Муж Таисии

  Огурцы на продажу собирали  со всей деревни. Колхоз выделял машину, и мужики загружали кузов мешками с огурчиками. Каждый мешок был подписан. чтобы не было путаницы при продаже. Чтобы не подавить огурцы сопровождали товар только два человека. Они садились в кабину. Тесновато было, но , как говорится, в тесноте, да не в обиде. Хорошо, что не было тогда , в шестидесятые годы, постов гаи на наших дорогах. Дорог, впрочем, тоже не было, одно название. Одним из сопровождающих был всегда Шуркин отец. Другого назначала деревня. Отец знал, куда везти огурцы, чтобы сдать их подороже. У него было много знакомых среди работников торговли, и огурцы он сдавал всегда немного подороже, чем сопровождающие в соседних деревнях.  Шурка очень любила, когда вернувшись с торговли, отец садился на большом камне на лугу перед их домом и начинал рассчитываться с женщинами за проданные огурцы.  Он подробно рассказывал, куда ездили, по какой цене сдали. Он раздавал деньги согласно записям  в тетрадке у второго сопровождающего. Шурка не помнит, чтобы когда-то у него что-то не сошлось в расчетах. Не помнит она и того, чтобы отец брал с женщин деньги за погрузку и выгрузку огурцов, хоть они и предлагали ему оплатить услугу. Он четко говорил, что с общей суммы они втроем потратили на питание в городе, сколько  с каждого придется вычесть  и при расчете все были довольны. Мама ругалась с ним, что таскает тяжести бесплатно, а он только отшучивался. Жалел он вдов и стариков, что не могли сами таскать мешки.
  Сегодня машина пришла без отца. Он остался в Шахунье, чтобы дождаться денег за сданные огурцы. Что-то там не получилось в кассе, то ли кассира не было. то ли денег. Машину оплачивали по часам, потому отец и отправил ее назад, чтобы зря деньги не платить а сам остался. Женщины были в отчаянии. А , вдруг, не рассчитаются за огурцы городские? Такое бывало. Да как доедет отец с такой суммой один на попутных машинах, где ночевать будет? Ведь, из Шахуньи последний автобус уходит в четыре часа, а они огурцы только  в два сдали.  Раньше утра его и ждать нечего.
  Отец приехал вечером. Собравшимся женщинам рассказал историю , над которой долго потом смеялась вся деревня. Знакомый приемщик постарался, и деньги для отца собрали с магазинов   сразу . Он успевал к автобусу. На автостанции творилось что-то невероятное. Билеты были проданы. Отец смотрел, как люди с билетами заполняют салон,  а толпа желающих уехать стоит перед передней дверью и упрашивает шофера увезти и их. Причины выдвигаются самые разные. Шофер же презрительно смотрит на толпу упрашивающих и кричащих женщин, но не берет безбилетников. Он кричит, что рисковать работой не будет, без билета никого не берет. Присмотревшись и прислушавшись, отец понял, что все-таки берет. Подходили люди и говорил, что они от  Семена, и шофер пропускал их в салон.  Отец, без труда  пробившись сквозь толпу, подошел к автобусу.
  "Здравствуй, протянул он руку шоферу, как старому знакомому. Едем, значит?"
  "Здорово,- пожал шофер руку отца,- едем. Билет давай.- Он всмотрелся в лицо пассажира и, видимо, не признал знакомого.- Погоди, а ты кто?"
   "Человек я,- засмеялся отец,- ты не волнуйся, я от Таисии "-шепнул он с многозначительным видом.
  "Проходи,- как-то натянуто сказал водитель- Будешь, правда, ехать стоя "
  "Это  ничего,- сказал отец,- стоя, так стоя. Надо же и так проехать когда-то," - и поднялся в салон.  Когда они приехали на конечную остановку, водитель, изучающий взгляд которого отец не раз ловил на своем лице в зеркале заднего вида в салоне, подошел к нему.
  "Слышь, мужик. А от какой Таисии ты пришел? Я что-то не мог вспомнить, кто такая  Таисия. Кто она?"
  " Соседка моя. Живет напротив. "
  " Так, она -никто? "
  "Старая уважаемая женщина она, мать героиня, а никто-это твой Семен, от которого ты людей сажаешь без билетов."
Шофер  ничего не сказал, только головой покачал, а потом расхохотался.
  Весело смеялись и женщины, и сам отец. Шурка же не поняла, что их так развеселило.