Биомеханика

Я еще не проснулся, а уже двигался, двигался, но куда именно - точно не помню. Вроде бы не спешил на любимую работу, а вроде бы никакой работы у меня и не было - говорю же, что я мало чего запоминаю, а особенно, если это касается такого дерьма, как двенадцать часов изображения трудящегося человека, когда воображение направляет твою нематериальную часть на берег шепелявого моря, а механизм продолжает функционировать в качестве неустанного конвейера. В мою сонную жизнь и не менее заспанные глаза врывались явные человеческие образы: сначала на встречу ко мне перекатывалась полная девушка, которую я мог когда-то знать, причем она ковыляла за собой правую ногу, так что она казалась мне автоматическим существом - двигающимся, но как будто безжизненным, поскольку кнопки на ее лице были включены по определенно заданной программе. До нее намного быстрее приближался маленький ребенок, предположительно женского пола, она была с игрушечной коляской и задорно приговаривала:
- У меня есть ребенок! У меня ребеночек!
Кнопки этой девочки были на той же программе, что и у того робота, и между ними не было видно никакой разницы, словно обе рухнули с одной и той же конвейерной ленты - с той лишь разницей, что одно больше другого. Они были далеко за моей спиной, а я осторожно ступал дальше, но обнаружил что-то кошмарное и неправильное: мои кнопки выдавались вперед не так, как у всех, а чуть больше. Это значит, что меня забыли включить. Либо природа забыла внедрить в меня свой фирменный код, а то бы я нежился в теплой кровати с какой-нибудь грудастой самкой, и через несколько лет по той же самой улицы что и в начале двигались бы три вяленьких робота, и в том числе самый маленький, лепечущий что-то смешное. Но вместо этого я начинаю прозревать и вижу перед собой жирную свинью, одетую в штатскую форму, которая кричит:
- Вась! Налей водки!
А чуть позже, на следующий день, это уже человек, одетый по форме полицейского, а я еду на машине и смачно так обдаю его тем, что принадлежит ему по праву - грязью, чтоб он вернулся в свое прежнее состояние и не морочил людей своими метаморфозами.