XIII

               
                XXIII               

         Корабль стремительно приближался к атмосфере Земли. Сергет проснулся около часа назад, и теперь сидел в кресле, вращая головой то в одну то в другую сторону, разминал шею.
         Через атмосферу земли корабль необходимо было провести как бы крадучись, очень медленно, чтобы, во- первых, он был бы в состоянии адаптироваться к  изменившимся условиями, во-вторых, необходимо было помнить о наличии всевозможных следящих систем на Земле.
    
        Приближаясь к планете корабль, довольно резко менял траекторию полета по причине уже вышесказанной, а еще по причине разной плотности атмосферных слоев. Можно было  прогнать его напрямую, но при этом  обшивка корабля раскалилась бы и кто его знает, что из этого могло  произойти. Рисковать Сергет не стал, корабль еще пригодится, как он понимал не однажды. Одним словом имущество необходимо было беречь. Проникновение через атмосферу земли и адаптацию ушло около двух с половиной часов. Внизу землю закрывали облака, что в прочем не мешало навигатору определить место их положения. Мысли Сергета управляли кораблем.
         
          "Поставь меня туда, откуда взял",- шуткуя подумал он и в тот же миг корабль, летевший до этого по кромке, провалился через облака вниз. Под облаками была серо-грязная январская ночь. Тридцатого января  в два часа ночи Сергет после  трехмесячного отсутствия вновь ступил на родную землю.
           Все вокруг было прекрасно и серый в черных пятнах-проталинах снег и серый мгновенно окутавший Сергета и корабль туман, и голые застывшие в январском небе деревья сада и старый покосившийся дом.  Все благоухало родными и понятными запахами.
          
          Пес выскочил из будки навстречу  без лая, чуть повизгивая, как кошка стал кружиться  у ног, пытаясь потереться о них. Сергет без усилий взял его на руки, для чего необходимо было нагнуться с высоты двух с полтиной метрового роста.
          От избытка чувств пес старался лизнуть его в лицо, Сергет прижал его к груди:
"Соскучился псёныш?".
         Опустив пса на землю: "Пока хватит, утром пообщаемся", Сергет, осматриваясь, двинулся к дому. Пес,  было, устремился за ним, но его остановил голос Сергета: "На место! Иди на место", тот в свою очередь замешкался, а затем понуро скрылся в будке.
         
           Попасть в старый дом было затруднительно.  Сергет  обратил внимание, что за время его отсутствия дом стал не только несколько ниже, но и двери стали намного уже. Ступив на крыльцо он почувствовал еще одну опасность, того что при его нынешнем весе в две с половиной тонны он мог спокойно оказаться в подполье случись ему сделать резкое движение.
          "Это же надо"- с негодованием вырвалось у него, "как раскабанел на заморских, инопланетных харчах". Хотя вполне понимал, что харчи-то как раз тут не причем. Теперь Сергет знал, что данный вес является необходимым условием при использовании жезла, который он захватил с корабля. Тегрес предупреждал его, что бы он без этого жезла не отправлялся в долгий путь. При помощи него можно было преодолевать силу тяготения земли и передвигаться в границах земной атмосферы, правда, не очень продолжительное время, не более одного часа. Затем необходимо было делать перерыв, на так называемую "заправку". Жезл приводился в действие ударом о землю, следствием чего мог быть произведен резкий рывок способный выбросить седока или вместе с ним "проткнуть" атмосферу земли, что было равносильно мгновенной смерти всему живому. Соотношение веса жезла, его силы и площади тела Сергета было рассчитано на правильную и эффективную работу первого. Одним словом данный жезл был настроен на параметры Сергета, которые теперь будут оставаться неизменными всю его долгую жизнь на Земле.
         
          До момента использования жезла было еще далеко, сейчас необходимо как-то попасть в дом и при этом ничего не сломать и никуда не провалиться
"Как слону посетить посудную лавку и при этом не нанести ей урону, это задача
",- процедил Сергет сквозь зубы, топчась у закрытой двери. За дверью раздался лай. Второй пес, почувствовав его, залаял, тем разбудил всех обитателей.
      Сидеть на улице Сергету как-то не улыбалось, но и перепугать Таньшу он так, же не хотел, поэтому, когда в окошке загорелся свет, и за дверь раздался голос жены, спросивший: "Кто там?", он ответил обычной для него шуткой: "Открывайте, Дед Мороз пришел",- тем более что  был близок к правде. Внешне он теперь напоминал ну как есть Дада Мороза и статью и обличием, разве, что Дед тот с пивным животиком, а Сергет более на колоду походил для разделки мяса.
"Ну, у вас батенька и мысли",- проворчал он вслух. Дверь резко откинулась... .
      
       Здоровенный дог всегда, стремглав выскакивал на улицу, распахивая дверь так, что та слетала с петель, а пес при этом будто  из последних сил сдерживался, чтобы не напрудить в коридоре...
         Сергету в живот с маху уперлись две фигуры. И еще они не успели опомниться, как он одним движением сгреб обоих и при этом умудрился не выпустить посох, лишь в голове пронеслось:
"Вот бы эта двухсотпятидесятикилограммовая болванка брякнулась, мало бы не показалось".
               
          Пожалуй, было бы слишком много, но все обошлось. Таньша ойкнула и прижалась лбом к груди, пес вывернулся, не очень любил подобные фамильярности, стал нарезать круги вокруг непонятно откуда взявшегося хозяина. Из будки выскочил первый, и вся собачья карусель с тявканьем и поскуливанием закрутилась  вокруг Сергета.
"Тебя так долго не было" проговорила Таньша,  "я очень тревожилась, а вдруг ты...". Сергет не дал ей договорить: "Всё, всё, брось! Все в порядке, ничего ведь не случилось".
" Ничего не случилось?- чуть напрягая голос, проговорил Таньша, "это ты считаешь, ничего не случилось, Ты возвращаешься непонятно откуда, белый как лунь, даже в темноте светишься. Оброс волосами как водяной, а  размерами стал как тот шкаф, что сделал дядя Саша для бабушки".
          
           Шкаф точно был знатный сделанный из струганных досок толщиной в 4 см. Высотою под потолок. Передвигать его можно было только вчетвером, да и то если очень постараться.
"Я даже не вижу, где ты кончаешься. Да отпусти ты меня", - уже нетерпеливо дернулась Таньша. Сергет отпустил ее и, загнав одного пса в будку, другого в дом, в след за женой постарался втиснуться в свою убогую лачугу.
          " Так тебе и надо",- не преминула подколоть Таньша, "доделал бы новый дом, не мучился бы сейчас так».
          "Ладно, тебе" буркнул Сергет,  с усилием протискиваясь из сеней в комнату.
" Теперь тебе только в пупок смотреть" - съехидничала половинка.
           "А может ты, на колени встанешь, так хоть голова в дом войдет",- уже заливаясь
смехом фыркала Таньша.
           "И то верно", - Сергет опустился на колени и двигаясь с осторожностью устремился к дивану. На диван сесть не рискнул, устроился на полу. В свете лампы собака удивленно таращила глаза на сидящего на полу хозяина, с нескрываемым недоброжелательством обнюхивая одежду.
         
              Верхнюю одежду Сергет скинул и бросил на диван, пес глухо заворчав, отпрянул.
"Иди-ка ты болезный, на свое место",- прикрикнул Сергет на пса, а когда тот замешкался, повторил,  "на место псина иди, кому говорю".
         Если у пса и были какие-то сомнения по поводу того, кто был перед ним, то после окрика он полностью уверился в том, что перед ним хозяин. Ну а как последний выглядит так это не его собачье дело.
        "Да в этом доме уже жить не получится",- пронеслось в голове у Сергета, и он уже знал, что в этом доме он проведет не больше недели, а затем его ждут дела и появится он здесь в родных сердцу  местах только через два года. Подумал и увидел, что Таньша как-то непроизвольно дернувшись, вскинула на него глаза.
        Она внутренним женским чутьем понимала, что прежняя жизнь уходит из этого дома. Будущее тревожило, а прошлое вызывало ностальгические ощущения безвозвратной потери. И пока она старалась накормить мужа, гнала от себя тревожные мысли в надежде, что все будет объяснено.
      
          Внезапно ее остановила мысль, что у мужа скоро день рождения. Придут дети, внуки, вот будет ситуация. Ладно, она, она как-нибудь смирится с тем, что происходит, деваться ей некуда. А что дети, внуки? Они ведь помнят его лысым, бледным в рыжей с проседью бороде. А тут!

           "Что уж так страшен?", - поймав ее мысль, вслух спросил Сергет. Сам он уже стал привыкать к своему облику и росту. Если бы ни эта теснота так и вообще ничего.
 "Да и не то, чтобы страшен",- пыталась смягчить Таньша, "просто представь, что ты сам оставил собаку, одного роста и веса, а по возвращению обнаруживаешь, что собака "немного подросла", так что не вмещается не только в будку, но наш дом для нее мал. Как бы ты на это реагировал?"
          "А это мысль",- Сергету понравилась мысль увеличить рост собак, и он посмотрел на пса, растянувшегося на полу у его ног.
         " Не дури ",- отреагировала Таньша.
"Что?",- не понял Сергет, "я, что вслух произнес?"
Нет!", - также удивленно ответила жена, " я просто, ну это, ну просто как-то поняла".
« Поняла или услышала?",- настаивал Сергет
"Ну, услышала, услышала.  Он так сильно думал о колбасе, что вокруг него стали собираться собаки",- продекламировала она слова из знаменитого романа.
        "У меня в голове как бы кто-то сказал, но твоим голосом".
"Понятно",- резюмировал Сергет, "значит все что думают другие я улавливаю, тоже происходит с другими  если думаю я. Это как-то уж не очень хорошо есть".

        "Ты все-таки есть будешь? Да и пора бы ложиться четвертый час ночи чай, спать осталось недолго".
Размышляя над вопросом, Сергет не заметил, как съел все, что принесла Таньша. От чая он отказался.
          Постелив себе на полу, он лег головой под стол, ногами к двери. Пес быстренько перебрался ему под бок и через четверть часа весь дом погрузился в темноту.
 
         Таньша тоже прилегла, спать не хотелось. О чем-то думать она не могла и, включив настольную лампу, принялась решать кроссворды.
        Она все прошлое лето спала в другом помещении от Сергета, в коридоре, где находилась ниша, и  было больше воздуха. И теперь решая кроссворды, она не мешала Сергету.
 Мозг выхватывал то одну то другую мысль и не зная что с ней делать оставлял, чтобы вновь ухватить следующую.
- Опять пропадет и это надолго".
-Куда-то все кошки пропали!"
-Войсковая часть из четырех букв?
-Целый год не работал, теперь что будет?
-Надо бы салату настругать, ведь ребята придут.
-Хохот кобылы, пять букв. Вот дурачье.
-Как еще все дети воспримут?
-Где он был все это время?
-"А" - у греков, из пяти букв
-Что за чушь эти кроссворды" - Таньша отложила журнал в сторону.
-Теперь то, что делать? Двадцать лет из жизни не выкинешь"
- Как без Сергета жить?
-А почему без Сергета? Почему это я буду здесь куковать, а он там где-то шлындрать. Голодный холодный по дорогам будет мыкаться. А я тут изводиться?
-Оставим брата на хозяйство, и я поеду с ним!"
 И еще не зная, как это воспримет Сергет она уже как о решённом, подытожила: "Все!"
   
        На душе сразу стало легче и, откинувшись на подушку, она забылась в зыбком предутреннем сне. Пес перебрался с пола на диван и вытянулся во всю свою длину на привычном месте. В ногах  у Таньши заурчала кошка, вторая чихнула откуда-то из-под батарее в коридоре. Тихо постанывая в комнате, спал Сергет.


               
                XXIV

          Пока Сергет спал, Таньша успела позвонить ребятам его сыну и дочери от первого брака и своим сыновьям, внуки их все равно зови не зови, могут прийти, а могут, сославшись на занятость проигнорировать. Их «стариковские» дела мало интересовали, своих было не  впроворот.
    
           Перовому Таньша позвонила Алексею своему старшему сыну: «Леша!»- начала она, «вы сегодня будете у нас?» намекая на его жену и детей. «А что?» не сразу понял Алексей.
«Да я же тебе говорила, день рождения. Сергет вернулся, приходите».
          «Хорошо мам, придем, не уверен, что все, но я буду. Интересно где он был?»
 «Вот сам его и спросишь, приходите. Только знаешь…», - она выдержала паузу, « ты ничему не удивляйся, ну тому, что увидишь».
          «Что такое?» - насторожился Алексей.
         «Да ничего, просто будешь очень удивлен. А уж как твоя половина удивится. Как бы ей плохо не стало».
         «Да в чем дело мама, ты уж говори конкретнее чего кота, сама знаешь, за что тянуть».
         «Ладно, сынок не груби, приходите вечером и сам все увидишь».
 
           Второй звонок был сделан Илье, сыну Сергета:
«Илья, папа вернулся, приезжайте к нам вечером»
«Вернулся?»- в глоссе сына была радость, вообще он не любил всякие неожиданности, «я правда с его отсутствием не собирался, но теперь буду обязательно. Сразу после работы я к вам».
          «Илюша, я тебе еще вот что хотела сказать»,- остановила его Таньша, «твой отец очень изменился, да так, что сразу и не узнаешь».
Его что  там подменили, что ли?», - со свойственной ему иронией переспросил Илья.
«Где, там?», - насторожилась Таньша.
«Там где он был все это время», - уточнил сын.
«Ну да, ну да»,- Таньша задумалась  и уточнила, «нет, нет, не подменили, а изменился».
«Что рога, уши хвост?» - хохотнул  в трубку Илья.
 «Нет, про рога я бы знала, а вот хвост. Ну, ни хвост, а волосы до пояса это у него теперь в наличии»
           «У папы волосы? Вы, наверное, тетя Таньша шутите. Они у него давно не растут».
«Не росли, сынок не росли, теперь заволосел твой папка. Волосы на голове и бороде ниже пояса, белые как снег, ну чистый Дед Мороз».
           «Заинтриговали, буду к шести», - отключился.
   
            С дочерью Сергета вообще разговор был короткий:
«Саша здравствуй!»
«Здравствуйте!»
«Вечером у нас будешь?»
«Обязательно, но приеду я одна»
           «Приезжай Сашенька, только не удивляйся тому, что увидишь».
           «Я уже видела, я знаю!»
           «Что ты видела и когда?»
           «Я во сне видела, будто стал он очень высоким и весь белый. Я подумала сначала, что это Ангел, но он улыбнулся, и я поняла, что это папа».
«Все так и есть приезжай девочка»,- в который раз удивляясь прозорливости дочери Сергета, повторила Таньша, поторопившись отключиться. К горлу подкатил комок.

            «Соплей еще не хватало», - проворчала она и разревелась тихо, но многоводно. Сказалось напряжение последних месяцев, да что там месяцев, весь прошедший год было такое состояние как у повисшего над пропастью. Двумя руками вцепившись в корни пошевелиться, не можешь. Неба над головой не видно. И пропасть под ногами только ощущается, но так явственно, что испарина по спине. Лицом, прижимаясь к холодной скале, чувствуешь, как силы покидают онемевшие пальцы и нестерпимо растет желание жить. Но терпеть невмоготу и хочется разом оттолкнуться от скалы и, опрокинувшись на спину ухнуть, вниз устремив взгляд в небо. И хоть на мгновение увидеть небо, почувствовать свободу полета. Хоть чуть-чуть, напоследок.
      
           Поплакала, стало легче, высморкавшись в передник, прислушалась к тишине.
           Тишина была   непродолжительной, на улице загромыхали проезжающие по недостроенной дороге грузовые машины. Машины гоняли пустопорожними, будто специально для того, что бы местный люд не очень то рассыпался  по утрам.
            Сергет пошевелился, потревоженный грохотом машин. На далекой планете было тихо, там никто ничего не строил, по крайней мере, Сергету этого видеть не доводилось. По прибытию же на Землю он будто ощущал  все  звуки, производимые в радиусе ста километров устремленные ему в уши и наполняющие его изнутри. Но это были родные звуки и они не мешали ему.
         
             Раньше Сергет вставал ночью раза три, а то и больше, а в это раз спал, что называется без задних ног. Пес ворочался под боком, усиленно потягивался, при этом портил воздух, но Сергет спал как младенец. Наконец псу надоело одиночество, спать, конечно, хорошо, но пора и честь знать ведь домочадцы, как, ни как есть хотят. Не особо сомневаясь, он взял и ткнул Сергета носом в лицо. Отчего Сергет резко вскочил, больно ударившись головой о низ стола, успел прихватить его рукой, чтобы тот не отлетел в сторону.
"Ну, ты собака даешь, морда серая".
         
           Услышав голос хозяина, и увидев, его сидящим пес стал усиленно вилять хвостом, стуча им по дверце шкафа, стенкам и рукам Сергета. Кто содержал дога, знает, что удар хвоста последнего очень болезненный. От его прикосновений на теле остаются большие синяки. Сергет изловчился и поймал собаку за хвост, притянул к себе и без труда повалил себе на колени. Раньше этого он с девяностокилограммовым псом сделать не мог, а теперь не только повалил, а и спокойно удерживал его в таком положении одной рукой.
    
          Шум за окном стал очень уж навязчивым:
"Раньше такого не было" - подумал он.
           "Но раньше и тебя такого не было"- сам себе парировал Сергет и мысленно, не задумываясь о последствиях, направил шум создаваемый автомобилям на них же самих. Это он вспомнил, как на ткацких фабриках боролись с шумом, направляя на громыхающие станки воспроизводимый в громкоговорителях шум одной с ними частоты. Спохватившись, стал внутренне оправдываться:
           "Ну не на людей же направил!".

            Чувствуя, что не выспался, вновь улегся, накрыв ухо подушкой. Через мгновение он спал и не слышал, как встала Таньша и вывела во двор собаку, как затем готовила завтрак и кормила животных.
           А в это время на дороге концентрация шума воспроизводимого транспортом была направлена на сам транспорт и водители на перекрестке, не понимая, что происходит, почему не слышно работы двигателя усиленно делали перегазовку, отчего в зоне встречающихся шумовых потоков не выдерживали не только технические узлы автомобилей, но и молекулярные связи материалов из которых они были сделаны.

          Автомобили начинали разваливаться прямо на глазах, а затем просто превращаться в металлический с добавлениями песок. Отчего люди за рулем  быстренько перетекали из одной категории водителей в другую, "пешеходов" сидящих на  проезжей части, наверно со стороны это выглядело забавно, но забавным  участники этой ситуации совсем не считали.

         Так  мысль, концентрируя силу энергии, соответствующего состояния в одном месте и направленная на определенный объект действовала безотказно и с постоянной силой. Так наглядно демонстрировалось пагубное влияние механических шумов на окружающую природу посредством груды развалившихся машин и металлического песка прямо на полотне дороги, да так, что через каких-нибудь пол часа, по дороге ни в одну, ни в другую сторону проехать было нельзя.
         
          Автомобилисты старались по сложившейся традиции объехать эти завалы по газонам и тротуару, но лишь усугубляли положение, производя больше шума, чем при обычной езде по асфальту. Отчего и объезды скоро напоминали кладбище автомобилей.Удивленные, обескураженные а по большему просто испуганные водители и их спутники ходили по дороге вокруг того, что совсем недавно называлось автомобилем, кто чертыхаясь, кто нервно куря старались уместить в голове только вопрос "Что это?" Но даже вопрос не вмещался в их головы забитые состоянием обыденности ежедневного существования, не предполагавшего, ни каких изменений в этом состоянии на многие годы вперед.
         
         Через два часа мимо участка, на котором стоял дом Сергета, нельзя было проехать, даже пройти и то было затруднительно. Появившаяся полицейская машина, с включенными сигнальными фонарями и сиреной не доехав до места так же сначала оставшись без колес, ткнулась передом в землю, от чего вывалился двигатель и отскочили двери, крышка капота и багажника. Те кто "развалился" раньше уже несколько придя в себя, с любопытством наблюдали за вновь "обращенными", которые своим удивлением и квохтаньем вокруг вновь образовавшихся куч вызывали улыбку. В скором времени улыбки переросли в откровенный смех. Люди вдруг поняли, что им не угрожает опасность, отчего они, освобождаясь от сковывающего испуганно-неопределенного состояния, и первого впечатления от случившегося начинали смеяться. Сначала засмеялся один за ним другой, а там волна смеха покатилась над перекрестком. Смех освобождал от напряжения, делая ситуацию не такой уж трагичной, а главное никто никого ни в чем, ни обвинял. Не обошлось и без истерик, но они как-то сами собой прекратились, но все мысленно сошлись, а том, что стали свидетелями какой-то доселе неизвестной природной аномалии. А это уже есть соучастие в  важных событиях, появились мобильные телефоны с камерами, появились сами камеры, народ обратился к творчеству.
            
           Что делать дальше и как себя вести никто не знал, да в прочем и не задумывался. Небо над землей стало светлым, началось утро.
            
           За окном на улице весело лаяла собака, как бы оценивая обстановку за забором и находя ее веселой. В ответ забухал пес в доме.
"Ну, началась камарилья" проворчал Сергет, поворачиваясь на другой бок. Жена чем-то постукивала на кухне, разговаривая с кем-то в полголоса. Накормить животных, было делом десяти минут. Таньша зажгла свет в комнате, попугай сидел в клетке, нахохлившись, и не собирался просыпаться. Она поменяла ему воду в поилке и подсыпала в кормушку семечек.
            
          Сергет хотел подняться, но  вновь ударился головой о нижнюю крышку стола. Пришлось, неуклюже сгибаясь выгребать из-под него. Пока он елозил по полу, Таньша внимательно его рассматривала. Теперь при свете это сделать было гораздо проще. Волосы на голове мужа стали намного гуще и уже не топорщились в стороны как до отъезда, а напоминали "аля битлз". Кожа лица и рук стала темнее, будто покрытая бронзовым загаром, отчего глаза казались еще светлее, и из голубых превратились в серые, цвета нержавеющей стали. И у него и раньше когда он сильно злился, они становились такого цвета, но она уж и забыла когда он и злится. Перехватив взгляд  жены, Сергет улыбнулся: "Улыбка прежняя"- подумала Таньша. Так улыбаться мог только он, одной половиной рта. Будто и не улыбался, а кривил губы. Те, кто его не знал, принимал эту улыбку за ухмылку и отстранялся от него.
 "Что дальше?" - только и нашлась, что спросить Таньша.
"Теперь необходимо сходить до-ветру" пытался отшутиться Сергет.
"Я не об этом "- немного недовольно проворчала Таньша, " я о том, что будешь делать дальше?"

             Как не любил Сергет этих вопросов "в лоб", но понимая, что дальше как-то не по-человечески относиться так  к человеку, с которым прожил бок обок столько лет. Тем более он видел, что Таньша держится из последних сил, делая вид, что все понимает, и со всем согласна.
            "А дальше", - без обиняков начал Сергет, "дальше у нас будет долгая и трудная жизнь».
             "Собираешься, мир спасать"- повысила голос Таньша, "сначала мне голову морочил, когда без работы сидел, затем, когда принялся свой долбаный роман писать. А теперь еще и мир ему спасать надо",- она прижала руки к груди и, пряча навернувшиеся на глаза слезы, вышла из комнаты.

            "Вот тебе бабушка и Юрьев день!"- пронеслось в голове Сергета. Он ни слова не сказал о том, что ему предстоит делать о том, что будет происходить в их жизни, но жена каким-то внутренним, одним словом женским чутьем поняла, что происходит и, пожалуй, даже то, что будет происходить.
          Сергет сидел на полу, вертя головой в такт своим мыслям, как в комнату вернулась Таньша.
" Прямо так ни больше не меньше, мы будем спасать, и изменять мир?",-  начала она сходу.
"Сергет перебил ее: "Ну, кто тебе сказал, что этот мир необходимо спасать,  изменять да, надо, но спасть от чего. От него же самого что ли?".
            
             Таньшу не устроил его ответ, но она ничего не сказала, а лишь сев на краешек дивана заплакала, сказалось многодневное напряжение и состояние неопределенности.
             Жена плакала редко, раза или два за их совместную жизнь и теперь Сергет обескуражено сидел на полу, упершись подбородком в грудь не зная, что делать.
"Пусть выплачется, пусть расслабится, легче станет",- пронеслось в его голове.
             Его раздумья прервал голос жены: "Времени-то хватит?"
           "На что?"- сразу не вникнув в суть вопроса, переспросил Сергет, а потом, разобравшись, добавил, " хватит, времени теперь будет вагон и маленькая тележка".
            
           Мысли ему не понравились, это у него целый состав времени, а у Таньши...
Дальше бередить свое нутро он не стал а, поднимаясь на ноги, произнес: "Пойду, схожу в сад".
"Иди, иди", - шмыгнула носом, в спину, жена- " я постель пока уберу, завтракать будешь там и поговорим".
               
          Дог при первых словах "пойду" вскочил и ринулся из дома впереди Сергета расхребястивая все двери  настежь. Когда Сергет выбрался на улицу, там его встретили оба пса, поочередно выполняя утренний моцион посредством поднимания задней ноги на угол сарая.
"Пора и нам "ножкой сделать", - хмыкнул Сергет и побрел за сарай. Проходя мимо забора, который наглухо опоясывал весь сад, Сергет невольно бросил взгляд поверх него и увидел столпотворение на ближайшем от дома перекрестке.
          "Поднимать ногу" расхотелось, так как он понял, что это его мысль сотворила затор на перекрестке, а он "выпустив" ее забыл о ней.
          
           На перекрестке скапливалось все больше и больше машин и людей. Те машины, что  не доезжали до перекрестка метров 300 оставалась целыми, но их поджимали вновь прибывающие, и они уже не могли, как не пытались, повернуть в противоположную строну. Отчего вереница из рычащих, гудящих и квакающих машин растянулась уже на целый километр.
"В дальнейшем необходимо быть аккуратнее",- попенял себе Сергет и протиснулся в дом за посохом и плащом.
          
           Услышав возню за спиной Таньша из кухни обратилась к нему, но он, не отвечая, взял посох и, прихватив плащ, вывалился на улицу, услышав в вдогонку произнесенные женой слова "Ты куда, а завтрак...."
"Вернусь, сейчас вернусь", - мысленно ответил ей Сергет и вышел низко нагибаясь через калитку на тротуар улицы.
            
           Время отметило восемь часов утра, та часть суток, с которой начинается отсчет рабочего времени. Многие принялись названивать, чтобы сообщить о происшествии и о том, что они сегодня опоздают.
           Сергет давно уже "отключил" действие мысли, отчего многие из вновь прибывших стремились прямо таки по "костям" истерзанных автомобилей прорваться в сторону города. Хозяева автомобилей потерявших свой первоначальный вид старались защитить хоть память о них и встали на пути активных обладателей боеспособного транспорта. Назревал конфликт, в воздухе витала несправедливость.
         
             Над грудой метала, и металлического песка звучал вой визг, кваканье автомобильных клаксонов и нелицеприятных выкрикиваний пострадавших, сливающихся в тревожно-нетерпеливую погребальную музыку.
         
             Суета на перекрестке отвлекала внимание собравшихся, и никто не заметил как из близлежащего двора, низко нагнувшись в створе калитки, показалась человеческая фигура. Пропорциональное тело издали не казалось ни грузным, ни большим. Свободно спадающие линии темно-коричневого плаща скрывали фигуру. Лишь белые длинные волосы и такого же цвета борода могли бы обратить на себя внимание. Но люди были заняты своей проблемой и не обращали своего внимание по сторонам.
       
              По мере того, как странная фигура приближалась, увеличиваясь в росте и ширине, прекращался разговор на перекрестке. За разговором   замолкли клаксоны, даже работающие двигатели машин вдруг разом заглохли. Над перекрестком повисла тишина, больше смущающая собравшихся людей, чем приближающаяся фигура. А в образовавшейся тишине явно стал слышен звук ударяющегося в асфальт при ходьбе посоха. Асфальт несколько заглушал звук, но вибрация от его тяжелого удара и такой же, поступи  передавалась всем находящимся вокруг.
         
              Один из крупных мужчин, как бы по инерции, заложенной в мужской сути, как защитника выступил вперед, демонстрируя готовность к защите, но при виде спокойно приближающегося великана, осознавая тщетность своего порыва, в смущении отступил назад.
            Сергет подошел к кучам из металла и людей и оглядел всё с высоты своего роста. Молчали люди, молчали машины, молчало утро, молчал Сергет. Он не мог вернуть машинам их первоначального вида, но и в таком виде оставлять их здесь было нельзя. Необходимо все это обратить в металлическую крошку, не стружку, которая может повредить людям, а крошку "в виде песка" - подумал Он и направился в середину завала. По мере его продвижения вперед остатки автомобилей превращались в песок крупной фракции.
         
           Увидев это многие владельцы исчезающих авто вдруг обретя зримого врага, выдавили из себя общее: "Ох!" и не оценивая своих возможностей  грозно ропща, подступили к Сергету. Но когда тот, остановившись,  обернулся, смельчаки как бы напоровшись на стену его взгляда, застыли на месте, ощущая полное отсутствие возможности двинуться с места. Человек боится того, чему не находит объяснение. Присутствующих людей обуял страх.
             Не прошло и двух минут как все, что преграждало путь на перекрестке ,обратилось в слой серого песка толщиной не более пяти сантиметров. Сергет махнул рукой, отчего непонятно откуда взявшийся ветер закружил металлический песок и, всасывая его как пылесос, в образовавшуюся воронку малым торнадо унес в сторону полей. Перекресток был чист.
             Ветер также неожиданно прекратился, как и начался, лишь на перекрестке остались стоять высокий человек с белой головой и окружающие его оторопевшие люди.
              Мгновение и началось движение, те, кто оказался "безлошадным" пристраивались к счастливчикам и через двадцать минут перекресток опустел? Движение  возобновилось. И еще в течение всего дня, встретившие сегодняшнее утро на перекрестке люди будут задавать и себе и другим вопрос
"Что это было?" не находя и не получая на него ответа.
   
                XXV

            "Сейчас самое главное не дать расползтись слухам" подумал Сергет возвращаясь домой. Они бы ему только помеха. Чем дольше о нем  не будут знать, тем для него лучше. Но заставить людей забыть все и сразу всех он не мог, не имел права, а вот вытеснить одно яркое событие другим и "затерять"  первое  в уголках людской памяти он мог. И  сколько не силился, он который ни когда не жаловался на отсутствие воображения тут, как-то ничего придумать не мог.
             
              Долго размышлять, не было времени и Сергету ничего не оставалось, как призвать на помощь природу. Небо постепенно заволокло темными, если не сказать черными тучами и на землю посыпались тяжелые и белые снежинки. Затем сверкнула молния, и снежинки в свете молнии засверкали фиолетовыми звездочками. А когда грянул гром, то снежинки завихрились по кругу, отчего еще не выключенные фонари своими желтыми лучами пронизывали фиолетовое марево как золотыми нитями. Между проблесками молний становилось темно, и автомобили ощетинились светом фар, которые в плотной пелене снежинок рассеивались, играя всеми цветами радуги,  и почти никак не помогали их владельцам  определить направление движения. Прохожих сдуло с улицы в первое мгновение, а автомобили сгрудились у обочины и не имея ни желания, ни возможности двигаться вперед.
         
           Кто-то нажал на клаксон и снежинки брызнули от автомобиля в разные стороны золотистым серпантином, в игру вступили любопытные и вот...
          Над городом стояла фиолетовая мара расцвеченная всполохами звуковых брызг, будто весь город превратился в один грандиозный оркестр, который использовал в качестве инструмента не только клаксоны, но и свет фар, фонарей и молнии. Это было сплошное светопреставление.
            
           Сергет на мгновение остановился, оглянулся вокруг, а затем нырнул в калитку. Таньша встретила Сергета во дворе с широко раскрытыми глазами, ее губы тряслись, толи старались что-то произнести, толи от страха. И если бы Сергет не подхватил ее на руки, то она тут прямо и бухнулась бы на мощеный двор, покрытый фиолетовым снегом.
            
          Придя несколько в себя, она смотрела на него сквозь застилающие глаза слезы и только и смогла выдавить из себя: "Ты кто? Кто теперь ты? Как это так?" Она вышла сразу за  Сергетом, и уже со ступеней крыльца видела все, что происходило на перекрестке. Она и раньше часто наблюдала отсюда за движением на дороге присев на верхней ступеньке и лузгая семечки.
               
             Сергет прижал ее к груди, но она уже полностью оправившись, стала рваться из его рук: «Ну! Уйди, пусти меня, да отпусти ты меня, наконец, верста коломенская. Я тебе, что кукла, что –ли, хватаешь ручищами своими"
           "Ну, раз ругается, значит, все будет абгимахт",- подумал Сергет и бережно опустил Таньшу на землю.
           "Пошли в дом, соловей разбойник"- почему-то так назвав его, повернулась к лестнице, "пойдем и  я не я буду, если ты мне все сейчас как на духу..."
           "Да не пил я"- хотел отшутиться Сергет, " чего дышать то?"
             "Это ты будешь в другом месте Ваньку валять, а мне твои шутки-юмора,  ни к чему. Хватит, столько лет мозги полоскал"
            "Во,  поехало!, - Сергет неторопливо просочился в дом.
               Поместиться он мог только в большой комнате, отчего и завтракать решил там. Есть не хотелось, но кто его знает, когда сегодня придется поесть. Снегопад на улице прекратился, сильный ветер разгонял тучи и из под них выплеснулось холодное зимнее солнце.
            
             "Апокалипсис? Апокалипсис!"- толи вопрос толи утверждение висело над городом, движение возобновилось, ног все двигались как-то осторожно как бы на ощупь, боясь опять "вляпаться" в какую-нибудь передрягу.
             
              И пока Таньша наново грела чайник, и устраивала все это на столе, Сергет обстоятельно рассказывал ей все, что произошло с ним за последние три месяца. Рассказал и о том, что побывал на другой планете, а по глазам Таньши понял, что она не очень верила в эту часть его рассказа. И в то, что он общался там с местными жителями и даже в то, что он «назначен» на землю  Хранителем. Но помятуя о том, что она видела на перекрестке, старалась ничего не упустить из вида.
             Рассказал Сергет и о том, что он должен обойти почти все континенты пешком побывать во многих странах и лишь два года спустя вернуться в родной дом.
             "Таньша не преминула подколоть его "А кто тебе это родной дом  достраивать будет, пока ты шлындрать по городам и весям будешь?"
             "Я оставлю денег и свои рекомендации"- ответил Сергет, "а, тем более, что мы почти каждый день с тобой общаться будем".
             "Так ты берешь меня с собой" воспрянула в надежде Таньша.
             "Нет, тебе придется остаться, неизвестно, что еще ждет на этом пути, а общаться мы будем мысленно"- ответил Сергет
             "Как это мысленно, мечтать, что ли?"
             "Зачем мечтать подумаю о тебе и вот ты на связи, будешь сообщать все, что здесь происходит".
            "Ну, я если мне вдруг приспичит тебя выкликать, смогу подумать и пообщаться с тобой?"- задала резонный вопрос Таньша.
            "К сожалению, ты так не сможешь, возможностей твоих мыслей маловато будет"- улыбнулся Сергет.
             "Ну а ты как всегда будешь забывать мне "позвонить" я тебя знаю"- парировала жена.
 "Что-нибудь придумаем. А сейчас мне нужно подумать, нужно немного подумать"- Сергет просунулся в спальню и  осторожно присел на кровать. Кровать сделанная его собственными руками из доски толщиной восемь сантиметров, будто знал, когда делал, скрипнула под его весом, но выдержала.
             
             Таньша принялась убирать со стола. Нужно еще было, что-то приготовить к приходу гостей, ведь день рождения все таки. Сергет не помнил, а она-то не Сергет ей забывать нельзя. Женская доля: она трудится на работе, она трудится дома, она трудится до совершеннолетия помогая матери вести хозяйство, она трудится после того как выйдет на пенсию. В этом нескончаемом потоке дел женщина живет всю жизнь, и эта жизнь поддерживает ее в тонусе, нескончаемость этих дел держит женщину на этом свете дольше, чем мужчин... Мужчин, которых эти  женщины сами отстранили в современном мире от домашних дел. И те по привычке придя домой, и наскоро съев приготовленную пришедшей на тридцать минут перед ним женщиной, пищу, приводят свое тело в горизонтальное положение, занимают себя, свои глаза и уши, утыкаясь в   телевизор. Чтобы только не видеть снующую и выражающую довольно резкими словами несправедливость жизни , женщину, так как этого отрицательного они "накушались" за целый день под завязку.
            
             Вот и Сергет  прилег на кровати поверх одеяла, спустив ноги на пол. Скоро он двинется в путь, во время которого он своими ногами должен ощутить эту землю, отчего ему придется побывать в очень большом количестве стран, встретиться с разными людьми. Он уже знал, что не все будут очень рады встречи с ним, более того он знал, что уже определенные силы, еще не зная о его местоположении готовятся помешать ему в его миссии. Главная задача этого путешествия состоит в том, чтобы не только своими глазами увидеть все, что творится на планете Земля, но и дать возможность людям увидеть его самого. Понимая, что такое решение не очень облегчает его жизнь, напротив, делает ее напряженной и опасной, но по-другому поступить он не мог. Во-первых, это был вызов, во- вторых, прежде, чем решать за кого-то его судьбу нужно понять самого себя,  в состоянии ли он,  Сергет, взять на себя ответственность за  людей, ну и попытаться склонить их на свою строну без привлечения своей внеземной силы.
            
             Правда тут и кроется опасность, опасность  в том, что бы копировать Мессию. Ни задачи перед собой он такой не ставил, ни желания подобного не было. Ни лечить никого Сергет не собирался ни изгонять бесов и даже из камней делать хлеб и кормить им голодных ни  проповедовать не сопротивлению  насилию и даже не понятия зла и добра.
          
            Люди в памяти несли образ необычного честного человека, а главное способного очень точно объяснить все, то, что происходит с людьми между ними. Этот образ за  прошедшие века, оброс вымыслами, темное ушло в не бытье, доброе, через вечное стремление людей к лучшему,  гипертрофировалось. Устные пересказы искажались или переданные из двух источников отличались друг от друга, или даже противоречили друг другу. Потребность в объединении разноплеменного человеческого сообщества породила мысль о некой объединяющей идее, как бы сейчас сказал современный человек, о наличии общей объединяющей идеологии. И из всех блуждающих по свету легенд более всего была известна, о мученике, распятом на кресте. И не будь он царем, т.е. правителем большого числа народа о нем вряд ли помнили  так долго.
               
           Сергет понимал, что для всех мил не будешь и как у любого человека у мученика были и сторонники и недоброжелатели. Одни называли его богом другие зверем. Все это Сергет прекрасно знал, он знал даже больше того, что было известно официальной истории, да и неофициальной тоже. Но не стоит перед ним задача развенчивать сложившиеся мифы и искажения действительности. Всякое искажение имело свою цель, все кто в этом участвовал не только поплатились сами, но и оставили тяжесть содеянного на своих потомках.
          Не это занимало сейчас Сергета. Необходимо было с чего-то начинать, но он не мог определиться с чего. Он знал, что и в какой области нужно делать, но с чего начать. "Ну как осел между двух стогов в известной притче"- пронеслось в голове.
         Он предполагал, что не всем будет приятно знать о его возможностях вмешиваться в жизнь вещей и тем самым опосредованно влиять  на жизнь людей. Он, силою ему данной, мог вернуть вещь в ее первоначальное или исходное состояние это и полуфабрикат, как-то рубашка была сшита из материала,  а материал в свою очередь был соткан из ниток, нитки...и так далее.То есть по понятиям человека он просто мог разрушить вещь, разделив её на составляющие. Но вернуть уже первоначальный вид данной вещи и её свойства он не мог. Закон мироздания запрещал напрямую воздействовать на человека,так и создавать материальный  мир. Но вот через посредство вещей, то есть материальный мир, это воздействие осуществлять на людей  было можно.
            

           Сила Сергета была в том, что он мог туже рубашку превратить в нитки и человек несущий на себе эту рубашку оставался бы  без нее, ну а как себя поведет в данной ситуации этот человек, вполне можно было прогнозировать. Даже если бы он повел себя не, таким образом, который был нужен Сергету, то он мог лишить человека и всего остального вплоть до пломб в его зубах.
            Если бы кто, либо из людей узнал бы об этой способности Сергета, на него бы началась настоящая охота. Вот поэтому все свои воздействия на людей он должен был завуалировать под события отвечающие определению "несчастный случай" или "чертовщина" или "просто так вышло".
            "Сначала необходимо отработать урок, прогуляться по шарику. Затем..." проваливаясь в сон, буркнул он, "будет день, будет пища!"- с этим и уснул. Сказалось напряжение последних месяцев…

  … Шла третья неделя, как Сергет последний раз обернувшись на стоящий над крутым обрывом детский дом, ступил под сень вечнозеленых сосен. По сути это был не просто детский дом, это была колония для малолетних правонарушителей. Рядом с ней за высоким забором, ограниченным сторожевыми вышками по углам находилась самая настоящая колония. В этой колонии содержались пацаны старше четырнадцати лет. До четырнадцати находились в этом детском доме для трудных подростков. Как и почему сюда попал Сергет, ему вспоминать не хотелось. В его жизни было несколько тем, которых он почти не касался не только в разговорах, но и в своих воспоминаниях.
    
           Еда, которую он захватил с собой, была на исходе, отчего экономя хлеб, он жевал верхушки молодых сосен, но это мало утоляло голод. Раза - два ему повезло, и он наткнулся на задубевшее в проволочной петле тельце зайчишки, сварганить костерчик было делом десяти минут. Жарил он его прямо в шкуре, пытаясь сжечь ее, так как снять не было возможности, да и не очень он это умел делать. Больше обгорело, чем пожарилось. Другой раз набрел на раненую ворону, изнемогая от усталости, все же загнал ее, и рвал зубами почти живую, давясь жесткими перьями. Измучился, но прибавилось силы, в тот раз не ушел в отключку. Знал, что отключившись надолго можно замерзнуть. Как-никак, а минус стоял свыше тридцати градусов.
      
            По истечению третьей недели есть стало нечего, зверья в лесу в это время нет, оно подалось поближе к человеческому жилью. А где он находился сам Сергет, он уже не просто не представлял да и думать перестал, в общем. И тащил его по этому заснеженном лесу, лишь инстинкт, инстинкт  самосохранения. Именно животный инстинкт существа еще не пожившего вволю и жаждущего этой жизни. Он, машинально сообразуясь со временем суток, как только все вокруг становилось серым, устраивал себе берлогу и, втиснувшись в нее закостеневшим телом, садился на колени, опрокидываясь лицом в сложенные перед собой на лапнике руки. Такую позу сна он впоследствии наблюдал, когда росла его младшая дочь. Она тоже  сидя приваливалась к ограждению кроватки и, ткнувшись головой, вперед засыпала, выставив попу к верху. Он улыбался, глядя на это, и никогда не укладывал ее по-другому сам и ни давал этого делать другим. Он-то знал, что это удобно.
      
             Потеряв чувство времени, а отсюда и перестав ощущать реальность, он шел, автоматически выполняя какую-то работу, ту, что если сегодня много лет спустя спросить его что и зачем он делал он, вряд ли ответит, так как просто не помнил, что происходило вокруг. Он шел влекомый одним желанием, куда-нибудь прийти и  на исходе  двадцать четвертых суток своего скитания по тайге  набрел на хижину. Охотничий домик напоминал обыкновенную избу с одной лишь разницей, что умостился он задней спиной к пригорку, а  поверх сруба по бревнам был накидан лапник, присыпанный сверху землей. Лапник давно сгнил, а земля проросла бурьяном, который и в зимнее время немым укором природе торчал из снега почерневшими стеблями.
    
          В хижине давно никто не бывал, что было весьма непонятно, так как в этот период в Тайге промышляли охотники.  Но в виду того, что в лесу также велись работы по прокладке железнодорожной магистрали, зверье эмигрировало в другие районы, подальше от шумного соседства. Отчего на расстоянии почти в пятьдесят километров вдоль линии железки зверье исчезло вообще. Не было зверья неоткуда взяться и охотникам.
    
          При виде укрытия, организм Сергета расслабился и он, чтобы не упасть привалился к стене дома.
 Из рассказов бывалых знал, что эти последние усилия как раз и становятся для отчаявшегося человека последними. Думая, что все уже позади человек расслаблялся и …замерзал на самом пороге спасительного укрытия. Может так бы и произошло, не будь Сергет ребенком, наш взрослый разум иногда способен сыграть с нами злую шутку и поблазнив надеждой отнять у нас жизнь. Разумом взрослого Сергет не обладал, недаром говорится: «Любого ребенка хранит бог»,  отчего став взрослым он должен чаще вспоминать своего заступника.
    
            Дверь завалило снегом и, упав на колени, Сергет стал разгребать уже порядком слежавшийся сугроб. К счастью в нутрии оказался спасительный набор охотника. Такая уж сложилась традиция, что предшественник, уходя из укрытия должен оставить запас дров на две-три закладки, коробок спичек, щепоть соли и чая. Эти «запасы» даже вездесущие мыши не трогают, но они могут спасти заблудшего и замерзшего путника.
   
            Как проник в хижину, Сергет помнил, как разжигал огонь и грел чайник, тоже помнил, но пил ли чай и, что было, потом напрочь выпало из его памяти. Нашли его двое  суток спустя, лежащего в забытьи на травяной лежанке, прикрытого хламидой. Кто-то увидел дым, видно в печь  по ошибке Сергет сунул вместо дров валенки, так как последние в дальнейшем нигде не нашли. Как потом доставили в Тайшет, а затем в Иркутск Сергет не помнил, болел долго, поначалу врачи и не думали, что выживет. Весной в мае, когда ему стало лучше, и он немного восстановился после перенесенных испытаний, к нему приехала бабушка и забрала его к себе. И уже в июле вместе с братом они оказались в Баку у матери.
      Этот переезд в многонациональный город Баку ознаменовал новый, и не менее интересный  этап в его жизни…
          
          …Гости постепенно просачивались в дом.  Сначала прибыла чета младшего сына Таньши. Валюха,  их дочь, с порога спросила «А где дедушка?» Таньша прижала палец к губам, заставляя ее понизить голос. «Подожди немного, он спит. Сейчас все соберутся, тут мы его и разбудим. Пусть это ему сюрпризом будет. И уже про себя закончила, «неизвестно, для кого и что сюрпризом окажется. Вот не было печали!»
         
             После Ивана с семейством, появился сын Сергета Илья. Оставив машину за воротами, он позвонил в звонок, и Валя вызвалась открыть ему. Затем к воротам почти одновременно подкатили машины дочери Сергета Александры с мужем (хоть и не обещала) и машина старшего сына Таньши Алексея. Из нее вывались двое пацанов и жена Алексея с дочерью. Пацаны уже перерослы отца особенно младший, названный в честь деда, Сергеем. Старшего брата Таньши тоже звали Сергеем, как в прочем и деда самой Таньши. Все с шумом и гамом ввалились, в раз ставшим маленьким, дом.
      
           Видя это Таньша молча, подумала: «Вот сейчас Сергет выберется из спальни, и наша хибара развалится на две половины. Сколько раз ему говорила достроить надобно новый дом, не ровен час старый завалится прямо на голову, так нет же старый ему милее, а с новым у него лишь процесс. Вот и дождался когда даже сесть негде». Посчитав, что данные ее мысли не ко времени она постаралась каждому найти место,  делая знаки чтобы не  слишком шумели уже в прочем понимая, что Сергет пожалуй и не спит.
         
            А Сергет и впрямь давно проснулся, как только услышал голос Вали, но выходить не торопился. И не то чтобы оробел, а как-то стремно стало вдруг вывалится ко всем в эдаком измененном виде. Как еще все это воспримут ребята. Но пауза что говорится, затянулась, тем более что все  чаще и чаще поглядывали на закрытую дверь в спальню. Первым как всегда не выдержал Алексей и со свойственной ему колкостью произнес: «Ну не томи ма, кажи чуду-юду». Жена Алексея  толкнула его в бок: «Ты че?». «А не че!»- отмахнулся Алексей, «пора пить и закусывать, а виновник тожества…»
         
             Он не «донес» фразу до собравшихся ушей  и она, зависнув, затем «брякнулась « об пол. Из  спальни через узкую щель двери  в комнату чуть ли не вполз Сергет.
       Выпрямляться в полный рост он не стал, да и не смог бы, пожелав это сделать, а сразу по выходу осторожно опустился на стоящий рядом с дверью диван, на котором расположился дог. Это было его законное место в этом доме. Усевшись, Сергет откинулся на спинку и внимательно посмотрел на присутствующих. Валюша только и смогла выдавить из себя: «Ну, деда!» Младшая внучка Виктория, даже несколько испугалась, молча, таращила на этого «заиндевелого» дядьку глаза пытаясь найти в нем своего деда. Он, видя ее испуг, подмигнул ей  как это делал всегда? и она, узнав его, от избытка нахлынувших чувств, молча, бросилась к нему и, усевшись на колени, прижалась к его широкой груди щекой.
         
             Много ли человеку надо. Чтобы росли и были здоровы дети и внуки, что бы у них все и всегда получалось, чтобы они вот так иногда (пусть изредка) собирались вместе. Но всегда помнили о  том, что у них есть те, кто в любую минуту, стоит лишь позвать, придут на помощь. Много ли человеку надо? Совсем немного. Тот,  кто думает, что человеку надо много, тот не просто заблуждается, тот просто не знает ни себя, ни жизни. Тот и живет-то чужой, а не своей жизнью.
       
            В комнате все заговорили разом, но почему-то не на тему изменения внешнего вида Сергета. Что это он не усомнился никто. Ваня подошел и вложил свою крепкую ладонь в, теперь невообразимых размеров, ладонь Сергета, сын просто по обыкновению на мгновение  прижался лбом к плечу. Алексей, будучи старшим из всех общих детей выразил свои мысли более сдержанно в жестах, но не словами: «Тут непременно надо выпить в противном случае, кажется, что время повернулось вспять или к нам попал заблудившийся Дед Мороз».
          Лишь дочь Сергета не подошла, а улыбаясь одними глазами, долго смотрела на него, пока искорки смеха в  ее глазах не превратились в капли грусти.
      «Все-то ты моя милая знаешь»,- мысленно подумал Сергет и уловил еле заметный кивок дочери, головой.
         
         По-новому взглянул Сергет на простирающуюся перед ним землю. Нет не как на свою вотчину, а как на не ограненный алмаз, сияющий голубым светом в Мировом Пространстве.   Трудно себе было представить, что еще три месяца назад простой русский человек так неожиданно изменивший, не по хотению, свою жизнь будет влиять на судьбы не только своих родственников, но и всего человечества.  Он знал, что это удел России, как бы тому не противились разные силы, а не одного её представителя.
        "А может он олицетворяет Россию!"- пронеслось в голове у Сергета, хотя ответ для него был очевиден. Он олицетворял все человечество в его стремлении вырваться из замкнутого, порочного круга. Круга накопления средств уничтожения, потребительского отношения к Природе и обожествление материальных благ. С его стремлением к познанию, трансформировавшимся в соревновательность между индивидуумами, что сделало их индивидуальность безобразной и безликой
      
          Он смотрел на собравшихся за столом родных и близких, детей и внуков и явно различая настоящее и будущее каждого из них, мысленно удалялся от них. Отчего поначалу они слились в одно разноцветное пятно, а затем, объединившись с однообразием человеческой массы, пропали из виду.
            
          У-у-фф!". Сергет встряхнул головой, отгоняя подобные мысли, как наваждение роящиеся в его мозгу и главной из которых была мысль о том, что он, отдаляясь от них, теряет их в пространстве и во времени. Они уйдут один за другим, промелькнув на небосклоне Земли незаметными, разной величины и яркости звездочками и сгорят без следа, как сотни - тысячи поколений их предков. 
          
            В комнате вдруг наступила тишина, и в этой тишине раздался голос маленькой девочки:
"Деда, что с тобой?"
           И все, обернувшись на голос, обратили свои взоры на могучего седого  старика, даже сидя возвышающегося над ними, устремившего свой небесно-голубой взгляд в будущее, а из глаз по серебристой бороде скатывались крупные, соленые слезы.

Плакал слезами печали Старик,
Плакала слезами надежды Россия.
Плакала слезами ожидания Земля,
Плакала слезами любви Вечность.

 КОНЕЦ  первой части