Про гордость

            В  то  лето  раскопки  велись  в  Бурсученах.  Раскапывали  скифский  курган.  Или  сарматский  -  неважно.  Экспедиция  была  новостроечной.  Это  значило,  что  мы  должны  были  закончить  раскопки  до  того,  как  на  этом  месте  будет  возведён  какой – то  объект.  На  этот  раз  объектом  была  новая  дорога.                Как  всегда  летом,  когда  в  отряде  была  масса  народу,  никто  особо  не  урабатывался.  И,  как  всегда  основная  работа  осталась  на  осень,  когда  все  разъехались.  Остались,  как  говорил  наш  начальник  Женька,  полторы  калеки.  Полторы  калеки  состояли  из  семи  человек,  которые  до  белых  мух   должны  были  успеть  сделать  работу  тридцати.  Все  осознавали  важность  момента,  и  никто  не  роптал.
По-моему,  самое  увлекательное  в  археологии  -  это  курганы.  Раскапывать  их  довольно  интересно.  Вначале  эта  огромная  куча  земли  размечается  на  бровки.  По  кургану  проводятся  параллельные  линии  на  равном  расстоянии,  которые  пересекают  весь  курган,  как  линейки  в  школьной  тетрадке.  А  потом  пускается  бульдозер.  Бульдозер  срезает  грунт  до  каждой  линии  по  очереди.  Сначала  снимается  земля  до  одной  бровки,  до  самого  «материка».  Потом  наступает  очередь  следующей  бровки  и  так  до  тех  пор,  пока  весь  курган  не  переместится  в  отвал.  При  этом  в  процессе  зачистки  становится  понятно,  имеются  ли  в  кургане  погребения,  какие,  и  сколько  раз  он  был  досыпан.  Ну,  и  ещё  многое  другое.                Сначала  зачистка  делается  лопатой,  потом  в  ход  идут  ножи  и  кисточки.  Ямы  иногда  получаются  очень  глубокие, и  счёт  выбранной  таким  образом  земли  идёт  на  кубометры.  Работа  нудная  и  тяжёлая.
Значение  отвала  трудно  переоценить.  Он  тоже  пригодился.  Дело  в  том,  что  ходить  за  вином  в  село  было  далековато  и  наши  юные  помощники,  души  в  нас  всех  не  чаявшие,  упёрли  у  кого - то  бочку  с  молодым  вином.  Литров  этак  на  пятьдесят.  Закопали  они  её  где – то  в  отвале.  И  в  течение  нескольких  дней  причащали  нас  всех  по  очереди.  Для  сугреву.  Честно  говоря,  мы  даже  сначала  не  поняли, откуда  у  них  вино.  Думали,  из  дома  приносят.  По  доброте  душевной.
В  том  селе  и  в  советское  время  наблюдалась  некоторая  безработица.  Поэтому  недостатка  в  землекопах  у  нас  не  ощущалось.  По  причине  весьма  скромной  оплаты  на  работу  к  нам  устраивались,  преимущественно  школьники – подростки.  По  селу  они  ходили  героями.  К  науке,  всё – таки,  приобщились.
Курган  находился  между  двумя  сёлами  почти  на  равном  расстоянии.  А,  поскольку  дорогу  ещё  не  построили,  народ  там  из  села  в  село  ходил  пешком.  Берегли  бензин,  ходовую,  скаты  и  здоровье.  Ну,  разве  что  ещё  на  повозках  ездили.  И  каждый  проходящий  заруливал  к  нам  с  сакраментальным  вопросом:                - « Аур  есте?»   Золото  всегда  притягивало.
Вначале  мы  всем  любопытным  терпеливо  объясняли,  что  золото  в  жизни  не  главное.  Научная  ценность  главнее.  Нас  внимательно  выслушивали,  но  при  этом  как – то  странно  смотрели.  Потом  нашим  ребятам  это  осточертело  и  они  стали  орать:  «Нуй  аур,  нуй.  Вали  отсюда!  Золото  в  банке.  В  стеклянной!»
Народ  относился  к  таким  эмоциям  с  пониманием.  Бросив  во  вскрытое  погребение  по  христианскому  обычаю  пару  -  тройку  монет  прямо  на  зачищенные  кости,  люди  удалялись  по  своим  делам.  На  пиво  собиралось  почти  всегда.  Большой  удачей  считалось  найти  центральное  погребение.  И  ещё  большей  -  не  разграбленное  ещё  в  древности.
И  вот,  наконец,  нами  было  вскрыто  вожделенное  центральное  погребение.  Вообще – то,  вожделел  его,  преимущественно,  наш  шеф.  Лично  мне  было,  что  называется,  параллельно – фиолетово  какое  зачерчивать.  Центральное – нецентральное  -  всё  равно  пахать  надо.                Оно  представляло  собой  огромную  яму,  во  время  похорон  перекрытую  мощными  дубовыми  брёвнами.  Диаметром  сантиметров,  этак  по  шестьдесят.  Это  сейчас  в  Молдавии  лесов  почти  не  осталось.  А  тогда  и  дубравы  были.  И  благородные  олени  в  них  бегали…  Мы  находили  их  рога.  Такие,  что  любой  современный  муж  навряд  ли  выдержал  бы  эдакую  тяжесть  на  своём  твёрдом  лбу.  Конечно,  от  брёвен  до  наших  времён  остались  только  следы.  У  рогов  бывала  сохранность  получше.  А  то  погребение  порадовало  нас  абсолютно  целым  мужским  скелетом.  Особенно  хорошо  сохранился  череп.  И  это  за  пять  то  тысяч  лет! Череп  Женька  собирался  отправить  в  Москву,  в  лабораторию  Герасимова.  Пять  тысяч  лет!  Эта  цифра  всех  завораживала.  Древность – то  какая!  Это – ж  и  Христос  ещё  не  родился.  А  этот  мужик  уже  по  земле  с  дубиной  бегал… Заснять  находку  в  тот  день  не  удалось.  И  зачертить  ( этим  занималась  лично  я )  тоже.  Стемнело  потому  что.  Работяги  провозились  до  темноты,  вынимая  кубатуру,  а  потом  ещё  и  ковыряясь  ножиками.  Поскольку  ночью  мог  пойти  дождь,  да  и  чтоб  у  какого – нибудь  идиота  не возникло соблазна   полезть  в  яму,  шеф  велел  закрыть  костяк  крафтом  (это  бумага  такая).
Наши  юные  помощники  тоже  знали,  что  золото  в  жизни  не  главное.  Тем  более,  что  его  в  яме  и  не  оказалось.  Ценность  самого  погребения  они,  конечно,  только  делали  вид,  что  понимают  -  ну,  что  такого  ценного  может  быть  в  костях,  которые  в  руках  рассыпаются!                Тем  не  менее  они  аккуратнейшим  образом  закрыли  костяк  на  дне  ямы  крафтом.  Потом  их  оттуда  не  менее  аккуратно  за  руки  вытащили.  Чтоб  лестницу  не  ставить.  Вдруг  костяк  заденет.  Учитывая  чрезвычайную  важность  такой  находки,  Женька  нанял  мужичка  из  местных  в  качестве  сторожа.                По  моим  наблюдениям,  черепушка  нашего  сторожа  явно  проигрывала  перед  ископаемой  в  районе   лобной  части.  В  смысле  высоты  и  объёма.  У  него  были  глубоко  посаженные  глаза  и  выдававшаяся  вперёд  челюсть.  Последняя  была  всё  время  в  движении  -  её  хозяин  постоянно  щёлкал  семечки,  выплёвывая  веером  шелуху.  Лицо  нашего  нового  работника  интеллектом  обезображено  не  было.  В  общем,  его  облик  здорово  напоминал  реконструкции  того  же  Герасимова  находок  гораздо  более  древних,  чем  наша.                Однако,  свои  наблюдения  я  оставила  при  себе.  Так,  на  всякий  случай.  Скажи  вот  так  что – нибудь,  и  тебе  тут  же  поступит  предложение  самой  всю  ночь  торчать  на  раскопе  в  компании  скелета.  По – моему,  удовольствие  ниже  среднего.  И  мы  отправились  по  домам,  а  на  кургане  остался  гордый  порученной  миссией  сторож.  На  всю  ночь.                Как  представитель  местного  населения,  про  бочку  он  был,  конечно,  наслышан.  И  не  только  наслышан.  Распираемый  от  гордости  за  вверенное  ему  сокровище,  он  первым  делом  основательно  приложился  к  живительному  источнику.  Затем  всем  припозднившимся  путникам,  надувшись,  как  индюк  стал  объяснять  значение  находки.  Разумеется,  с  высоты  своего  интеллекта.  За  это  все  прохожие  угощали  его  домашним  вином.  Осенью  в  нём  недостатка  не  бывает.  Молдавия  всё – таки.  К  утру  наш  верный  страж  был  «готов»  полностью.  Последними  визитёрами,  уже  рано  утром,  оказались  его  родственники,  ехавшие  со  свадьбы…                Появившись  на  раскопе,  Женька  перво – наперво  настроил  фотоаппарат.  Потом  подошёл  к  яме…                Говорят,  когда – то  какая –то  женщина – филолог,   ещё  в  советское  время  защитила  кандидатскую  диссертацию  на  тему  «Русский  мат  и  истоки  его  происхождения».  И  прочитала  об  этом  целую  лекцию  ассенизатору,  прищемившему  себе  пальцы  крышкой  канализационного  колодца.  Причём,  прочитала  так  доходчиво,  что  тот  мгновенно  преисполнился  величайшим  уважением  к  оратору  и  до  конца  лекции,  взирая  из  люка  не  сводил  с  неё  влюбленно – восхищённых  глаз.  Даже  пивом  угостить  пытался.  Материться,  оказывается,  надо  правильно.  Уметь  надо!                На  мой  взгляд,  по  сравнению  с  Женькой  эта  дама  отдыхает.  Он  без  труда  мог  бы  защитить  докторскую.  И  что  только  его  в  археологию  понесло?                Начал  он  с  нежных  отношений  с  мамой  сторожа.  И  тем  самым  установил  с  ним  родственную  связь.  Затем,  обнаружив  фундаментальные  знания  в  генетике,  просветил  почтенное  собрание  насчёт  причин  появления  идиотов  среди  предков  сторожа  по  мужской  линии.  Далее  последовал  плавный  переход  к  тайнам  мироздания.  Он  выразил  горячее  желание  узнать  каким  способом  и  при  помощи  какого  инструмента  делаются  такие  дебилы.  И  сообщил,  что  на  этого  представителя  двуногих  теория  Дарвина  не  распространяется,  поскольку  эволюция  обошла  его  стороной.  При  этом  гневное  выражение  лица  нашего  шефа  говорило  о  его  безграничном  удивлении  тем  фактом,  что  Господь  Бог  несказанной  милостью  своей  сподобил  этого  прямоходячего  появиться  на  свет,  чтоб  отравить  ему,  Женьке,  радость  от  созерцания  тварей  Божиих.          Установив  прямую  и  прочную  связь  между  мозгами  сторожа  и  его  задницей,  он  присоветовал  тому  подумать  о  местной  анестезии,  пока  он  будет  выбирать  способ  кастрации,  чтоб  избавить общество  от  появления  подобных  особей.  И  выбрал  самый  простейший.  Правда,  по – моему  весьма  болезненный.  Потом  уточнил,  в  какое  пенитенциарное  учреждение  он  выпишет  этой  интересной  зоологической  разновидности  путёвку,  чтоб  тот  там  хорошо  отдохнул.                Зооморфный  гибрид,  рождённый  богатой  фантазией  нашего  шефа,  трезвел  на  глазах.  Шеф  явил  аудитории  потрясающе  безграничное  знание  биологии,  приправленное  теософскими  выкладками.  Сторож,  получая  эти  сведения  о  своей  персоне,  становился  всё  более  похожим  на  питекантропа.  В  то  утро  он  узнал  о  себе  так  много  нового  и  интересного,  что  полученных  сведений  ему  наверняка  должно  было  хватить  на  всю  оставшуюся  жизнь.  С  ягодицами  вместо  лица  и  детородным  органом  в  черепной  коробке  вместо  мозгов,  он  был  просвещён,  что  появился  на  свет  из  широко  открытых  ворот  общего  пользования.  Бедняга,  разинув  рот  только  вращал  глазами  и  всё  сильнее  втягивал  голову  в  плечи.  От  его  гордости  не  осталось  и  следа.                Заканчивая  свою  весьма  эмоциональную  речь,  шеф  оповестил  собравшихся,  что  он  от  всей  широкой  души  дарует  сторожу  свободу  от  работы  немедленно.  Правда,  без  выходного  пособия.  И,  в  завершение  всего  вышесказанного,  нецензурно  выругался.                Говорят,  сторож  потом  бросил  пить  и  два  года  заикался.                Женькины  эмоции  можно  было  понять:  -  под  бережно  снятым  крафтом  лежал  почти  целый  скелет.  Без  головы.  На  месте  самой  его  ценной  части,  черепа,  был  просто  мелкий  порошок.  Следствие  по – горячему  прояснило  картину.  Оказалось,  что  к  утру,  к  концу  своего  дежурства  сторож  на  ногах  держался  с  трудом.  И  соображал  так  же.  Но  гонобобеля  не  растерял.  Скорее,  наоборот.  И,  когда  подвыпившие  родственники,  основательно  угостив  его,  попросили  показать  охраняемое  сокровище,  он,  плюнув  на  Женькины  инструкции  прыгнул  в  яму.  Оказалось,  прямо  на  череп.  И  поднял  бумагу…                Узрев  содеянное,  он  настолько  перепугался  ( а  может,  и  от  количества  выпитого ),  что  его  ноги  подогнулись  и  он  сел,  где  стоял.  Это  только  усугубило  положение.  Вмиг  протрезвевшие  родственники,  мало  заботясь  о  сохранности  костей,  вытащили  сторожа  из  ямы  и  уложили  крафт.  Так,  как  было,  как  они  считали.                …  Снимка  Женька  делать  не  стал.  Обошёлся  моим  чертежом.  Сказал,  что  у  меня  хорошая  зрительная  память.  Чем  и  горжусь.