Московский гость и Вовка

В нашем детстве не было компьютеров, ребятишки играли и бегали во дворе в свободное от школы и уроков время, а летом – с утра до ночи.  Родители  тогда не опасались выпускать своих чад на волю, лишь поздним вечером, то один, то другой, выкликали  из окна Таню, Иринку, Серёжку или Витьку…  Идти домой никому не хотелось, уж очень интересен был нам чудесный и увлекательный мир детства со своими традициями, укладом, тайнами и страстями. Не обходилось, конечно, без ссор и мальчишеских потасовок. Но в целом это было содружество - привычное и очень необходимое подросткам.

Находили мы себе кучу занятий: то в казаки-разбойники играем, то в лапту, вышибалочки или классики; то носимся как угорелые по штабелям брёвен, уложенных на берегу реки (тогда сплавляли лес по воде); девчонкам больше нравилось изображать семью, нянчить кукол, придумывать им наряды. А если это надоедало, то быстренько сооружали магазинный прилавок, расставляли «товары», и начиналась активная торговля. На речку малышню одних родители не отпускали, но если отыскивался доброволец из взрослых, чтобы сопровождать весёлую компанию, то барахтались ребята в воде до посинения…

Многое изменялось, когда приезжали московские внуки к нашим соседям со второго этажа. Два брата – Владик и Саша. Владик – высокий светловолосый парень, по нашим представлениям, уже взрослый: было ему лет одиннадцать-двенадцать. Саша, помладше, тоже светленький и сероглазый, но по сравнению с  высокомерным и серьёзным Владом – более  мягкий по характеру и улыбчивый. Почему я их так хорошо помню? Есть на то причины. Одна - забавная.

 Как-то играли мы все вместе  в «дом». Девочки готовили обед, и я решила  «пожарить» котлеты. Из сырого песка, конечно. С добавлением глины. (Каков рецептик?). Объявила о своём намерении  и, вижу, Саша как-то нерешительно улыбнулся, глянул на меня и говорит; «Правильно будет-«коТлеты», а не коКлеты!». Я смутилась и ничего ему не ответила, но зарубила в памяти навсегда, как правильно произносить это слово. Меня никто раньше не поправлял, обычно я следила за правильностью речи своих малолетних сотоварищей, так как рано научилась читать, а дома мои речи строго контролировала  мама- учительница.

Второй эпизод я тоже никогда не забуду. Владик предложил играть в войну. Разделились на два фронта, и сражение началось. Только и слышалось из укрытий: тра-та-та-та! Ба-бах!.Тра-та-та-та! Это наши били фашистов из автоматов и бросали гранаты. Но вдруг кто-то крикнул: «Вовку в плен немцы захватили!». Это Влад придумал брать «языка». Всем было интересно, и мы на время забыли о своём противостоянии, собрались в кучку и ждали, когда приведут на допрос пленного- худенького черноглазого мальчонку. Вовке связали руки, и он стоял перед врагом, широко расставив ноги и бесстрашно гладя ему в глаза. А «немецкий офицер» (его очень похоже изображал Влад), вздёрнув подбородок и помахивая тонким гибким прутом,  грозно вопрошал: «Пароли! Явки! Расположение войск!». Так играть и говорить  мы не умели, поэтому с интересом ждали, что будет дальше. А дальше случилось следующее.
 
Мужественный упрямец по-прежнему хранил молчание, и тогда «офицер» ловким и быстрым движением стал хлестать пленника прутом по лицу. Тот молчал, сцепив зубы. На щеках у мальчишки вспухли яркие багровые полосы. И тут мы не выдержали, потому что это было уже за «гранью нашего понимания»: руками «иноземца» нарушались, если можно так выразиться, моральные устои, негласно и подсознательно установленные в детском коллективе. Готовые в случае чего и отвалтузить друг друга,  и толкнуть, и поддразнить, и наговорить в ссоре нехороших слов, тем не менее, все мы дружно воспротивились жестокости.  Девчонки остепенили палача, а мальчишки в суровом молчании разбрелись кто куда…  Постепенно этот эпизод забылся. Братья вскоре уехали, и мы вернулись к своим играм и безобидным забавам.

 А совсем недавно довелось нам встретиться с Вовкой, уже зрелым мужчиной  непростой судьбы. Не спросила его, помнит ли он тот случай. Зачем ворошить старое?  Но судя по тому, как сумел он справиться с превратностями своей судьбы, победить тяжёлую болезнь, при этом не унывать и с оптимизмом смотреть в будущее, я усмотрела отзвуки той истории. Ведь Вовка тогда не заплакал (а было очень больно!), даже нашёл в себе силы улыбнуться, а впоследствии - не держать зла на московского «сатрапа». Война есть война! И последующая его жизнь была сражением с разного рода соблазнами, но умел он не сдаваться и не ныть. Хоть и поздно, но обрёл человек крепкую и дружную семью. Радует дочка, растут внуки. ..
И я этому всему тоже очень рада!

Светлана ВИНОГРАДОВА