Песнь, но уже об Уже

Читаю произведения, написанные талантливо, и возникает острое и вполне объяснимое желание заткнуться, замолчать, но не получается. Правда! Внутри меня рождаются картинки и  жаждут  быть. Рвутся. Стремятся к самостоятельной жизни. Вот взять к примеру этих двух Ужей. Они попросту замучили меня, появляются и появляются. Образы яркие и отчетливые. Но со стыдом и горечью отмечаю, что словарный запас мой столь скуден, что вряд ли  получится с точностью передать их красоту.
И всё же я попробую.
Итак.
 
Высоко в горы вполз Уж, и лёг там на камне, свернувшись в узел и глядя в море. Он наслаждался одиночеством своим и  не нуждался в обществе других. Он был спокоен и величествен. И безмятежен.
Вдруг в то ущелье  вползла Ужиха, но  двигалась она довольно странно, стремительно, легко,  едва земли касаясь. Приветливо и ласково взглянула на Ужа, открыто улыбнулась, и вдруг направилась прямёхонько к  обрыву .
 - Эй! Ты чего удумала, Ужиха? Жить надоело? - воскликнул  Уж.
 - Ну что Вы?! Я очень жить хочу. И не Ужиха я. Я - Сокол!
 И продолжает, счастливо смеясь: "И я не разобьюсь. У меня есть крылья!"
И смотрит на Ужа сияющими радостно глазами.
 - О чём ты говоришь?! Какие крылья?! Ты видела себя?  Мне трудно говорить такое, но, поверь, ты выглядишь смешно! В твои-то годы быть столь наивной! Да, ты смешна в своем желании и вере в чудеса!
 - Как нет крыльев? Я не Сокол? А кто же я? -  в глазах отчаяние и боль.
 - Ты - Ужиха! И если честным быть до конца, то так себе, нет, внешность интересная, конечно, но не Венера Милосская. Далеко. Да ты не огорчайся, если разобраться: все мы - ужи. И даже тот славный Сокол, о котором песнь прекрасную сложили,  был Ужом. Я о нём читал.
 - Я - Ужиха? И как же мне теперь жить?
 - А ты живи спокойно, в облака не рвись. Смешить ужей не надо.
И  много, долго и красиво, умно, он говорил о том, как надо жить, не замечая, как гаснут искорки в её глазах, и как, они, ещё совсем недавно щедро излучавшие тепло, тускнеют.
Ему поверив, она старательно пыталась прижиться на земле. Не получилось.
На мудрого Ужа она не сердится - он искренне хотел помочь: она к обрыву слишком близко подошла. Ну а  теперь  никто и не узнает, что стало б с ней, в своей крылатости счастливой, если бы не эта встреча. Роковая.
И вот, ещё хочу добавить, ну так, на всякий случай, вдруг кому-то пригодится: недопустимо, жизненно опасно доверять тому, кто в твои не верит крылья, и ото всех, кто вас ужом считает, надо улетать. Или уползать. Уж как получится, но надо. Точно.