Новогодняя сказка. чудеса

 часть3
   Кроме вислоухого пса с моноклем, совсем непринуждённо, за столом расположились синий, голубой и парочка розовых представителей кошачьего рода.
  Трое котов, прищурившись, облизывались на торт, будто это была жирная мышка. Кошка же внимательно рассматривала Маркизку и Чёрного, ожидая, чем закончится их встреча. Но самой большой неожиданностью для хозяев был чёрный рояль, который вдруг  возник в самом тёмном углу кухни-столовой и сам себе наигрывал, то джаз, то венский  вальс, то вдруг взрывался в буйном и тяжёлом современном роке.
   Маринка  и Сам Самыч стояли, заворожено глядя на всю эту кутерьму, лихорадочно перебирая в памяти, что же они такое сделали. Почему это всё, кто эти гости и что делала в их доме улетевшая из трубы женщина? Ответа не было. Между тем...
   Время не стояло на месте. Оно менялось. А с этим временем менялось и происходящее в их доме. Около стола в зеленоватом отсвете абажура появилось новое лицо похожее на повара, а возможно на официанта. Часы показывали без пяти двенадцать.
    Странная,похожая одновременно на поварской колпак и на какой-то, возможно, вполне съедобный гриб, шляпа этой личности съехала немного набок. Густые черные бpoви, глаза на выкате, зеленушки - губы говорили хозяевам о его довольно буйном и плохом характере. Увидев его, кошачья компания немного притихла. У вальяжного пса слетел монокль и, хоть всего на минуту, но стало видно, что не он играет главную скрипку этим вечером. А тот, один, что был с носком в зубах, cовсем тихонько взвизгнул и положил носок возле рояля.
 - Папрашу внимания, господа! Скоро двенадцать! –
заявила о себе грибовидная личность громким голосом.
   Кошачья компания тихо- тихо перемурлыкивалась.
  -Кого отравит он на этот раз своим вкусом? - взвизгнула розовая кошечка и встала у рояля. Она попыталась что-то спеть, но получалось только урчание.
  —Опять заколдовала! -
пронёсся тихий ропот за столом.
 — Что? Кого? Команда пользователя? Колдовать? Запрограммирован на обслуживание,—
 засуетилось Нечто, высунувшись спросонок из под стола с полупотухшими глазами.
— О, не рвите струны моей души, я не выношу фальши, я уже зависаю, —
застонал томно скрипичный ключ, вставая с красной вертушки у рояля и глядя в холодные, подёрнутые пеленой безжизненно выпученные экраны неактивированного Нечто.
— У меня такая тонкая природа, —
добавил он и  картинно упал на крышку рояля. Но, тут же,  передумав, нахлобучил свой капюшон и подсел к сине-голубой компании, поближе к сладкому.
   Увы, было поздно.
   Нечто, уловив его настрой, начало активироваться. В его нутре что-то защёлкало, заурчало, как в пустом желудке, замигали точки на экранах, которые засветились вдруг недобрым светом, высматривая жертву.
   Спасло "Скрипачника" только то, что тонкая материя его мира позволяла левитировать, телепортировать и вообще витать в высоких сферах.
Нечто же требовалось время на активацию, он был не поворотлив и туго соображал, чтобы действовать быстро. Скрипичный ключ вознёсся так высоко, что даже Маркизка и Черный, снисходительно посмотрев друг другу в глаза, разошлись в стороны.
 - Ш-ш- шампанского - вдруг прошипел Чёрный то ли повару, то ли официанту.
- Чую, что госпожа близко. Энергией пахнет, мегабайтами.-
-Да он не настоящий,—
 подумала Маркизка и запела. Она смотрела на стрелки будильника и пела всё громче, как бывает, поют кошки весной, но Чёрный не отвечал ей.
  Всё что происходило в доме, было так невероятно, что Mаринка даже сняла свои огромные очки, в которых она не только всё время ходила, ела, работала, но даже спала, чтобы лучше видеть сны, особенно, если они были про путешествия. Очень давно Сам Самыч её так и прозвал, нежно, ласково и грустно — «Маринка-путешественница», потому что она, кроме снов и леса, так нигде и не была. И тут он увидел, что без "велосипедика" на носу она ещё очень даже симпатичная. Сам Самыч так засмотрелся на свою Маринку, что не сразу понял, что в доме снова, что-то происходит, хотя они так и стоят... у входа в кухню.
   А в это время окна осветились странным сиянием, и со двора полилась красивая и какая то волшебная космическая музыка.
  От этой музыки в кухне вдруг нежно зазвенел колокольчик, который будто витал на головами. Когда же он зазвенел у свечей в торте, вдруг все увидели, что колокольчик, нежный серебряный колокольчик, звенит на капюшоне "Скрипачника" — вечно дёрганого, нервического и обморочного. Но сейчас... на глазах изумлённых зрителей у этого анемичного субъекта за спиной вырастали голубые прозрачные крылышки. Он махал ими, то поднимаясь выше, то опускаясь к свету свечей. Колокольчик, раскачиваемый этим полётом, звенел так, как может звенеть только душа влюблённых. Под этот звон свет, льющийся во все окна, стал заливать всё, освещая даже самые тёмные углы.
     И незваные гости, и хозяева дома бросились к окнам, к тем, что выходили к калитке, где стояла новогодняя ёлочка. До Нового года оставались считанные минуты, но чудеса продолжались. У Сам Самыча глаза снова полезли на лоб.
     Прямо совсем рядом с застывшим от красоты Снеговичком в воздухе возник светлый квадрат. Он был похож на экран телевизора - чуть голубоватый.  На глазах зрителей тоже, как в телевизоре, на фоне квадрата внезапно возник 
КТО — ТО  в синей,  расшитой золотом и  серебром одежде, в высоком остроконечном колпаке, украшенном золотыми звёздами. Всё это напоминало костюм для маскарада, но внушало предчувствие чего- то хорошего. Так, по крайней мере, показалось и Маринке и Сам Самычу, и даже Маркизке, которая теперь пела почти в унисон с чудной  и таинственно звучащей музыкой, которая уже заливала   светом дом, недавно выпавший вокруг снег, и даже ночное небо.
   Месяц, что висел совсем низко над крышей дома, подхватил на лету, как золотой серпантин, музыку, и понёс её своей звёздочке. Казалось, что эта музыка льётся из сердца, что тот, кто так может любить, а это несомненно была музыка любви, должен быть вечным, как вечна сама музыка и вечна любовь. Казалось, что это чудо тоже будет длиться вечно, так истинно прекрасными и завораживающими были эти искры  мгновения единения сердец.
   He сразу очнулись Сам Самыч и Маринка от чарующих их звуков. И только потом, взглянув в окно на ёлочку, которая сияла чудесными огнями и, казалось, раскинув ветви-руки, кружится счастливая в удивительном танце под музыку, что рвётся от нежности из груди Снеговичка, и летит над заснеженным простором ввысь к Месяцу и его звёздочке, они поняли, что в их дом пришло сказочное чудо. Они так много лет ждали этого.