Недолгая радость

Что это со мной? Почему мне так больно? Почему я не могу протянуть свои
веточки? Что это за шум вокруг меня?» - Елочка осмотрелась вокруг себя – «Что
за место? Как я здесь очутилась?» Едкий дым разносился по кучам всякого хла-
ма, закрывая своими лохматыми языками солнце, которое напрасно пыталось
прорваться сквозь них.
Шум все больше нарастал, на елочку двигалось что-то огромное, темное, со
скрежетом и грохотом. Она замерла от невыносимой боли, когда эта громадина
пронеслась по ней. Хрустнули веточки, и снова все ее существо погрузилось в
кромешную тьму.
А как было все хорошо. Среди подружек было весело летом, когда на полян-
ке зрела яркая, душистая земляника. Осенью падали листья с соседних бере-
зок – желтые, яркие, как солнечный зайчик. Зимой веточки покрывались пуши-
стым белым снегом, и было под ним тепло и уютно.
Весной все оживало под теплыми солнечными лучами, и каждая травинка
радовала, и песни птиц от утренней зари до вечерней.
Так шли годы, сменяя один за другим. Подрастали подружки, становились
стройными, красивыми – одна другой выше и краше. Только я почему-то отстава-
ла от своих подружек. Мои веточки были темнозеленые, пушистые, а рост при-
бавлялся не очень быстро. Подружки смотрели на меня свысока и подшучивали
надо мной. Мне было очень обидно, не только из-за невысокого роста, а больше
из-за того, что солнце они собой закрывали, и неба не было совсем видно.
Все изменилось под Новый год. В лесу вдруг стало шумно, появились какие-
то люди. Они ходили от одной елочки к другой, стряхивали с веток снег, что-то
шумно обсуждали, спорили. Взрослые подходили к высоким подружкам, а ко
мне подошел малыш. Пухлый, румяный, с длинными ресницами, покрытыми
инеем. Он вцепился в мои веточки и закричал: «Папа, папа! Вот моя елочка! Она
такая красивая, пушистая, она гладит меня веточками!»
Ко мне подходит взрослый человек (видимо отец ребенка), в руках держит
какой-то странный предмет, острый и блестящий. «Что он делает? Почему он так
резко замахивается надо мной? Что ему от меня надо?» Резкая боль прерывает
мысли, со мной что-то делают, сдавливают крепко ветки, некоторые из них ло-
маются со скрипом. Меня заворачивают, и кладут во что-то темное, тесное. Рез-
кий незнакомый запах, такой едкий и неприятный приводит к тому, что я теряю
сознание.
- Что это? Меня куда-то несут, рядом подпрыгивает и дергает за ветки все
тот же румяный малыш. Меня вносят в большую комнату, яркий свет ослепля-
ет неожиданно и мгновенно. Мои веточки от необычного тепла распрямились,
распушились, заблагоухали невероятным свежим запахом.
Меня ставят в ведро с водой, и мне становится так хорошо, как бывает толь-
ко в мае, когда начинается обильное сокодвижение. Вокруг меня все бегают,
хвалят, какая я хорошенькая, зеленая, стройная. Казалось, что каждая моя ве-
точка трепетала – ведь рядом со своими соседками, я была такой маленькой и
незаметной. И вдруг, среди зала, словно королева. На меня надевают красивые
блестящие украшения: бусы, звездочки, разноц -ветные фонарики, какие-то
длинные золотистые нити.
Малыш прыгает и кричит: «Лампочки, включите лампочки!» В зале на какое-
то мгновение становится темно, а затем на мне загораются музыкальные огонь-
ки. Совсем не вериться, что это происходит со мной.На следующий день верени-
цей меняются гости. Мужчины и женщины восхищаются моей красотой, а дети
весело прыгают вокруг меня. Иногда во время игры, они цепляются за мои вет-
ки, и игрушки с мелодичным звоном падают на пол, разбиваясь при этом.
Так продолжалось несколько дней. Затем лампочки перестали включать,
часть игрушек оставались лежать разбитыми на полу, разноцветная мишура и
золотистый дождь свисали с веток, как попало. Никто уже ко мне не подходил
и не восхищался. Только бабушка малыша (толстая, в теплом халате и лохматых
тапках), проходя мимо, все больше ворчала: «Поставят на неделю, а потом весь
год иголки убирай».
Я сама замечала, что вода в ведре давно закончилась, и потому мои иголоч-
ки стали сохнуть и осыпаться. Веточки все больше оголялись. Наконец принесли
большой картонный ящик, и стали снимать с меня игрушки торопливо и грубо,
словно не было того внимательного и доброго отношения, тех веселых и счаст-
ливых новогодних дней.
Затем меня выволокли по холодным твердым ступенькам на улицу и броси-
ли на грязный снег возле больших железных ящиков. Что же было затем. Что-то
скрипело, скрежетало, сдавливало все мои веточки, которые с хрустом лома-
лись и крошились. Я оказалась в зловонной темноте, и только сейчас очнулась
от едкого дыма и невыносимо отвратительного запаха.
Темная громадина отъехала от меня, сплющив и вдавив своим тяжелым те-
лом ветки в сплошное месиво из различных отходов.
Запах гари и дыма все больше приближается ко мне. Становится душно и
жарко. Вот уже потрескивают, охваченные огнем сухие, голые без иголок лап-
ки. Мелькают отрывистые видения моей короткой жизни. Неужели так жестоко
нужно поплатиться за короткие дни счастья, за минуты торжества и восхище-
ния. Пламя подхватывает ветер и уносит в темное звездное небо остатки меня –
яркие, трепетные искорки.