Чужие молитвы

  Они долго стояли у подъезда, вот уже и фонари зажглись , и опустела детская песочница, и бабульки, дремавшие на лавочке, поспешили домой к вечерней программе "Время". А он так хотел её поцеловать, но всё стеснялся, не знал, куда девать очки - то ли снять, то ли оставить, боялся голодного запаха изо рта - совсем не получилось перекусить в студенческой столовой, а потом они засиделись в библиотеке. Расставание получилось скомканным, она явно была разочарована, и, кинув сухое "пока", исчезла в темноте подъезда. А он стоял и слушал , как постепенно затихают её шаги на этажах.
  А назавтра был экзамен, и они совсем не успели поговорить. Экзамен был сдан на отлично, и она, счастливая, упорхнула со стаей подружек в кафе- мороженое .
  Утром нового дня он уже стоял у ее двери, прижимая к себе громоздкий горшок с цветком. Звук дверного звонка разбудил спящую квартиру, послышались торопливые шаги и её звонкий голос- Иду, идууу!
А он не знал, что сказать, и куда девать эти дурацкие очки- снять или оставить. Молча протянул ей горшок с кактусом , на макушке которого красовался большой алый цветок. Она зазвучала своим серебристым смехом, подхватила цветочный горшок и сказала- Кактус? Ты серьёзно? Мне ещё никто не дарил таких цветов. Откуда ты его взял?
- Из дома принес. Раньше бабушка выращивала, а теперь мама. У нас их целая коллекция, этих кактусов! На балконе.
-Ты смешной. И зачем мне кактус? У меня то и балкона нет. И цветы у меня не растут .
- А ему много не надо. Поливать. Иногда. И любить . Я тебя научу.
-Смешной ты- повторила она - А поехали на пруды? Будем кормить уток. Ты умеешь кормить уток? Я тебя научу.



  А потом как- то странно повернулась жизнь. Она стала исчезать, пропадать, смех утратил своё серебро, голос стал незнакомым, а взгляд- чужим. Он не настаивал, не приставал с вопросами, надеялся на переменчивость времени, но она ушла замуж за другого, лишь единожды мелькнув в его жизни со словами " ты мой лучший друг".
Потом он уехал в другую страну, на историческую родину, обустроился, занимался наукой, оброс делами, друзьями, пустил корни. Иногда до него долетали вести из далёкой юности- этого убили в конце девяностых, а этот- депутат. Другой живет в жаркой стране и женился на местной . А она... Муж ушёл от неё через несколько лет, ушёл подло и некрасиво , заделав ребёнка с её лучшей подругой. А потом заделал ещё двоих погодок, и они все жили в соседнем дворе, она смотрела из окон, как он гуляет с коляской или спешит по утрам на молочную кухню.
Из года в год она растила в себе свою беду, наблюдая, как растут его дети, которые могли бы быть и её детьми.
Беда росла, проникала в каждый орган, заполнив раковой опухолью и сознание, и тело. Она не стала вовремя бить тревогу, смирилась, слабела, слепла - опухоль уже передавила какие- то нервы.
И вот тут появился бывший муж, обеспокоенный и виноватый он нанял сиделку, а иногда присылал старшего сына. Тот приходил с полными сумками- сильный, красивый, черноглазый , раскладывал продукты на полочки в холодильнике, прятал в аптечку лекарства, и по- свойски, по- родственному называл её тётей. А она думала, что он мог бы называть её мамой, ловила слухом каждое слово этого чужого сына, любила его до боли в сердце, до хруста в костях, любила и ненавидела одновременно.



  ...А однажды кто- то ключом открыл дверь в её квартиру, и она, едва заслышав в коридоре торопливые шаги, сразу же узнала его.
Он попрощался с сиделкой , ночи напролёт проводил у её постели, кормил с ложки, купал, и по её просьбе читал каждый вечер молитвы, ломал язык о неудобные слова, призывая на помощь чужого Бога.
-Зачем?-однажды спросила она. -Зачем ты это делаешь?
-Помнишь, когда мы были студентами , мы поехали в колхоз ? И тебе стало плохо? В тот день я сделал  и твою норму тоже. Пока тебя везли в город, бледную и перепуганную. Я знал, что тебе это вряд ли поможет. Я просто хотел разделить твою ношу. Помочь тебе тащить твой мешок, понимаешь?
  А потом начались боли. Он бегал из кабинета в кабинет, от врача к врачу, чтобы достать обезболивающее, срочно, очень срочно! Нет нужной печати- и он вновь мчит на другой конец города, в попытке её заполучить, а тут еще выходные, и лекарство дадут только в понедельник.
А она тем временем кричала. Крик заполнял собой всю комнату, разбивался о стены, страшно гудел в хрустале , распахивал настежь окно, вылетая на улицу острыми осколками звуков.
И тогда он открывал книгу с молитвами, и вновь ломал язык о незнакомые слова, и снова призывал чужого Бога...


  И чудо свершилось! Лекарство удалось достать, и она сразу обмякла в его руках, полуприкрыв слепые глаза, громко выдохнула и прошептала что- то неразборчивое сухими губами.
А однажды она вдруг взбодрилась, и даже зазвучала серебристым смехом, а потом сказала- Ты знаешь, мне кажется, я стала немного видеть. Я вижу такое маленькое светлое пятно, и оно постепенно растёт. Мне кажется, я вижу рассвет.
-Сейчас три часа ночи- ответил он.
-Сейчас утро- возразила она. -Я чувствую . Я знаю. Мне так хорошо. Ничего не болит. Такое светлое сознание. Так непривычно... А потом добавила- Почитай Богородицу.
И слова уже стали понятными. Бог , казалось, откликнулся на зов и пришёл, присел на край кровати и был тем самым светлым пятном, которое она разглядела слепыми глазами. Бог склонялся над нею, соединялся с измученным телом, рос внутри нее, наполняя светом, покоем, и даже подарив на прощание прежний серебристый смех.
-Ты любишь меня?- вдруг спросила она.
-Прежде любил. Очень- впервые в жизни признался он. А сейчас... Наверное... уже и не люблю.
-Отчего же ты не женился, не завёл семью?
-Знаешь- ответил он, -А я так и не встретил человека, которому хотелось бы подарить мамин кактус.
-Ты смешной- сказала она и зазвучала своим серебристым смехом. В последний раз.



  Богородице, Дево, радуйся... Объявили посадку на рейс.... Благодатная Марие, Господь с тобой.... Чужие молитвы чужого Бога... Благословенна ты в женах, и благословен плод чрева твоего.... Которые он выучил наизусть... Яко Спаса родила еси душ наших...



... еси душ наших... еси душ наших...