Подоконник - 3

     В какой-то момент жизни я перестала любить ходить в гости. Если с самого раннего детства шла и даже просила родителей, чтоб меня взяли с собой, лишь бы выйти за ворота. За воротами я могла увидеть нечто новое. Таким образом, маленькая девочка познавала мир. Но потом поняла, что познавать мир можно в любой час и в любом месте. А находиться в гостях – это добровольная несвобода с навязанными условиями игры. Уже потом, когда стала размышлять над тем, «когда ко мне пришло это понимание?», в моей памяти вдруг, как из тумана выплыл скромный букетик на широком и пустом подоконнике. Я забыла тот дом, людей, с которыми сидела за столом, абсолютно стёрлось из памяти, чем кормили и что при этом говорили. Я словно выпала из реальности.  Этот маленький букетик всю, без остатка, заполнил мою душу. Это было тогда. Теперь я пытаюсь отыграть время вспять и посмотреть на него более осознанно. Ведь никто из присутствующих, за исключением того человека, который ставил этот букет, даже внимания на него не обратил. Так что же это было за чудо такое? А чудо было в том, что я себя увидела в этом букете!
     Солнечный луч преломился в угловой грани стекла, вдруг заиграл маленькой радугой. Это длилось меньше минуты, но это время дорогого стоит. Я, любопытный человек, стала присматриваться. Четырёхгранный «сосуд», что-то вроде пол-литровой баночки по высоте, довольно широкий из толстого стекла, особенно толстым было донце. Я ещё тогда подумала: «Эта ваза довольно таки тяжёлая… А почему «ваза»? Разве это ваза? Нет, это баночка, нарезное горлышко для специально только ей предназначенной крышки…»
     И теперь я вижу эти цветы. Я их называю – лысая ромашка. Она растёт, как и подорожник, на обочинах тропинок. Бабушка заваривала из неё чай. Потом мне говорили, будто бы «ромашка лекарственная» совсем не такая. На что я ответила: «У всякого растения есть что-то полезное…» И, конечно же, за её скромный вид не перестала любить ромашку. Теперь оказалось, что я в этой любви не одинока. Веточки «лысой ромашки» с мелкими резными листиками, были аккуратно уложены в симметричный букетик. Жёлтенькие выпуклые солнышки радовались жизни, словно говорили: «Я одна такая! Не враз найдёте цветок без лепестков…»
     А я всё смотрела на букетик, на баночку, которая была особенно красива на фоне белизны пластикового окна, а сами цветы на фоне синего-синего предосеннего неба за окном.
     «Какая ограниченность цвета: белый, желтовато-зелёный и синий…» (Штор на окне точно не было).
     Кто-то тронул моё плечо, я повернула голову. Вместо руки я увидела загнутую клюку палочки, на которую опираются старые люди. Пробежавшись взглядом до руки, державшей эту палку, я ещё больше удивилась. Это был очень высокий, сухопарый старик с небесно голубыми детскими глазами. Глаза так же не вязались с его обликом, и я, по обыкновению своему, назвала незнакомца про себя «Человек из другого мира», и самой от этого совестно стало.
     - Вам понравилось?
     - Очень!
     - Пойдёмте со мной. Только вечереет, придётся одеться.
     Я послушно обула туфли и на плечи накинула курточку. Мы вышли на длинную лоджию, где в самом конце, с торцовой стороны стоял металлический многоярусный стеллаж. Передняя его часть прикрывалась брезентом. Клюкой палки хозяин дома зацепил край тяжёлой шторы и она легко отъехала в сторону, открыв мне несметное стеклянное богатство.
     - О, Боже мой! – только и всего смогла воскликнуть я, не в состоянии охватить взглядом всё сразу. – Простите, но я сяду…
     - Конечно, садитесь. И я сяду и отвечу на все ваши вопросы.
     Уже загорелись уличные фонари, гости разошлись и хозяйка мыла посуду на кухне, а мы всё говорили, говорили. Ведь у каждой фигурной бутылочки и очень даже необычной баночки была своя история. Эту прекрасную коллекцию человек собирает ещё с далёких военных лет!..
     Нас позвали пить чай. Старик очень осторожно своей палкой закрыл штору. Ещё с пол часа мы продолжали разговор уже за чаем и… всё. Я уехала домой. Только через два года встретила хозяйку того дома, дочку старика. В их доме, в общем-то, я была случайным гостем. Старик к тому времени умер, ещё той зимой. Коллекцию фигурных стеклянных изделий он завещал младшему сыну. Женщина долго рассказывала, как готовили каждую вещицу к перевозке, и как контейнер чуть было не потерялся в пути.
     - А вам что-то осталось?
     - Да, так, по мелочи… Кстати, та баночка осталась только потому, что я отнесла её мыть, после букета, на кухню и как-то в суете она затерялась среди домашней посуды… А папа о вас несколько раз вспоминал. Мы-то, домашние, не больно-то прислушивались к его разговорам. Думали: чудит старик! А потом оказалась, что такую коллекцию музейщики с руками оторвут…
                ***