Ангел-хранитель

У мамы такая привычка – при каждом прощании, даже обыденном, произносит напутствие: «Ангелочек, милый мой, Ты вперёд, я – за тобой». Так ей спокойнее, да и провожаемым тоже.

Дачный сезон заканчивался. Можно было бы по осеннему теплу ещё растянуть удовольствие рыбалки и лодочных прогулок, но лучше завершить переезды в город до неизбежной слякоти.
 
Складную дюралевую лодку мне подарили под 23 февраля и она пришлась весьма кстати в грядущий рыбный сезон. Правда, профи водосплава звали тип этой крашеной зелёной посудины, грузоподъёмностью в два человека, «Блесной», за её стремление сверкнуть на дно при малейшей возможности. Помехой этому не могла служить даже мудрая конструкторская деталь – пенопластовое сиденье между бортами, – они дружно тонули вместе.

На летний рейд лодку помог забросить сосед по даче. Тут же нашлось удачное средство для транспортировки до воды – самодельная тележка на базе шасси от раскладушки, которая легко пряталась в прибрежном камыше или умещалась на баке «судна». Но лето пронеслось, как обычно, и я решил, порыбачив напоследок сентябрьский денёк на старице, перегнать «Блесну» домой по реке. С мамой договорились, что она доберётся до города и встретит меня вечером у парапета на Набережной, чтобы помочь с переносом поклажи.
 
Плавно впадая через протоку в Урал, течение подхватило и понесло мимо обезлюдевших пляжей и частокола рыбаков на вечерней зорьке. Перестал грести, разомлел, и лишь пристраивался к быстрым струям, представив себя почему-то весенней льдиной на пути в далёкий Каспий. Вспомнился один из водных походов по башкирской речке Инзер на надувном плоту. Вот это было лихо – продираться сквозь пороги в ревущей пене, когда гнулись и трещали берёзовые греби, а ребят смывало, порой, за борт.
 
Сперва с низовья послышался звук моторки, а потом она сама пролетела далеко слева по борту, слегка раскачав лодку сглаженными стремниной волнами. Заводской «Прогресс» с мощным подвесным мотором «Вихрь» на корме, трое на борту. Промелькнуло: «Отдыхают же люди. Никаких тебе грядок и урожая. Счастливые…». Спустя минут десять звук стал приближаться сзади. Успел лишь разглядеть номер лодки, как она прошла в метре от меня, с разворотом и высокой волной. Еле успел стабанить свою «Блесну» носом к гребню, а иначе она тут же отправилась бы на дно. Про себя: «Ну, шутники! А не пьяные ли?». После резкого разворота моторка ринулась прямо на меня, а на её палубе кто-то истошно и угрожающе заорал! Вмиг ударил вёслами, поднял их и встал уже кормой к волне. Если бы не закрепил тележку, она легко свалилась бы в реку. «Блесна» опять вынесла удар и даже не черпанула воды. Моторка ещё раз налетела сверху по течению, и я еле-еле увернулся. Потом, как в заторможенном просмотре слайд-фильма, увидел невероятное – дюралевый корпус «Прогресса», высоко задрав нос, круто вписался в очередной «боевой» вираж и … два его пассажира вылетели по инерции вниз по течению. Это были парень с девушкой, в одежде и лёгких куртках, при часах, ключах и документах, с деньгами и в помаде, – метров на пять, с головой! Редкий по энергии мат воспарил над водой! А её всего по грудь, холодной, осенней, бодрящей алконавтов, поэтому вскоре, не без труда переваливаясь через борт, экипаж воссоединился. Рулевой – мелкий стервозный мужик, в жопу пьяный, не стал долго искать брёвна по глазам, а с налитыми кровью зрачками яростно ринулся за мной в погоню, как за виновником всех их бед. И хотя течение отнесло меня на солидное, не абордажное, расстояние, тут уже и мне стало не по себе от дикости и безнадёжности ситуации. Что делать? Куда деться от этих ненормальных?

Спасение приблизилось в виде невеликого затона, в который обычно до весны ставили здешнего трудягу – земснаряд, добытчика ПГС. Когда «пираты» уже готовы были размазать «Блесну» о правый, европейский берег, я юркнул за ивовый куст прямо у них под носом. А они, спешно отвернув от противоположного обрывистого берега бухты, снова экстремально задрав нос моторки, загребли кормой воду, и … пошли на дно. По поверхности поплыли вёсла, баки с горючим, канистры, пятна бензина, шмотки разные.
Выждав неприличную паузу, всего с четверть часа, я спокойно вышел на стремнину и продолжил увлекательный сплав. Все  трое, до нитки мокрые, уже выволокли свою калошу и то, что удалось выловить, на берег. Парень, увидев проплывающего мимо, пошёл было в воду с нелепой просьбой на посиневших губах: «Помоги, друг!». Пришлось откликнуться: «У нас с вами разное водоизмещение!»…

И лишь ради острастки, безо всякой злобы, но чтобы дать понять, что и мы не лыком шиты, я молча достал из противогазной сумки любимую рогатку, зарядил отборной галькой и от души пульнул по корпусу поверженного судна. В ответ на звонкий удар раздалось лишь глухое рычание окоченевших плывунов.
 
Спустя полчаса пришвартовался в условленном месте и, выйдя на берег, увидел в сумерках встревоженную маму. «Что так поздно? Всё ли в порядке?» – спросила она. «Да нормально, доплыл… Твой Ангел помог…»
* * *