэтка, усыпанная каратами сверкающих капель.

 - По-моему, эта нимфа в твою сторону очами посверкивает, - констатировал мой сокурсник.
- Да, ладно, - отнекивался я.
- Ой, Виталя, смотри, оглянуться не успеешь!

 В это время Аня изящно подняла руки и, глянув на нас, нырнула с камня в пенящуюся воду залива.

 Я подскочил, как ужаленный, увидев, что она прыгнула не туда, сердце больно сжалось от холодного страха. Из пенного круговорота вынырнула ее голова, стремительно удалявшаяся от спасительной тиши залива. На берегу истошно завизжали девчонки.  Аня молчала и гребла изо всех сил, ее взгляд недоуменно цеплялся за такой близкий, такой спасительный берег. Ничего не соображая, я понесся к берегу: нырнуть, догнать, обнять, спасти от острых камней, ждущих ее впереди по течению. Меня не пустили, поставили подножку, и я упал ничком, на зубах скрипнул песок. А когда поднял голову, Аню уже кружило перед порогами.
Мы бежали за ней по берегу, спотыкаясь, падая и разбивая колени о прибрежные камни.
«Госпожа» выкинула ее на излучине, девичье тело было беспощадно поломано и неестественно вывернуто. Глазки Ани были открыты и удивленно смотрели мимо нас.