The End

Окончание книги или части ея.


Иду  на чёрные поля
Как эфиопский дикий царь
Иду и чувствую полёт
Над расцветающей землёй

На чёрные весенние (вечерние ) поля
В каком – то мареве небес
Где зреет солнца виноград
И сквозь туман пылает ночь

Я люблю ночь. Ночью большинство  (честных, порядочных, нормальных?) людей крепко спят, а значит, на земле  произносится и производится намного меньше глупостей. Чем занимаюсь я? Пишу, читаю, слушаю. Могу и рисовать.  Время от времени (от случая к случаю) варю гречневую кашу для собак. Почему нет?  Никогда не мечтал и не грезил. Даже не воображал. Воплощал – это да. Не скрою. Вспоминая свою жизнь, я пытаюсь найти в ней хоть какие – то закономерности и не нахожу ни одной. Всё эпизодами. Может, в том и закономерность, но даже последовательности не восстановимы в памяти, хотя они, безусловно, имели место. Да только что с того, что последовательности, когда даже потребности уловимы сознанием лишь в редких случаях! Желания  могут быть вообразимы, конечно, но не выразимы почти, ни в коем случае. Потому и неотразимы. Из времён года выделяются, пожалуй, только зимы.  Да и те сливаются в одну, о которой  в последствии можно будет сказать лишь то, что она прошла, а точнее:
Вот. Зиму пережили.
Ты так сказал, как будто пережили войну. – заметил  брат приятель.
Да всё одно из памяти всё будто вымело пургой, бураном, вьюгой и позёмкой занесло и вымело, выбелило, да и растаяло, аки не бы.  После чего спрашивается, естественно: И что?
Действительно. Что же можно сказать о такой жизни?

Не смотря на малую витиеватость (однако время от времени кудрявость) слога…

Короче, невообразимо.
Плодами же чьего либо воображения пользовался  почти беззастенчиво. На то они, от части по крайней мере, и существуют.  Однако и они  не вполне могут удовлетворить, а точнее утолить неумолимую  для каждого жажду разумного, доброго, вечного.
Они, скорее, лишь напоминают.

Прошедший вечер был окрашен сполохами горящей прошлогодней травы, поджигаемой здесь на радость детей и подростков. По поводу «строгих правил жизни» могу сказать лишь:
Когда – то и я был безрассуден. Хотя и теперь ещё не всегда, но чаще и в большинстве случаев именно так.
Вот, закончить бурлить это варево, да и баеньки.
Хочется ехать. Сначала ехать, а там и уехать. Вот только, транспорт мне то и дело предлагают (да что там! Подсовывают и подкладывают будто!) какой – то не подходящий. Кажется…
Мало того. Везут, везут. А куда везут? И всё таки, ещё хоть немного, но хочу верить, что ТУДА.
О том говорят все отсветы и отблески.
Об отношении мира к пишущему (рисующему тоже, но чуть иначе) человеку я уже где – то упоминал. В общем – то, всю СВОЮ жизнь и весь СВОЙ мир я уже себе ПРИДУМАЛ, и если (а она так или иначе)  есть другая жизнь, то я понимаю её только ТАК. Мало того, практически только её я и ЖИВУ, а о чём она и как –  НЕ ВАШЕ ДЕЛО.
Но это грубо. Мысли находят меня (и слова) подобно приступам аллергии. Этой не менее, чем все другие, эфемерной болезни, при которой кажется, что чешутся глаза, а потом никак не можешь отчихаться. Бывали и смертельные случаи, как следствие внезапного распухшего удушья. Думаю…
Смею предположить,  что снижение налогов принесло бы значительное облегчение рядовому народонаселению и уменьшило бы риск погружения в мрачно сектантские настроения экстазы типа Аум Синрикё. У меня быть может, не возникло бы вопроса чем заполнить оставшиеся до негласно объявленного мной сна полчаса. Хотя, конечно, искать причины всех  СВОИХ…
Э - - э – э… недоразумений  в социально экономическом устройстве так же нелепо, как  подгонять процесс подготовки каши лозунгами. Они, конечно, неплохо горят, но все эти шеренги мы проходили ещё при генсеке Горохове и вот куда таким, извините за выражение, макаром, дошли.
Но было бы нелепо искать причины своих… э - - э…
Впрочем, я повторяюсь. Буквально шью белыми нитками по чёрному мрамору. В такие моменты время тянется жутко медленно (медленнее только в школе и на работе иллюзорно продлевая жизнь) , а не хочется терять ни  минуты отпущенного. Ни секунды, но что – то сегодня  я повторяюсь не на шутку. Таков ли признак предела?
В такие минуты я  созерцаю вопрос, которым являюсь я сам. Не гонят меня, вот, даже зовут без пятнадцати два есть в этих джунглях что – то посадское. Безусловно, пора не пора  - иду со двора и так далее и тому подобное. Считаю минуты. Минуты проходят. Проходят глупо и пусто. Так тягостно тянутся эти  мгновения  о которых не думай… не думай… А то и думай не думай, а…
Тяну их вот так вот, а им всё как с гуся вода. Начинать что либо, кажется, поздно. Заканчивать всё потихоньку и само заканчивается. Правда, не так, как того ожидал бы кто либо, но предполагая, возможно, и такой вот исход варианта.
Сегодня вот так. Пусть сегодня вот так. Потому что так ещё не было. 

Теперь, вот, есть, но повторов, пожалуй что, больше не надо. Ещё пять минут и адьё этот день, надень, наночь, навечер, наутро, довидзеня, гуд бай, чао, аста ла виста, минута, секунда…
Тайм аут.
Ауфвидерзеен.
То есть, не касаясь лиц, ног и рук…
Чего там ещё не качаясь…
Доброе утро.
Другого и не может быть ничего, но это опасная игра. Нужно ли рассеивать эти мнения? Даже перечислить  их трудно – вот сколько их мнений. Не видевший живёт, возможно, в неведении. Если знает, ну тогда в невидении. Все мы в каком – то смысле люди невидимки. Хе – хе.
Потому что с определённого расстояния нас может быть не видно.
Невидимки, неслышимки…
И тому подобное.
Непахучки…
Эх – хе…
Ну и ладно.
А каша – то у меня и не получилась.Не учёл законов физики, которые так таки иногда и работают.