Восьмое чудо света

               
                Глава 28-я. Я просто… восьмое чудо света!
Невозможно стать совершенным, не делая такими других. **   
     Италия. Рим. Август. 6-й год нашей эры.
          
   Проклюнулись неуверенно почки целуясь с весенним солнцем. Потом выросли и заполнили пространство ветви деревьев. Морем цветов! Морем позитива пробуждая в каждом из нас весеннее настроение! Потом наступило тёплое, солнечное лето. Но оно, как всегда, пролетело быстро – цветы снова преображаются – уже в красивые яблоки. Но, наверное, не сами яблоки так вкусны, как этот пьянящий запах, что от них исходит. Он очаровывает, околдовывает всех вокруг. И самое главное, даже не сам вкус, а предвкушение вкуса. Так и я, тщательно готовясь к операции, когда два волка столкнуться друг с другом. Один, Квинтус явный, другая, Евлампия, более хитрая и коварная с далеко идущими планами.
На удивление всё прошло достаточно хорошо. Встретились мы в одном из достаточно элитных термов*, куда кого попало, не пускают. Конечно же она понравилась ему! Ещё бы! Такая красотка! Длинные тёмные волосы, греческий профиль лица, тонкие губы, оформившаяся фигура…
Она была на удивление красива. Наверное, каждая женщина умеет, преображаться до неузнаваемости в ВОСХИЩЕНИЕ. Не знал бы я её, сам бы влюбился. Нет, я её любил, но просто так было очень сложно понять, как это в такой изумительно красотке уживается столько негативного. В какой-то момент я даже засомневался. И тогда меня прорвало:
Заворожённо осторожно,
Чуть касаясь ладонью небес,
От земли оторваться несложно
На мгновенье оставшись без…*
Слова будто кто-то нашептал мне на ушко. И я застыл, не зная, как продолжить. И ту неожиданно, правда достаточно нелепо влез Квинтус:
– Без ума.
 от прекрасной сеньоры,
восхитительной как богиня Венера!
Конечно же она рас сыпалась колокольчиковым смехом затягивая нас обоих в ауру вечера:
– Два Аполлона предо мною,
Звучат арфы струною!
Мы переглянулись с Квинтусом. Никто не ожидал такого оптимистичного начала.
Не успел я опомниться и прийти в себя после первых секунд, как мои уста, будто самопроизвольно отлили:
– Пахнет лето земляникой спелой,
Ароматной скошенной травой,
Облака на небе белым мелом
Чертят свой полёт над головой.*
И снова кто-то будто зашил мои уста. Что дальше говорить я не просто не знал. И снова Квинтус пришёл на помощь:
– Вы прекрасны как богиня,
И сравнимы лишь с мечтой!
Изумлённо взглянул на Квинтуса. Но Евлампия потрясла меня ещё больше:
Толпу я как вид не люблю,
Обрыдло мне быдло их стада.
Я личность отдельно ценю.
Чесать против шерсти надо! *
   Наверное, наши лица выразили все те непродаваемые эмоции, что крайне редко возможно увидеть.
– Хотя я люблю, когда меня гладят по шерстке. Как кошку. Могу даже и мурлыкнуть.
– Вот мы и гладим, – практически одновременно произнесли мы с Квинтусом. И, произнеся невольно посмотрели друг на друга.
Она хитро прищурилась, окинув взглядом сначала одного, а потом второго. И расхохоталась:
– Не воспринимайте мои слова буквально, а то вы…Вы прямо как Ромул и Рем, что ухватились губами за её соски и пьёте целебное молочко. И каждый хочет выпить больше. Правда у меня грудь побольше, да и вы совсем не мальчики. Ну…хотя бы по виду…
И она ещё звонче залилась колдовским смехом, чем-то похожим на звененье колокольчиков и пение птиц.
Мы невольно уставились на её грудь. И тут же, соблюдая приличия оторвав взгляд, но…желание возвратиться к этому объекту уже стало неукротимым. По крайней мере у меня.
Я уже жалел, что познакомил её с ним. Все коварные планы мести летели в таратары. Она, как выяснилось, обладала тайными талантами, о которых я даже не подозревал. И эти таланты, что было самое обидное, она раскрыло не предо мной перед совершенно неизвестным ей человеком. Но было уже поздно что-то делать. Движение началось. Месть уже не была такой сладкой, а эти двое превратились в птиц. Он был похож на соловья, который славит жизнь и всё, что рядом со взглядом. А она, скромно отнекиваясь от приписываемых ей достоинств влажными жемчужинами губ довольно и хитро посматривала, на нарисовавшегося кавалера. В какой-то момент мне показалось, что меня просто на просто не существует рядом с этими двоими. Они говори и говорили. Будто они знакомы были тысячу лет. Он, Квинтус, даже не так много раз хвалил её. Он просто подчёркивал некоторые удачные моменты и… я изумился, как она его не убила, когда он начинал спорить! Спорить и доказывать ей что-то в чём он был, наверное, уверен. Правда, я это заметил, он оставлял затем лазейку и для, неё – а вот тут ты права!  Они мне показались просто идеальной парой, волей случая, то есть из моих гнусных побуждений, сведенных вместе. Только ни он, ни она этого не знали –радовались общению. Она просто – на просто не видела в упор его недостатков, которыми просто кишел этот типчик! И я попытался вывести его на чистую воду:
– Свинтус…ой…Квинтус, я преднамеренно сделал якобы ошибку, чтобы вывести своего новоявленного друга на эмоции, дабы он показал своё гнусное нутро, – что тебе более всего нравится в Евлампии?
Ответ был настолько неожиданным, что если я стоял, то уже переместился горизонтальное положение.
– Мировая женщина! – это было сказано настолько уверенно, что привело в восторг и смятение нас обоих.
– Что-что? – переспросила она, пронизывая его взглядом.
Я уже торжествовал. Евлампия, в силу своего скверного характера была очень дотошной.
– Я вижу в тебе всех лучших женщин Рима. И всех худших тоже. В этом великом городе, много прекрасных женщин. Но мне они не нужны, ибо все они воплощены в тебе.
– Как мило… – Евлампия сияла. – Скоро узнаешь! Я тебе обещаю!
– В тебе есть только одной, только тебе присущее, нечто прекрасное, чего нет в иных женщинах, – Квинтус пошёл яростную атаку на её мозги, – Многие просто любят себя. Многие любят, чтобы любили их. Некоторые пытаются достичь чего-то, развивая типа прекрасное в себе… но ты… ты познаёшь мир в себе, делаешь краше, и привносишь это счастье другим! Просто ты познала, что невозможно стать совершенной, не делая такими других!
– Спасибо, – Евлампия смутилась.
 Даже не слова, а именно тон и улыбка, но самое главное глаза...её сияющие глаза говорили…  Что новая встреча будет…
–…Ты может…узнаешь то самое восхитительное сокровище…что дороже всех богатств мира! Я подумаю… над этим…рассыпала гость слов, как горсть изумрудов она.
 Мы смотрели на неё как голодные псы смотрят на кусок мяса.
Да, ты сокровище не удержался Квинтус.
– Нет! – растянула в губы в большегубой улыбке Евлампия, – здесь ты очень ошибаешься. Я просто восьмое чудо света!
Мы переглянулись с Квинтусом. Мы были потрясены!
– Ну, ладно мальчики, мне пора…Квинтус, – снова довольно улыбнулась она, счастливая произведённым эффектом, и просто вонзая свет своих голубых глаз в моего товарища, – Квинтус, тебя вскоре ждут великие свершения!
С этими словами она удалилась.
Продолжение следует
*Ромул и Рем – основатели Рима.
*в I в. до н.э. Марк Випсаний Агриппа воздвиг первые термы, имевшие мало общего с примитивными и жалкими общественными банями былых времен. Термы предназначались не только для купаний: при них существовали спортивные площадки, комнаты отдыха — наподобие греческих экседр, а впоследствии появились даже буфеты и библиотеки. Однако в противоположность греческим гимнасиям римские термы были прежде всего местом приятных купаний, отдыха и непринужденного общения,
*Стихи Дмитрия Юртаева