Боги и шаманы

                Из книги «Вкус маранги»


            Неистощима только синева небесная и милосердие Бога.
                Анна Ахматова


Что помогало, и кто помогал переносить трудности? Семейные реликвии – это бесспорно. Священная нарта – хэхэ-хан - есть у каждой семьи, её оберегают, к ней относятся по особому, как к реликвии. В нарте с любовью уложены изображения богов из дерева и камня, изображения предков, близких людей, все они в нарядных одеждах, сшитых из лоскутков шкур, сукна, разноцветных ленточек или замотаны в шелковые платки. Пальке позволяли смотреть, играть ими, при этом учили осторожно, с благоговением обращаться - не то духи рассердятся. Приобщение к духовным ценностям шло с младенческих лет. И как яркие картинки запомнились интересные, немного таинственные походы с малознакомой старушкой к сопке, что недалеко от Тазовской губы.
Она была ещё ребенком, когда в их чум приходила непричесанная, косматая, как Баба Яга, маленькая старуха, немножко, вроде, не от мира сего, отпрашивала её у мамы:
- Пойдет ли сегодня на наше священное место со мной дочка?
Готова или нет идти с ней Палька? Этот вопрос она задавала её маме каждый раз, и получала положительный ответ:
- Готова, пойдет.
Многие дети побаивались страшной старухи, для Пальки она была интересным человеком, который с любовью относился к ней, её доброту по отношению к себе она чувствовала.
- Мы ходили вдвоем: только она и я, - вспоминает Нина. - Почему только мы? Я вижу маленькую цепочку, связывающую нас таинственными духовными настроениями. И понимаю, что из года в год она растет куда-то там, укрепляется. Это были светлые ощущения праздника. Мы шли не торопясь, попутно собирали хворост, чтобы разжечь костер. Пили чай, как бы угощали духов. И мне казалось, что в этот день, в этот момент, когда мы с ней были на священном месте, приходило понимание того, что происходит что-то важное, другим такое не доступно, и посвящены в это только мы.
Старуха преображалась, становилась красивой, когда разговаривала с небесными силами. Она обращалась к Всевышнему, просила чего-то хорошего - нам, оленям и прочее. Пальке говорили, что она шаманка. Сама же она ещё не понимала, почему выбор пал на неё, и что из этого может быть, как и того, что шаманы ищут себе замену, готовят к этому ещё с малых лет. Подготовить шамана нужно не меньше 15-20 лет. Его с детства приучают, постепенно вводят в мир таинств. Женщины шаманы - большая редкость. Бабушка была из другого рода, её фамилия была  Яунгад. Она просто приобщала ребенка к этому миру, к мистике, к религии, к языческим обрядам, рассказывала, что надо просить и как: у Бога воды, у Бога земли, у Бога неба - здоровья, благополучия.
- Я не понимала. Просто слушала, кушала с ней, потом мы собирали ягоды, травки какие-то. Обряды исполняли. Что-то запоминала, что-то нет. В таком возрасте человек ещё не может осознать, что хотят от него и кого собираются готовить. До меня это не доходило. А мама, конечно, понимала, она собирала меня в дорогу, давала печеньки, кусочки вареного мяса, сгущенку. Наставляла:
- Иди с бабушкой, иди, неси вот эти гостинцы.
Они готовили угощения для богов, задабривали их, ей нравилось разводить костер, кипятить чай. Всех святых припомнит бабушка, и они угощали их. Палька безраздельно верила во всё, что говорила шаманка. Идти до этого места далеко, старушка выбрала не самую близкую сопку у самого берега губы. И однажды, когда их мысли пребывали с богами, рядом догорал костерчик, они увидели, как откуда-то с губы выползла огромная тень, и большой человек пошел в их сторону. А сопочка-то маленькая, как за нее спрячешься от такого великана? И они перепуганные, тесно прижавшись друг к другу, как могли, прятались за маленькую сопочку: только бы человек, этот великан ли не увидел их. Труднее всего было прижимать собаку. Она вырывалась, лаяла, убегала. Они снова и снова пытались удержать её. Перепуганные думали, может, черт или страшный великан из другого мира идет. Получилось так, что этот человек шел, шел и, слава богу, прошел мимо. Ушел далеко. Так и исчез за горизонтом. Через время они пришли домой, она - в свой чум, Палька - в свой. Позднее пришли в чум рыбаки, и девочка слышит, как они говорят:
- Сегодня председатель колхоза приехал на лодке, его высадили вон там, - и показывают в сторону, где они были, - на угодье он пошел пешком.
- А мы думали великан или черт явился. Старушка и собаку, и меня прижимает, гнемся мы с ней, в землю готовы врасти.
Ему же и дела до них не было, мимо прошел, даже не обратив на них внимание. Вэлло высокий человек был, метра два. Они приняли его за нечистую силу, испугались.
Тогда детей пугали, а Палька такая маленькая в смешной малице, точно пингвиненок, как ей не испугаться большого человека. Старшая сестра выросла, и она носила её летнюю одежду. Подросла Палька, она ей мала стала, следующему переходила малица. По очереди и носили. Видно, старушка со временем поняла, что девочке просто нравится вся эта таинственность, вроде игра какая. А это продолжалось не один год.
- Бестолковый ребенок, - видимо, решила шаманка. И Палька больше не пила чай, не искала травки на побережье и у сопки, прогулки их прекратились.
Но тогда и позднее Палька усвоила и поняла одно, что мир вокруг населен духами. Они очень важные и наделены нечеловеческой силой, неземной и они бессмертны. Их надо уважать, а то вместо радости могут принести огорчение и беду. И куда бы ты ни пошел в тундре, у каждого озера есть свой дух, а озер этих великое множество. Так что поосторожнее, когда встречаешься с таким препятствие на пути, иначе хозяин воды Ид ерв может рассердиться. Костер горит тоже не абы как, есть хозяин огня Ту ерв. Без огня и Ту ерва не согреть зимой чум, не будет тепла. И если по-особому горит огонь, словно трещит и плачет, значит быть беде. Мядпухуця - хозяйка чума, понятно, что без неё дом сирота. Когда-то косматая бабушка брала с собой святых, сделанных из дерева, и они не просто ели и пили, а задабривали богов, выставляя скромную еду. Живущих в тундре людей не много, и потому главной ценностью здесь по-прежнему остается человек, каждый на счету. Поэтому этот народ из века в век предельно внимательно относится к заблудившемуся путнику, проявляя трогательную заботу о мало знакомом или вообще не знакомом человеке. Наисуровейшие условия не сделали из них эгоистов, не обозлились они на шведов за то, что у них Гольфстрим течет, напротив – доброты в них много. Видимо поэтому так далеко от них Нга - Злое начало. Оно живет за семью слоями вечной мерзлоты, глубоко под землей. Это же как надо разозлиться, чтобы оно оттуда вышло! Хэ-хэ – боги - целый пантеон всегда с ними, сделанные из дерева или камня, уложенные в священную нарту – хэхэ-хан. В числе семейных реликвий у них есть изображения всех предков - прадедов, дедов, старика Лара, папы и мамы, последние связаны одной ленточкой. Не важно, что не все понимала или вообще ничего не понимала тогда маленькая девочка, но след остался, утвердилась в вере. И последующая информация ложилась на благодатную почву.
Священных мест много в тундре, но каждый ненец мечтает побывать на самом главном - Нгэв-Седе. У мужчин нет проблем, при желании они всегда могут подняться на священную сопку, а женщинам туда путь заказан, их никогда не берут. Нашей же героине все-таки удалось подняться на эту святыню ненецкого народа. Но не так все просто происходило. Лишь став Хакэ – бабушкой, - она смогла это сделать. Зрелый возраст позволил назвать её не старухой, а стариком. Её сородичи проявили полное единодушие во мнении: «Ты уже старик». И разрешили ей ехать и подняться на сопку. Здесь и случай поспел. В соседнем чуме женщина собралась рожать, но она часто болела и бабка-повитуха, опасаясь тяжелых последствий, волновалась:
- Надо бы съездить на Нгэв-Седе, забить оленей. Пусть боги помогут.
И тогда собрались люди из семи чумов, а это место любит нечетные числа: 1, 3, 7. Они священные у ненцев. Подобралось шесть мужчин и один старик Нина. Конечно, открыли священную нарту, но Хозяйку постели Вавн тер оставили на всякий случай с беременной женщиной и повитухой - вдруг именно в это время она им пригодится. На следующее утро связали молодых телят, положили на нарты и поехали на Нгэв-Седе. Нина-старик сама правила упряжкой, ей сделали лишь одну поблажку: кто-то вместо нее вез двух оленят. Её родной брат Нерчу, конечно, незаметно, присматривал за таким «стариком» - дорога не близкая. Всё шло как по расписанию. Добрались благополучно. Забили оленей, исполнили священные ритуалы, поднялись на сопку, мазали ухом оленя, смоченным кровью, черепа, идолов. Молились, просили у Всевышнего благополучия оленям, семье, себе. И ступила женская нога Нины-старика на священную сопку, продевала она вместе со всеми в колечки цветные, яркие ленточки, завязывала на шестах и молила богов о милости всем близким. И чувство благодати сошло на всех, кто молился у священной сопки, завязывал платки и ленты, словно пояс Богородицы, и солнце выглянуло из-за туч, и на душе стало светло и празднично.
В годы советской власти на несколько десятилетий они, казалось бы, забыли сюда дорогу - им не разрешали исполнять обряды, шаманы лишь в тайне окормляли свою паству. Но духовная связь не прервалась за эти годы. И сегодня для всякой ненки, грамотной, неграмотной, трижды образованной изображения богов, духов и предков в священной нарте - самое святое, что есть на свете. Приезжает она в тундру и в первую очередь обращается к ним, везет им дары. И ленточку красивую, что я хотела передать девочкам в тундру, Нина повязала на шест на священной сопке. А на священном месте Нумдханондалва, там, где и в древности молились богам, на самом высоком шесте, где много лент, её брат завязал её платок, чтоб долго жила, благополучие было. Всеми своими эмоциональными переживаниями Нина поделилась в рассказе «Священное место Нгэв-Седе».
Годы нас примиряют со многим. Во взрослой жизни у нее появился интерес к шаманам. Погрузившись в тему, Нина решила поделиться знаниями с северными аборигенами другого континента. Она отправилась в Канаду, в город, которого в свое время коснулась «золотая лихорадка» и о которой так интересно писал Джек Лондон. В университете Уайтхорс, что означает «белая лошадь», она, уже как знаток, читала лекции о традициях и обычаях своего народа, о шаманах, и ей за это, удивляется незадачливый лектор, даже заплатили долларами.
- Я туда одна летала, не владея никакими языками, элементарные фразы по-немецки или по-французски могла сказать. И добралась. У меня только чемодан потерялся и то мне его через сутки в гостиницу привезли.
Уже без приключений в дороге она летала в Норвегию с циклом лекций о традициях своего народа. В своей книге она пишет про шамана, и про старуху тоже. В рассказе «Куда улетела душа шамана» она сообщила, когда умер последний шаман Тазовской тундры. Сейчас настоящего шамана найти трудно, говорят, есть где-то в глубинке, но больше шарлатаны, ничего толком не знают.
Обратите внимание, что у каждого шамана своё предназначение, он как бы выполняет определенный социальный заказ - всего их четыре вида. Самбдорта – это шаман, который провожает в последний путь. Видеть действия и слышать такого человека ей пришлось на похоронах своего отца. Расскажу об этом печальном ритуале, думаю, вы не сталкивались, и предположить не можете, как это происходит. Прежде замечу, что на похоронах ненцы не плачут, не рвут на себе волосы - неприлично так вести себя, все сдержанно, скромно, потому что человек уходит из этого мира в другой, в котором он встретится со своими умершими родными и будет жить другой жизнью.
Для христианина трудно даже представить, что Нинин дорогой Тэчу похоронен в семи (!) гробах, а у захоронения стоит крест. Это воля её отца.
Но обо всем по порядку. Начну с более понятного. Крест у него стоит совсем не случайно. Вы уже знаете, что Тэчу был человеком крещенным и знал, что такое храм Божий. Давным-давно, когда его отец Ептей женился, то, вы помните, он выбрал себе невесту, крепкую, сообразительную и ярко рыжую из-под Салехарда. В ней много было намешано всякой крови: ненецкой, коми, ханты, так что её энергия обусловлена генами. Салехард был рядом, миссионеры не сидели сложа руки, а выполняли свое предназначение исправно. Её окрестили, видимо, ещё маленькой. И в храм Петра и Павла при возможности заглядывали её родители вместе с дочкой. Она знала иконы, православных святых, и в чуме у Тэчу была икона, только все запамятовали какая. Это мать повела Тэчу  в первый раз в хежмя - церковь, значит. Он отлично сохранил в памяти, что ему было лет десять-двенадцать, когда он увидел иконостас в православном храме. Крещение – обряд красивый и запоминающийся, с песнопениями и молитвами. Нарекли его именем Николай. К тому времени не он один был крещенный, а довольно много коренных жителей. Будучи в преклонном возрасте, не раз повторял: «Это имя мне захотела дать мама. Мама дала». О нем он не забывал никогда. По этой причине и велел поставить крест на своей могиле. Он стоит и сейчас, и никому не мешает на ненецком кладбище.
Теперь о семи гробах. Когда подъезжаешь к родовому кладбищу, то картина открывается не для слабонервных. Дело в том, что ненцы не зарывают в землю покойников. Представьте себе пятидесятиградусный мороз и скованную холодом землю. Да она крепче металла! Ну, чем, каким инструментом ненец мог копать землю зимой? При возможности, если похороны происходили в другое время года, они лишь сантиметров на десять-пятнадцать могли углубить, и только. Гробы закрепляют и, исполнив ритуальные процедуры, оставляют на вечные времена. А времена бывают разные: может прийти зверь, к примеру, медведь и раскурочить захоронение. Летом, появившись на кладбище, можно увидеть страшную картину – полтуловища или другие человеческие останки. Такое кладбище лагпункта 501 стройки на реке Ярудей увидел и рассказал о нем поэтической строкой большой северный бродяга, публицист, поэт, прекрасный человек Александр Аксенов, когда-то живший в Надыме. Звучит не слабо:
«Полым течением речки тундровой
Перекорёжило мост.
Каждой весною по яру крутому
В речку сползает погост.
В Карское море та речка вливается
Талой водою торфяных полей…
С карты столетия имя стирается.
Мало кто помнит лагпункт «Ярудей».
 Панцири будто из глины белеют
Вытаявших черепах.
Глянешь поближе, и губы немеют:
- все черепа, черепа…
Осень в той тундре в парчу одевается,
И вот тогда, в полутемках зари
Крупные птицы под берег слетаются:
Золото ищут в костях глухари.
Птицы крушат в черепах перепонки
И средь истлевших зубов
Птицы находят мосты и коронки
Для мускулистых зобов.
…Ранняя, ранняя юность надымская,
Мало жилья, но открыли музей.
Чучело птицы в нем с ближнего прииска,
С прииска смерти, с реки Ярудей.»

Покруче страшилок из фильмов. Вот почему Тэчу пожелал похоронить себя в семи гробах. Его наказ родные исполнили, и шаман, помолившись Всевышнему о душе его, проследил за исполнением воли усопшего. Гроб получился огромный - под два метра высотой. Покойника в новых одеждах, с шапками, кисами, поясом уложили в ненецкую постель, затем один гроб, суконный, помещали в другой - брезентовый, железный, деревянный и так далее до семи, как велел шаман, провожавший в загробный мир. Наполеон, говорят, кто в шести, кто в четырех гробах похоронен. Но его усыпальница в Доме инвалидов в Париже, где лежат выдающиеся французские военные. Там никто не побеспокоит - величественное здание и саркофаг из красного гранита весом в 35 тонн. А здесь суровая мать-природа с арктическим зверьем окружает. Потому Тэчу при жизни хорошо продумал, как ему быть на том свете, а дети и шаман исполнили его волю. Причем одну часть гроба приподняли, чтобы покойник смотрел на восток. Постарались надежно закрепить. А нарты, на которых везли покойника, переворачивают и оставляют. Всё - жизненный путь окончен: бог Земли, бог Неба приняли душу усопшего. Здесь же забивают четыре-пять оленей, чтобы помянуть. Мясо отдают старикам. И теперь, по прошествии лет, когда родные - дети, племянники - приезжают на кладбище, гроб отца стоит целым и неповрежденным, медведи хозяйничают, ворошат, но гроб Тэчу стоит не тронут, словно захоронение было вчера. Здесь, на родовом кладбище похоронены все Ядне - мужчины, их жены, дети. Кроме её мамы.
Ненэй принадлежит роду Салиндер, и захоронена на их родовом кладбище. Потеря близких – это всегда раны, которые саднят, они не заживают. Уже будучи Хакэ – бабушкой, - она потеряла свою младшую сестру Тамару. И странная вещь, она моложе Нины, и как-то приехав в тундру, поднявшись рано утром, решительно скомандовала:
- Собирайтесь, всё приготовьте, оленя отловите, поедем мы все в дальнюю дорогу, на могилу мамы и бабушки нашей.
И представьте себе, все собрались. Младшую сестру послушали. Лишь кто-то одни робко усомнился:
- Почему такая спешка? Может, на следующий год поедем?
Тамара, твердо и в непонятной задумчивости, словно ей одной был известен сакраментальный конец её жизни, ответила:
- Может, я вообще не смогу приехать. Может, я уже никогда не приеду сюда. Надо отправляться.
Это очень далеко за Ямбургом, на краю Тазовской губы. Хакэ ни разу не была там. Можно было вертолетом долететь, но она сама не знала, где, маму хоронили без неё. Там на родовом кладбище Салиндер несколько могил. Они добрались, все родные приехали. Забили оленя, сделали всё, что положено. Теперь, когда нет Тамары, всё вспоминает эту поездку и сокрушается:
- Как в воду глядела.
Вскоре её не стало. Её час пришел неожиданно рано. Тамара похоронена в Надыме на обычном городском кладбище. Она современная, в городе жила, вуз в Тюмени окончила. Похоронили же её во  всем ненецком:  одна  ягушка одета  на  нее,  другой  укутана,  постель из  мягких  оленьих шкур. На неё  шапку  одели,  кисы, пояс и все  остальное. Туча  для  швейных  изделий с  ней,  и всё,  что положено в  другой  жизни.
Как-то  не очень  складно  произошло  со  старшей  сестрой Акае,  которая   умерла давно и похоронена в  Антипаюте  на  русском  кладбище. После этого печального события прошло уже больше года. И встречает как-то случайно Нину шаман, которого она никогда прежде не знала и не видела, и говорит, что тяжело ему, что сестра её все время снится ему. Сон всегда один, каждый раз она жалуется, и он слышит её голос: «Холодно мне». Одежду теплую нужно принести на могилу». Ведь принято у ненцев хоронить в теплой одежде, чтобы не мерз на том свете человек. А родители  были  в то  время  далеко в  тундре,  не  смогли  привезти  теплые зимние  вещи для неё. Приехала Нина в поселок, и отнесли они на могилу  Акае теплую ягушку, кисы, шапку. Совсем не важно, что через ночь не стало там новых вещей,  бедные  люди  унесли.  Зато у всех на душе спокойно - нельзя в ледяной тундре оставлять людей без теплой одежды.
Да, Вавилон построен на берегу Ефрата, в теплом месте, а Вавилон семьи Ядне - у самого краешка холодного Карского моря, и так же населен десятками богов, управляющих жизнью и потусторонним, невидимым миром. И когда нет между ними посредников - шаманов, они общаются с богами напрямую. Кому нужен бог воды или озера – обращаются к нему, кому бог неба – тоже есть. Они живут в согласии с природой. Эти духовные ценности передаются из поколения в поколение, стало быть, жить и пантеону богов, и народу, заселившему сотни лет назад ледяное безмолвие тундры.