Путч 19 августа 1991 года

Этот августовский день 1991года в военном городке  на территории Германии начался как обычно.

Стояла тихая тёплая погода. Ребёнок убежал играть на улицу. Я закончила кухонные дела и, устроившись на диване со своим вязанием, включила телевизор.
 
На единственном у нас советском канале вместо фильма играла симфоническая музыка. «Странно», - подумала я и начала щёлкать по немецким каналам, обеспокоенная смутным предчувствием неладного.

Немцы почти везде передавали экстренные новости: мужчины представительского вида, сменяя друг друга, быстро и возбуждённо о чём-то говорили. Я не могла разобрать, о чём конкретно шла речь, но понимала, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

«Путч! Путч! Путч!» – звучало по всем каналам и на всех языках тревожно и взволнованно. Потом вдруг промелькнул Кремль, улицы Москвы и снова: «Путч! Путч! Путч!». А потом…. О Боже! Танки! Это невозможно! На улицах Москвы танки! Кошмар!  «Путч! Путч! Путч!». 

Мне показалось, что я схожу с ума. Переключаю каналы – на всех одно и то же: «Путч! Путч! Путч!». Солдаты, танки и толпы людей. Выступают, кричат, требуют, отстаивают что-то. Борьба, агрессия, ненависть. Гражданская война что ли? Ужас! Жуть! Накал неимоверный!

Гражданские люди не пускают танки, буквально ложатся под гусеницы! «Путч! Путч! Путч!» Мой мозг отказывался воспринимать происходящее. Выглянула в окно: во дворе мирно играют дети, тихонько шелестит листва берёзы за окном.

На советском канале симфонии сменил балет. Так обычно бывало, когда умирал кто-то из правителей или членов Верховного Совета. Но сейчас происходит нечто совсем иное.  «Путч! Путч! Путч!»

Выключила телевизор и откинулась на спинку дивана, пытаясь не сойти с ума. Может, сон кошмарный привиделся… Разум отказывался воспринимать неперевариваемую информацию. Меня колотило нервной дрожью, буквально подкидывая на диване.

То, что происходит сейчас в Москве - не может происходить в столице нашей Советской Родины по определению! Со школьной скамьи нам внушали уверенность в завтрашнем дне, в нашем светлом будущем. И вот... Как понять и принять кажущееся невозможным?

Хлопнула дверь в прихожей. Пришёл муж.

- Что там такое?! Что происходит?! – вскочила я навстречу ему.

- Знаешь уже?

- Да тут по всем каналам ТАКОЕ! показывают! Что-то говорят, говорят. Ничего не разобрать. «Путч! Путч! Путч!» и всё. А на нашем - симфонии играют.

- Переворот у нас в Союзе. Вооружённый. Немцы уже предложили нашим военным политическое убежище. Всем, кто захочет. Без проблем и проволочек.

- Кошмар!

- Зато, если захочешь сейчас в Германии остаться – достаточно обратиться к любому полицейскому.

- Вот это да!

- Пока никто не согласился. Ты не хочешь?

- Неет….

Снова включили телевизор. Ельцин взбирается на танк! Горячо и пламенно говорит, призывает к чему-то.

- Смотри! Ельцин! Вот молодец!

- Да. Бегает сам среди этой смуты и не боится! Как Ленин в октябре!
 Повторяют кадры, как парень ложится под танк и тот на него наезжает.
 
- Я больше не могу! Это невозможно! Танки на улицах Москвы давят людей! Ужас такой, что дар речи теряется.

- К немцам хочешь? Они примут! Сейчас такой момент – запросто можно остаться здесь жить.

- Нет, нет, нет. Домой хочу! В лес, в тишину. Что бы ни случилось – Родина – она одна, и язык родной один, и люди…. У немцев, конечно, хорошо, но дома теплее как-то. Пойдём лучше на кухню. Ты же на обед пришёл? Давай я тебя покормлю.

- Попозже. Кусок в горло не лезет. А рабочий день у нас сегодня закончился. И завтра что будет – неизвестно. Безвластие.

- И завтра на работу не пойдёшь?!

- Схожу, узнаю, что к чему. Смута эта рано или поздно кончится. Должен же нам кто-то зарплату платить…

- Надеюсь, что любая власть нас здесь на произвол судьбы не бросит.

- Да уж, конечно! Здесь одной техники сколько! Самолётов. Да и не только это. А телевизор не выключай. Надо быть в курсе событий.



После августа 1991года жизнь в военном городке заметно не изменилась. Сохранились прежними цены на продукты и на всё остальное. В гарнизонном доме офицеров по-прежнему устраивались выступления звёзд советской эстрады: Филиппа Киркорова, Александра Серова, Софии Ротару, Кати Семеновой и многих других. Приезжал доктор Неумывайкин.

По-прежнему был разрешен выход из городка. Вот только изменилась аббревиатура: раньше на погонах солдат, на кузовах всех военных автомобилей стояли две буквы СА, что означало Советская армия, а сейчас их заменили на ЗГВ, западная группа войск.

Да ещё один курьёзный момент. Если наши самолёты в соответствии с приказом нарушали границы Литвы, например, или садились и взлетали с военных аэродромов, находящихся на её территории, то лётчиков приговаривали к расстрелу.

Никого пока не расстреляли, и лётчики посмеивались над абсурдностью приказа литовского правительства, чувствуя защиту своего, хоть и слегка пошатнувшего государства.

Об этом нам рассказал однокурсник мужа Сергей Кочетков, прилетевший в командировку  из Вильнюса, где продолжал служить, а значит, летать и нарушать воздушное пространство Литвы. Он тоже уже был неоднократно приговорён, но пока наши войска не вывели – нужно было служить.

 Странное время было.  Незабываемое.

27.10.11.
 
Место события: Германия, Шперенберг, военный городок, август 1991год.