Ламца-дрица на балу вампиров

Отзыв на спектакль
«Зойкина квартира»
по пьесе М.А. Булгакова

Дружественный мне театр «Ангажемент» благодарю за счастливую возможность очутиться на Премьере в Международный День Театра. Спектакль роскошный, поэтому и праздник ощущался в тройном размере.
Я бы рекомендовала посмотреть эту чрезвычайно талантливую постановку некоторым телеведущим и вообще людям шоу-бизнеса. Как ни странным может показаться, но пьеса именно в видении Олега Гетце должна послужить в некотором смысле школой хороших манер (а не «Школой злословия», как напрашивается поверхностная реминисценция).
Сам спектакль – точный и безжалостный диагноз… современному обществу. Бойтесь, ханжи! Честное и смелое действо взывает, скорее, не к совести (это вещь несколько дефицитная), а к тёмным-претёмным закоулочкам души. Какое счастье быть зрителем и иметь право восхищаться и аплодировать тому, что нравится только мне, независимо от тех или иных оценок средств массовой информации!..  Знаете, чем всё-таки отличается театр от кино с телевидением? Последние не дают зрителю  права на индивидуальную реакцию. Театр же – это поистине другая реальность, где  Вы – зритель – приглашены режиссёром вместе с ним открывать для себя новый мир.
Спектакль как состоявшееся произведение театрального искусства заслуживает права стать открытой площадкой для мастер-класса по современной режиссуре, причём на международном уровне.
… У Зои Денисовны были твёрдые намерения открывать эти новые миры для себя, продираясь сквозь полотно жизненной ткани.
Пою оду искусству грима – часто неправильно понимаемому – и, в общем, незаслуженно забытому. Обычно героинь такого рода драм, как жизнь Зои Денисовны, представляют в духе этакой «Женщины-вамп» (добавьте к этому привкус иронии в духе Тэффи). Но Зоя Денисовна – прежде всего вдова. И грим это ясно показывает: страдальчески взметнувшиеся брови, круги печали и бессонных ночей [от слёз] под глазами – конечно, маска. Трагедийная, резко обозначенная. Да ведь и все герои и персонажи так же просто несут приклеенные к ним образом жизни маски. «Турандот – наоборот», можно сказать.
Загадок здесь много, и пьеса насыщена интригами. Искромётная, темповая, она зовёт к театральным экспериментам. В стилистике, выбранной режиссёром Олегом Гетце, просматривается отдалённая нотка еле уловимой ностальгии по ушедшей навсегда в прошлое эстетике модерна.
- О чём пьеса? – Этот риторический вопрос задал мне Человек на Улице. Он же попытался грубо иронизировать по этому поводу, следуя брутальной, безнадёжно прямой, мужской логике.
- О чём? – переспросила я, хмурясь (ненавижу примитивный обывательский взгляд на всё и вся). – О чистой любви. О жертвенности. О том, что плохое уходит, как этот серо-чёрный мокрый снег. О синем небе, которое над нами. Где хорошо и легко, но туда очень трудно добраться. О красоте и слова и тела. О том, как замечательно жить, когда дружишь с правдой. О полезности самоиронии. О том, что в жизни часто за кривизной очаровательной улыбки скрывается бездонное коварство. О необходимости соизмерения притязаний на успех с интересами окружающих. О ломке гендерных стереотипов. О тщете жизненных усилий.
«Понимающему достаточно», гласит суровое изречение древних. Булгаков ловил интересные типы, как мелькающих перед глазами бабочек, и ловко насаживал их на цепкие булавки – точные писательские характеристики.
Те, кто слышал о московском быте довоенного времени, должны, в частности, знать, что в Москве действительно жило тогда большое количество представителей китайского населения, они работали и в банях и в прачечных. Жизнь их была сурова и полна лишений вдали от отечества. Типы «с зельем», подсмотренные писателем, тоже были, и поразили они автора как раз потому, что резко выделялись на фоне остальных…
У режиссёра, по счастью, хватило великодушия и человечности не предать анафеме среду, окружающую героев. Единственная диссонирующая «малая секунда» в действе – это знаменитая картавость тапарь уже восковой маски «в кепке».
Типы приспособленцев, оказываются, бывают столь разнообразны, что их взаимосвязи могут и веселить, и пугать. Адский карнавал таких – новых тогда  и тем более зловещих – типов – настоящих вампиров, паразитирующих на обществе, - и показал нам Булгаков. Не своим современникам, а нам, потомкам. О чёрной туче приспособленчества предупреждал и Владимир Маяковский.
Зло остаётся злом – неважно, тельняшка на нём или фрак. А маски… В талантливом спектакле даже великолепные костюмы Елены Юдиной играют роль точных масок. «Злодей», «Мишень», «паинька», «громила», «портфеледержатель» и т.п. – читаются, как в «Азбуке». Они порой сливаются и меняются местами.
Костюм как обозначение роли – решение старинное, в данном случае с таким подходом к созданию сценических образов автор постановки обращается весьма бережно. Отсюда филигранность в выстраивании мизансцен, отчего спектакль напоминает хрустальную многогранную музыкальную шкатулку, всё время играющую и поворачивающуюся к зрителю разными сторонами, сверкающими гранями.
Изящны (!) танцы с рамами – окнами – дверями – шире – с пространством. Это уже выход режиссёра в запредельность.
У Гетце настолько свободное виртуозное владение режиссёрской «клавиатурой», что он не нуждается ни в каком цитировании, он абсолютно самодостаточен. Побывав в «аттракционе Гетце», не хочется видеть вновь безвкусно-безличную шопинговую пестроту.
Не злоупотребляя трюками, несколькими сценическими фокусами режиссёр всё же угощает. Техничные актёры легки, талантливы, пластичны, они великолепно работают в ансамбле. Юлия Шек – безусловно, звезда тюменской сцены, это одна из моих любимых актрис. В этом спектакле она неподражаема. В роль она привносит свои краски, здесь она даже порой безжалостна к себе – убирает женственность, добавляет резкости, высвечивает образ на контрастах.
…В чёрном-чёрном кабинете сцены, в чёрных-пречёрных жизненных условиях, с депрессивно-потемнелой душой живёт чёрный – пречёрный (по степени отверженности жизнью) герой. Муж. Пьеро. Пьеро, который в чёрном. Быть тапёром для позавчерашнего барина – это и есть изнанка жизни. Эта птица в стае чужая.
«Изнанка» в пьесе показана и плакатно – с помощью всё тех же костюмов – «обманок» Елены Юдиной. Отголосок ламановской роскоши (правда, Н. Ламанова была более привычна для моды барышень и великосветских див) – богатые гардеробы обывательниц – на сцене словно самостоятельный персонаж: коллекция костюмов, один «разговорчивее» другого.
… В то время как художники писали спортсменов, цеха, студенток, колхозников, строительниц (!) метро, учительниц, Булгаков с моноклем делал грустное, но необходимое дело: он высматривал в обществе самые больные места… Вы думаете, самому писателю не больно от этого?!
…Спектакль «Зойкина квартира» - о пути. Не вперёд или назад, а о пути к людям, только не по головам или трупам. Кто мог знать тогда, что хлёсткие социальные сценки – карикатуры окажутся нужны расколотому сообществу спустя много лет?
Но для того, чтобы тонко  и полно воспринять всю изысканную эстетику спектакля, мало, ой как мало, видеть только «чёрное» и «белое», а в конце «кино цветное», и слышать только «да» и «нет».
…Надо хотя бы не барабанить по прошлому, а попробовать сыграть на нём… Что и смог с безусловным и крупным успехом Молодёжный театр «Ангажемент» имени В.С. Загоруйко. Желаю спектаклю победного шествия!
Марина Косполова, 30 марта 2016 года, Тюмень.