В танкисты за шесть месяцев - 7

Руки подставлять для своей защиты было запрещено, это было самое ужасное преступление. У тех, кто пытался закрыться руками, руки просто держали другие "старики". Если во время этих наказаний не случалось что либо серьёзное, то дело заканчивалось иногда сломанными парой рёбер, которые в последующие две недели, если не было нового наказания, благополучно срастались.
По сравнению с другими методами наказания в практике были намного меньше распространены удары по яйцам. Это было наказание, которое всегда заканчивалось слезами, поскольку выдержать без слёз это было невозможно и одним из усугубляющих факторов было то, что солдатские сапоги были сделаны из достаточно твёрдого материала.
Ещё одним из самых распространённых наказаний были "статические упражнения". А именно: молодой солдат принимал полусидячую позу, руки вытянуты вперёд перед собой. На вытянутых руках солдат должен держать, например, трак от танка. Упражнение выполнялось до потери пульса, как это было принято говорить. Это наказание обычно назначалось тем, кто совершил проступок, меняя танковую гусеницу или допустив промах, занимаясь ремонтом и обслуживанием танков и танкового мотора.
На утренней зарядке молодого солдата могли поставить бегать вокруг солдатского строя, бегущего средним темпом. Таким образом солдату приходилось пробегать в несколько раз большую дистанцию, чем другим. Но поскольку физические возможности молодых солдат были разными, то такое наказание обычно доставалось более слабым ребятам. Если наказываемый солдат не мог больше бежать, то то другие молодые должны были на своей спине донести его до казармы обратно. Во всём этом была своя глубокая педагогичаская мысль. Во первых: советский солдат сражается до конца, до потери пульса. И второе: советский солдат никогда не бросает своих погибших товарищей на поле боя.
Широко распространённые наказания основывались на системе трудового развития. В этом была также идеологическая основа. Во первых эволюционная теория Дарвина, что работа сделала из обезьяны человека, из за чего эта теория была очень популярна среди старослужащих солдат морской пехоты. Во вторых идея знаменитого советского педагога Антона Макаренко, в которой говорится, что работа облагораживает человека и человек должен нести ответственность за свои поступки. По мнению "стариков" в облагораживании нуждались только молодые солдаты. Воспитание работой выражалось в надраивании сортира или полов в казарме. Мытьё сортиров зубными щётками не более, чем распространённый миф, поскольку у большинства военнослужащих просто не было своей зубной щётки. Щётки или потеряли, или украли, или их вообще никогда не было. Зубы чистили пальцем, между зубами вычищали или веткой куста, заточенным о пол кончиком маленького гвоздя или спичкой. А сортир чистили щёткой побольше.
Начищание полов в казарме было своеобразным ритуалом. Полы в казарме намывали каждый день, полы были чистыми и в действительности не нуждались в дополнительной очистке. Но, если кого либо надо было наказать, то полы следовало сначала сделать грязными. Для этого вызывали ничего не подозревающего солдата, кому было назначено наказание. Ему давали пустое ведро  и приказывали принести полное ведро земли, золы или какой любой другой грязи. Когда это приказаные было выполнено, следовало следующее: вывалить всю принесённую грязь на пол и хорошенько по ней потоптаться. Иногда в кучу грязи добавляли ведро воды, чтобы желаемый результат был более внушителен. После всего этого "старики" орали: "пол в казарме снова грязный, кто снова устроил этот свинарник?". Естественно виновный нашёлся быстро. Поначалу он пытался отнекиваться, мол ему приказали принести и насывать грязь на пол. Но это уже никого не интересовало - сам дурак, если выполняешь глупые приказы. Но если в следующий раз кто то из смелых откажется выполнять глупый приказ, то за невыполнение приказа будет избит и в конце концов приказ будет выполнен.
Виновному было необхосимо как можно быстрее привести пол в порядок. "Старики" тем временем втояли вокруг, издевались, смеялись, опрокидовали ведро с водой и делали всё, что придёт им в голову и что, по их мнению, было очень смешно. Если молодой не успевал достаточно быстро убрать пол в казарме, то церемония начиналась заново. Иногда мытьё пола занимало целую ночь, после чего "старики" ложились спать под утро, а молодой должен был идти на утреннюю зарядку, после утренней зарядки должен был принести "старикам" завтрак в казарму и продолжать службу по дневному распорядку.
Как наказание, или для развлечения, использовали ночные сюрпризы.  Сюрпризы были смешные, по мнению тех, кто делал сюрприз, но для того, кому сюрприз был предназначен, могло кончится всё не так весело. Одним из самых рфаспространённых был "сюрприз летающего сапога". Для этого надо кирзовый сапог, пару метров верёвки и молодой солдат, глубоко уснувший после тяжёлого дня. В последних недостачи не было, поскольку уставшие до потери пульса молодые солдаты, спали как убитые. Один конец верёвки привязывался к сапогу, другой конец верёвки привязывался к члену молодого бойца, спящего глубоким сном. После чего солдата будили и кидали в него сапогом. Обычно толком не проснувшийся молодой боец рефлекторно отбрасывал сапог подальше от себя, чего ему, разумеется, не стоило делать. Самое ржачное для "стариков" был момент, когда солдат начинал орать и материться.
Другой ночной сюрприз был более масшатабным и был связан с культурными развлечениями. Для этого будили всех молодых в роте и они должны были петь и танцевать для "стариков". Особо востребованными были песни Юрия Антонова. Если кто то из молодых умел играть на гитаре, то ему было намного проще, потому что остальные должны были петь и организовывать танцевальные представления. Поскольку в школе я ходил в класс аккордеона и игра не гитаре тоже была мне знакома, то мне приходилось до смерти уставшему и сонному играть для ансамбля, состоявшего из "карасей" и "фазанов", которые посреди ночи распевали песни Юрия Антонова "Не забывай", "Крыша дома твоего" и "Море" или популярнейшую песню ансамбля "Земляне " "Трава у дома".
Всё представление обычно начиналось с того, что кто то из "стариков", которого мучала бессонница, вставал на спинку кровати и как конферансье Росконцерта обьявлял: "Выступает ансамбль песни и пляски Северного Флота! На гитаре ***рит Ганс!" Из музыкально-танцевальных номеров "старики" всегда желали что нибудь из "Лебединого озера". Многие из них даже не слышали фамилию Чайковский, но умирающего лебедя знали все. Матрос Слепухин, сам он из Армавира, показывал умирающего лебедя с филигранной точностью и с богатой игрой. матрос Середа был более двух метров роста с длиннющими руками, которые доставали до колен, когда он стоял смирно. По заказу "стариков" он сделал для Слепухина из своей простыни платье и крылья.Более умирающего лебедя, чем матрос Слепухин из Армавира, никогда никто не видел на мировой балетной сцене.
Иногда "старики" обращались своими мыслями во времена Семёна Будённого, войны которого скакали в бой на конях. Для этого матросов Слепухина и Середу маскировали под лошадей. Поскольку Середа был очень высокого роста, то он был передней частью лошади. Слепухин со своими чуть больше метр шестьдесят, формировал собой заднюю часть лошади. Оба натягивали на себя одеяло, Слепухин нагинался за спиной Середы, и таким образом они носились по казарме со скоростью ветра. Если лошадь, по мнению "стариков", двигалась медленно, то ускорение поддавали ударами сапога, которые настигали заднюю часть, то есть матроса Слепухина. Середа же всё время представления должен был имитировать ржание лошади. Слепухин же должен был издавать звуки, которые были естественными для задней части лошади. Естественно всё это делалось во имя поднятия обороноспособности и защите родины.
Наказаний было ещё много, например лишения солдата пищи или наоборот - принуждение к пожиранию какого либо пищевого продукта. Если кто то из молодых пытался взять со стола масло, которое традиционно принадлежало только "старикам", то со всего длинного стола собирали более двадцати порций масла и молодой должен был втолкнуть в себя все порции. Поскольку принуждаемая порция превышала полкило или даже больше, то работа кишечника ускорялась с большой интенсивностью. И поэтому еда не задерживалась в организме солдата на протяжении двух-трёх дней и в последующие два-три месяца молодой солдат даже не думал посягать на масло. Молодой солдат, пойманный на краже мяса, после аналогичной процедуры закончил в больнице.
Когда я сам перешёл на второй год службы, то пытался узнать, откуда происходит такое убожество и садистские методы наказания. Более старшие военнослужащие пожимали плечами и говорили:  "от нехуй делать".
Но был в части один "карась", который жил вне всех этих законов абсолютно независимо от других. Что означало, что в числе молодых был такой, которого "старики" не трогали, не издевались и не притесняли. Это был писарь воинской части Бабичев. Писарем был солдат в чьи обязанности входило оформление всех документов в части на корректном русском языке и красивым почерком. У Бабичева был красивый почерк и это было важно, поскольку большинство документов оформлялось вручную.
Писарь Бабичев был полезен как офицерам так и "старикам". Поскольку в среде офицеров письменный русский язык не был распространён, то Бабичев постоянно сидел или в кабинете командира части, или в ленинской комнате и стучал на пишущей машинке или оформлял вручную все необходимые документы и письма. Для "стариков" он был незаменимым помощником потому, что сам выдавал увольнения в город за подписью командира. Это было то самое основное, за что писарь Бабичев уже в начале своей службы чувствовал себя абсолютно спокойно и не подвергался притеснениям и издевательствам как его одногодки по службе. Особенно полезен был во время дембельского периода. За десять рублей от него можно было получить знаки отличника советской армии, также некоторые дембеля перед увольнением через него получали запись в военный билет, где указывалось звание на пару ступеней выше, чем было на самом деле. Некоторые дембеля, кто в действительности совершили пару прыжков с парашютом, один из которых с инструктором, получали за определённую мзду нагрудный знак "10 прыжков" ( у кого было больше денег, тот получал "100 прыжков"), за этим получали солидное удостоверение красного цвета в котором указывалось, что обладатель сего является "парашютистом- отличником". А поскольку Бабичев обладал умением прекрасно подделывать подпись командира части, то никто не сомневался в достоверности выданных удостоверений.


ДРУЖБА НАРОДОВ.

Одной из основ советского общества была всесторонняя и бесконечная дружба народов, важнейшей задачей которой была создать из всех живущих в Советском Союзе людей абсолютно новый, советский народ. Этой цели посвящена и новая Конституция СССР, принятая в 1977 году, в которой говорится:" СССР поддерживает единство народов, сплачивает все народы и национальности с целью построения коммунизма". Дружбу народов развивали под мудрым руководством коммунистической партии и из речей товарища Брежнева мы знали,и это не бездоказательно, насколько важно удовлетворение  в "языке, культуре и других областях" народов, которые являются некоренными народами в союзных республиках. Что означало  постоянное подтвержедение в рабочих коллективах, насколько дружески, плечом к плечу, поддерживая друг друга, работают представители разных народов. Список народностей всегда начинался от больших к малым: русские, украинцы, белорусы, узбеки, таджики, киргизы, армяне, грузины, литовцы, латыши, эстонцы и так далее.
Дружба народов процветала и в Советской Армии и Военно-Морском флоте и с этим вместе было обладание новым языком, пусским языком, поскольку все указанные и неуказанные ранее народы " плечом к плечу стояли в одной многонациональной солдатской семье". И все языки растворялись в русском языке. Армию использовали как главный показатель дружбы народов.
Мнение, что на военной службе преобладали русские, в своей основе ошибочно, поскольку национальность и язык совсем не одно и тоже. Там преобладали не представители той или другой народности, а те, кто дольше служил.  Так и случалось, что русские "старики" били и издевались над молодыми своей же национальности так же сильно, как и представители других народов, украинцы делали то же самое с украинцами, белорусы с белорусами. Русские ребята из Москвы или Ленинграда получали заметно больше, чем другие.
Я получал естественно за то, что я был "немцем" и читал книги написанные "немецкими буквами", за то, что мои деды убивали их дедов, за то, что я слишком хорошо знал русский язык, за то, что я был интиллигент, поскольку закончил среднюю школу, ну и так далее. Тем не менее среди русских ребят были такие, над которыми представители своей национальности издевались и унижали гораздо больше.
Я не помню за всё время своей службы ни одного эстонца, латыша или литовца, которые из за "дедовщины" сошли с ума или сбежали из своей воинской части. каждый по своему, но мы всё это пережили. Но не всегда это удавалось представителям более больших народов. Беглецов в основном ловили, возвращали обратно и за дезиртирство им давали два года дисбата. В поимке беглецов из военной части помогал многолетний опыт начальства. Поскольку беглецам надо было через сопки добежать до границы с Норвегией и её пересечь, то этому была необходима подготовка, что включала в себя сбор запаса продовольствия. Если дежурный по части обнаруживал при подсчёте недостаток хлеба и порций масла,то поисковую группу уже отправляли ранее, чем происходил утренний подьём в части.
Сумашедших после врачебной комиссии отправляли домой с диагнозом, который оставался у них на долгие годы. Это относилось и к тем, кто действительно помешался на военной службе и к тем, кто для отправки домой удачно играл роль сумашедшего.
Над своими издевались и представители более малых народов. В нашей части был грузин, который ещё до того, как стать "стариком" издевался над русскими и над представителями своего народа. Самые ужасные были те, кто по внешнему виду и имени не были русскими, но по каким то причинам причисляли себя к русским. И плохо было тому, кто в этом сомневался.
Литовцев и латышей в нашей части были еденицы и поэтому их отношение между собой я не могу описать.
Также было мало и эстонцев. Так вместе со мной некоторое время служил один эстонский парень. Он был на год старше меня и когда я вернулся из учебки он был уже "стариком". Он был абсолютно спокойным и вежливым молодым человеком и я не помню, чтобы он когда то издевался или командовал над молодыми. Наше знакомство было настолько коротким, что я более ничего про него не могу сказать.
Как то раз латыш, который проходил службу в нашей части сказал мне, что с нами служит ещё один эстонец. Латыш был рад, что принёс мне такую новость поскольку встретить земляка у нас было делом ну очень редким. Он познакомил нас и в разговоре выяснилось, что парень из Кингисепа Ленинградской области, у которого даже не было понятия о Эстонии и эстонского языка. На каком то непонятном мне основании он называл себя эстонцем. Его дедушка когда то ездил в Эстонию и у него были там какие то знакомые, но по моему мнению это не являлось весомым аргументом, что бы называть себя эстонцем. Так или иначе, но эстонцы в военной части держались каждый по себе и моими лучшими друзьями во время службы стали некоторые латыши и русские, в их числе был и парень из Сибири, которому посвящена одна из глав этой книги - матрос Слепухин.
Единственные, кто держался всегда вместе независимо от срока службы и званиях на погонах, кто постоянно поддерживали и помогали друг другу, были чеченцы. Если кому нибудь из их числа делали плохо, то другие практически сразу появлялись на месте. И если быть до конца честным, то чеченцев никто особо трогать не осмеливался - знали, что это хорошим не кончится. Себя чечены не жалели, защищали своих до последней капли крови.
В первые полгода после учебки моим механиком был украинец Конончук. Он был "стариком" которому нужно было выполнять мои приказания во время проведения учений. Естественно формально он должен был подчинняться мне и в обычном порядке, поскольку я был командир танка и младший сержант, а он всего лишь матрос и танковый механик без лычек нас погонах. Конончук делал это с показным отвращением, но приказы выполнять он не отказывался. Если нам приходилось сдавать на танке задним ходом, то он даже не имел понятия, куда мы движемся. Моим заданием было говорить ему, какой рычаг он должен двигать, чтобы танк шёл в правильном направлении. Если он путал рычаги, что время от времени случалось, поскольку понятия "право" и "лево" были понятия немного абстрактные, естественно виноватым оказывался я. По его мнению я как командир должен был заранее предпологать, что у него право и лево могут поменяться местами. Все свои унижения, которые он переживал во время учений, выполняя мои приказы, он выплёскивал в промежутках между учениями. Все работы, которые должен был делать механик, делал я. Я ремонтировал танковые гусеницы, проверял ходовую часть, убирал и чистил - делал всё то, что не входило в мои служебные обязанности.
Помимо того, что Конончук был высокомерным "стариком", он был ещё и полной деревенщиной.  Похоже, что в жизни он не прочитал ни одной книги, и иногда мне казалось, что он совсем не умеет читать. Если для меня военная служба считалась отступлением от цивилизации, то для него всё происходящее в армии было вершиной развития человечества. Например он впервые в жизни увидел в армии утюг, работающий от электричества. Для него это было настолько ярким открытием, что в день, когда он уволился с армейской службы, оба ротных утюга бесследно пропали вместе с ним. Коночук забрал их с собой в родную деревню. Как он их там собирался использовать, я не знаю, поскольку по его собственным рассказам в деревне электричества не было хотя Ленин и обещал провести в деревню электричество почти 60 лет назад. Я ему сказал, что Ленин давно умер и теперь они сами должны заниматься этим в своём колхозе или деревне. По его разьярённой реакции я понял, что новость о смерти Ленина ещё не дошла до его деревни. И телевизор для Конанчука было что то непредставляемое, поскольку когда на экране появлялась движущая картинка, то он, словно маленький ребёнок, заглядывал за телевизор удивляясь, каким образом картинка и человек попадают на экран этого аппарата.
В честь окончания средней школы отец подарил мне наручные часы, которые я умудрился сохранить в течении первого года службы и часы были в порядке и работали. В то утро, когда Коночук отправился домой, я обнаружил после подьёма, что часы пропали. Похоже, что я слишком глубоко спал в эту ночь. Я известил о воровстве начальника штаба части майора Лукаша, который сразу же выслал машину. Поначалу поймать Конончука не удалось, но через пару недель в часть пришла бандероль на моё имя. По каким то служебным каналам в деревню Конончука пришла информация, что уволенный военнослужащий возвращается домой с ворованными часами. То, что часы принадлежат мне, установили по гравировке на задней крышке, которую удалось прочитать даже несмотря на то, что надпись была сделана "немецкими буквами". Ну а поскольку о утюгах в деревню ничего не сообщали, то утюги так и остались пропавшими.
Приказ Министра Обороны СССР об увольнении в запас отслуживших положенный срок службы и о призыве новых граждан на военную службу вышел в конце сентября. Это означало, что те, у кого срок службы стал год, получили наконец то право сдвинуть берет на затылок и почувствовать себя полноценным человеком - ни у кого больше не было права отдавать неуставные приказания. Клочков, который теперь стал дембелем, пытался наладить со мной дружбу, потому что знал, что с выходом приказа у меня появилось право дать ему в морду при желании или при необходимости, поскольку по традиции его уже считали гражданским человеком. Он также понял, что теперь ему помощи ждать неоткуда. Клочков был такого паршивого характера, что даже другие дембеля или "старики" не желали с ним теперь общаться. Он своим идиотским поведением уже всем надоел, поэтому даже от своих одногодок он заслужил прозвище Гнида. Поэтому он со мной пытался быть настолько дружелюбным, насколько это возможно.
Обычной практикой было то, что молодые, над кем весь первый год издевались, начинали делать то же самое, когда срок службы переваливал за год. Например латыш Шейманис, кто был крепким парнем высокого роста, за свой первый год службы пережил массу физических и моральных унижений и издевательств. Жалко было наблюдать, когда крепко физически сложенный парень с абсолютно здоровым мышлением должен был какому нибудь мелкому психопату стирать портянки и форму, пришивать пуговицы или просто балетно танцевать для веселья. Шемайнис дал себе и мне клятву, что на своём втором году службы он вернёт всё обратно в тройном размере. Да и был он серьёзным и держащим своё слово мужиком. На втором году службы он был в числе тех "стариков", с которыми ни один молодой не хотели встречаться или иметь дела по собственному желанию.
Поскольку террор "стариков" по отношению к молодым называли "еблей", то сразу после выхода приказа Министра обороны Шейманис заявил:"теперь вас в нашей части только начнут нормально ****ь и ничего подобного раньше в нашей части никто не видел".  По своей натуре Шейманис всё таки был справедливый и любящий покой человек. Поэтому он сказал, что будет ебать молодых солдат всё равно, но только по делу. Но вот дела, за которые он собрался ебать молодых, естественно он пообещал придумать сам. У Шемайниса также был разработан хитрый план против тех, кто издевался над ним первый год службы. А именно: Латвия для многих солдат, призванных с необьятных просторов России, ассоциировалась с западной цивилизацией и многие ребята пообещали, что после службы в армии посетят Латвию. С этой целью они выразили желание немного изучить латышский язык, чтобы лучше ориентироваться в союзной республике. Шейманис согласился научить их некоторым важным фразам на латышском языке. Но вместо "здравствуйте" он дал им слово, обозначающее мужской половой орган. Вместо "который час?" будущие туристы учили фразу "пошёл в жопу", притом Шейманис их учил, что обязательно с этой фразой надо показать пальцем на часы. Вместо вопросов о улицах Старого города ничего не подозревающие ученики учили фразы с предложением совершения полового акта. "Пожалуйста, бокал Рижского бальзама" у Шейманиса звучала "Ты самая большая ****ь в Риге".
Сам Шейманис очень сожалел, что нему не суждено никогда увидеть, как его ученики за использование выученного туристического словарного запаса будут получать по морде в центре Риги, но он обучал их очень старательно. Я же решил для себя совсем по другому. Я считал, что организация мщения над моими издевателями ни принесёт пользу ни мне, ни им, также как и издевательства над молодыми ни принесут пользу вообще никому. Я решил поступить по старой пословице, которую произнесла много лет назад моя бабушка. Эти слова я до сих пор помню: делаешь хорошо или делаешь плохо, всё делаешь сам для себя. Если молодых надо было чену то научить, я учил, если надо было кого то наказать, то делал это в соответствии с уставом который давал для наказания достаточно возможностей. С заправкой своей кровати, стиркой одежды и чисткой сапог я прекрасно справлялся сам. Всё это дало моему самому заклятому врагу на первом году службы, Клочкову, повод придумать мне новое прозвище.
Поскольку Клочков когда то слышал, что посреди Старого города Таллина на вершине ратуши стоит Старый Тоомас, мою фамилию он произносил как Тоомуск (правильно с одним "о") что напоминало ему Старого Тоомаса, то моим новым прозвищем стало Старый Добрый Тоомас.
Когда мой старый механик Конончук уехал из воинской части вместе с двумя утюгами и моими наручными часами, я получил нового молодого механика. Это был только прибывший из учебки рыжеволосый татарин высокого роста по фамилии Былинкин. Когда я с ним встретился в первый раз, то для приветствия протянул ему руку. Скорее всего он истолковал мой жест абсолютно неправильно на фоне приобретённых рефлексов. Высокий парень весь сжался и поставил руки перед лицом и низом живота для защиты. Этим он сразу ясно показал, какие методы применялись у него в учебке. Прошло не менее двух месяцев, пока он понял, что я не собираюсь его бить, не буду заставлять вскакивать среди ночи и стирать мою форму или натянув одеяло на голову изображать лошадь Будённого. Его жизнь в нашей части представляла совсем не то, какими были мои первые недели перед учебкой и полгода после учебки. Былинкин сказал мне, что у него о морской пехоте были совсем другие представления - что там сплошная "дедовщина", но в части стало ясно, что жизнь более спокойная, чем в учебке. Он учился на танкиста совсем не там, где приходилось учиться мне. Былинкин в обычной жизни  был абсолютно фегматиком, который все делал очень медленно. Но на учениях,когда ему говорили, что надо собраться,потому что боевая обстановка,из него получался один из самых крутых механиков на всём Кольском полуострове. Он выполнял все приказы быстро и без вопросов. Как механик он великолепно чувствовал габариты машины, так если между двумя тундровыми берёзами было место превышающее ширины танка всего на пару сантиметров, он мог загнать в это пространство танк с закрытыми глазами да так, что деревья оставались нетронутыми. А на десантировании танка в воду с корабля мы всегда получали, благодаря ему, высокие оценки. С Былинкиным мы служили вместе почти год и благодаря ему я могу сказать, что более лучших войнов, чем татары, трудно найти.
Флаг дружбы народов высоко держали также два самых крутых морских пехотинца из всех, с кем мне посчастливилось познакомиться во время службы. Это были грек Панайот и армянин Ара. Оба для морских пехотинцев были непомерно маленького роста, не более 150 сантиметров (!!! тут меня сомнения гложут. В армию не брали с таким маленьким ростом. По крайней мере в морскую пехоту точно. НО оставим этот факт на совести автора. Переводчик). Поэтому оба они были очень проворные. И это было осбенно хорошо, когда они были в наряде по кухне. Так если кому из "стариков" что то надо было с кухни, то Панайот и Ара летели на кухню быстрее ветра и через мгновение уже было обратно, держа в руках порцию масла или кусок мяса. Ара был тем человеком, который научил меня уважать чеснок. Его карманы всегда были полны чесноку и всегда находился зубок чеснока и для меня. Сослуживцы уважали Ару и про него даже был стишок: "Самый хитрый из армян - это Ара Акопян". Панайот был просто весёлым и сердечным парнем. Я помню историю, когда говорили, что Панайот это болгарское имя, но он всегда отвечал, что является греком чистых кровей.
(Продолжение следует).