Бабушкины гуси...

Проснулась Наденька от шума, доносившегося со двора. Встала она с кровати, спросонья прильнула к окну и  стала вглядываться к происходящему событию. У ворот стояла грузовая машина с включенными фарами, родители и один незнакомый  мужчина выгружали из кузова автомобиля шумливых гостей. Это бабушкины гуси. Бабушка заболела,  ее саму перевезли в город к ее старшей дочери Анастасии, а гусей – к нам, потому что мы проживали в просторном доме, и во дворе и за домом одно раздолье, да и только.

«Жили у бабуси два веселых гуся…один белый, другой серый, гуси, мои гуси», - шепотом произнесла Надя, вернулась к кровати, легла, укрылась с головой одеялом, и вновь погрузилась в сон.

Открыла Наденька глаза, солнце давно встало и  уже  ярко-ярко светило в окно. Огляделась, в избе никого, тихо, только ходики на стене щелкали маятником. Полежала еще немного, вспомнилось ночное событие, происходящее во дворе. Обулась в домашние тапочки, накинула детский веселенький халатик и  сразу рванула во двор.

Во дворе мама кормила гусей. Вернее двух взрослых и несколько маленьких гусят с желтыми пушками. Гуси  весело гоготали. Один гусь был серым, а второй красавец – большой белый-белый, видимо вождь. Серый гусь и все остальные гусята ходили за ним, вертелись возле него и слушались его. У него длинная, грациозная шея. Глаза маленькие, блестящие и похожи на ягоды смородины. Он имел бледно-оранжевого цвета лапы, и такой же крепкий и выразительный клюв, гордую королевскую осанку. Ходил по двору важно и степенно, как хозяин, да и только!

Иногда «вожак» пытался летать по двору, при этом гоготал, размахивал сильными крыльями. Пух разлетался по всему двору. Так видимо он разминался.

Это была самая настоящая семья, отдельная гусиная семья, в которой вождь, самый умный и сильный гусь, это и отец, и защитник, и наставник. Его можно было сравнить с лебедем. Выражение «лебединая верность» подходило и этому гусаку. Он всегда ходил рядом, защищая серую гусыню и гусят.

Стоило Наденьке появиться во дворе, так гусак сразу гнался за ней, пытаясь ущипнуть клювом, тогда звонкий ее визг был слышен всей округе. Первое время в отсутствии мамы Наденьке целыми днями приходилось отсиживаться дома. Вскоре Мария стала «воспитывать» гусака, которого с легкой руки дочери назвали «вожаком». Когда во дворе появлялась Наденька, она прутиком показывала Вожаку, «что нельзя ее обижать».



За короткое время  Вожак стал настолько «надрессированным», что, увидев Наденьку, возвращающуюся из школы со своими школьными подругами, услышав ее звонкий голосок, издали узнавал и подавал голос. Или гоготал при одном виде ее. Приветствовал. Когда гуси с гусятами паслись на зеленом лугу недалеко за домом, при шуме входной калитки, Вожак обязательно подавал голос: «Га-га, га-га!».

В один из солнечных дней Мария заметила, что один гусенок производит  впечатление больного: не притрагивается к пище, с трудом держится на лапках, еле поднимает вверх свои крылышки, пытаясь сохранить равновесие. Тогда этого гусенка перенесли на веранду, поместили в картонную коробку, устланной теплой тряпицей. Так Наденька выхаживала гусенка: каждое утро она варила яйцо, измельчала его и три раза в день кормила, а еще поила сладенькой-сладенькой водицей. Гусенок хорошо ел, и быстро пошел на поправку. Прошло некоторое время, и здоровый гусенок уже резвился на солнышке с остальными гусятами.

Однажды июльским утром Мария с Наденькой проводили гусей на лужайку у речки пощипать травку. Прошло немного времени, как они услышали громкий гусиный гогот. Они побежали в сторону речки на этот шум. Им на удивление, Вожак вступил в «кровопролитную»  схватку с лисой, которая пыталась утащить гусенка. Гусак,  грозно шипя и широко расправив крылья, отважно сражался с лисой. Лисе ничего не оставалось, как убежать прочь.

Наденька была просто поражена отвагой и смелостью гусака, который сумел защитить  свою  семью,  гусиную.

Бабушкины гуси напоминали дружную семью, в которой поселилась любовь и взаимоуважение, чувство ответственности.

Некоторым людям многому нужно научиться у этих благородных птиц: милосердию, доброте, верности, ответственности, за своих детей. И исчезли бы тогда детские дома, не было бы сирот и беспризорных, все бы дети были веселыми и счастливыми.