Дом мертвых людей. Глава 3

Найти единственный круглосуточный супермаркет в этом городишке было несложно, по крайней мере, пару недель назад мама твердо заверяла меня в этом, нарисовав на клочке бумажки относительную карту. Тихо выскользнув из дома, я снова вышла на залитый солнцем газон и, недолго думая, пустилась в путь пешком, торопливо перебирая ногами. Погода была хороша. Солнечные лучи смело выглядывали из-за редких туч, застревая в лапах высоких сосен, растущих по правую сторону от дороги. Подняв голову и прикрыв глаза рукой, я увидела, как старые деревья неспешно колышутся из стороны в сторону, словно желая прогнать редких солнечных гостей, но те, упорно не желая сдаваться, просто-напросто игнорировали старожил леса. Выйдя на главную улицу, вверх по которой и находился магазин, я увидела, как здешние жители недоверчиво смотрят на небо, словно не желая принимать тот факт, что и до их города наконец-то дошла хорошая погода.

Проходя мимо их в замешательстве замерших фигурок, я чувствовала себя какой-то особенной, умудренной, словно всегда знала, что солнце должно было выйти из-за облаков именно сегодня. Улыбаясь своим мыслям, я перешла дорогу и увидела, как до самого конца улицы по этой стороне дороги тянутся маленькие магазинчики, какие бывают в провинциальных городках. Старые вывески, соревнующиеся между собой в блёклости, сообщали, что в этих магазинчиках я могу найти буквально всё, что угодно, начиная от рыболовных снастей и заканчивая сыром от местного производителя. Несмотря на ранний час, все лавочки были открыты, но я решила, что сейчас не самое подходящее время для праздных прогулок по магазинам – дома кончилось даже печенье! О каких рыболовных снастях может идти речь в таком случае?

Имея твердое намерение дойти до супермаркета, я упорно игнорировала изучающие взгляды владельцев лавочек, скучающих на своих рабочих местах. Большинство из них только что приступили к своим обязанностям, это было видно по их сонным лицам и большим чашкам горячих напитков в руках. Некоторые из них стояли возле окон, другие сидели в широких креслах, кто-то всё еще стоял на улице, наверное, желая насладиться редким солнечным деньком. Но факт оставался фактом, все обитатели здешних «клетушек» - этих маленьких картонных помещений, построенных для сдачи в аренду, удивленно наблюдали за мной, словно моё появление на этой улице застало их врасплох. Возможно, я просто выдумывала, не желая признавать простую истину – я была здесь чужой. Городской девицей с белобрысыми патлами и черной шляпой, прикатившей из далёкого Сиэтла, а не обычной Анной, идущей в магазин за печеньем. Конечно, все эти взгляды могли быть обычным проявлением старческих причуд, ведь почти все здешние продавцы были пенсионерами. Так или иначе, миновав эту узкую улочку и оказавшись недалеко от стоянки перед супермаркетом, я вздохнула с облегчением.


Потянув на себя ручку широкой стеклянной двери магазина, я услышала чей-то разговор на повышенных тонах, плавно перерастающий в ссору. Тихо шмыгнув в помещение, я увидела высокую девушку с тёмными волосами, нависающую над миниатюрной старушкой за кассовым аппаратом. Сначала мне показалось, что старушку хотят ограбить, но когда девушка страдальчески протянула: «ба-а-абушка!», я успокоилась и взяла корзинку для продуктов, резко потеряв любой интерес к беседующим. Быстро растворившись в невысоких прилавках с довольно скудным ассортиментом продуктов, я обошла весь магазин за очень короткий срок, возникнув перед кассой с наполовину наполненной корзиной спустя примерно десять минут. Ссора к этому времени уже стихла, но, кажется, оппоненты все еще не пришли к компромиссу: высокая брюнетка выглядела глубоко оскорбленной, скрючившись в узком кресле возле кассового аппарата неподалеку от старушки.

- Привет, - вежливо поздоровалась я, начав выкладывать продукты на движущуюся ленту.

- Здравствуй, дорогая, - на удивление тепло просияла старушка, окинув меня странным взглядом. – Ты ведь впервые у нас, верно?

Я покорно кивнула.

- Ага, переехала две недели назад.

- Так это ты прикатила из Сиэтла и поселилась на Кленовой улице? – брюнетка, до этого момента выражавшая абсолютную незаинтересованность в моей персоне, сейчас оживленно вскинулась.

Я повернулась в сторону девушки и подтвердила её предположения. Даже при быстром взгляде на неё становилось ясно: она чахнет в этом городишке. Симпатичная и молодая, наверное, моя ровесница, брюнетка была стройной и подтянутой, с красивыми чертами лица и удивительно загорелой кожей. Я часто видела таких девушек в больших городах вроде Сиэтла и Нью-Йорка, бурлящая ночная жизнь с радостью принимала этих жгучих красоток в свои объятия, позволяя вдоволь насладиться своими блестящими преимуществами.

- Вот видишь, Бекка: люди уезжают из больших городов, а ты только и ждёшь, как сорваться с цепи! – укоризненно проговорила старушка, обратившись к внучке. – Там совсем нечего делать, верно, милая…

- Анна, - торопливо добавила я, абсолютно не желая быть втянутой в извечный спор поколений. – Знаете, у каждого места жительства есть свои преимущества.

Прокатив по кассе желанную пачку бисквитного печенья, старушка остановилась и подняла на меня взгляд. Почему-то мне стало не по себе: во взгляде пожилой леди промелькнуло даже не узнавание, а хорошо различимое удивление, словно только что она разглядела во мне свою старую знакомую.

- Ты замечательная девочка, Анна, - пробормотала она, схватившись за следующий товар в моей корзине, - очень хорошенькая. Знаешь, наверное, ты права. Возможно, Сиэтл подошел бы тебе гораздо больше.

После этой фразы во всём помещении повисла гробовая тишина, прерываемая лишь пиканьем кассового аппарата и шуршанием банкнот.

- До свидания, - миролюбиво попрощалась я, уже взявшись за дверную ручку.
 
- Всего тебе хорошего, золотко, - обеспокоено проговорила старушка. – Будь осторожна и, ради всего святого, ни за что не ходи в лес.

Медленно кивнув, я исчезла за дверью, не совсем понимая весь смысл произошедшего. Неторопливо топая по пустой стоянке и раз за разом прокручивая в своей голове нашу странную беседу, я услышала за спиной чьи-то быстрые шаги. Я обернулась, ожидая увидеть позади себя шайку хулиганов, маньяка-насильника или, на худой, конец, бешенную лису, сбежавшую прямиком из леса, и очень удивилась, заприметив Бекку, спешащую ко мне на всех парах.

- Ты не очень торопишься? – запыхаясь, спросила девушка.

Я переложила пакет из одной руки в другую.

- Совсем наоборот. Ты что-то хотела?

- Э-э, да, - Бекка скривила губы. – Я хотела извиниться за бабушку – она повела себя ужасно странно. Мне жаль, если ты приняла это на свой счёт – не обращай внимания, дело не в тебе. Знаешь, у неё всегда был пунктик на счёт походов в лес, правда, обычно, она ни на кого так не набрасывалась.

При произнесении слова «лес» Беккой, всё моё нутро встрепенулось.

- А в чём дело? – осторожно поинтересовалась я, стараясь выглядеть не так, словно последние две недели я только и думала, как разузнать у кого-нибудь о лесе и том загадочном огоньке, отчетливо отпечатавшемся в моей памяти.

Бекка закатила глаза и махнула рукой.

- Байки из склепа, - усмехнулась девушка, - не забивай голову.

- Она абсолютно пуста, - сострила я, чувствуя, как нить разговора теряется с каждой секундой. – Нет, серьёзно, я люблю старые истории.

- Даже если они ужасно глупые и ничуть не соответствуют действительности? – недоверчиво поинтересовалась Бекка.

- Даже если так, - охотно кивнула я, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

Девушка пожала плечами, будто решив, что я такая же странная, как и её бабушка, и кивнула головой в сторону выхода со стоянки, негласно приглашая меня прогуляться. Пару минут я молча следовала за ней, словно ожидая какого-то знака, позволившего бы мне заговорить. Почему-то я ужасно боялась, что Бекка может передумать и просто отказаться рассказывать мне о том, что так стращает её бабушку, но, когда, миновав улочку, полную магазинов, девушка повернулась ко мне с озорным выражением на лице, я поняла, что она воспринимает всё происходящее в шутку, просто желая попугать меня своими россказнями. Мне было все равно, как она сама воспринимает эту информацию, главное, что бы она донесла её до меня.

- Ладно, но учти: я предупреждала – это сказки и только, - Бекка предостерегающе подняла палец, но, увидев мою заинтересованность, продолжила. – Ну, хорошо, думаю, нужно начать с самого начала. Знаешь, ведь пол века назад эту часть штата только начинали застраивать. Первые поселенцы приехали сюда только в конце сороковых, в основном, это были исследователи и их семьи. Они почему-то решили, что, эта местность просто усыпана всякими полезными ископаемыми, вроде нефти или газа. Конечно, кроме нетленных запасов торфа на местных болотах они здесь ничего так и не нашли, да и сам торф по каким-то причинам добывать не стали, просто растворившись в воздухе к концу десятилетия. Некоторые исследователи после завершения работы укатили обратно, не желая прозябать тут без каких-либо коммуникаций, некоторые решили остаться. Семья моей бабушки, поселившаяся здесь одной из самых первых, приняла решение осесть тут и начать осваивать местные земли. Родители моей бабули, прадедушка и прабабушка Эбернетти, занимались описанием местности, составляли карты, отправляя материалы правительству, и, в конце концов, добились своего – люди начали съезжаться сюда просто так, желая отдохнуть от городской суеты. Фактически, именно таким образом и возник наш городок.

Бекка замолчала, давая мне возможность переварить полученную информацию. Пока что эта история не казалась мне глупой или странной, как поначалу обещала девушка. Рассказ слетал с уст Бекки легко и непринужденно, словно она цитировала рекламный проспект, что давало мне пищу для размышлений: а многих вот таких же наивных приезжих она потчевала семейными байками? Изначально мне казалось, что благодаря девушке я смогу узнать ответы на все свои вопросы, но сейчас я начинала понимать, что к этой нашей беседе нужно относиться проще, словно к небольшому экскурсу по прошлому этого городка. В данный момент я осознавала, что мы изначально думали о совсем разных вещах.

- А что было дальше? – поинтересовалась я, когда молчание затянулось на несколько минут.

Мы уже шли по Кленовой улице, в конце которой виднелся дом из темного дерева с велосипедом на лужайке. Солнце, решив, что свою дозу света на оставшийся месяц мы получили, начинало скрываться за плотными молочно-белыми облаками, набежавшими из далеких уголков леса, а ветер снова заводил свою протяжную скрипучую песню. Всё становилось на свои места, снова приобретая привычный налет легкой грусти и меланхолии, словно и не было этих коротких, но красочных пятен в жизни здешних обитателей. А мое настроение, подобно погоде, становилось таким же ровным и спокойным, как и всё вокруг. Теперь мне уже не казалось, что я особенная, посвященная в какую-то страшную тайну. Теперь я снова была обычной Анной, готовой поверить в любую небылицу, чтобы потешить свою дикую фантазию. И этой Анне становилось довольно холодно в тонком платьице.

- Кажется, это дождь, - проигнорировав мой вопрос, недоверчиво произнесла Бекка. – Точно. А ведь я даже зонтик с собой не взяла!

Бекка не ошиблась, пару минут назад чистое и светлое небо сейчас было готово разразиться очередной порцией затяжного ливня. Мелкая морось за мгновение становилась всё крупнее, ударяя нас холодными каплями по щекам, а в тот момент, когда мы почти подошли к моему дому, началось настоящее стихийное бедствие.

- Оставайся у нас, пока всё не стихнет, - перекрикивая стенания дикого ветра, обратилась я к Бекке.

Девушка с готовностью кивнула и торопливо забежала в дом следом за мной. Плотно прикрыв дверь, мы пару минут стояли неподвижно, дрожа от холода и противных мокрых капель, стекающих по оголенным участкам кожи, пока на лестнице не послышались лёгкие ритмичные шаги.

- Анна? Это ты?.. - мама быстро спустилась вниз и оценивающе посмотрела на меня, а затем и на Бекку. – Иисусе сладчайший, что с вами случилось?
- Там дождь, - сухо отметила я.

Мама недоверчиво прищурилась, словно ожидая от меня подвоха, и подошла к широкому окну, с интересом заглянув за тонкую шторку. Порой они с отцом выпадали из времени и пространства, пребывая в каком-то утопическом мире, где всегда светит солнце и детям не нужна еда. Конечно, временами родители появлялись и в моей Вселенной, становясь ужасно придирчивыми и наблюдательными, словно набравшись сил за время своего импровизированного отпуска.

- В самом деле, - удовлетворенно кивнула она и снова на нас посмотрела. – Анна, может быть ты представишь мне свою новую подругу?

Я уже хотела было отметить, что сейчас не самое подходящее время для новых знакомств, но промолчала, кивнув в сторону своей спутницы.

- Мама, это – Бекка, Бекка, это - моя мама, миссис Линкольн, - когда формальности были соблюдены, я добавила, - мы намокли и замерзли. Поставишь чайник?

- А у нас есть заварка? – невинно поинтересовалась мама, не осознавая странность произнесенной фразы.

Я поставила пакет на пол и извлекла из него большую пачку «Липтона».

- Теперь – да.


- Твои родители немного… - начала Бекка, крепко держа в руках кружку с чаем и стараясь не выплеснуть её содержимое на пол.

- Странные, - закончила я.

Девушка подобрала концы пледа, свисающего с её плеч, подобно королевской мантии, и бросила на меня укоризненный взгляд. Заступив на первую ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж, она обернулась через плечо.

- Я хотела сказать, что они немного рассеянные, - пояснила Бекка, медленно поднимаясь по лестнице.
 
- Временами, - неопределенно ответила я, желая поскорее сменить тему на более меня волнующую. – Так ты расскажешь мне историю до конца? Что случилось после того, как в город начали съезжаться туристы?

Поднявшись наверх, Бекка остановилась, чтобы меня подождать.

- Я бы не назвала их туристами, - поправила она. – Большинство из них впоследствии навсегда остались здесь. Нам сюда, верно?

Поудобнее перехватив кружку, девушка указала на белую деревянную дверь, ведущую в мою комнату. Кивнув в знак согласия, я позволила Бекке открыть дверь и вошла следом за ней. Поставив наши кружки на прикроватный столик и вольготно расположившись на кровати, мы скинули с себя пледы. Я принесла их для того, чтобы хоть немного согреться, но сейчас, когда от чашек с чаем поднимались призрачные облачка пара, а на нас с Беккой была надета сухая одежда, лишние одеяла становились ненужными.
 
- Так, ладно, давай я уже наконец закончу, чтобы ты больше не могла терзать меня вопросами, - предложила Бекка, как только увидела, что я снова собираюсь открыть рот. – На чем я остановилась?

- На том, что те, кто приезжал сюда, здесь впоследствии и оставались, - с готовностью ответила я.

Девушка медленно кивнула.

- Да, точно, - проговорила она, потирая лоб, словно пытаясь что-то вспомнить. – Ну так вот, основной приток народа пришелся на середину-конец пятидесятых. Люди приезжали в поисках работы, думая, что описание местности – до одури выгодное дело. Они, конечно, ошибались, но уезжать не стал почти никто: большинство из них нашло работу получше, а когда в шестьдесят первом году открыли древообрататывающий завод, то вопрос трудоустройства исчез сам собой. Некоторые, безусловно, приезжали сюда вовсе не за работой, и именно о них-то, в сущности, я и веду рассказ.

Я не удержалась от комментария.

- О тунеядцах?

Бекка улыбнулась.

- Фактически, - согласилась она. – В пятьдесят восьмом году, когда моей бабушке исполнилось восемнадцать, в город приехали дети какой-то важной правительственной шишки – брат и сестра. Насколько я помню, они вроде бы должны были стать образцом для всего штата – этакая парочка работяг, осваивающих незабвенные земли своего могучего государства. Поселить их решили не отдельно, а с какой-нибудь местной семьей. Конечно, это был ещё один хороший рекламный ход, мол, посмотрите, какие у нас здесь все добрые и отзывчивые, так и примут вас с распростертыми объятиями. А объятия эти решили показать в лице семейства Эбернетти, которое помимо образцово-показательных представителей имело ещё и роскошный двухэтажный дом на живописной лесной опушке, прямо на обрыве.

- Что ты сказала? – резко выдохнула я, бестактно прервав повествование.

Бекка удивленно на меня посмотрела.

- Ты о чём? – спросила она.

- Дом на обрыве? Он, случайно, не голубого цвета?

Девушка вскинула брови.

- Он случайно был голубого цвета. Сейчас от него, наверное, остались лишь руины или что-то вроде того. В нем никто не живет с тех пор, как на свет появился мой брат, - терпеливо объяснила Бекка. – Но почему ты вообще спрашиваешь?

Я потерла друг о друга вспотевшие ладони, пытаясь собрать кусочки головоломки воедино. И мне до сих пор не хватало нескольких частей, которые могла дать только Бекка. С трудом подавив волнение, я глубоко вздохнула.

- Наверное, я ошиблась. Мне как-то раз показалось, будто я видела что-то голубое на обрыве. Что-то похожее на дом, - осторожно добавила я.

Девушка пожала плечами, отпив из своей чашки.

- Возможно, фасад ещё уцелел, - предположила она.

- Возможно, - так же легкомысленно отозвалась я. – Ты сказала, что там больше никто не живёт. Почему?

Бекка укоризненно на меня посмотрела.

- Ты не дослушала, - заметила она, а затем снова начала рассказ, из чего становилось ясно, что тайна дома раскроется в процессе. – После того, как Элла и Адриан, так звали эту рекламную парочку, заселились в дом моей бабушки, в городке вовсю закипела работа. Элла и моя бабушка днями напролет скакали по лесам, составляя травоведческие справочники для аптек и занимаясь всякими такими общественно-полезными делами. По словам моей бабушки, они с этой самой Эллой очень подружились за время их совместной работы, и именно поэтому через год, когда Элла с братом должны были уехать обратно в Чикаго, им позволено было остаться в доме Эбернетти. Я, конечно, понятия не имею, что подтолкнуло городских богатеев к решению сменить жизнь в Чикаго на скучный быт в здешней местности, но они действительно остались здесь. Бабушка как-то говорила, что Элла и Адриан даже хотели обосноваться тут на всю жизнь, возможно, даже построить свои дома и найти нормальную работу.

- Почему не обосновались? - с интересом спросила я, неосознанно наклонившись в сторону Бекки.

Девушка виновато поджала губы, словно желая утаить важную часть истории из-за какой-то скверной причины.

- Это то самое место, где правда смешивается с вымыслом и духом страшилок у костра в летнем лагере, - предупредила меня она, приподняв брови, словно спрашивая, нужна ли мне эта информация.

- Хочу дослушать, - твердо заявила я.

- Как угодно, - закатив глаза парировала Бекка. – Но, если честно, даже несмотря на то, что это все полная бессмыслица, бабушка не пожелала посвящать меня в подробности. Так что эту часть истории я знаю только в общих чертах.
Нетерпение на моем лице сказало все за меня.

- Хорошо, - со вздохом начала девушка. – Ты ведь помнишь, как сегодня бабушка предостерегала тебя насчет леса? Ну так вот, этот пунктик появился у нее после того, как с Эллой и Адрианом случалась ужасная трагедия. Не отрицаю, то, что с ними произошло само по себе – жуть полнейшая, но те подробности, которыми обросла их история – дело крайне сомнительное. На самом деле, существует множество мнений на этот счет, но большинство жителей городка придерживаются одного взгляда на случившееся.

- Что, черт возьми, произошло с ними? – вскочив с кровати и сгорая от нетерпения, спросила я.

- Однажды, когда моя бабушка и её родители уехали на соседнюю ферму недалеко отсюда, оставив Эллу и Адриана одних на целый день, в дом кто-то проник. Наверняка это был грабитель, ведь в то время дом Эбернетти считался одним из самых богатых в поселении. Дело могло окончиться одним лишь грабежом, если бы не Адриан: по словам полицейских, парень решил поиграть в героя и захотел остановить вора, но тот, видимо, был гораздо сильнее городского неженки и пару раз приложил его головой обо что-то твердое. Решив, что лишние свидетели ему ни к чему, грабитель просто-напросто задушил Адриана, когда тот потерял сознание, а тело скинул вниз с обрыва прямиком в море. Когда спустя сутки бабушка вернулась домой и обнаружила жилище и шкатулку с драгоценностями пустыми, она сразу почувствовала неладное. Два дня поиски проводили сами горожане, но в лесу и на болотах они никого найти не смогли. Почти весь город был уверен, что парочка просто смылась, прихватив с собой барахлишко Эбернетти, но когда на третий день поисков какая-то женщина случайно заметила тело Адриана, выброшенное волнами на песчаный берег пляжа, всполошилась вся местность. Полиция, немного пробродивши по окрестностям с собаками, нашла засохшие следы крови на траве недалеко от дома бабушки. Тогда все твердо решили, что это была кровь Эллы, ведь она тоже пропала, только вот о её судьбе и по сей день ничего не известно. Не найдя никаких следов девушки в воде, полиция отправилась на поиски вглубь леса, пытаясь найти её по пятнам крови, которые остались на траве, но безрезультатно. Как только заканчивалась опушка, на которой стоял дом, заканчивались и какие-либо следы. Поиск с собаками тоже ничего не дал. В конце концов, в участке решили, что Эллу убили так же, как и Адриана, только от тела избавились более умело, сбросив его в топкие болота в самом сердце лесной глуши. А там уж ищи свищи, ничего нельзя найти.

- Почему?

- Болота непроходимы. Если бы ты увидела их, то поняла бы. Сейчас к ним запрещено даже приближаться, настолько велик риск быть засосанным в трясину. Искать там что-либо было бы бесполезно.

Бесполезно. Глухой лес. Непроходимые болота. Два трупа, один из которых наверняка до сих пор погребен в здешних лесах. Все это больше походило на рекламный проспект какого-нибудь фильма ужасов, чем на описание событий, произошедших в этом тихом городке пол века назад. Обняв себя руками, я попыталась успокоиться. Все в порядке. Это случилось один Бог знает сколько времени назад. Я в безопасности. Этот грабитель наверняка умер, и ему вовсе незачем сейчас вламываться в мой дом.

- Я тебя напугала? – обеспокоено спросила Бекка, заметив, как я трясусь.

Сначала я хотела было сказать, что рассказ действительно, но потом мне в голову пришла одна мысль.

- Ты говорила, что история неправдоподобная, - произнесла я, проигнорировав вопрос девушки. – Все звучит очень даже ладно, если так вообще можно охарактеризовать случившееся. В чем тогда заключается неправдоподобность?

Бекка замялась, дам голову на отсечение, она хотела как можно быстрее забыть это дело и покончить со всякими городскими байками. Конечно же, она не знала о пытливости моего ума и натуре истинной зануды. Несмотря на то, что история Эллы и Адриана наводила на меня ужас, я хотела узнать все в деталях, наверное, для того, чтобы потом бояться каждой тени и прятаться ночами под одеялом. В любом случае, интерес перевешивал чувство страха, каким бы всепоглощающим оно не было.

- То, что рассказала тебе я – официальная версия случившегося тогда, в далеком пятьдесят девятом, - уклончиво произнесла Бекка.

- А как обстоят дела с неофициальной?

- Неофициальной версии придерживается только моя бабушка, - предостерегла девушка. – Она не верит полицейским и считает, что все их версии – чушь собачья.

Я усмехнулась.

- Твоя бабушка выглядит как человек, способный опровергнуть слова полицейских, - весело заметила я. – В хорошем смысле, конечно.

Бекка презрительно фыркнула.

- Было бы хорошо, если бы она в таком случае предлагала какие-то свои варианты, способные хоть на секунду соответствовать действительности, - быстро пробормотала девушка. – Но, увы, все её размышления на счет смерти Адриана и пропажи Эллы сводятся к тому, что вовсе и не существовало никакого грабителя.

- Почему миз Эбернетти так думает?

- Ещё в тот день, когда она только вернулась домой из поездки, её поразило отсутствие каких-либо изменений в доме. По её мнению, если бы в дом проник вор, ему бы потребовалось немало времени и физических усилий, чтобы найти тайники Эбернетти. Бабушка говорила, что драгоценности были хорошо спрятаны, а, судя по внешнему облику дома, грабителю не составило труда их найти, что было фактически невозможно, ведь в доме находились Элла и Адриан. От них, конечно, впоследствии избавились, но это ни на йоту не облегчало поиски, а скорее гораздо осложняло их: время пустования дома истекало, а воришке требовалось не только найти драгоценности, но и избавиться от двух мертвых тел.

- Это могло означать, что вором был тот, кто хорошо знал дом и даже, возможно, был тесно знаком с Эллой и Адрианом, что позволило ему беспрепятственно проникнуть внутрь.

- В яблочко, Анна, - похвалила меня Бекка. – Поначалу полиция рассматривала именно такую версию, которая вскоре трансформировалась в более волнующую: Элла убила Адриана, скинула его тело в реку, а сама прихватила драгоценности и растворилась в воздухе.

- Зачем ей нужно было это делать? – я нахмурилась.

- Вовсе незачем, да и вскоре полицейские сами опровергли свои слова, мол, судя по следам крови на Эллу тоже напали.

- А почему это не могла оказаться кровь Адриана? Ведь тогда не проводили ДНК-экспертиз, – спросила я, вовсе не желая очернить Эллу, но в то же время понимая, что до истины можно дойти только путем проб, ошибок и надоедливых вопросов.

У Бекки уже был готов ответ.

- На теле Адриана не было ран. Вообще. Что, кстати, до сих пор остается загадкой. Его ударили по голове да, но это не вызывало у него кровотечения. Ему проломили череп, отчего началось кровоизлияние в мозг, что и так бы убило его в скором времени, если бы его еще и не задушили. Так что кровь принадлежала не ему. Из чего мы можем сделать вывод, что кровь принадлежала Элле.

Я поерзала на месте.

- Или этому самому загадочному убийце, - зловеще произнесла я. – Адриан мог ранить его, когда сопротивлялся.

Бекка закатила глаза.

- Ты никогда не думала о карьере полицейского? – спросила она. – Если думала, то обсуди эту версию с ними, а, если нет, то не задавай таких каверзных вопросов. Между прочим, рядом с этими лужами крови были найдены волосы Эллы. Говорили, что её волокли за них.

Какая жестокость!

- То есть, - выбросив из головы нежелательные сцены насилия, начала я, - твоя бабушка думает, что Эллу и Адриана убил кто-то из знакомых?

- Не совсем так, - неопределенно проговорила Бекка. – Моя бабушка думает, что Эллу и Адриана вообще никто не убивал. Она считает, что болота свели их с ума, и они сами напали друг на друга.

На самом деле, я суеверная. Я верю в приметы, знаки судьбы, призраков и зомби-апокалипсис. Верю в гороскопы и даже в фей. Но поверить в то, что болота сводят людей с ума, заставляя брата и сестру вступить в драку между собой не на жизнь, а насмерть? Уж увольте. Бабушка Бекки была явно не в себе.

- Как болота могут свести с ума? – осторожно поинтересовалась я. – Они могут надоесть, могут напугать. Но, черт возьми, они же не люди, чтобы свести с ума и спровоцировать на нападение!

Бекка в ответ на мои возмущения всего лишь пожала плечами, мол, дело её не касается, и о подробностях она и знать не знает.

- Если тебе действительно так интересно – поговори с моей бабушкой, уверенна, вы найдете с ней общий язык, - резко заявила девушка, поднимаясь с кровати. – Ну, а когда тебе вдруг захочется просто поесть мороженого и поболтать о новом номере «Эль», то зови меня. А сейчас я пойду домой. Дождь кончился, бабушка будет волноваться.

Подойдя к окну и потянув на себя тяжелую деревянную раму, я просунула руку в появившееся отверстие. Последние тоскливые капли стекали по крыше, продолжая с глухим стуком падать на землю – дождь действительно закончился. Проводив Бекку вниз и попрощавшись с ней, предварительно извинившись за надоедливые расспросы, я бесшумно влетела в кухню, скользя по паркету словно конькобежец. Сейчас мне еще не хотелось идти к себе и обдумывать слова моей новой подруги. Еще не время бояться.

Завидев маму, сидящую за большим дубовым столом и листающую какую-то книгу, я уже было понадеялась на то, что смогу отвлечься от жуткой действительности ненавязчивыми разговорами с ней, но удача сегодня была явно не на моей стороне. Не отрывая глаз от книги, мама медленно подняла руку вверх, держа в ней чей-то телефон в розовом чехле.

- Эта милая девочка забыла у нас свой телефон, - неторопливо проговорила она. – Догони её и верни.

Я скорчила рожицу, вовсе не желая выходить на улицу в темное время суток.

- Ты же видела, как она уходила, могла бы и напомнить, - пробубнила я, принимая из рук мамы новенький девайс.

- Прогулки полезны, Анна, - было ответом мне.

Я не стала продолжать этот унылый диалог и просто выскользнула из комнаты, на ходу хватая теплую толстовку с крючка в коридоре и быстро засовывая ноги в старые ботинки. Опасливо приоткрыв дверь, словно там мог прятаться сумасшедший маньяк-убийца, прилетевший на машине времени прямиком из прошлого столетия, я быстро выскочила на холодный вечерний воздух, стараясь как можно быстрее пересечь двор и добраться до велосипеда. Едва различая в сгущающихся сумерках очертания предметов, я подняла с земли мой мокрый транспорт и стряхнула с сидения ледяные капли дождя. Оттолкнувшись от земли, я искренне понадеялась, что грязи на подъездной дорожке будет не слишком много, и она не успеет прилететь мне в спину стараниями широких колес. Вырулив на темный асфальт, я только сейчас сообразила, что понятия не имею, где живет Бекка и её бабушка.

Резко нажав на тормоза, я остановилась посреди дороги и внимательно посмотрела по сторонам. Позади меня шумел зловещий лес, гнущийся и стонущий от неистовых порывов ветра, вниз по улице плескалось и роптало море. В редких домах, разбросанных тут и там на Кленовой улице, горел свет – все люди прятались по своим уютным и сухим жилищам, спросить, где обитает семейство Эбернетти, мне было не у кого. Еще пару мгновений я колебалась, а потом решила, что Бекку лучше отыскать завтра, что бы мне там ни говорила мама.

Сейчас, наверное, самым разумным действием было бы возвращение домой, но я знала, что мама отправит меня на кислород снова, если увидит, что я не вернула Бекке телефон. Решив прокатиться по городишку, чтобы как-то скоротать время, я изо всех сил гнала от себя дурные мысли, которые так и лезли мне в голову после пугающих речей Бекки. Эта история, пришедшая прямиком из прошлого, пугала меня гораздо сильнее, чем зловещие листовки, кричащие о сбежавших заключенных из тюрьмы в Сиэтле, которые пару недель назад я видела едва ли не каждый день. Когда ты живешь в большом городе, то учишься не замечать их жутких несуразных лиц и внушительный послужной список, пропечатанный большими буквами. Но здесь, в этой тоскливой и удушающей местности, пойманная в живую зелёную ловушку болот и вековых деревьев? Здесь я готова обратить внимание на что угодно, а особенно на такую добротную байку. Возможно, миз Эбернетти просто сгущала краски, переживая из-за того, что убийство близких ей людей так и не раскрыли. Убийства могут шокировать кого угодно, да в такой мере, что ты придумаешь случившемуся любое оправдание, пускай и такое неправдоподобное. Но, с другой стороны, кто я такая, чтобы осуждать этих людей и их догадки? В конце концов, именно они жили в это время и присутствовали на месте преступления, а я же в тот момент являлась звездной пылью, свободно дрейфующей в космосе. Решив, что не буду делать поспешных выводов, пока не поговорю с бабушкой Бекки, я снова вернулась в действительность.

Из-за того, что я не следила за дорогой как следует, пока выстраивала в своей голове сложные логические цепочки, мой путь оказался довольно прост и незамысловат: от дома я поехала прямиком к «улочке унылых магазинов», той самой, полной клетушек; затем свернула в сторону супермаркета, прокружив по абсолютно пустой стоянке. Затормозив, я остановилась, желая перевести дух, и осмотрелась вокруг на предмет нежелательного соседства.

Город сейчас казался вымершим, неживым, картонным. Здесь не горели фонари, а тяжелые свинцовые тучи, не дававшие последним закатным лучам проникнуть сквозь свою плотную пелену, грозились вскоре снова разразиться очередным дождем. Ветер тоже не щадил меня, раз за разом вереща голосами тысяч лесных деревьев и городских труб. Все здесь казалось искусственным и мрачным, словно являлось декорацией к фильму ужасов. Сейчас, впервые за все время моего пребывания здесь, я действительно напугалась. Не получала мрачное удовлетворение от плохой погоды и тоскливости пейзажа, нет. Меня словно только что пробудили ото сна, показав оборотную сторону города после обзорной экскурсии по достопримечательностям. И она была ужасно страшной, эта оборотная сторона. На улице не было никакого намека на свет, по лужам не топал ни один незадачливый прохожий, а ближайшие дома находились через две улицы от меня. Я была здесь одна. Одна, наедине с велосипедом и неведомой Силой управляющей этим местом. Я могла чувствовать ее, налетающую волнами, хлюпающую в канализационных стоках, кричащую, стенающую и причитающую. Она пряталась за клетушками, злобно сверкая своими злыми черными глазами, словно готовясь выскочить из-за своего укрытия, как только я пошевелюсь. И я не шевелилась.

На самом деле, я просто не могла это сделать. Древний страх перед чем-то неведомым сковал меня. Всё моё естество кричало мне, что отсюда нужно уносить ноги, но я не могла. Не могла, замерев, словно кролик, ожидающий нападения королевской кобры. Оно пугало меня. Оно знало, что я боюсь его воя. И я не шутила. Оно было здесь. Пульсирующее. Дышащее. Живое. Черное и мрачное из-за отсутствия света. Я точно знала, что если бы сюда проник хотя бы тусклый лучик фонарика, то Оно бы ушло обратно, к себе. Почему-то мне казалось, что Оно не обитало здесь всё время. Была уверенна, что жило на болотах. Не сомневалась, что боялось света.

Но никто не бродил здесь с фонариком наперевес. Здесь вообще никто не бродил, что означало только одно: Оно сегодня уйдет отсюда сытым.
 
Чувствуя, как неистово колотится сердце в моей груди, и как стремительно тьма надвигается на меня, я испугалась настолько, что начала терять сознание. Обмякнув, словно тряпичная кукла, я рухнула на землю прямо с велосипедом. Последним, что я увидела, как вдалеке на обрыве снова зажегся тот огонек, освещавший старые голубые стены.