Позвольте Вам не позволить

          Сверкающая чистотой большая комната. Окно. Уходящий день за сверкающей чистотой оком. Подоконник освещён заходящим солнцем. Солнце балуясь с вазой Чешского стекла весело искриться в ней, от того кажется что ваза наполнена водой, но это не так. Подоконник персиковый и приятно тёплый. Если бы солнце стояло в зените, подоконник был бы горячим и шторы на окне были задвинуты. Сейчас окно свободно от штор и комната смотрит в мир, вдаль, в небеса. Вместе с окном  в мир, вдаль, в небеса смотрит женщина, лёжа высоко на диванных подушках. Она устала. Женщина складывала вещи в большую дорожную сумку. Сумка стоит посередине комнаты, важничает своим содержимым и персиковым освещением. В неё сложили много разных и необходимых вещей для человека. Сумка почти что человек. Женское тело расслаблено до бесчувствия, глаза замерли в пространстве и во времени.

          На ум, женщине в который, раз приходит очередная вещь не положенная в сумку, а её нужность предполагаема в предстоящей поездке. Обойдусь! А вдруг!  Женщина начинает подниматься, ощущает хруст в шее и возвращает тело в прежнее положение. Женщина собирается в короткий путь, по семейным делам, дядю с тётей проведать. Позвали старые люди племянницу, одарить решили небольшим наследством, потому как своих детей не  имели. Из ряда вон событие для человека пятнадцать лет «просидевшего» в застенках собственного приличного дома, в благополучной семье, где муж и двое деток разнополых как по заказу. Две машины высокого статуса, приходящая раз в неделю уборщица и «поливальщик садовник» каждый Божий день в летнее время года.

          Женщина, смотревшая в мир сквозь всегда чистое окно своего дома, вдруг поняла, что там за окном она практически не бывает. Мир её заключен в дом, где ночуют её семья, в салон машины, на которой она разводит детей в школу и в садик туда и обратно, к репетиторам туда и обратно, поликлиника, если заболели, магазины, развлекательные центры, спортзал и бассейн. Туда и обратно! Два три раза в год поездка на заграничный курорт, трепетно нервные сборы, такое же выход из дома  в машину, из машины в самолёт, с самолёта в отель с уже предсказуемым и  знакомым обличьем во всём.

          Сегодняшний день не похож не на один день жизни женщины. Тридцать шесть лет, умножить на триста пятьдесят четыре дня, получается двенадцать тысяч семьсот пятьдесят дней. На время предстоящего отсутствия жены муж развёз детей по бабушкам, и хорошо, что отъезд жены совпал с каникулами.

          Дрёма коснулась головы женщины, всепоглощающая тишина в доме поглотила физическое тело человека на диване, тишина редкое явление почти, что вымирающий вид удовольствия. Покой во всём теле. Она одна. Впервые одна, и будет одна в предстоящем будущем, да ещё в не дома. Женщине предстоит поездка на поезде. Она обо всём этом думает. Она никогда не пользовалась железнодорожным транспортом. Она ещё никогда не была предоставлена самой себе. На железнодорожный вокзал женщину повезёт такси. Времени до отъезда ещё много, сумка собрана. Стоит пузатая! Женщина посмотрела на сумку, как на сообщницу. Взгляд и сознание затуманилось. Нет, женщине не плохо, женщине хорошо. Её посетило предчувствие.  Что это?

          Бывает предчувствие беды и предчувствие радости. Есть ещё один её вид и не то и не другое. Сладкое томление в груди в ожидании чего-то нового, неизведанного запретного. С течением лет предчувствие посещает нас реже, в силу того, что набор жизненных ситуаций, подстерегающий людей на жизненном пути, почти исчерпан. Пружина ежедневных хлопот по расписанию сегодня разжалась, болтается внутри человека из стороны в сторону и щекочет женскую душу. Томится душа в предвкушении. Но обо всём этом рассказываю вам я, а сама женщина, и знать не знает такого слова. Сладко щемит душа и только. Конечно, это что-то новое, конечно, что-то необъяснимое, но не температура же, или ещё какой симптом, что бы реагировать или устранять. Приятно даже. Заснула. И будто коктейль из страстной горячки стала пить маленькими глотками, урча от удовольствия то, приближаясь, то отходя, но ведя за собой с великим нетерпением желаемого ею незнакомца по длинному коридору, с множеством комнат заполненными людьми, и некогда людей разглядывать, как нет возможности разглядеть лица так страстно желаемого ей мужчины. Крайне необходимо найти свободную от посторонних людей комнату, крайне необходимо закрыть дверь комнаты и крайне необходимо пить, пить до дна страстный коктейль горячки, как только рука незнакомца или что-то ещё, коснётся той, единственной, никем до конца неизведанной точки. И вот она рука, и вот она точка и путь свободен…. Изнывая от ещё не полученного счастья и удовольствия женщина, блуждающая во сне просыпается.

          Вот так всегда. И нет в том печали и сожаления о не случившемся во сне. Это как позвольте Вам не позволить. И на вежливость нельзя обидится, и не включить сон снова. Женщина улыбается и прощается с событиями во сне, вспоминает о такси и поезде. Прихорашиваться не станет, поезд в семь вечера, пока расположится в купе, привыкнет, а там и спать пора. Ночь пролетит, а утром женщина уже в пункте назначения.

          Такси в этот раз пришло приличное, муж побеспокоился, попросил водителя за дополнительную плату донести сумку жены до перрона, мол, впервые человек на железнодорожном вокзале, что тот и сделал.

          Безлюдный почти, остывающий перрон – слово, впервые на слуху у женщины.  Оно, конечно, было в её запаснике, но не употреблялось. Не жизненно важное слово. Слабый ветер, потому на перроне не пыльно. И следа нет от террористического акта двадцать девятого декабря две тысячи тринадцатого года. Женщина поёжилась и огляделась. Восемнадцать человек погибли, сорок пять человек ранено. Мост у вокзала автомобильный через железную дорогу закрыт на капитальный и скорее вечный ремонт. У вокзала памятник новый открыт, копия довоенного, «детский хоровод» называется. Красиво, но тесно на привокзальной площади, караул как тесно. Если взглянуть на чёрно белую фотографию вокзала и привокзальной площади шестидесятых годов, заплакать хочется. 

          Громкоговоритель оповестил перрон о прибытии поезда. Двери вокзала открылись, из них повалил народ, цепляясь багажом за дверные ручки, сердясь и громко возмущаясь по этому поводу. Родители грубили детям, торопя их за собой, дети дерзили родителям в ответ, те, что поменьше просто так орали, разглядывая открывшееся пространство перрона. И им не нужна причина, что бы плакать, причина уже есть, они не у себя дома. Вот  радость в кавычках будет, если один из детей окажется  в  купе, в котором предстоит путешествовать женщине.

          Ступени, по которым женщине предстояло подняться в вагон, из металлической решётки поразили своей недоступностью. Поразили видимо надолго, пока кто-то не подсадил женщину и не протолкнул её с сумкой в узкий проход тамбура, очередь не тронулась бы с места. Так и не поняв, каким образом она оказалась в вагоне поезда, женщина пошла по узкой красной ковровой дорожке, такого же узкого прохода, ища глазами номер своего купе и ощущая на себе сзади нервные, толкающие прикосновения чужих рук. Не произвольно одёрнула на себе одежду. Поёжилась. Вот оно! Дверь в купе приоткрыто, осталось её откатить. Не входя, поздоровалась. Ей ответили мужским и женским голосами. Голоса скучные, без особого эмоционального окраса. Ну и хорошо, спокойнее пройдёт поездка. Переступила порог. На месте указанному в билете сидел мужчина, но тут же ретировался на вторую полку, откуда свесил голову с любопытными глазами. Она села. Женское тело, возлежащее напротив, забеспокоилось. Есть причина тому. Новый пассажир женщина молодая, за тридцать лет где-то, стройная и ухоженная. Муж молодым сайгаком вон взлетел на вторую полку, оказывая молодой даме свою силу и бодрость духа. Гад! Расстроенная женщина строгим оком взглянула на мужа сайгака тянувшего сверху руки к сумке новой пассажирки, предлагая поднять её. Та отказалась, мол, поместится на своей полке вместе сумкой, под рукой будет. И не просили его об этом. Гад! И брови домиком сделала, и насупилась мужняя жена в сторону мужа. Сон улетучился. Села, загребла руками простынь, себя укутывая. Ноги спустила короткие, а те до пола не достают. Торчат наполовину прохода, а он и так узкий. Повела глазами по ногам, разглядела сеточки венозные в синяки, превратившиеся, за лето выгоревшие волоски, ногти песочного цвета, шершавость пяток захватила бельевые катыши. Перевела взгляд на новую пассажирку, та расправляла лёгкую курточку на вешалке тонкими пальчиками.  Август, погода разной может быть. Ножки у новой пассажирки только что после эпиляции, ногти только что после педикюра, пяточки как у ребёночка. Зашлась в немой истерике женщина в простынях, от того, что муж её вместе с ней оказывается, всё только что перечисленное разглядывал.  Тут же поспел вывод. Сто процентов мадам не работающая, таких, как она мужики содержат!

          Не знает рассерженная женщина, что у таких мадам забот и бытовой суеты, во стократ больше, чем у неё и её подруги вместе взятых. Например. Если рассерженная женщина пользуется у себя дома за столом бумажными салфетками, а скорее всего таковых может и не быть вовсе, то ухоженная вновь прибывшая пассажирка пользуется салфетками тканевыми, да ещё перед употреблением в кольца специальные их вкладывает для красоты. Но не будем указывать пальцем. Та, на которую пальцем не будем указывать, смело встаёт, укутанная простынёй, как делали в древнем Риме и высказывает на ушко мужу всё, что она сейчас о нём думает. Удобно очень, голова жены на уровне головы мужа. Тот не разобравшись, поспешил  головой к жене навстречу, и тут же её отдёрнул, выразительно и силой покрутил пальцем у виска. Женщина в простыне,  топнула ногой. Новая пассажирка на всякий случай  убрала  свои ноги под столик,  достала из сумки прозрачные сланцы с изящным бантом, переобулась. Ножки её стали ещё краше. Поезд тронулся. Женщина в простыне качнулась и тяжело рухнула на своё место. Почувствовала, что босые ноги её собрали на себя ковровый мусор, и с остервенением стала его стряхивать, теребя ногами. Муж на второй полке в безнадёге махнул рукой, свернул демонстративно голову к окну, за которым, набирая скорость, исчезал Волгоградский вокзал.

          Смотреть в окно со второй полки неудобно, если только голову положить на скрещенные руки, но такая поза на короткое время, шея деревенеет. Спустится и сесть рядом с новой пассажиркой да завести разговор не представляется возможным. Сесть на полку к жене, нет желания. Если перебраться на пустующую полку напротив, есть возможность видеть сверху новую пассажирку в более удобном ракурсе. Какое никакое развлечение. Мужчина протянул руку над проходом,  попытался развернуть матрас на ней для исполнения задумки. Жена с нижней полки, в мгновение ока отсекла грешную мужнюю руку свирепым взглядом. Муж как язычок рулетки вобрался на своё место и замер, кипя всеми внутренностями. Так бы и пнул, пнул и ещё раз пнул ногой вечно всем недовольную жену.

          А новая пассажирка устраивалась. Расправила простынь, скатала, по всей видимости, не пригодное для ночи одеяло и положила его под подушку. Переодеться решила потом, перед сном. Стала рассматривать купе. И сразу же обнаружила все его недостатки. Это всепоглощающая теснота, окно в разводах и отпечатках рук человеческих, как обгрызенный  по краям столик, серая сырость постельного белья, липкость глаз соседки напротив. Якобы закрытые глаза соседки, сквозь узенькую щель выбрасывали в сторону новой пассажирки столько яда, что молодой даме захотелось позлить попутчицу. Молодя дама, почувствовала себя молодой девочкой. Всё то, что заставляло быть её молодой дамой, осталось ждать её на перроне вокзала, и она непременно всё это заберёт с перрона по возвращению. А сейчас, будучи в роли молодой девочки, станет строить глазки обезумевшему от скуки соседу со второй полки, блистать ухоженностью, красивыми позами,  качественными и дорогими вещами. Быть восхитительно неправильной для окружающих и уверенно красивой для себя ей понравилось. Купе как большой рот поглотит в себя всё происходящее, купе можно доверять, купе немое навечно. И молодая дама, перевоплотившись в молодую девочку, забудет рутинную усталость от семейной жизни, что она мама, что она жена, словно кто-то отключит её розетки. Этим и объясняется позволенная себе молодой дамой этакая вседозволенность. В течение получаса, дерзкая девочка продемонстрирует женщине в простынях напротив, содержимое своей сумочки, воспользуется всеми предметами, проводя привычные процедуры перед сном. Восхитительные флаконы с сывороткой, с ночным кремом для лица, для рук и ступней ног приведут в полное замешательство как женщину в простынях, так и её мужа на второй полке. Достав сразу несколько заколок для волос, грудой свалив их на столик, станет закалывать волосы. Подойдёт только третья заколка, и разглядит сей феномен дерзкая девочка в зеркало на противоположной стене купе, прямо над телом жены мужчины со второй полки, для этого ей придётся изящно приседать и прогибаться в спине с поднятыми руками в купейном проходе.

          Сердце мумии в мятых простынях билось медленно, медленно. Верхняя губа покрылась  бисером пота. Её муж имел возможность созерцать и любоваться происходящим с молодой дамой на фоне собственной жены, трупом возлежащей в серых мятых простынях. Ещё один мужчина имел точно же такую возможность. И если мужчина со второй полки разглядывал молодую даму занятую собой со спины (сверху), то мужчина, стоящий за приоткрытой купейной дверью, разглядывал молодую даму с боку, ожидая проводника, который решал проблему двух пассажиров с билетами на одно место. Большеголовый, скуластый, широкоплечий, он твёрдо попирал пол двигающегося под ним вагона и … обмирал.  Обмирал, как мальчик душой и телом. Сердце в этом не участвовало, оно тяжело и надсадно работало, сердцу положено так, работать, снабжать организм человека кислородной кровью.  Сколько лет ему? А сколько лет дерзкой девочке, той, что французской пыткой мучает женщину в простынях на нижней полке? Одногодки они сейчас.

          Дерзкая девочка с пятой попытки забрала волосы, выпрямилась и почувствовала что устала. Присела на своё место. Купейное окно мгновенно отразило её лицо и как бы успокоило, за окном ночь догоняла поезд. Уже ночь? Купе не ответило женщине, молчало стуком колёс. Не шевелилось женское тело в простынях напротив, как умерло. Голова у тела повёрнута к стенке купе, и на подушке под правым глазом мокрое солёной влагой пятно. Никто из присутствующих в купе об этом не узнает. Муж женского тела в простынях устал подпирать голову правой рукой на второй полке. Выпрямился во весь рост, расслабился, заулыбался щетинистым ртом своим вкусным мыслям, тут же спохватился и вонзил взгляд в тело жены. Лежит как мёртвая! Простыни на себя намотала, что бы вещи ни помялись. В туалет как же ночью? Так пойдёт, муж жену знает.

          Муж впечатлён маленьким представлением молодой дамы, мужское его начало ликует. В купе кроме него мужчин нет, выходит молодая дама флиртует с ним. Жена спит, а что если попробовать… Представление продолжится и с появлением нового героя.

          Дверь купе отъехала в сторону. Женский профиль в оконном стекле не шевельнулся. Отражение женщины мчалось в ночи вместе с поездом, плавно покачивалась её голова, подпёртая рукой в ритм стука колёс. Женщина путешествовала по волнам своей памяти, в далёком и добром детстве. Женщина смотрела на девочку в своём подъезде, у своей двери, за которой слышался голос мамы, убеждавший отца, что его дочь стоит в коридоре с Сашкой и ничего с ней не случится. Она и на самом деле стояла за дверью, стояла и ждала, что бы это наконец-то случилось, и Сашка расстегнул третью пуговицу на блузке. Поцелуям требовалось что-то ещё,  именно расстегнутая третья пуговица. Только кто ж её расстегнет, если оба действующих лица задыхаются от волнительного  бессилия.

          Молодая дама левым ухом слышала, что говорил проводник новому пассажиру. Слышала, как он включил ночник на второй полке, пред тем как расправил матрас и постельное бельё на нём. Слышала неслышимый звук сильного мужского тела, над ней взметнувшегося вверх, негромкий щелчок ночника. Его выключили. Вместе с осязаемым звуком, вобрала в себя еле уловимых запах мужчины, и был он волнующим. После такого открытия задумавшийся профиль в ночном окне вагонного купе прикинулся задумавшимся. Ночник над подушкой молодой дамы включён и его свет по неизвестной причине стал резок глазам. Она поморгала глазами, сощурилась и попыталась незаметно посмотреть на вторую полку напротив. А там темнота полнейшая. А там тишина полнейшая. И ночник за спиной не даёт возможности просмотреть эту трепетно волнующую темноту и тишину, приятно зудящую темноту и тишину. Прикинувшийся думающим профиль возмутился мужскому вторжению без спроса внутрь себя. Как хорошо, что действие происходит в России, а если бы в Америке… Мужское вторжение внутрь женщины без её спроса в Америке, чревато последствиями. Серьёзными.

          Лежит бревном на своём месте соседка напротив. Её муж на второй полке также не подаёт признаков жизни. Муж и жена друг на друга обиделись. Стук колёс поезда рифмует их сердитые мысли. Сердитые люди не спят, это точно, и если бы не ночь за окном муж и жена поссорились в очередной раз и без повода и причины. Хотя и повод есть, и причина имеется, это холенная молодая дама, и её ужимки и демонстрация грации, и восхищение чужого мужа, куда всё это деть, раз оно было.
 
          Словами можно прокомментировать любую ситуацию, причём доходчиво и убедительно. Доходчиво и убедительно претворить в жизнь комментарии не даёт захлёстывающая  злость и обида. Пронзила она насквозь мужа и жену, пригвоздила к полкам. Лежат и думают друг о друге слова обидные, правильно так облекая друг друга в неправоте своей.

          Есть способ остановить ревность. Наступить себе на горло в момент обострения ревности, переиначить злые обвинения, позвать на помощь совместно прожитое прошлое, пролистать его по памяти как развёрнутую книгу, опущенную вниз страницами и на ваши колени, или к вашим ногам просыплется многолетняя ваша любовь и нежность, забытая всеми преданность. Эти качества за сутолокой будней ветшают, от того встряхивать чувства надо от пыли, проветривать периодически. Что и произойдёт сегодня в ночном купе со всеми в нём присутствующими.

          Вонзается поезд в ночь, стучит колёсами, спешит к рассвету, рассвет обязательно придёт ко всем, появится ещё одна страница в книге жизни каждого. Чем больше страниц, тем больше любви и нежности будет просыпаться при её встряхивании.

          У молодой дамы профилем разглядывающую волнующую тишину и темноту на второй полке напротив волосы небрежно схвачены  заколкой на затылке, от того затылок не укладывается на подушку. Не раздумывая, женщина сняла заколку, засунула под подушку, уронила голову на подушку и замерла, ощущая в себе дрожащее любопытство к новому пассажиру и серую влажность наволочки не успевшей просохнуть. Женские ладони стали такими же влажными, щёки горячими, язык сухим. Что собственно происходит? Женская нервозность на саму себя нарастает. Подумаешь, мужик на второй полке! Лежит себе. Только не просто лежит мужик на второй полке, он излучает, извергает лавой на женщину всем известные феромоны. И женщина не ведая того как сосуд наполняется невидим мужским присутствием, ей страсть как любопытно, смотрит ли на неё мужчина или сомкнул глаза в ожидании сна и скорейшего завершения поездки.

          А невидимый мужчина не смеет спать, раз женщина о нём думает, хотя с чего это он так решил. Только не решил он, так за него решили феромоны, им человек не подвластен. Научное название аттрактанты  звучит ещё несуразнее. Вот мужчина и женщина с верхней и нижней полки чувствуют себя несуразно. Вроде бы ночь пришла и погрузила всех пассажиров поезда в сон, а этим двум не спится никак. Ошиблась ночь, ошиблась.

          Ещё два человека в уже известном купе, а это муж и жена не спят. Их обида и злость друг на друга в замкнутом пространстве купе стала не выносимой и клокочущей внутри каждого, чувства не смели оказать себя в общественном месте, когда как дома лились и лились бы из каждого, привычно и буднично. Муж с закрытыми глазами считал баранов так долго, что вместо барана увидел незнакомую девушку почти рядом с собой у стены сельского клуба. Поразил хвост волос. Завязан он был на его глазах, быстрыми движениями рук незнакомки не на затылке, а высоко на макушке, затем волосы обвили несколько раз себя собой, их закрепили шпильками из пухлого красного рта и веерным движением превратили волосы в ракушку, красоты неописуемой. Владелица ракушки за минуту стала выше на голову, превратившись в стройную городскую красавицу, прибывшую в деревню проведать бабушку. Увидев остолбеневшего невдалеке от своей красоты парня, она прошлась мимо него, специально задела его локоть сумкой, удивилась своему невежеству, смерила парня взглядом и извинилась. Что за глаза! Что за голос! Сельский парень умер мгновенно, будущего мужа городской внучки бабушки сразила стрела Амура. Стрела Амура и есть феромоны.

          Сон, посетивший мужа на верхней полке, заставил мужское тело источать свой  не похожий не на один другой тестостерон в мире и так понравившейся когда-то девушке с ракушкой из волос на голове на подсознательном уровне в сельском клубе на танцах. Жена на нижней полке перестала ощущать злость и обиду на мужа. Неожиданно так на удивление. Даже обрадовалась, в висках перестало пульсировать, может даже заснёт скоро. Стала ровно и глубоко дышать для этого, но не тут-то было. Что-то заставило женщину тяжело подняться и сесть простоволосой бабой, со смятой щекой, зарёванными глазами, лямки лифчика делили плечи надвое глубокими прорезями в теле. Только не баба сейчас встанет с вагонной лавки, а городская красавица, приехавшая когда-то в молодости в деревню проведать бабушку. Это она встанет на цыпочки, прижмёт горячую щеку к локтю мужа на второй полке и почувствует то, что чувствовала к нему в сельском клубе. А так как сейчас она не в сельском клубе, исполнение внезапно нахлынувшего желания не последует, и сядет молодица на прежнее место с ярким ощущением в себе древнего человеческого инстинкта. Оставит на локте мужа свои феромоны и только ему предназначенные как в сельском клубе, так и сейчас. А феромоны своё дело знают чётко.

          Муж на верхней полке перевернулся на живот. Послышался вздох. Мы все этот вздох слышали и узнаем. Узнала его жена на нижней полке. Мурашки бесцеремонно прошлись по бабьему загривку. Руки найдут в темноте расчёску и сотворят высоко на голове ракушку из волос, причёска из молодости заставит «бабу» в простынях выпрямить спину, на вдохе подобрать живот, накинуть на плечи слегка примятый подушкой палантин и во все оружие встретить взгляд мужа из темноты с верхней полки. Как жаль, что они сейчас в общественном месте, как здорово, что они в общественном месте и возникшее желание будет расти и продлеваться временем. Искриться будет желание, как брызги, так редко употребляемого качественного шампанского. Взгляд мужа на жену из молодости сверху, взгляд жены на мужа  из молодости снизу! Только вот позвольте вам не позволить.

          Молодая дама на нижней полке, в полном изумлении от перевоплощений с попутчицей. Лицо попутчицы подобрело, разгладилось, уголки рта поднялись, оно улыбалось завораживающей темноте и тишине на верхней полке, что над головой молодой дамы. Немое признание в любви жены к мужу зажгло свечу, любви в сердцах обоих. Как мало места в купе, как притягательно тесно в купе. Купе наполнено людьми и феромонами. Люди дышат ими, и обмениваются.

          Новый попутчик на второй полке не подаёт признаков жизни, лишь от того, что ещё не нагляделся, не налюбовался, не напился милым обликом незнакомки с первой полки напротив. Ночник в её изголовье, единственный источник света в купе. Свет ночника мельком выхватывает из темноты, то ушко, насквозь просвечивающееся розовым светом, то пушок на щеке, блеснёт глаз, сверкнёт серёжка крошечным бриллиантом и лак на женских ногтях. Замрёт мужчина, займётся душа и тело в немом желании, взбудораженное феромонами незнакомки. Ни как без них! Отмахнуться нельзя, и проветривание не поможет. Так и будет лежать новый пассажир, и истекать соком неисполнимого желания.

          Мужчины быстрее и ярче реагируют на выброс тестостерона в себе, женщинам для яркости необходимо время и действия со стороны мужчины. Хочется воскликнуть, что можно предпринять в тесном купе, с двумя посторонними лицами! Если только свалится со второй полки, прямо на колени притягательной дамы и заявить, что нечаянно. Мужчина стал даже думать об осуществлении сего действия. Представил и засмущался.

          А молодая дама, впервые в жизни вырвавшись из оков семейной жизни, попала в крошечное пространство купе, пропитанное феромонами в глаза, не виденного человека, и была уже влюблена в мужчину без лица. Всё это ей что-то напомнило. Сон! Короткий сон перед короткой поездкой! Молодая дама рассердилась на то, что тело ей перечило неуместной влагой. Она поспешила съехать спиной по стенке и лечь горизонтально, подняла сердитые глаза в манящую  тишину и темноту на второй полке. Требовательно в неё уставилась.

          Женщина в палантине на первой полке выдохнула из себя воздух, но как она это сделала! Неосознанно, со вздохом вышло на свободу исполнившееся женское желание юной девы обладать сельским парнем, ведь городские парни все такие предсказуемые. С верхней полки за женой наблюдал муж, переполненный желанием обладать ею, пусть даже тут в купе, пусть даже при свидетелях. Скрипнул зубами, громко прошелестел ладонями по щетине на лице и спрыгнул…. Представляете, спрыгнул вниз! (В этом месте читать шепотом.) На молодую даму, даже не взглянул. С великим чувством наслаждения его жена мгновенно улеглась на полку. С великим чувством наслаждения её муж вытянулся вдоль тела жены на узкой полке. Только что девушка с ракушкой из волос на макушке сидела одна сверкая молодостью глаз в сторону мужа на второй полке, и тут же рядом оказался сельский парень и прижался к ней так, как прижимался давным давно в сельском клубе на танцах. Там тоже было общественное место, там тоже никому до них не было дела. И лежать можно по-разному, а можно лежать особенно, испытывая неземное блаженство давно минувших дней, не шевелясь лежать и достичь желаемого и заснуть счастливыми.

          Молодая дама на нижней полке не поняла, что происходит. Только что упало мужское тело с верхней полки, что над ней, да так неожиданно, что ей пришлось мгновенно подобрать ноги и накрыть их простыней. Следом, из вкусной темноты и вкусной тишины в  свет ночника, в узкий проход меж полками падает второе мужское тело со второй полки, что напротив. Теперь оно стоит в узком проходе и верхнюю часть тела, голову и плечи закрывает  освободившаяся от него самого вторая полка, как отрезала темнотой. Смотреть на нижнюю часть тела неприлично и молодая дама отвела глаза в сторону.

          Бывает так, что голос человека завораживает сразу, отзывается в тебе сердечной музыкой, словно ты на долгожданном концерте органной музыки. Не существует окружающих тебя людей, стен, воздуха в помещение, ты дышишь звучанием музыки, ты ей принадлежишь. Всем известно, что на второй полке в купе душно. Упавший со второй полки новый пассажир не заговорил с молодой дамой, он объяснил ошеломлённо притихшему купе причину возникшего в себе желания сесть на нижнюю полку рядом с женщиной. Объяснил именно таким голосом, и молодая дама стала собственностью мужчины на время его звучания. Объяснил и сел, согнулся пополам, будто человек картонный, со строгим профилем и влажными ладонями рук. Строго так сел и замолчал, будет молчать и молодая дама. Мужчина переполнен притягательностью женщины. Женщина намагничена присутствием мужчины. Существенную тяжесть мужского тела передаёт женщине полка, от того сама она на ней сидящая с поджатыми ногами стала невесомой  просвечивающейся  светом светильника бабочкой. Теперь молодая дама видит облик незнакомца со второй полки, и облик его соответствует его феромонам. Мужчина совершил действие, необходимо ждать ответной реакции от женщины, но её не последует и выражения  лица женщины не увидать, свет ночника обрисовал только плечи и голову, лицо тёмным пятном перед его глазами. Перестук колёс, перестук четырёх сердец в купе поезда.

          Несётся состав поезда, пронзает ночь и, кажется скорость его, увеличивается. Сколько людей и судеб находятся сейчас в нём, поезд нафарширован всем этим, вибрируют пол и полки, дребезжат тонко и не громко чайные ложечки в стаканах с подстаканниками, дребезжат внутренности мужчины и женщины на первой полке. Они нужны  друг другу в данную минуту, они нуждаются в интимной близости, хоть раз приснившейся каждому из нас. Невероятно сладка, с необыкновенным вкусом эта приснившаяся интимная близость, у неё есть начало, но не бывает конца. Это как позвольте вам не позволить, фраза вежливая, фраза оскорбительно жестокая.

          Сидеть долго с пожатыми ногами на жёсткой, а сейчас жестокой полке вагонного купе невозможно. Молчание мучительным не воспринимается, каждый надеется, что кто-то заговорит, а быть может, совершит действие. Скромная нежность к мужчине выпрямляет женские ноги, и те касаются мужского бедра. Главное сейчас, что бы исполнение всё поглощающего, не терпящего отлагательств желания не видел никто. Желание общее, одно на двоих, любой третий лишний и это муж и жена с нижней полки напротив. Есть выражение – шкурой чувствует. Муж шкурой почувствовал слияние чужих желаний за своей спиной, навострил уши и затаился. Жене, тут же это не понравилось. Она совсем недавно прочувствовала в себе феерическое бесконтактное исполнение самого древнего человеческого желания, без слов и прелюдий и ей требовалось «послелюбие». Слово новое, только что придуманное и надеюсь всеми понятное. Муж снова прижался к телу молодой девушки с ракушкой из волос на голове и забыл про соседей.

          Люди за его спиной замерли. Невозможно отнять ногу от мужского бедра женщине, она не хочет этого, и тишина в купе кричит об этом мужчине. Мужчина спасатель по жизни и послан женщине Богом именно в этом качестве, потому  его рука мягко возвращает женскую ногу на прежнее место. Есть контакт! Упоительное восприятие. У обоих закрыты глаза. Они лежат, именно лежат, им так кажется. Женщина прижимается виском и плечом к стенке купе, мужчина затылком. Женщина может видеть мужской профиль, очерченный купейной темнотой, мужчина не видит женщину вовсе. Вагон раскачивает их головы, головы расслаблены. Всё расслаблено. По расслабленным венам, мышцам, сосудам прокладывает себе путь любовь, в правильном её понимании. Вечно не исполняющийся сон, должен, просто обязан, исполнится в немом купе, немым исполнением. А пока любовь бежит…

          Поговорим об измене. И что бы слово это не казалось таким уж чёрным, разделим измену на явную, в исполнение в реальной жизни с реально посторонним человеком, и измену не явную, во сне или ту, что сейчас происходит в немом купе поезда. Первая измена физическая. Вторая измена в не самого человека, виртуальная измена получается. Первая несёт последствия, и перечислять не будем, много их. Вторая витртуальная измена несёт исполнение фантазий, растянутых во времени к мгновенному облегчению физике тела, к тому, что доктор прописал. И в этом есть истина, пусть не большая, пусть не главная. Молодая дама за кои века переместилась из собственного дома и мира в нём созданного в тесное ночное купе поезда, пространство которого заполнено феромонами попутчика и расслабилась от семейного бега по расписанию, ведь она столько лет не досыпала, не доглядывала сны.

          Оказывается можно, расслабится до  любовной неги в купе движущегося поезда в присутствии посторонних людей. Расслабились же муж со второй полки и жена в простынях на первой полке, не смотря на узость и шаткость купейного места. Ещё как расслабились. Муж, навостривший ушки в сторону пары за его спиной устал ждать развития самим изведанного уже счастья и спал, вжимаясь в манящее тело жены. Узкая полка, уместила два их тела, две жизненные истории. Полка напротив, как разрезанный каравай вкусно пахнущий. Одна его половина женская, другая мужская. Оба человека желают, ох как желают откусить от каравая. Пусть будет этот укус на здоровье им.

          Рука мужчины, удерживающая кончики пальчиков ног женщины у своего бедра стала перебирать их по очереди. Пальчики отозвались на ласку и захотели мужчину. Потом мужчину захотела пяточка, щиколотка и два колена со стуком сомкнулись. Нельзя дальше! Не будем. Мужчина вновь вернулся к пальчикам и пяточкам. И так много раз, пока женские колени перестали жаться друг другу до синяков и пропустили мужскую руку. Свет! Его необходимо сейчас выключить, об этом подумали оба сразу. Мужчина ринулся к изголовью полки, но его опередила рука женщины, к её руке ночник был ближе. Оглушающее громко чмокнул металлический выключатель, его лишили зрелища и он озлился. Потухло ещё одно окно в стремительно несущемся в ночи поезде. Стук колёс, заглушил стук сердец. Её величество любовь так распорядилась. Её величество любовь пожелала рукотворного исполнения любви, без поцелуев и проникновения  в запретное. Именно такая любовь нужна двоим в купе, впервые встретившихся с редким видом излияния любви, без слов, без звуков и почти без движений.

          Муж, обнимавший жену на узкой лавочке, в купе проснулся, вобрал в пригоршню  грудь жены, помял и вспомнил, где он находится, стук колёс подтвердил мужские догадки. И тут же тело его пронзило тысячи мельчайший искр и иголочек, заголосило тело о том, что занемело. Набрался духу, скривился весь, оперся на локоть правой руки, затем всей рукой, поднялся и сел. Темно. На ощупь нашёл и включил ночник. На противоположной лавке двоё. Она лежит, свернувшись калачиком, он сидит в её ногах. До сих пор! Мужчина сидел с запрокинутым подбородком, затылком безвольно упирался в стенку купе, рядом спящая женщина согнула ноги в коленях и будто умерла, не шевелится. Оба не шевелятся. А чего? Видать не дошло дело до самого главного. Отлежит женщина себе всё в такой вот позе эмбриона. Чего мужчина сидит, выжидает, неужели не ясно. Пусть на место своё идёт, даст женщине лечь во весь плацкарт.

          Мужчина послан женщине Богом в помощь. Взял проснувшийся муж и дотронулся до колен  скрюченной в странной позе пассажирки. И как бывает в таких случаях с ящеркой, тоненькой и зелёной, у которой отпадает хвост, причём навсегда и безвозвратно, женщина откидывает мужскую руку за ненадобностью, переворачивается на другой бочок, всё в той же позе и снова проваливается в сон, где её ждёт продолжение только что с ней произошедшего. Обмякший в её ногах пассажир, оторвал затылок от стены купе, кадыком шумно сделал глотательное движение и заглянул в любопытные глаза соседа напротив. Увидел вопрос, прочитал и не ответил. Поднялся с трудом, взметнул своё тело вверх  и исчез с глаз долой.

          Муж выспался возле жены, и сна нет, как нет. Чем себя занять? Руку протянул ненароком, что бы поправить простынь на женщине, что спит напротив, скомкалась вся, угол на пол лёг. Не дотянул. Встретились глаза со строгими глазами пассажира со второй полки в зеркале. Увидел и прочёл ему предназначенное послание. Развёл руками, мол, понял, не глупый. Посидел ещё с минуту, повертел головой по сторонам, затем повторил  манёвр пассажира со второй полки и оказался на указанном в билете месте. С облегченьем вытянулся во весь рост, собрал гармошкой щетину в улыбке и зевнул. Сосед справа ему не вторил, сосед справа уже спал. Жена мужа выключила ночник, и раскинулась вся по лавке с улыбающимся во сне лицом. Купе ослепло. Поезд знай себе, мчит и мчит по рельсам и не задумывается куда, им управляют люди. Поезд любит рельсы и готов поглощать их в неимоверных количествах. А были ли остановки? Конечно, были, действующие лица в купе их не почувствовали. Что они чувствовали, вы прочитали, возможно, даже вспомнили себя в некоторых деталях представленного вам действия под названием «Позвольте вам не позволить».