Классика

Мы ехали на дачу. Выбрались пораньше, чтобы опередить тех, кто ещё спал или потягивался в сладкой истоме. Но толку от этого было мало. Пробки на шоссе, как и в любое время суток, образовывались постоянно, и приходилось мириться и терпеть, терпеть и мириться.
 
После Мытищ моторы машин, наконец, заработали ровнее, и на шоссе стал устанавливаться какой-то порядок. В салоне играло радио. Володя и Наташа – он сидел за рулём, она рядом – всё время перескакивали с волны на волну и не могли остановиться. Что они искали? Классическая музыка их не устраивала. «Вечернюю серенаду» Шуберта убрали сразу, как только она зазвучала. Вскоре туда отправилась  и «Лунная». Наташа при этом ещё и прошептала: «Та же фигня!» Их пальцы встречались на панели и ласково касались друг друга. 

Потом наступила тишина. Долго ехали молча. Наконец свернули с шоссе на лесную дорогу, и это означало, что конечный пункт нашего путешествия был уже близок.

Вдруг из приёмника, который, как оказалось, не выключили, послышалось тихое шуршание. Будто кто-то дышал в микрофон или касался его пальцами. Потом раздался ровный голос чтеца. И не узнать его было невозможно. То был Ульянов. Каким всё же завораживающим голосом обладал Михаил Александрович!

Мы пропустили только самое начало, когда, конечно же, объявили автора, название произведения и исполнителя.
 
А повествование, меж тем, разворачивалось по такому сюжету: у старика умерла жена, с которой прожил он долгие годы. Старик размышляет о жизни, о смерти, о её неотвратимости. О жене, которая лежит сейчас дома на обеденном столе и ждёт его.

А идёт он на почту, чтобы отправить телеграммы сыновьям, которых у них шестеро. И живут они в разных местах.

Потом приехали сыновья. И было прощание. И были похороны. Сыновья от дома до кладбища несли гроб с телом матери на руках.

Какие слова нашёл автор! Какие поднял из глубины души своей! 

Я слушал и гадал. Кто он? Астафьев? Шукшин? Распутин? Я уже не беспокоился по поводу того, что молодёжь переключит это невесёлое повествование. Или совсем выключит радио. 

Впереди показался забор нашего Товарищества и домик охраны, а диктор в это время сказал: «Мы прослушали рассказ Андрея Платонова «Третий сын» в исполнении..."

«Вот это проза!» - невольно вырвалось у меня. И по всему было видно, что все   согласны со мной.

А вот и наша дача. Мы долго разгружались и заносили в дом всё, что привезли. Нашлись и другие дела. Наконец, каждый из нас обрёл свободу, и я поспешил к книжным полкам. Томик Платонова нашёлся быстро. Я открыл страницу с этим  рассказом и пробежал его глазами. Нет, я не надеялся обнаружить что-либо пропущенное в радиопередаче, просто я всё ещё находился под впечатлением от только что услышанного. Да и ещё раз хотелось прочувствовать эти так удачно найденные автором слова и так мастерски расставленные по своим местам.

У Андрея Платонова есть рассказ «Возвращение», который я всегда считал одним из лучших нашей отечественной литературы. Его я перечитывал много раз. Так вот, теперь и «Третьего сына» ставлю рядом!