VIII

                XIV

         Совет, иначе Нимб, на который был приглашен Сергет, состоялся через три  недели земного времени. Как оказалось впоследствии так долго ему пришлось ждать решения его участи лишь потому - что большинство состава Совета имели местом своего пребывания совсем не Анзигу.
Войдя с Камером в круглый зал, Сергет обратил внимание на стол круглой формы и на то, что вокруг него не было стульев.
«Или они появятся позже или они просто закамуфлированы как в  «столовой» и появляются по мере необходимости». Третьего Сергет даже не предполагал, что члены Совета могут решать вопросы так быстро, что сидения как такового не требуется.
         Члены Совета появились одновременно и со всех сторон.
Зрелище, надо сказать, было впечатляющее. Все в длинных  белых одеяниях с капюшонами.
«Ну, тебе братство иллюминаторов» пронеслось в голове у Сергета, на что Камер сделал ему предупреждающий жест.
Сергет отступил к стене, между двух арок рядом с ним стал Камер.

         Члены Совета не вошли, а как бы вплыли, так как двигались они медленно и бесшумно, при этом скрывающие ноги   балахоны создавали иллюзию скольжения.
 Пока они двигались к столу, Сергет имел возможность разглядеть некоторых из них. Слева от него появился «старый знакомец», тот, что однажды встретил его с Камером. Рядом с ним вышагивал субъект с зеленым как у жабы лицом и таким же кожным покровом. Затем следовала фигура, лицо которой было скрыто капюшоном, как показалось Сергету, это была женщина. Вперед на Сергета вышли трое. Один с длинными рыжими вьющимися волосами с лицом и кожей юной девушки даже по земным меркам был привлекателен. Румянец во всю щеку, он шел, потупив глаза и прижав руки к груди. По одну и другую сторону от него двигались две его противоположности, два гиганта. Гигантами они были даже по местным меркам. Тот, что шел слева от «юноши» с удлиненным лысым черепом черно-фиолетового цвета. Глаза его напоминали маслины, опущенные в топленое молоко. Капюшон его плаща был откинут, рука опиралась на жезл, желтого метала, набалдашником которого служила фигура похожая на летучую мышь, только с опущенными крыльями. Но тут Сергет мог и ошибаться, мало ли какие зверушки обитают во Вселенной.

          Справа от румяного выступал второй великан, как и первый он, был на две, а то и три головы выше всех остальных. Он единственный плащ, которого был, распахнут, вернее, казалось, будто его объемы не мог накрыть этот кусочек материи, отчего круто выпуклая грудь, «закованная» в железо или какой другой метал красного цвета, выдавалась, вперед определяя ее обладателя как субъекта наделенного огромной физической силой. Крючковатый даже курносый нос начинался под густыми почти сросшимися бровями. В отличие от первого гиганта, у которого на лице не было растительности вообще, скулы этого члена Совета были покрыты густой порослью  желтоватой, с проседью бороды. А длинные усы, заплетенные в косички, были такой длинны, что почти сравнялись с обрезом броды
«С ними дядька Черномор» - заблаговременно «отключившись» пробормотал вслух Сергет. Стального цвета глаза «Черномора» казалось, были без зрачков, отчего создавалось впечатление, что он слеп. Голову его украшало коротко остриженная прическа.

          «Что за парикмахер тебя стриг, братан»- изгалялся Сергет. При всей напряженности ситуации он не видел пока никого, кого мог бы назвать «уродом» или тот, кого по устоявшейся традиции у него на Земле, причисляли к «безобразным пришельцам». Все члены Совета обликом и содержанием выступающих частей и членов, так или иначе, походили на людей. Ни тебе «пауков», «гусениц», «жуков» и прочей дребедени, рождающейся в головах доморощенных фантазеров. Сергет заинтересовавшись вторым гигантом, обратил внимание и на его обувь, дабы ее не прикрывал плащ. Это были сапоги, до колена, выполненные из неизвестного ему материала, но очень напоминающего нержавеющую сталь. Был ли это на самом деле металл, Сергету выяснить не удалось.
 
         Справа от Сергета из ниши, каждая из своей, появились еще две фигуры. Одна была женщина с цветом кожи как бы обсыпанной мукою. Капюшон она также откинула, и на ее лысом черепе торчали маленькие выпуклости похожие на рожки.
 
         Сергет старался ни о чем не думать, а так хотелось комментировать все происходящее.
Рядом с женщиной появилась фигура с таким длинным лицом, казалось, будто его подбородок лежит у него на груди. Глаза этого члена Совета напоминали глаза блендхаунда, добрые и выразительные. Уши кстати также напоминали уши указанной породы собаки. И последний, кого успел рассмотреть Сергет, был довольно упитанный субъект, с двумя дырочками вместо носа с оттопыренными ушами и глазами навыкате. Сергет аж зачесался весь изнутри, ну так ему хотелось что-нибудь и не что-нибудь, а конкретное ляпнуть. Сдержался.
          Тех двоих, что появились со стороны Сергета и Камера он разглядеть не смог, они оказались к нему спиной. Один из них был ростом чуть выше самого Сергета, другой очень худой и как бы состоявший из нескольких частей, которые стремились разъединиться, или сломаться при его ходьбе.
   
          Глядя на это шествие Сергет старался определить кто из них за старшего.
Когда линия входящих поравнялась с Камером, тот вместе с ними подошел к столу.
Оказалось, что это он был нынче за Председательствующего. Так был устроен Совет, кто инициировал заседание-стояние, тот и председательствовал.

          Он начал мысленно говорить, но Сергет ничего не понял из того что было им сказано, так как говорилось на незнакомом ему языке.
          Стараясь понять, о чем идет речь, он смотрел на реакцию слушателей, но их лица ничего не выражали. Черный гигант слушал, вперив свой взгляд в «мышь» на посохе. Второй великан вообще закрыл глаза и тихо покачивался взад-вперед в такт речи Камера, сложив на груди свои огромные руки.
          «Паноптикум какой-то» недовольно буркнул Сергет и в то же время, остановив свою речь Камер  спокойно, не меняя интонации голоса, отрезал «Молчать!»
           «Уф –ф –ф -ф!» только и выдохнул Сергет.

           Камер говорил долго, никого не убеждая и ни чего не объясняя, будто просто вводил в курс дела всех членов Совета. Те в свою очередь слушали его безучастно.
           Лишь в одно мгновение Сергет поймал на себе взгляд и, подняв глаза, встретился с взглядом  женщины стоявшей от него справа.
           Любопытство! Женщины, женщины, вы всегда остаетесь женщинами подверженными эмоциям и, конечно же, любопытству. Прочие же члены Совета к его персоне не выказали ни малейшего внимания, будто речь шла не о нем.
   
           Сергет от неучастия в процессе заскучал. Он шарил глазами по залу, но глазам не за что было зацепиться и тогда он, отключившись, предался своим мыслям.
«Куда меня занесло?» - думал он
«Что ждет впереди?»

           Он думал о том, тот ли он человек который нужен на данном этапе Земле, для того, чтобы не дать ей скатиться в небытие. Что он, какие знания приобретет в период пребывания здесь, на другом краю Вселенной».
           Пока все это напоминало какой-то фантастический фильм, про «наших» и « чужих», только теперь и непонятно кто свой, а кто чужой. Или сон,  сотканный из разных информационных кусков, которые пока не складывались в определенный и конкретный узор.
Все, что происходило вкруг него, возбуждало лишь его любознательность, и только применения этому в дальнейшей предполагаемой жизни он не находил.
           Он задумался, а по «закону бутерброда», как раз в это время потребовалось его внимание, так как Камер обернувшись к нему,  произнес:
«Совет знает все о твоей жизни и дает свое согласие на то, чтобы назначить тебя Хранителем на 658 лет, из которых ты уже прожил 55. Сергет включившийся лишь на слове «…хранителем» понял, что «утвержден»  на определенный срок и если понадобится, срок может быть продлен.
           «Тебе же в случае отсутствия необходимости будет предложена другая роль в пределах отпущенных тебе трех  тысяч лет»
«Получается испытательный срок?»- подытожил его слова Сергет, проникнувшись состоянием момента.
«Считай что так» Камер отвернулся и вновь заговорил на непонятном Сергету языке.
            Сергет чувствуя, что «стояние в Филях» близится к завершению, не стал «отключаться» и оказался прав. Члены Совета после некоторых слов Камера встрепенулись и каждый, протянув руку, положил ее ладонью вниз на свою часть стола. По кругу стола пробежала разноцветная волна. Казалось, будто каждый из членов  Совета испускал свой, только ему присущий цвет.

            «Жители Вселенной пользуются энергией мысли, волновыми колебаниями цвета и запаха, а  то, что является первичным во Вселенной-звуком стараются пользоваться как можно меньше. Почему?» этот вопрос Сергет задавал  себе уже не в первый раз. Ответа пока не находил.
             Пробежав по кругу цветные огоньки по спирали сконцентрировались в середине стола, а затем последним сполохом блеснув к округлым краям, пропали. Совет закончил свое  стоячее «заседание».
             Вот бы и у нас так»- пронеслось у Сергета, «один выступил, сообщил, отметились, что услышали и разошлись. Массу энергии и времени экономили бы при этом».
            
             Сергет понимал, что никогда и никому на Земле он не будет рассказывать  всего того, что стало ему известно. Его дело не убеждать и уговаривать, а действовать. Но повинуясь потребности проявить инициативу, он задал вопрос Камеру:  "Я понял и принял твои слова, как подобает, но могу ли я спросить?"- и, получив утвердительный ответ,  спросил - "будут ли у Нимба пожелания или как говорим мы земляне инструкции к действию по возвращению назад, на Землю?"
         
             В присутствующих произошло замешательство. Камер говорил на непонятном для кандидата языке, а он вдруг заявляет, что  понял, о чем идет речь.
             Камер уже зная Сергета, коротко ответил:  "Нет!" быстро оглядев собравшихся. Те в свою очередь, только приподняли кисти рук ладонью вперед. Вопрос был исчерпан, но фактор замешательства повис в воздухе, как что-то недосказанное и требующее продолжение.
            "Ты землянин, ты лучше нас знаешь, что делать и как поступать. Мы будем слушать тебя. Он будет чувствовать тебя"- Камер сделал движение в сторону сиреневой арки. Из тени арки выступила фигура. Сергет удивленно повернулся навстречу вновь прибывшему. В нем Сергет при других обстоятельствах вряд ли бы узнал самого себя, но он, то знал - это был  он,  Сам! Затрудняясь его как бы то ни было назвать Сергет выжидательно смотрел на вошедшего. Длинные седовато-белые волосы опускались ниже плеч, длинная борода и усы, закинутые за плечи, переплетались с волосами в подобие косы, которая снизу была перехвачена серебряной нитью.
 
            Ростом вновь прибывший был ниже живущих на планете, но шире  и грузнее них. Сергет знал, что ростом и телом "незнакомец", язык не поворачивается его так называть, был точной копией его самого. Но и себя он мог назвать незнакомцем, так как с момента отлета с земли и по сегодняшний день не знал, насколько он изменился, так как не видел себя со стороны. Зеркал, как в прочем и часов на планете не было, по крайней мере, за время своего пребывания здесь Сергет с этими вещами не встречался.
           Затянувшуюся паузу прервал Камер "Его зовут Тегрес!"
          "Как банально" - пронеслось в голове Сергета.
          "Во Вселенной все так - уловив его мысли, мысленно же ответил Камер. Сергет уже порою путался, когда он говорил вслух, а когда он думал. На планете все обходились без применения голоса, тем более что Сергету не очень нравился звук этих голосов, что-то булькающее, цокающее и шипящее. Он уже знал, что такие звуки производят беззубые рты.
 
           У жителей Планеты и впрямь отсутствовали зубы. Они им были без надобности, твердую пищу, они не употребляли. Самой твердой пищей был золотистый, густой и очень пахучий напиток. И когда Сергет первый раз попробовал его не удержался от того чтобы не понюхать его в затяжку. Его неловкость от содеянного отступила, когда он увидел, что так же  поступаю все те, кто употреблял этот напиток. Тянули его носом, до той поры пока это им не надоедало, а затем, вынув  из футляра палочку,  и обмакнув ее в чашу с напитком,  долго обсасывали,  чмокая и цокая беззубыми ртами.
          "Ты-то хоть с зубами - партнер... не успело пронестись в его голове, как из седой бороды, напротив, в щель полу улыбающегося рта он увидел ряд зубов. И каких зубов.
          "А вот только, что ты этими зубами есть - то здесь станешь?"- опять подумал Сергет.
          "Не парься!"- уже вслух ответил незнакомец - "картошку выращивать буду". Уловив в словах иронию, Сергет тоже вслух произнес: " С юмором значит, что - ж сработаемся напарник!
          "А то!"- лаконично подытожил незнакомец.
           Когда Сергет оторвал взгляд от Тегреса, теперь и  он его будет так называть, и огляделся, то увидел, что зала пуста. Все присутствующие незаметно удалились через двенадцать арок расположенных по периметру зала.
         "Удобная штука круглые комнаты и множество дверей, каждому своя, захотел, вошел, захотел, вышел, ни какой тебе толчеи и неудобства. Необходимо и на Земле это учесть, а то у нас там входные дверей проектируют много, а выход  всего один, при желании спешно покинуть здание, вся схема напоминает ниппель".
         
          Тегрес сделал знак рукой, приглашая следовать за собой и повернувшись, двинулся к сиреневой арке. Сергет молча, последовал за ним. Чувство одиночества, периодически пропадающее из-за быстрой смены происходящих событий, снова колыхнулось в его груди, но быстро отступило, так - как  с этого момента он мог побыть наедине с самим собой в прямом смысле. А главное он уже чувствовал, нет знал, что срок его пребывания на этой планете заканчивается и в скором времени ему надлежит вернуться на Земли. Как-то еще примет его Земля. Мыслей на эту тему у него не было, а вот скорый отъезд заставил его еще  пристальнее осматриваться вокруг себя, примечая все, что попадало в поле его зрения, анализировать и по возможности запоминать. Для чего? Кто его знает, ведь жизнь предстоит такая долгая. Он все знал о Земле, о существовании Вселенной, эти знания он получил от Учителя в первую и, пожалуй, последнюю встречу, но, даже проведя здесь, на планете двадцать  дней он мало что узнал о том, что здесь происходит, а тем более что происходит на других планетах Галактики.

        "Эта информация не входит в круг твоих целей и задач"- как-то заметил ему Камер, который был куратором Сергета на этой планете.
       "Тебе никто не запрещает узнавать, спрашивать, смотреть, но эти знания ради самих  знаний не более"- подытожил Камер и больше они в своем общении к этой теме не возвращались.
         Тегрес вывел Сергета на платформу, с которой была видна долина с делящими ее на не четкие части, каналами. Каналы шли не только вдаль по направлению взгляда, но и поперек долины.
         "Течение отсутствует"- мысленно поправил  Тегрес полу вопрос, полу утверждение, пронесшееся в голове Сергета.
Сергет уже ранее видел эти каналы, но поинтересоваться их функциями как-то не представлялся случай.
        "Она движется по кругу, через систему очистки" уже вслух со знанием дела продолжил он, и добавил, предупреждая новый вопрос
         "Главное она чистая и готова к употреблению".
          Подойдя к балюстраде платформы, которая полукругом выступала под самым куполом строения, Тегрес прислонил к перилам свой жезл. Тот гулко и тяжело ухнул.
        "Твой в корабле!- сказал он, перехватив взгляд Сергета. Сергет руководствуясь психологией землянина, стремился все и обо всем знать. Многие на Земле поступали также, но для чего и зачем им были нужны эти знания, не ответила бы большая часть из них. Некоторые наплели бы невесть что, вроде того что знания, особенно помогают им в будущем, так по крайней мере им кажется. Сергета это уже давно не забавляло, так как знание прошлого еще ни кому и  никогда не помогли в будущем,  да в прочем и настоящее вряд ли кто-нибудь анализирует с оглядкой на прошлое. Просто проявляется извечное человеческое любопытство, а для чего. Ни для чего, пускай будет. Вот и ходят все с забитыми головами и вытаскивают, а порою и невпопад, из этого короба ту или иную фразу чаще всего, чтобы подкрепить историческими событиями или кем-то когда-то из "великих" сказанной фразой, свои собственные убогие мысли этим придавая им вес и значимость.
          "Ну у вас и каша в головах, если так оперируют своими мозгами все земляне - перебил мысли Сергета Тегрес - "все знать просто нецелесообразно!"
           Последняя часть фразы возмутила Сергета, и он уже вслух произнес" Ты меня еще учить будешь, клон!"
          "Сам ты клоун - вставив одну букву, спокойно парировал Тегрес, "лучше будет, если ты будешь слушать и смотреть, а главное запоминать, может что и пригодится".
          "Вы много времени тратите на анализ, не доверяете своим ушам, глазам, а главное телу. Тело порою лучше знает, что ему делать, оно настроено действовать, своими размышлениями вы упускаете время для начала действия, дезориентируете тело, а затем вдогонку совершаете поспешные и нелепые действия. Обвиняя при этом в своих неудачах провидение, судьбу, а чаще друг друга".  Сергет молчал.
         
          "Там на Земле  все, что будет происходить  с тобой, отразится на мне. Я буду знать все твои мысли поступки, желания, но помочь  не смогу. Твое бездействие сократит мою жизнь, ровно настолько, насколько тебе понадобится чтобы не только начать действовать, но и привести ситуацию ровно к тому моменту, когда надо было действовать и к завершению данного действия. Ты сам понимаешь, что между этими событиями может пройти довольно таки много времени, а может быть просто данную ситуацию невозможно будет исправить. Я жив пока живешь ты, и я твое отражение, а поэтому, то, что будет происходить со мною здесь, ты знать не будешь. Отбрасывающий тень не знает, что происходит с тенью."
         "Ты о тени? Я ее что-то здесь не заметил"- съерничал Сергет. Тегрес промолчал.
         "А я-то думал, чем же меня привяжут, вот тебе и поводок" - мысленно проворчал Сергет.
         
          "Хочу тебя предупредить - не обращая на мысли Сергета, продолжил Тегрес - " моя жизнь может закончиться раньше твоей, это не значит, что ты должен будешь искать себе приемника или умрешь внезапно, нет. Твой срок может сократить только Совет, прекратить его не может никто. Но когда меня не станет, ты потеряешь связь с этой планетой, не будешь иметь ее силу, и силу Вселенной и тогда твоя жизнь может превратиться в муку. По инерции ты будешь желать действий, но не сможешь, что-либо предпринять. Ты будешь стремиться, что-нибудь изменить, но не сможешь этого сделать. И твои знания их проникновенность станут не подспорьем в твоих действиях, а тяжелыми кандалами, теребящими в кровь истерзанные ноги. Ты рад будешь покинуть этот мир, но не сможешь сделать этого до срока. Ты станешь навязчив, многих это будет раздражать. Тебя будут сторониться,  избегать твоего присутствия, а порою просто издеваться над тобой. Именно, не смотря на твою мощь, рост и силу. Но не все так мрачно, тебе могут помочь люди. Да, да именно твои соплеменники точнее единопланетники. Только они могут  помочь тебе, прекратив твои мучения. Они уже однажды помогли одному горемыке. Потом правда из чувства раскаяния сложили о нем  легенды, но это не меняет сути"- произнеся  данную тираду, Тегрес замолчал. Молчал и Сергет. Мимо проплывали сиреневые облака, внизу отблескивая серебром, вырисовывались каналы, оранжевой полосой над горизонтом солнце обозначило свой уход.

           "А когда это может произойти"- не выходя из задумчивости, произнес  Сергет.
           "Не знаю"- прозвучало в ответ.
           "Здесь  тоже солнце, тоже  всходит и заходит, как дома"- пронеслось в голове Сергета, ему захотелось домой. Он соскучился по Таньше, по детям и внукам. Как-то теперь будут складываться их отношения.
            "Скоро ты будешь дома. Дом! Что такое дом?"- то ли спрашивая, то ли просто вопрошая, но как показалось Сергету, с долей грусти произнес Тегрес. Данная фраза не требовала ответа, да и Сергет не намерен был разъяснять, что такое дом, но ему как-то по особенному стало жаль Тегреса. Своего родственника, друга, знакомого там, на земле он бы приобнял, тем самым  приобадривая и утешая. Сделать это здесь он не решился, не зная, как на это отреагирует Тегрес.
            "Нормально! " - как отрезал Тегрес и ступил на проплывающее мимо облако. Это, правда, было не облако, а пран,  "вызванный" Тегресом в момент их общения. Необходимо было  иметь достаточное умение владеть своим телом, что бы так запросто переходить со стационарных на движущиеся предметы и обратно. Аборигены делали это без особых усилий, для Сергета это было сложно.
            "Слушай свое тело" - донеслась  мысль, удаляющегося Тегреса. Тот даже головы не повернул.
             
            Сергет изловчился и оседлал свободное, проплывающее в это момент блюдце. Под его весом оно даже не вздрогнуло, что вселило в него некоторую уверенность. Но когда он подумал что надо бы догнать Тегреса, блюдце, без каких либо дополнительных команд прибавило скорость. "Управляй мыслью и мысль будет управлять тобой" вспомнил он где-то раз вычитанную фразу. Что сие значило, он и сейчас не стал домысливать, а лишь плотнее вжал ноги в пол прана.
            В скором времени он освоился с управлением и ощущениями, ведь ранее ему приходилось " передвигаться с кем-нибудь в паре. От самостоятельного ощущения  движения ему захотелось даже пошалить.
          "Чем не скейт? Разница что в воздухе и если навернешься, то мало не покажется". Зря подумал, чуть не навернулся.
          "Но ведь должны быть какие-то гарантии, страховки, в конце концов, от возможного падения"- подумал он.
          "Должны быть, наверное, но нет"- это Тегрес подплыл или подлетел, не понятно какое определение применить, сбоку.
          "Опять размышляешь, а путь от этого короче не становится?". Он спрыгнул на подвернувшуюся балюстраду, пригласив тоже сделать Сергета. Надо же было тренироваться.
 
          Структура мышления аборигенов и воспроизведение мыслей напоминала работу компьютера. Еще на Земле сталкиваясь со специалистами компьютерных дел, программистами Сергет обратил внимание на "квадратуру", то есть геометрическую форму их мышления, у них и головы казалось, были такой же конфигурации. Идешь, видишь человек с большой  "квадратной" головой и понимаешь представителем, какой отрасли человеческих знаний относится данный субъект.
          Другое дело Тегрес, он понимал иронию и даже скрытый смысл поговорок, но он был отчасти "своим" и не внушал опасения, что  будет одергивать. Хотя как уже понял Сергет, сделает это непременно, если сочтет нужным.
"Нам предстоит побывать еще в хранилище", - Тегрес указал на возвышающуюся, на одном из островов башню.
"Я уже там побывал" хотел возразить Сергет, но Тегрес продолжил: " Теперь придется смотреть и ощущать, ты только слушал".
 
           Они двинулись к прану, который плавно подплыл к краю балюстрады и замер. Протянув Сергету посох, как бы приглашая его взять, но сам при этом не отпустил, а слегка ударил острием о пол. Вибрация от удара пошла по посоху и не успел Сергет ощутить ладонью его шероховатую прохладу, как они оба поднялись над балюстрадой и опустились в середину аппарата.
           "Да, твой такой же"- претворил он вопрос Сергета "необходим для перемещения на расстояния. Сила левитации, надеюсь, такое тебе известно, зависит от силы удара. В условиях земли твой вес гарантия того, что ты не улетишь на орбиту.
            "Вот и вес пригодился" - съехидничал Сергет. Последнее время он заметил, что несколько прибавил в количестве килограммов, если не сказать сотен килограммов.
"Толи еще будет"- парировал Тегрес.
           Пран,  края, которого были, несколько были  загнуты вверх, сорвался с места и понес их к башне. Движение воздуха не ощущалось и само движение больше напоминало скольжение, без каких либо колебаний.
"Защитное поле по периметру"- промолчал Тегрес.
             
            Сергет мысленно приказал прану остановиться, тот продолжал двигаться.
"Это потому, что я первый подал команду, и пока я буду находиться на нем, он будет выполнять только мои команды" сверкнул глазами Тегрес. Он приказал раковине остановиться, и она замерла в воздухе, при этом их даже не качнуло. Аппарат замер и сразу же пришел в движение, повинуясь новой команде Тегреса.
           "Если остановить, так и будет висеть в воздухе" обратился Сергет к нему.
           "А разве ты видишь где-то другие?"- вопросом на вопрос ответил Тегрес.
"Какое-то время зависнет, а затем медленно спустится вниз. Иначе бы в воздухе их болталось довольно много, так как местные жители  в силу отвлеченности внимания не всегда оставляют их в положенном месте. Могут, во время движения, при помощи посоха "перепрыгнуть" в  любой другой, при встрече знакомого. Нет не ради озорства, как у вас, а просто по необходимости".
           "Тоже бардак" резюмировал Сергет, "Не без этого" - поддакнул Тегрес и добавил, "но опустевшие праны не продолжают  движение, а сразу останавливаются и затем опускаются вниз. Во всем должен быть порядок!"- резюмировал он.

           "Ты такой умный",- не удержался Сергет, "я прямо начинаю себя уважать". А в ответ услышал: "Подколешь трамвай на повороте". Это было так неожиданно, и от этого очень смешным в этом правильном компьютерном мире и Сергет за последние месяцы второй раз от души рассмеялся. Тегрес сдержанно улыбнулся.
       
           Даже при наличии всеобщей запланированности и кажущегося единомыслия опирающегося на общую задачу, стоящую перед жителями Анзиги  в смысле собирания и хранения информации, они должны были иметь свои, касающиеся только жителей планеты,  развитие и логику существования. В независимости от того, что они не желали поворачиваться к нему,  Сергету этой стороной своей жизни, он понимал, что данный аспект существует. А если он есть, стало быть, есть и проблемы, которые требуется решать. Отсюда всегда найдется разные взгляды на проблемы и способы их решений. Сергет все это понимал, более того он уже убедился в этом на космодроме «экспериментируя» с големами.

                XV

           Вот и сегодня находясь с Камером в хранилище, и «просматривая» ретроспективу зарождения своей планеты, он мысленно пытался представить, что его ждёт на его многотрудному пути. А что он таковым будет, в этом он не сомневался. «Но мы ведь не боимся трудностей?»- сам над собой, иронизировал Сергет. Мы сначала всё предварительно и основательно запутаем, а затем с усердием, достойным лучшего применения, будем этот клубок проблем распутывать, вместо того, чтобы просто от него избавиться. Ведь  окружающий мир как уже было сказано, имеет огромное количество всевозможных решений, отчего упираться в «глухую стену» нет резона.
 
           В какой-то из моментов  Сергету вдруг почудилось в том, что стремительно проносится на экране  есть узнаваемые очертания. Так бывает, когда  ты, находясь в незнакомой местности, среди незнакомых тебе людей, вдруг видишь человека и обличием и повадками кажущегося тебе знакомым. На самом деле этот человек тебе не знаком, но его проявления характерны для того места где ты жил или живёшь, а отсюда в нём ты усматриваешь знакомые черты. 

          Вот и во вдруг появившемся на экране очертании он увидел «знакомые сюжеты».
И не то, чтобы он знал и место и тех людей, которые оказались в поле его зрения, но всё, вплоть до повадок и того, что он видел, говорило ему о том, что действие происходит на Земле.

          «Погодь, погодь…»,- он, перебивая Камера, уставился на экран, «это что за картинка, и о чём это она».
          Действие на экране происходило в полутемном помещение  в середине которого вокруг овального стола сидело несколько человек. А  на стенах того же  помещения выделялись своими бликами закрепленные на кронштейнах чаши в которых что-то горело, отбрасывая те блики которые делали картинку нереальной. При беглом взгляде могло показаться, что действие происходит в Средневековой Европе и на экране демонстрируется исторический фильм. Но Сергет обладая способностью быстро оценивать окружающую действительность, сразу обратил внимание на одежду сидящих, за столом. Вполне цивильные люди и более того относящиеся к 20-му или 21 веку. Слов слышно не было, как и во всей демонстрации звук отсутствовал. Не понимая, пока что он видит, Сергет попытался пошутить, в том смысле,  что « не мешало бы  резкость  подправить, чтобы хоть понять, что там происходит?»

           Камер, который до этого момента был во власти собственного рассказа, «токовал как тетерев на току», резко обернулся и с его еще минуту назад улыбающегося лица, указанное выражение как «корова языком слизнула». Было видно даже в полутьме, как оно сначала вытянулось, затем медленно посерело, а глаза ранее бывшие в щелочку округлились до возможных своих пределов.
      
          Сие изменения в выражении и смятение, приведшее к этому изменению, не ускользнули от взгляда Сергета, он даже пытался по этому поводу задать соответствующий вопрос. Но Камер сделал резкое, не свойственное ему движение и  содержимое экрана изменилось.  Уже по одному этому движению и состоянию, в которое впал, затем Камер, он понял, что увидел то, чего видеть ему не следовало. И даже  сбивчивые и невнятные пояснения Камера, которыми он попытался замять случившееся,  лишь укрепили его в мысли, что… для этого пришлось «отключиться».

          «Странно всё это странно», - он откинулся на кресле и прикрыл веками глаза. Хотелось собраться с мыслями, прежде чем принимать какое-то решение, или вообще делать какие-либо выводы. Он похвалил себя за то, что не успел задать вопроса Камеру, хотя тот мог и выдать много информации, которую бы и не желал выдать, очень уж прямолинейны были планетяне. Это им землянам, поднаторевшим на интригах и заговорах, было просто, и «считать», и  «спрятаться» за мимикой лица, или полного её отсутствия, или за ничего не значащими фразами. Ангизяне этого не умели, у них как говорится «все было написано на лице» и притом «аршинным» шрифтом.

         А то  с какой  поспешность  Камер «удалил» сюжет с экрана, к Сергету пробралась мысль о недоверии и он сам себе, отбросив ребячество « в его-то возрасте»,  пожелал быть в последующем  предельно внимательным, что бы  не пожалеть о том, что «прошляпил». Да, расслабился, уверовав в «хороших» ангизян, помогающих «бедному родственнику» в  постижении мировых загадок. Для него появилась первая и наиболее интересная загадка, интригующая своей перспективой и пугающая своей неопределенностью.
Два этих чувства «рука об руку» будут идти в дальнейшем его нахождении на этой планете.
         Но надо  было знать  Сергета, чтобы понять, что из всех земных чувств он более всего не любил неопределенности. Пусть угроза, но известная, пусть проблема, но явная и определенная. Исходя из  данной определенности, можно  и строить линию собственного поведения. А что можно « строить», находясь в полном неведении, разве, что домыслы, и догадки…

         … А собравшиеся в зале Большого Стола услышали  негромкие слова Раби: «Сегодня мы как никогда близко подошли к  рубежу, за которым ничего нет».
              Председательствующие не скрывая иронии, вклинился в образовавшуюся паузу: «Уважаемый Раби, мы все здесь люди, не теряющие времени зря, и мы живём не из любопытства. И  как говорит наша поговорка, что иногда промолчать сложнее, чем красиво сказать. Но вы таки, не желая молчать, говорите. И говорите такое, которое не совсем укладывается в  нашу голову».

          Буе Хошем переступил с ноги на ногу и, не повышая голоса, продолжил: «Старики видят плохо, но видят дальше. И мы пестуем в себе мнение,  что каждому еврею все известно лучше, чем всем остальным. Но то, что я имею вам сказать, не знает, ни один еврей. Более того, то, что он может узнать, очень ему не понравится, так как это сделает его слабым. А слабый еврей, как вам всем известно, совсем не тот еврей, который способен  выдержать все испытания. И если вы все же дадите мне сказать,  то, что я имею, вы сами себе можете   сделать вывод быть вам слабыми, или же готовиться к испытаниям»,- он опять замолчал, внимательно посмотрев на собравшихся.

          В этот раз  никто не проронил ни слова, Раби редко начинал свои речи с отповеди,  а на этот раз даже по меркам многих пригрозил, откуда же им было знать, что так поступали  пророки. Всем было не просто интересно, что скажет это мудрый, но уже довольно старый человек,  а больше  стремились поскорее перейти к «насущным проблемам современности», чем  «битый час» пытаться  услышать старика. Уж больно разительная была между ними возрастная и статусная разница, чтобы они могли понимать друг друга до конца. Раби лишь тем и выделялся, среди собравшихся, что был не только  из колена Левия, но и являлся Хранителем древних знаний иерофантов. Он не был раввином (учителем), а был коэном (священником). Правда службу не вел, а  лишь выполнял обязанности хранителя священных книг, отвечал за их копирование и сохранность свитков. Являясь меж тем хранителем слов силы и их правильного произношения и толкования, всегда стремился постигать более того, что представало в указанных свитках и книгах.

          «Да простит меня уважаемое Собрание, начну я издалека, что бы, во-первых, всем было понятно, что и откуда берется. А во-вторых, чтобы в дальнейшем не возникало ненужных вопросов. Хотя как я предполагаю, вопросы всё-таки будут непременно».
          Буе Хошем вновь замолчал. Он вдруг отчётливо понял, что его желание что-либо объяснить этим людям настолько же бесполезно насколько и опрометчиво. За последние четыреста с небольшим лет не только изменился мир, но и те, кто вершит судьбы этого мира. Нынче во главу угла поставлено не создание однополярного мира путём приведения унификации разрозненных мировоззрений, а пресловутая многополярность, за которой скрывается банальная жажда власти по принципу «разделяй и властвуй».
Раби впервые за многие годы почувствовал усталость, ту усталость, которая настигает человека на исходе жизни. Отсюда что-либо детально пояснять у него пропало  всякое желание, да в этом в прочем не было и особой необходимости. И тогда он заговорил громким и твердым голосом: « Весь мир ждёт Антихриста, как возможность объединения сил против разрозненных мнений  в понимании  сути Мироздания, предполагая, что за его жесткими действиями на Землю вернется Миссия, который и ознаменует своим приходом конец насилию, разврату и сребролюбию.
           Мы, я имею в виду весь еврейский народ, созданный из многих лишений и собранный по крупицам мудрости  в подтверждение сила Всевышнего, ценою своих жизней и воли стоявшие на страже заветов наших предков, мы сами того не поняв загнали себя в западню!»

          «В западню?»- громко воскликнул председательствующий, « в чём Вы видите западню, уважаемый Раби? В том, что вся мировая экономика и политика в наших руках,  в том, что мы владеем не только умами, но и душами населения всей планеты и без нашего участия  не обходится ни одно событие в мире, будь то обычное день рождение в отдельно взятой семье до глобальных мировых войн?»

          Он встал и с осознанием  своего могущества, но более одухотворенный значимостью собственных слов, на примере древних жрецов элоя, соединив  пальцы рук 3+2, поднял их над головой: «Мы не потому не желаем второго пришествия, что Мошиах не позволит Антихристу создать однополярный мир, а потому, что именно он Мессия ознаменует конец нашей власти.
          Наша власть закончится лишь тогда, когда весь мир не пожелает воевать, ссориться, предавать, а это как вы Раби Буе Хошем, уважаемый и мудрый человек сами отметили, возможно, лишь тогда когда мир по началу объединится под разрушительную силу Антихриста. А чтобы люди не приняли Антихриста с его «огнем и мечом» нужно чаще  и чаще повторять о том, что он и есть главное Зло  для всего человечества.
          И среди всего этого  внешне разрозненного мира, внутренне всё время стремящегося к объединению, нам нужен передовой отряд, скрепленный  идеологией своей исключительности, как условием беспрекословного подчинения своим вождям и способного безропотно умереть за приверженность идеалам данной идеологии. Прижатый, этой своей исключительностью, призванной возбуждать в других народах нелюбовь, к безысходности, уверовавший всем своим существованием в необратимость начавшихся некогда процессов».

           Буе Хошем стоял, опираясь на свою трость, его голова поникла, глаза были закрыты. Даже тогда когда председательствующий под одобрительные возгласы, неся на себе образ Судии, вернулся на совё место,  Буе Хошем продолжал молчать.
           И лишь когда в зале наступила полная тишина, он заговорил: «Безумцы! Мы придумали Иисуса, чтобы через его последователей обуздать половину мира. Мухаммеда придумали, чтобы другая половина мира противостояла первой. Мы даже оставили некоторые языческие верования и философические течения, благодаря культивированию которых некоторое количество людей вообще не способно понимать, что  происходит вокруг них. Сюда  отношу и политические партии, и национальные движения, около религиозные секты и, конечно же, все тайные общества…»

           Этих его слов уже не смогли стерпеть остальные члены Совета, ведь каждый из них был членом какого-нибудь из тайных обществ. При этом каждый отдавал себе отчет  в том, что особой роли эти тайные общества в нынешних реалиях не играли, но ввиду того, что их члены обладали огромными финансовыми возможностями, они имели в руках рычаги влияния не только на судьбы отдельных людей, но и целых стран.

            Буе Хошем пресек разрастание возгласов недовольства тем, что ударил тростью по бюро и, возвысив голос произнёс: « Грядёт не выдуманное нами, аллегорическое состояния в виде Антихриста-Христа, грядёт пришествие  Древнего Бога, что есть не Христос и Антихрист, но тот, кто управляет  мирами всеми, и нашим в том числе. Но не его страшусь я в мыслях своих, и  к коему стремлюсь я  в сердце моём, пред ним идёт Хранитель!»

            Присутствующие в зале, молча, переглянулись,  не понимая сути, появления в речи Раби нового и незнакомого ни кому  персонажа.
            «Да, Хранителя, во власти которого не просто вернуть все народы к Исходу. Ибо Исход это не перемещение народа, а его Начало. Отчего Хранитель не только вернёт историю к началу, но и …»
            Раби  Буе Хошем не закончив фразу, покачнулся  и инстинктивно, что бы не упасть привалился к бюро. Те, из собравшихся, что были помоложе среагировали и чтобы не позволить упасть Раби на колени,  и отдавая дань уважения старому мудрецу подняли его на руки. Так на руках и вынесли его наверх в дом, куда в скором времени прибыла скорая помощь и старика в бессознательном состоянии увезли в больницу.
            Так никто из присутствующих тогда и не узнал, что хотел сказать Раби Буе Хошем в окончании своей фразы «но и…». Оставалось только гадать. Но этот народ не привык строить догадки. Они привыкли действовать, отчего их усилия сконцентрировались на необходимости обнаружения, так называемого Хранителя…


         … Сергет вдруг отчётливо понял, что в его пребывании на планете Анзига наступает новая веха и что на «безоблачном небе» планеты начинают сгущаться тучи. Ему даже вроде стало легче от этой первой определенности и несколько обрадовало его тем, что теперь можно будет послать « по боку» так надоевшие ему «реверансы и поклоны». А ведь «первая ласточка» появилась не сегодня.