25 октября, 2014

Дорогой дневник, сегодня я наблюдала сумасшедшую сцену и сама поневоле оказалась участником этого казуса. Прошло уже 3 недели, как я оказалась в жарких тропиках под названием Малайзия. Не то, чтобы я была совсем не рада такому территориальному изменению, но и веселиться почему-то хотелось редко. Я поругалась с Дарией, она как обычно начала нести всякую чушь и врать мне в лицо, производя немного жалкое впечатление своим косившим совсем в другую сторону глазом. Я стояла немного злая на остановке субанга, трое таксистов странно косились, звучно прикуривая сигареты. Мне было ужасно жарко, так жарко, что я сразу захотела в мой родной ледяной город, насыщенный ветрами по утрам. Жара была бы сносна, если бы не отвратительный запах, который насыщал мои ноздри своими едкими парами тухлости и гнили. Неспешность Малайцев начинала раздражать не меньше, чем косой глаз Дарии, так как час давно уж прошёл, а автобус на асфальтированном горизонте все не появлялся. Зато появилась бабушка, скорее всего китаянка, её как будто полностью закрытые глаза, морщинки и ямочки на впалых щёках уверяли тебя, что этой женщине доверять можно и даже нужно, так как если бы доброта выглядела визуально, она бы выглядела именно так.  Её серый хлопковый костюмчик говорил о бедности, а её поклоны к каждому из стоящих о том, что она просит милостыню. Старушка была ещё та, стояла долго и настойчиво, пока деньги не упадут ей в карман. Я знала, что она и ко мне подойдёт, но совсем этого не страшилась. Я любила помогать людям. Не могу сказать, что мной владело чувство жалости в такие моменты, ибо жалость как проявление сочувствия могло бы задеть гордость человека или чересчур эту гордость превознести. Если выражаться в более грубом тоне, я просто любила отдавать родительские деньги чужим людям, которым настолько плохо, что они опустились до зависимости от таких принципиальных студентов, как я. Ну так вот, подошла эта бабушка и ко мне, улыбаясь и отдавая мне карточку с Буддой и золотую, скорее пластмассовую,  монетку. Я понимала, что она хочет и спросила, сколько все это богатство стоит. Она только покачала головой и положила данный религиозный букетик мне в сумку, потом протянула билетик, где люди пишут сумму пожертвования и своё имя. Это, мой дорогой дневник, настоящий цинизм, я думаю. Я протянула красивую купюру в 1 рингит, на что она так громко воскликнула и показала на предыдущее имя с цифрой 20 рядом. Я пожала плечами и сказала, что у меня денег нет. Дневник, ты и представить не можешь, как раскрылись глаза этой бабули, рот изогнулся в странной форме, открывая кривые черные зубы.  Она забрала мою красивую купюру и заставила меня лезть к себе же в сумку и вернуть то, что она сама же положила внутрь. Я, конечно, удивилась и хотела уж засмеяться, но поиски данной утвари в собственной сумке, наполненной хлама отговорили меня от этой идеи. Спустя, как мне показалось, целую вечность я отыскала клад и вернула все той злой женщине. Она ушла, посмотрев на меня с ненавистью, а я осталась стоять, чувствуя за собой непонятную вину.  После мне почему-то расхотелось раздавать деньги направо и налево, наверное взрослею…