Продолжение

… на старое зимовье. А невдалеке близ зимовья в тиши тоже сбились в кучу овцы. Они стояли, спрятав под животы друг другу морды. Они стояли в одном месте, в предчувствии беды. Тревожно заблеяли овцы. А Жанара стояла и плакала в обнимку с собакой Актос. Но недолго пришлось им стоять так среди овец. Как из-за зимовья показались муж и подпасок Бейсен. Отправили Жанару домой, её до полдороги проводил подпасок и вернулся к отаре, надо было собирать всех овец. Дома дети были одни. Жанар бежала до юрты. Ветер свирепел с новой силой, завывал, не давал шагу шагнуть. Жанар о чем-то говорила с собой, но она едва различала свой голос. Ноги и колени закоченели совсем не разогнуть. Перед глазами стояли огненные круги.  О, Аллах, дай мне силы, разум, одолеть все это и дойти до моих детей, просила она. Ветер и мороз насквозь прошивали все тело. Ух, какая такая  смерть страшная. Но, нет! Жанар разозлилась на себя и с невероятным усилием воли заставила  двигать свое окаменевшее тело. Она шла, ноги совсем не слушались. Вдруг Актос дал о себе знать громким лаем. Он поднял морду в сторону юрты, опять громко и радостно залаял. Наконец пришли к своей юрте. Жанар от радости заплакала, при этом крепко обняла и поцеловала собаку. Актос не остался в долгу он лизнул Жанару в лицо. Наутро приехала на зимовье «автолавка» – магазин на колесах. Он привез чабанам на продажу одежду, обувь, продукты, ну и конечно водку.  Эта машина приезжала к чабанам один раз в месяц. Бейсен был уже навеселе, довольный вышагивал среди отары. Он ходил среди овец считал их, сбивался, опять начинал считать заново. Жанар сильно заболела, детей забрали родители мужа, а ее положили в Капчагайскую больницу, построенную совсем недавно. У неё признали желтуху. Месяц пролежала в больнице. Никто не приходил к ней, она и не ждала никого. Ни родственников, ни знакомых у Жанары не было. В детстве не ощутивший рядом присутствия чудесного, дивного, то после став уже взрослым. Он утратит всякое к новизне любопытство.  К таинственным зачаткам окружающего его мира.
Тяжелые черные тучи  стадами ползут над степью. Кажется, опускаются совсем низко. Стелятся по земле и уползают дальше, задевая дорогу зимним холодком.  Уже давно рассвело. Зимой в юрте очень холодно. Дети давно  встали, но не вылезали из под теплого одеяла.Жанар подошла и положила сверху еще одеяло и накинула еще и  овечью шубу мужа.  Жанар оделась и пошла в овчарню. В овчарне остро пахло навозом и овечьей шерстью. Здесь была привязанная одна овца, для мяса на зиму до холодов.
Целый день шел снег, снег падал и падал. Снежинки лохматые, тяжелые. Падали на шапки прохожих и становились похожие на сугроб.
Пронизывающий ветер безжалостно хлещет Жанаре в лицо. Жанар на реке откалывает лед и кладет их в мешок. А дома  в котле доводила этот лед до кипения. Затем наливает в самовар для чая.  Жанар была неутомимой хозяйкой. Она всему научилась здесь в степи среди чабанских юрт. Здесь она многое узнала, увидела своими глазами. Безропотно переносила Жанар все житейские невзгоды, тягости семейной жизни. Детей оберегала от нужды и холода. Перекраивала для детей старую одежду, жила заботами мужа и мыслями о его делах. Жанар усвоила для себя, что будет жить, и будет открывать новые и новые страницы истории своего народа. Веками жили в степи казахи. Рождались, жили, умирали. Шумели аулы, пировали полные жизни, потом умирали. Появлялись другие.
Однажды у соседей Жанар увидела страшных собак. Морды у них были квадратные. У них были отрублены уши и хвосты. И такая густая шерсть, что самому зубастому волку не добраться до шкуры овцы. Волчья голова вся без остатка прячется в страшной пасти чабанской овчарки.
Утренний, пуховый, тихий снег лежал по самые колени. Жанар вышла из юрты. Мороз. Инеем покрыло редкие кусты, деревья. Сквозь них чернело тускло грозовое небо.
В очередной раз приехала «автолавка». Чабаны съезжались, сосед застегиваясь на ходу, тоже бежал в перегонки. Холодный, мокрый ветер погнал по пустынной улице. Ветер насквозь пронизывает. И негде укрыться от беспощадного порывистого ветра, проникающего, кажется в самое сердце. Набрав все необходимое из продуктов и сладости детям, Жанар вернулась в юрту. В юрте  день и ночь топится железная печка, от нее, но очень тепло. Жанар еще подложила в печь сучья саксаула, чтобы не ушло тепло.
Шоже братишка Бейсена, при каждой с ним встречи приглашал Бейсена с женой и детьми в гости. Но Бейсен всегда откладывал. Но на этот раз решил принять приглашение брата. Весь вечер разговор шел о том, о сем. О зиме, на редкость суровой, об обильном снегопаде, о зимних выпасах. Женщины тоже о чем - то о своем разговаривали. За утренним чаем Бейсен поблагодарил Брата за обильное угощение, и за подарки, которые были приготовлены Жанаре и детям. Собравшиеся молитвенно сложили ладони и огладили бороды. Все разъехались по своим аулам и юртам.
     Ночь. Бейсена рука протягивается и мягко касается ее волос. Всю жизнь ждала Жанар этого прикосновения и заплакала беззвучно, оставляя в себе слезы. Она вдруг берется за другую руку мужа и тянет к себе, и тянется к нему губами. Горячую влажность языка и губ чувствует он. Но он ей не дает говорить, о чем либо, только скорее и скорее требует ее снова и снова. Где – то слышен лай собак, блеяние овец.  Муж лежит, откинувшись на постели и смотрит на жену без стеснения. Он медленно встает, целует жену и, одевшись, выходит из юрты. Уже наступило утро.
     Погода с утра стояла безветренная, мягкая, понемногу сыпал снег. Зимний день короток, быстро наступал вечер. В эту зиму чабанам было не до отдыха и снов.  Волки. Они плотно подходили к загонам. Волки безнаказанно расправлялись с овцами. Они не боялись не выстрелов из ружья, ни криков чабанов. Овцы сбились у изгороди. В полной темноте неистово бушевал снежный буран. Чабаны все вышли и стали кричать, для того чтобы овцы чувствовали что они не одни ночью, что их ночью сторожат. Буран со свистом дул, склоняя до земли стебли чия. Напуганный ураганом скот мычал и блеял. Сильный ветер насквозь выдувал все тепло из юрты. Лицо мужа стало темным, обмороженным. Он смотрел в окно, где все еще кружила поземка. Поди, узнай, когда этот буран утихомирится. Сколько дней будет изматывать чабанов стихия. Вскоре затяжной буран закончился. Выдался ясный, безветренный день. Снег сверкал, слепил глаза. Проголодавшиеся овцы бежали по привычному пути.
    Весна. Разлилась река, затопила прибрежные луга. Скотина паслась неподалеку. Ровно струился легкий ветерок. Травы несли дурманящий аромат. Природа играла всеми красками. Манила взор и веселила душу. Изголодавшиеся овцы с жадностью ели сочную прибрежную траву. Но и люди, столько дней мотавшиеся в седлах уснули крепким сном. Кочевка весной самая радостная пора в степи.  Сколько радости и забав, несколько привалов в пути, сколько взаимных  угощений, знакомств и встреч. Все это случается в пути у чабанов, пока кочевья доберутся до пастбищ.  Стало тепло, пышно поднялись весенние травы по все степи. Минувшим летом Жанар ждала третьего ребенка – мальчика. Но у отца не было отцовского чувства. Жанар как – то утром сказала за завтраком: «Для себя я ничего от тебя не требую, но ты учти, что у тебя дети. Ты меня постоянно гонишь, бьешь ложкой по лбу при детях. Мне это больно видеть и слышать от отца наших детей». Ни вздохами, ни слезами Жанар не выразила своего волнения. Она была всегда сдержанной.  Сердце сжала тоска. Они долго молчали и после этого говорили о другом.
    Она выехала на лошади в районный центр.  Лошадь Жанары остановилась у самой кромки воды. Лошадь вступила передними ногами в воду, взрыхлив песок, светло-желтая вода потекла вниз по течению. Было утро. Небо светлело, ожидая восхода солнца. Из рек и оврагов тянуло сыростью. Жанар вздрогнула от озноба. Отшумели весенней водой потоки с гор, и реки бежали светлые,  игривые, кружась, прокладывая путь меж камней и каменистых берегов. Снежный покров отступал все выше и выше. Солнце припекало. Стебли полыни пожелтели и разносили горький запах. Проросли из земли и первые нежные  подснежники, цветы – весны. Страшное чувство овладело Жанарой.  Оно делало ее равнодушной к окружающей ее суете и шуму, к радостям и печали близких людей.  У нее нет чувства вины перед мужем и его баранам. Лошадь под Жанарой шла тихо.  Жанара запела:
Мы несем миру рассвет весенний
Это не высокие слова
В новых песнях новых поколений
Песня Революции жива!
Это было в Москве. Поднимался занавес, открывая пионерский хор. Жанар училась в 654 женской школе г. Москва, Ждановский район. Она жила в 16 бараке, комната № 7. Жила с тетей и дядей. Это был 1951 год. Это был первый год ее проживания в Москве. Дядя привез ее из детского дома с. Баклановка, Перволоцкого района, Оренбургской области. Жанар было 13 лет. Затем приняли ее в пионеры. У знамени стояли лучшие пионеры. Жанаре поставили под ноги подставку, она была небольшого роста.
Мы пионеры. Новый день страны!
Большое солнце Родины над нами.
Им все пути вперед озарены.
Внимание. Равнение на знамя!
Пионеры Москвы собирали, металл, макулатуру. В 1954году ко Дню Советской молодеживместе со всеми Жанару принимали в комсомол. Тепло и радушно встречали их ветераны труда. Проводились тематические вечера, различные дискуссии.  Лошадь под Жанарой шла умеренно тихо, как будто, так и надо прислушивается к хозяйке. А почему я не счастлива, а все, потому что я не понимаю себя. Понимаю, хочется рывком, сразу изменить и жизнь, и себя.  Пусть ценою пота и крови, но уйду. Жанар представила стройку, куда приезжали молодые ребята и девчата. Уезжали на БАМ, на Усть-Илим. В Красноярск, на Алтай поднимать целину. Энтузиасты летят самолетами и едут поездами. Самый разгар стройки. Комсомольские путевки выдавались на год. А дальше как обстоятельство, настроение. Комсомольцам, проработавшим год или два года, предъявлять, претензии оснований нет.  Строились общежития, украшались красные уголки.  В тепле и уюте собирались на отдых молодёжь, пили чай с конфетами, играли на гитаре, пели песни, танцевали под гармошку.  Рабочий день начинался ранним утром. Требовались монтажники, шофера, бетонщики, крановщики, штукатурщики. Жанар  выучилась на штукатура – маляра. В то время она была по комсомольской путевке в г. Красноярске. Это был 1958год. По радио передавали, что стройка еще не завершена и нужны рабочие руки.
Жанар ударила коня камчой и поскакала. До поселка оставалось менее километра. Простиралась холмистая равнина, покрытая удивительно яркими полевыми цветами, ярко желтыми одуванчиками, сине-фиолетовыми колокольчиками и красными маками. Скоро будет «аванс» за полмесяца, подумала Жанар. Деньги что Жанар взяла с собой все истратила до мелочи. В аптеке взяла бинты, вату, таблетки. В кооперативе купила продуктов и сладостей детям, мужу две бутылки водки.  Жанара некоторое время ехала молча глядя на голову лошади, чутко водившей ушами. Когда  Жанара  подъехала к своей юрте, начался дождь. Дети выбежали навстречу Жанаре, за ними вышел муж и помог ей сойти с лошади. Жанар поставила самовар, сидя у очага  с дымящего казана стала снимать деревянной ложкой пену. Стала разливать густой крепкий грузинский чай, а индийский чай оставила про запас. Отдохнув, Жанар вышла из юрты. Из  степи повеял легкий ветерок. Пригревшись на солнцепеке в сухой выжженной солнцем полыни, бойко застрекотали кузнечики. За Жанарой из юрты вышла дочка и спросила: «Мама, а когда в школу? Хочу в школу». Они сели, Жанар прижала ее голову к своей груди. Скоро, этой осенью. Но пока ты дочка со мной ,  ты должна научится хозяйским делам, помогать мне стирать, убираться по дому, ухаживать за скотиной.  Так они сидели долго и разговаривали, как не заметила Жанар что дочка уснула у нее на руках. Вышел из юрты муж и пошел в соседнюю юрту, узнать, когда начнется кочевка на Жайлау. Солнце уже садилось за высокие далекие горы. Над степью вставала алая заря. Было тихо. Над безоблачном чистым небом зажглась первая звездочка. Скоро кочевка, объявил муж, придя от соседей.  За время кочевки чабаны, уходили далеко от стойбищ. Они шли сплошным потоком. Здесь сходятся люди, смешиваются стада. Их трудно отделить, один аул от другого. Кочевка – это не удовольствие чабанам и табунщикам, кочевка доставляет бесконечные хлопоты, заботы. То овцы, то ягнята от одного чабана смешиваются с отарой другого, ягнята пугаются. В этой неразберихе ягнята и бараны становятся добычей любителей чужого добра.  К тому и волки не давали покоя чабанам, заставляли овец держаться поближе друг другу. Места незнакомые хищники бродили тут целыми стаями. В ночное время волки нагло нападали на стада.
  Сборка юрт требовала времени. Чабаны вокруг своих стоянок жгли костры.
Жанар ехала на лошади и видела: в долине на расстоянии 5-6кл. стояли аулы неподалеку друг от друга. Вокруг каждого виднелись табуны и стада. Отары овец не расходились и не двигались, овцы уткнулись мордами в сочную зеленую траву. Долина недалеко от громадных гор была покрыта сплошь травами.  Здесь остановилось несколько юрт. Юрта Хоже брата мужа, недалеко от них. Ночь была бес сна. Сборка юрт затянулась до глубокой ночи, да еще помогали соседям. Жайлау – летнее пастбище. В полдень солнце нещадно палило. Не чувствовалось даже дуновения ветерка. Из-за дальних вершин хребта показалась еле  приметная полоса рассвета, звезды горели на чистом безоблачном небе ярко, обещая погожий денек. С гор подул предрассветный легкий ветерок. Чуткий слух Жанары улавливал малейший шорох в темноте. Откуда-то из далека, доносился собачий лай. Звезды медленно гасли одна за другой, и только серп ущербной луны с одинокой большой и яркой звездой еще долго светились на фоне рассветного неба. Подбодрившаяся утренним холодком Жанар быстро обошла загон, где со вчерашнего дня стояли овцы.
   Осень позолотила листву осин и верб. Над холмами в сухих стеблях полыни уныло свистит ветер.  С высоких гор ползли хмурые тучи. Высоко в небе лнтнли клином журавли. Откликались на зов журавлиной стаи, тревожно кричали на реке гуси. Бейсен с Жанарой отдали в сохранности совхозное хозяйство овец, юрту, железную печь….
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

В августе Бейсен с женой переехали. В Куртинский район, село Акши. Там была средняя школа. Жанар стала дочку определять в первый класс. Купила школьную форму, сумку, учебники.  Дочка часто напоминала Жанаре о себе, так хотелось ей пойти в школу, быть среди детей. Жанара помогала дочке правильно писать слово «мама» и «папа», т.к. дочка часто путала слоги.
Бейсен устроился в районе шофером, Жанар была рада. Младшие дети ходили в садик, а Жанар окончила курсы секретаря – машинистки и работала делопроизводителем в райпотребсоюзе. Ровно через месяц Бейсен пришел домой пьяным. Потребовал от Жанары денег или бутылку водки. Кричал, ругался, мог и ударить. В сознании Жанары порою смутно возникала мысль, что муж только пользуется своим правом. Ведь он унизил свою жену, кричал при детях, а дети постоянно боялись его крика. Жанар отдала ему бутылку водки, он сразу ушел. В полночь муж пришел домой и стал стучать в дверь. Жанаре было неудобно от соседей.  Бейсен умолял Жанару чтобы она пустила его в дом. «Я твой муж ты, что не уважаешь меня? Я отец пятерых детей, которых ты мне родила. Выходит тебе на все наплевать, кричал Бейсен». После длительной паузы Жанар сказала: «Бейсен, ты не работаешь, пьешь, с бабами путаешься, ведь так? Кроме твоей водки для тебя ни что, и никто не дорог, да и ты сам».  Утомленная бесполезным разговором Жанар спросила мужа: Ты как будто собираешься от нас уходить? Да ухожу, ответил он, совершенно неожиданно. Пока! Сказал он и начал медленно спускаться по лестнице.
Бейсен сильно пил, с работы уволили. Жанар хорошо чувствовала своим сердцем, что это недалеко до беды. Бейсен все чаще и чаще приходил домой навеселе. Жанар не решалась с ним разводиться.Ведь у них дети, а их пятеро. В мыслях Жанар верила, что Бейсен одумается и возьмется за ум. Прошел еще один месяц, но Бейсен все пил. Как - то пьяный он забрал у нее деньги полученные за месяц и уехал.  Каждый месяц забирал у Жанары зарплату. Что-то происходило с мужем нехорошее, Жанар не могла ничего сделать. Оказывается он жил с другой женщиной. Он переехал к ней в общежитие. Они оба не работали и пили вместе. Пошли неприятные слухи.
Все же хочется иной раз обмануть свой разум солнечной, светлой надеждой.  Жанар про себя думала. Бог даст, выдержим, не погибнем. Дети были в садике круглосуточно на пятидневке. А старшая дочка училась в первом классе. Смотрит Жанар на своих детей и думает, что живу я ведь ради них, и падать духом не надо ни смотря, ни на что. Всему Жанар научилась делать сама. Купает детей, чинит одежду, готовит. Четверым ребятам брила без опаски головки. Раньше не было шампуни, и они с дочкой мыли головы дождевой водой.
Как-то один из дней пришел Бейсен, полубольной с похмелья, с измятым и опухшим лицом при этом тяжело дышал. Жанар пробовала говорить с ним, но он не отвечал, только стонал. Лег на кровать и захрапел. Тишина, царившая вокруг, погружала Жанару в мечтательно-дремотное состояние. Она вышла на улицу, чтобы снять белье с веревки. По небу медленно двигались черные стаи туч. Сливаясь друг с другом, они покрыли все небо. Далеко где-то гремел гром, его ворчливые звуки все приближались. Трава металлически зашелестела, падали капли дождя.  Гремел гром. Крупный дождь полил ручьями.
Жанар слишком поздно поняла, что неудачные браки, следствие ошибок. Была глупая, верила всякому слову. Слишком быстро отдалась во власть романтических чувств, стало быть, мне не миновать – несчастья, думала Жанар. По совету взрослых пожилых людей, а после стали обнажаться скрытые недостатки. А теперь это несчастье семьи, детей. Она поняла, что настоящая любовь набирает силу постепенно. Ей управлял не разум, а эмоции. Все чего добилась Жанар, это опустошенность, одиночество и еще более глубокая подавленность.
Жанара осталась наедине со своим горем совсем одна. Прижала детей к себе и сказала: ничего и без него проживем, если у него нет совести. К Бейсену она стала холодна. Были бы у нее родители, и благодаря родителям она бы сумела повзрослеть и научиться чему - то новому. Но никого у нее не было. Они погибли на войне. Помимо горечи, утраты, ее охватило душевное смятение и страх. Жанара изо всех сил старалась подавить в себе боль. Жанар поймет, что любовь посещает человека один единственный раз в жизни.
Ночь. Месяц бродяга давно закатился в ночлежку на покой. Скучный воскресный день подходит к концу. На следующий день Жанара как обычно проснулась рано. Чтобы не потревожить сон детей, она прикрыла их хорошенько одеялом и вышла на улицу. Жанар позвала собаку «Жука» и пошла, делать обход продуктового магазина, она ведь еще работала и сторожем. Она отрабатывала все положенные часы. Впервые у нее появились собственные трудовые деньги. Прошло около двух месяцев. К Жанаре вернулась сила и жизнь. Она работала как никогда. Жанара справилась с напряжением воли, и победила его тучное упорство. Этим Жанара уберегла свой домашний уют, а главное своих детей и конечно себя и покой.
В дверь кто-то постучал. Здравствуйте, поздоровалась соседка Шолпан. Проходите, вот сюда, пожалуйста. Шолпан улыбнулась и села, поблагодарив Жанару. У казахов при встрече со знакомыми задается много вопросов: о здоровье, о делах, о родственниках. Жанара принесла самовар. Был воскресный день, и времени было достаточно у женщин. Лишь за третьей пиалой чая Шолпан заговорила. Апа, наверно удивил мой приход к вам? Я чувствую себя очень виноватой, и решила обратится к вам. Я нуждаюсь в помощи. Я очень рада вашему приходу, я сама не давно в вашем районе и пока никого не знаю, ответила Жанар. Соседка рассказала, как она живет, что с мужем у нее не все ладно, бьет ее по голове. И вообще, что устала от такой жизни. И как сообщить родителям, чтобы они забрали ее живую, а не мертвую. Сказав, Шолпан залилась слезами. Жанар успокаивала ее, как могла, ведь у нее тоже жизнь не сахар. Внешний вид у людей обманчив, а ты не бойся и приходи ко мне сколько пожелаешь. Для этого разговора Жанаре пришлось собрать все свои силы. Говоря с ней, она чуть сама не заплакала.
Ровно через неделю, когда шла Жанара с работы увидела, что калитка у дома открыта и на встречу выбежала дочка. Мама, а пап к нам пришел. Намыливая руки под краном, Жанара посмотрела на мужа и поздоровалась.
На этот раз, зачем пришел? Спросила Жанар. И быстро опустилась на табуретку. Жена, мне необходимо деньги. Надо деньги со сладким выражением лица признался Бейсен. Он посмотрел на жену, синяки и ссадины ее прошли совсем. И когда-то мрачное выражение лица, теперь имела вид цветущий и здоровой женщины. Она пригласила его к чаю. За чаем Жанара сказала мужу: Бейсен, другой человек другого склада стал бы выяснять, что случилось, постарался наводить справки с работы. Постарался бы встретиться с дочкой, как уней в школе дела. Бейсен спешил, торопил Жанару, чтобы встала со своего места и принесла ему деньги. Возьми все, что есть у меня, больше не приходи, слышишь? Уходи. Он ушел. Дочка посмотрела на мать и с серьезным выражением лица спросила: мама, зачем вы с папой меня называли Киз-жибек. Меня в школе дразнят мальчишки. Они каждый раз дергают за косички и говорят: где твой «Тулеген». Мама, а я его знаю? Нет, дочка ты его не знаешь. Узнаешь, когда совсем будешь взрослой. А Киз-жибеком тебя назвал твой дедушка, отец твоего отца. Ну, хорошо дочка, уговорил, а будем тебя звать Жибек–шелковая девочка. А в метрике останется полностью Киз-жибек.
Жанар с дочкой вышли на улицу, как вдруг Жанар вспомнила слова своей молодости и пропела дочке:
Мы везде, где трудно,
Дорог каждый час
Трудовые будни-
Праздники для нас.
Под таким девизом будем жить, да, дочка! Да сказала, Жибек. Будем жить с девизом, да, мама? Мама, а мы с тобой куда идем? В библиотеку, возьмем сказки, чтоб ночью читать вам, а потом в садик за Ермуратом, Ерланом, Бериком и Сериком.
Прошло более двух месяцев, как муж Жанары непоявлялся.  Жанара не могла нарадоваться, и была счастлива, что дети с ней, это большая радость. Однако жизнь идет. В воскресный день Жанара решила посвятить детям. В скверике перед ДК было многолюдно. В ДК проходил слет молодых сельских тружеников района. Ежегодно проводились перед началом весенне – летних сельско- хозяйственных работ. На стене висит большая картина известного казахского художника Кенбаева «Песня чабана». «Безоблачное голубое небо, степь.  Овцы тысячеголовой отары – белые, черные, разбрелись по пастбищу, а вожак, круторогий козел, озирает окрестности. Облитый солнцем чабан, на двугорбом верблюде закинув голову, назад поет ликующую песню – гимн бытию, объятый цветением степи». Подошли дети с Жанарой ближе к ДК. Из репродуктора зазвучал голос диктора: - Население Казахстана растет. За семилетку оно увеличилось на три миллиона человек. На праздник вышло все село, съехались гости из соседних совхозов. Играл оркестр. Скверы, улицы, убраны зеленью, цветами, флажками. Первая колонна состояла из девушек в русских и казахских национальных костюмах. Они несли большой венок, сплетенный из колосьев, и украшенные яркими лентами и цветами. Ветераны принимают каравай, по старинному обычаю – целуют его. Обнимают и целуют тех, кто встретил их хлебом – солью, свою надежду, свою смену. Наступает время обеда. Жанара вышла с детьми с ДК на улицу. Здесь работало много открытых кафе. Дети были рады матери, и шумно играли. Жанара присела на скамеечке. Отца у детей нет. И наверно по этому прощала всякие шалости детям. Ей вдруг стало казаться, что если она сейчас же поймет, от чего это, ей станет легче. И конечно, откроется выход из нынешнего положения. Однако Жанар себе сказала: надо перетерпеть, переболит. Пройдет время, и конечно все заживет. Ведь она права и знает теперь истину. Она уверенна в этом. Она уедет и заберёт своих детей. Все образуется. 
С утра пахнет разогретой за день землей. Потом пахнет едва уловимой свежестью распускающейся белой сирени.  Дымком тянет из дворов, где жгут мусор, и перепревший огородный бурьян. В открытое окно детской комнаты вдруг влетел конверт. Почтальон принес письмо, сказала дочка Жанаре. В письме писал муж с угрозой, что он Бейсен платить алименты не собирается, ты ушла сама. Если буду платить алименты, то за меня никакая дурочка не выйдет замуж. Если будешь искать меня, приеду и зарежу тебя как барана при всех. Учти, и запомни.
Бейсена искала не Жанара, а сельский совет. Жанере придется срочно менять место жительство. Поэтому она попросила адрес родителей своей соседки Шолпан. Родители Шолпан жили в г. Уральск. Шолпан написала письмо родителям и отдала Жанаре.
Жанара встала пораньше. Ночью был дождь. Лужи до краев налились солнцем. Жанаре казалось, что солнце тоже внутри нее. Она испытывала нечто похожее на чувство человека, которое время взбиравшегося на высокую гору и вдруг неожиданно оказавшегося на самой её верхушке. Солнце высоко  поднялось над горами. В сухой придорожной траве жарко трещали кузнечики. Они работали дружно, неумолкая. И своим треском, словно еще более накалили землю, траву, каждый стебелек цветка, стебель пшеницы, каждый колосок. Земля  вся дышала знойной испариной…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
Рядом на лужайке несколько девушек и молодых женщин, торопясь и перебрасываясь веселыми шутками, ставили молодым юрту. Братишка Бейсена (муж Жанары) должен привести себе невесту с Атрауской области. Сваты должны приехать, через несколько дней.
Ставили большую шестикрылую белую юрту для гостей. Она очень сложная при сборе. Шестикрылая юрта, верхний срез каждого крыла подвижной решетки заканчивался шестьюдесятью крестцами, своего рода гнездами. Столько, сколько дней в году. Вообще юрта была добротно и точно исполнена. Изгиб унин, выполнен из кизила, был легок, стремителен. И юрта, когда ее собирали девушки, как бы повторяла видимое над землей. Она вписывалась в небосвод. На верху юрта – дом завершался круглым шанраком, сводом с изогнутыми вверх крестовинами, несущими на себе символ четырех времен года.
Двери юрты выходят на север, так повелось из дав на. Почетное место располагается выше очага, и укладываются обитатели жилища на ночь головой к югу, в сторону от святых мест. Порядок следовало строго  сохранять. Старухи придирчиво наблюдавшие за своими дочерями, остались довольны, выполненной работой. Да и не придется краснеть за них, когда их выдадут за муж. Жители аула, побросав все свои домашние дела, сгрудились вокруг новой юрты для молодых. Старики, тоже проходя мимо юрты, вспоминали годы своей молодости.  Здесь в юрте подбирали и готовили одежды для невесты. А все потому, что жених похитил невесту по ее согласию и увез из дома невесты.
Жанар с женщинами не спали днем и ночью торопились успеть к приходу гостей. Свадебный наряд для невесты был готов. Головной убор невесты с высоким саукеле, украшенным лебедиными перьями и воздушной фатой. Белое платье поверх, которого надет расшитыми золотыми нитями камзол.  И все это будет притягивать восхищение и взгляды не только гостей, но и сельчан.
Ночь прошла без сна для Жанары, лишь на рассвете вздремнула. Жанар внезапно вздрогнула и быстро подняла голову. Ну, конечно, она грезила и разговаривала во сне, что она уже далеко уехала от мужа. Да она только, что произнесла вслух «Дети мы едем…». Жанар чувствовала всю тяжесть и ответственность – тая.
На следующий день закипела работа. В ауле все ожидали гостей, юрты поставлены, угощение готово. Невесту привезли в аул будущего тестя. В распахнувшиеся двери молодой юрты послышались голоса – идут! Дверь распахнулась, впуская гостей. Проходите дорогие гости наши сваты. Садитесь, широким жестом радушного хозяина распорядился хозяин юрты. Весь пол от дверей до стены был застлан красивыми шелковыми – корпе. На стенах висели красивые дорогие узорчатые ковры. Для гостей постелили толстые атласные одеяла, – корпе на которых сидели гости – сваты, опираясь на пышные подушки. Сидевшие сдержанно ответили на приветствия вошедших.
Старший сват отец Бейсена  расспрашивал гостей о новостях в Атрауской области, он рассказывал, что в молодости приходилось побывать там, в гостях в роли свата. Приезжий сват был разговорчив. Он долго говорил о своей жизни, о гражданской войне, в которой ему довелось участвовать.
В это время в соседней юрте точили ножи. Сосед вызвался помочь хозяину, и туша барана быстро и ловко разделена на куски, лежали в казане. Женщины разводили огонь и ставили самовары. За юртой стояло много лошадей на привязи. Бейсен вошел в юрту и отдал салем. В юрте было много народу, Жанар– Женчеразливала чай. Яркий огонь очага, мясо, сварившееся в котле, отличный, густой кумыс – все это располагало к долгой беседе.
Прошла неделя, готовились к отъезду и поручения дал сват отец Бейсена. Кто поедет в Атрау со сватом. Группа людей пожелали ехать и Жанар с мужем. Ночь. Луна светила ярко, низкорослые осенние травы тускло белели в лучах. Стояла полная тишина. Наутро тронулись  в путь из Алма-Аты. Осень, благодатная осень. Сады омыты еще теплыми дождями. Листва на урюковых и алычовых деревьях перед тем, как проститься со своими ветвями, окрасилось в алое. Радует глаз и снега на виднеющихся в дали горах Ала -Тау. Изобилье плодов, щедрость здешней земли. Красота казахских долин и мягкость ветров, струящихся с высоких гор. Это напоминает Жанаре пору молодости, когда она впервые оказалась у подножья Ала - Тау. Гостей сватов сопровождали от Алма - Аты, потом, ехали на автобусе до Атрау.
Бедная Жанар не могла насмотреться вокруг, после шестилетней работы чабаном с мужем. Далеко впереди она видела вершины холмов. На синеве горизонта вырисовывались зубчатые гряды гор. Они уже покрыты прозрачной фатой белесоватого тумана, скопившегося в глубоких оврагов. Зеленая равнина вскоре начала изменять свой вид. На окраине Атрауской области бесконечные степи и ровная линия горизонта, сменяется остроконечными пиками белых меловых скал. Яркие, неповторимой красоты Актогай. По этой земле бродили динозавры, фантастический вид этих мест завораживает – это красиво потрясающе. А водопад Бурхан – Булак поразителен по красоте. Бурхан – Булак расположен на высоте 2000 метров выше уровня моря. Это самый большой водопад. Когда приходит зима, он замерзает в своём ледяном одеянии. Столетия прошли над этой землей. Рождались, жили и умирали люди. Когда то здесь шумели аулы, полные жизни, потом затихали, исчезали, а на смену им появлялись другие. Аулы были известны по именам властителей или племен.  Так думала Жанар.
Муж Жанары напомнил ей, что скоро приедем, тебе стоит переодеться. Вскоре все увидели прямо перед собой большой аул. Оживленный вечерний шум стоял над ним. Блеяли овцы, ягнята только что подпущенные к маткам, ржали жеребята, лаяли собаки. Это был аул старшего свата, Дюсена – отца невесты. Аул, где проживал со своей многочисленной семьей.  На востоке стало светать. Воздух посвежел, запахло росой, и это прохлада нарождающегося летнего утра, утра уже зрелого лета, в которой, однако слышно далекое дыхание осени, подействовали на Жанар. Скоро начнет светать, проговорил кто - то в юрте. Отец Бейсена сказал: мы отъедем со стороны малого аула. Прошло два месяца, как Жанар вернулась со всеми в аул.  Жанар долго лежала с открытыми глазами, и только к утру забылась короткими и внезапными, как удар сном. Проснулась от холода. Встала, ощупью пробралась к детям, они спали. Было еще рано. В предрассветной мягкой синеве неба сверкали ледяные россыпи звезд.
Жанар вышла из купе поезда. В открытое окно вагона свистел ветер. Мелькали телеграфные столбы, часто перестукивали колеса на стыках рельс. Предчувствуя радость близкой встречи со своими детьми, которые остались под присмотром соседей. Встреча была близкой. Из купе вышел муж ЖанарыБейсен. Уходи из моей жизни, сказал он Жанаре. Она отчаянно замотала головой, слезы струились по лицу.
- Убирайся, сказал Бейсен, ткнув пальцем ей в грудь.
- Я еще люблю тебя, ведь ты мой муж. У нас дети, их пять. Опомнись.
- Уходи, ты мне надоела. Он с силой толкнул Жанару. Сейчас я сойду с поезда, ты езжай в аул с отцом, а там куда хочешь. Поняла?
Спустя время Жанар опомнилась и спросила: - Ты вернешься? Я люблю тебя и привыкла к тебе, у нас с тобой дети.
- Глупости, ответил Бейсен. И ушел. Жанар стояла у окна вагона и горько плакала. За окном осень. Лебеди летят стрелою, вытянув шею и тяжело махая крыльями. Как на картинке. Долго смотрела Жанар им вслед, пока они не скрылись из виду. К станции Алма-Ата поезд подъехал медленно. Машинист давал частые гудки. У вокзала по обеим сторонам вокзала стояли огромная масса людей. Был теплый и светлый  день. Может не все еще потеряно, подумала Жанар. Человек до последнего на что-то надеется. Так и Жанар надеялась на лучшее, ведь главное с ней ее дети. Она решила уехать из Алма-Аты. Далеко в другой город. На следующий день на работе написала заявление об уходе.
Проходит август, так и не одарив грибами. И ведь случались дожди, земля стала помягче, однако неожиданно холодные ночи помешали грибам. Соседка жаловалась, всего-то восемь банок закрыла маринованных белых, а шляпок насушила лишь четыреста граммов. Оставалось ждать милости сентября. Соседка Вера за грибами мало ходила, времени не было. Они с Жанарой работали вместе. Жанар своей болью, своей кровью, своими страданиями уже заплатила за все, неужели ей и дальше платить?  Неужели ей и дальше мучится от того что она по бабьему безрассудству спутала временное и переходящее с вечным и необходимым? Ничего тут Жанар себе не ответила. Только сказала себе: надо переболеть, надо перетерпеть. Пройдет время и все заживет. Надо стиснуть зубы. Провы были старики, к которым прислушивалась Жанар. Они говорили: - Человеку дано много времени. Но не успеете оглянуться, а вы уже стары. Жанар тоже поняла как неудержимо время. Семейная жизнь, не выдержала испытаний, хорошо бы дети держались друг за друга. Я ка одинокая многодетная мать должна заботиться об этом, думала Жанар.  Бессонные ночи, детские болезни, стирки, уборка по дому. Грубый и пьяный муж. Все это Жанар выдерживала. Ведь у нее не было никого – ни родственников. Но впереди у нее другие тяготы. Чего Жанар так боялась – это и происходит с ней. Звание матери-одиночки дают о себе знать. Жанар чувствовала во взглядах женщин даже учителей в школе некое полупрезрительное отношение вместе  с тем, жалость. Но она думала, что она ни какая мать одиночка, ведь у нее дети и они уже взрослеют, учатся в школе. Летом дети помогают ей работой, начиная с весны на сакбане, летом собирают в саду падалицы яблок, тем самым помогают Жанаре. Ведь в те годы не оплачивали труд матерей по воспитанию детей. Жанар чувствовала, что нет страшней одиночества, чем в праздничные дни и вечера. Жанар ясно и четко поняла, она оступившаяся женщина, несущая справедливое наказание за легкомысленный поступок. Ее дети – печальный результат маминой Жанары безнравственности в 25лет, она теперь поняла. Но жизнь идет своим чередом. И тем, кто пришел в этот мир. Надо жить, расти, и крепнуть. Непременно исполнять предназначение природы. Мы взрослые должны были заботиться о своем потомстве, а они – любить и почитать тех, кто подарил им жизнь.
За весну и лето изменили сады свой цвет. Кипельно - белые в мае, сплошь зеленые в июне, они теперь с каждым днем становились все наряднее, расточительно увешанные, как новогодние праздничные елки, то красными, то желто восковыми плодами, потому, как и листьев не было видно. Нижние перегруженные ветки были положенные подпорки, тронь ненароком плечом и тот час на мягкую вспаханную землю упадет дождь. Тихо и зелено в дальних садах, где росли поздние сорта, главное богатство и гордость совхоза «Чаганский» Теректинского района Уральской области. Директором совхоза был Дедов В.К.
- По яблоку три годовых плана дадим, говорил директор по телефону с кем-то, когда в кабинет вошла Жанар с просьбой дать ей работу. Стояла осень 1974года. Директор  вышел из-за стола, зашагал по просторному кабинету. Зазвонил телефон, он привычно щелкнул клавишей, поднял трубку. Пока директор говорил по телефону, Жанар прибирая в уме, не забыла ли чего, стала оглядывать кабинет -  ковровая дорожка от дверей до стола, диван, легкие голубоватые шторы на раскрытых окнах.
- В порядке очереди, только в порядке очереди! Отбивался директор. Пустым никто не уедет от нас.
С раннего утра  под окном конторы стояли машины, всякие грузовые, легковые, автофургоны и огромные как склады на колесах рефрижераторы. После оформления документов машины прямо устремились в сад.
- Товарищ директор! – сколько можно ждать напомнила о себе Жанар. Она встала.
- Садитесь, прошу Вас.
- Спасибо. Директор прошел за свой стол, сел и почувствовал себя увереннее.
-Чем могу служить?
- Товарищ директор, Вы конечно удивлены моим появлением к Вам? Ищу работу, у меня пятеро детей, и все они со мной. Приехала сюда из Алма-Аты, заговорила не громко и сдержанно. Буду работать, куда пошлете, конечно, трудно, но я трудностей не боюсь, ведь есть у меня дети. Если можно?
Извинившись, директор вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. Бившее в окно солнце обливало Жанару, обрисовывая четкость ее силуэта.  В кабинет зашел директор и сказал, что он берет Жанару на работу пока в сад. Обещая помочь материально детям. Жанара пошла в отдел кадров. Маленьких детей отдала Жанар в садик, а дочка и сын в школу пошли. Каждый день с раннего утра собирались женщины у конторы совхоза, а вместе с ними и Жанар.  Ее, почему то называли Алматишка из Алма-Аты.
Зелено и тихо было в дальних садах. Недалеко росли поздние сорта – главное богатство и гордость совхоза. На уборку яблок привезли солдат. Приехали студенты, чтоб за сезон заработать денег. Жанар по выходным со своими детьми собирала падалицы. К вечеру подъезжал трактор и сгружал яблоки.
Ночь. Взошла луна, четко очертив в распахнутом окне, контуры березки. В комнате стало светло, прозрачно. Дети спали, Жанар тоже легла, вставать рано. Жанар была бесконечно рада своей новой работой и жизнью, ведь дети тоже с ней, а это главное.
Совхоз «Чаганский» - целинный. Он основан в 1954году. В совхозе широкие улицы, детский сад, школа, двухэтажная контора, новый дом культуры. Достраивался магазин, гараж, пекарня – все, что полагается для нормальной жизни. Быстро шло время, и Жанар постепенно втягивалась в свою новую жизнь. Сад опустел, подсолнухи осыпались, их сморщенные желтые лепестки медленно раскачивались на ветру. Жанар собиралась на другую работу. Осень летит незаметно. И снова зима, ранняя, снежная. Жанара работает дояркой.
Небольшой автобус с раннего утра до вечера приезжал с Уральска в совхоз Чаганск. Пассажиры выходили из автобуса, держа на весу сумки с покупками. В один из приездов из автобуса вышел Бейсен. Жанар сама увидела его, когда развешивала детское белье на веревку. Бейсен стоял посреди улицы и смотрел в след расходившимся людям. Он был пьян. Завидев Бейсена соседи еще сильней за перешептывались, за суетились, переглядывались. Как только он подошел  к дому Жанары, как все они, молча и боязливо расступились. Он  приехал в полдень, когда Жанара его меньше всего ждала. До этого он написал жене письмо с угрозами. Адрес он узнал, когда сельский совет напомнил Бейсену, что у него есть пятеро детей, и они нуждаются в его помощи, но Жанара не знала об этом. Она вообще не хотела его как мужа и его помощи. Она успокоилась только здесь и стала забывать время как она жила с мужем. Жанар видела мужа в окно, дети все забились в угол. Бейсен присел на низкую скамейку  во дворе. Жанар от растерянности не могла встать со стула. Бейсен стал стучать  в дверь со всей силою. Дети плакали. Жанар дрожащей рукой открыла дверь не сразу. Он вошел пьяный и злой.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.


Жанар повалилась на стул в кухне, руки, ноги не слушались, выдержанная только, что борьба отняла последние силы.  Она сильно испугалась, вся обмякла, казалось достаточно ткнуть ее пальцем, Жанар свалиться со стула. Но спустя некоторое время, к ней возвратились силы и жизнь. Жанар встала, хотела подойти к детям, как Бейсен резко схватил ее за руку с чайником, с силой приподнял ее и сильно ударил в лицо. Жанар ойкнула, превозмогая сильную боль. Дети сидели в уголке и тихо плакали. Жанар схватила чайник, чтобы поставить на плиту, а сама выбежала на улицу, на ходу одевая наизнанку кофту. В избе зазвенело стекло, муж разбил керосиновую лампу. Тем временем Жанар прибежала домой к директору совхоза, и сразу вызвали участкового милиционера. Они вместе подъехали к дому Жанары, Бейсен видя милиционера, исчез так же  быстро, как и явился. После ухода мужа дети почти полгода боялись, что он опять неожиданно придет, говорили дома все шёпотом. Время шло. Дочка училась в первом классе. Когда Жанар рано утром шла на работу доить коров, дочка Катя вставала и будила братишек в садик. Малыши ее слушались. Катя не знала, сколько время, но знала точно им надо в садик, а ей в школу. Бывало, они приходили все пятеро в садик и стучали в дверь. Ночная нянечка открывала им дверь. Было очень рано, и нянечка укладывала спать маленьких, а Катя сидела в комнате и ждала время, чтобы идти в школу.
Зима. Когда по степи с воем и ревом носятся вьюги, осыпая маленькую избенку Жанары снегом и дикими звуками. Время бежало быстро, Жанара работала, дети  были при ней, жизнь шла своим чередом, и тем, кто пришел в этот мир предназначения природы надо жить, расти и крепнуть. Был воскресный день, все были дома. Вдруг Жанара услышала, что всхлипывает Ермуратик, старший сын Жанары. Жанар села на краешек стула и стала успокаивать сынишку: сынок ты мужчина и конечно, должен быть сильным и ловким. Ермуратик слушал маму и слова мамы, переполняли радость и гордость. Ведь ты сынок в этом году пойдешь в школу, не плачь, будь умницей. Отец больше не придет к нам, будем жить одни. Ночь. Жанара разожгла печь, поставила чайник, сварила ужин. Дети уже спали, утром рано вставать. А сама села и занялась починкой одежды детей. Сидела тихо. В затянувшемся молчании было слышно, как потрескивает в котелке огонь. Рано утром Жанар ушла на базу, доить коров. Ей очень было трудно. Она не могла приноровиться, привыкнуть к своей работе. В то время на базе было очень много коров. Надо привыкать к своим коровам и узнавать их среди других коров. Особенно после прогулки. Часто Жанар путала коров среди других. Привязывала не тех, за что слышала от доярок сильный мат в свой адрес. Доярки работали по несколько лет, так что им не привыкать. Но на самом деле, все они были добрые и светлые, всегда помогут если надо. 
Зима. Тускло меркла, впереди растворяясь в морской дымке, зимняя дорога. Кутаясь в просторный тулуп, зарываясь носом в мягкую густую шерсть воротника, она вслушивалась в легкий скрип санных полозьев ехавших рядом с ней. А Жанар шала так каждый раз пешком от  базы до дома. Когда давали в совхозе аванс или зарплату, то все доярки собирались в комнате и пили чай, отдыхали. По этому случаю собирали со всех по рублю. Бывало, что покупали и вино. Пели песни и плясали. Но с Жанар денег не брали, так как она была многодетная мать и все соглашались с этим. Хмелели быстро. Да много ли им было надо, после тяжелой физической работы. Пели с начала с давлеными голосами,… «Каким ты был» сокрушались, что нет  гармошки. Все пели, серьезно забывая на минуту обо всем на свете. Жанаре было спокойно и хорошо. Она верила в то, что жизнь ее будет спокойной и счастливой. Но нет, только не пить, ей никак не стоит. Жанар стала привыкать к коллективу. Когда приезжала машина с комбикормом, а мешки по 50кг. И Жанар не могла даже сдвинуть их с места. Конечно, на помощь приходили другие доярки. И когда не было света, тоже помогали доить другие доярки.
На базе с раннего утра кипела работа доярок, они чистили, мыли своих коров. Воду брали много и часто. Жанарудивлялась зачем мыть коров? Одна из ее коров была вся облеплена «навозом». Она взяла два ведра горячей воды и обдала корову водой. Корова заревела странным голосом, остальные коровы тоже стали громко реветь. С коровы стала слезать кожа, прибежали доярки и стали ее сильно ругать. Прибежал зоотехник, ветеринар, бригадир они развязали корову и увели ее. Доярки кричат матом на Жанару. Жанар от испуга лишилась дара речи. Страх сковывал ее тело. Ругали, что ее посадят в тюрьму. Кто - то настойчиво тряс ее за плечи, приводили ее в чувство. Только теперь вспомнила, что произошло с ней, и с ее коровой.  Коровы нет на месте. Через час корову зарезали на мясо. Был канун праздника – Великого Октября. Жанар простили, так как у нее было пятеро детей. Когда узнала, что мясо ее коровы раздают все, мясо не стала брать. На ее лице стояла тень печали. Она сильно переживала, часто плакала, мало разговаривала. С тог случая прошло два месяца. Она успокоилась и думала о детях: нужно ли человеку большое счастье, думала она, обнимая и прижимая своих детей. Уютная, теплая, тихая землянка вполне их устраивала. Приближались экзамены в школе. Старший сын Ермурат вслед за дочкой должен покинуть ее. Он с малых лет приучался к труду. Когда был маленьким и видя мама несет воду он тут же бежал и держал ручку ведра. Часто помогал матери по дому и старшей сестре Кате. Жанар не помнит, чтобы ей пришлось краснеть за своих детей. Они отличались трудолюбием, активностью в общественных делах школы. В сельских школах была тогда прочная связь с совхозами. Руководители хозяйств, были заинтересованы в выполнении сезонных работ. Они охотно приглашали к себе старших школьников.  Трудовые объединения школьников работали в течение всего лета. Готовность школьников к бескорыстному труду на благо общества – это показатель в воспитании школы и родителей. Жанар как мать своих детей не была против, а была только рада. Занять ребячий досуг, отвлечь ребят от бесцельного шатания по улицам во время летних каникул. Такова была первая цель родителей. Старший сын ЖанарыЕрмурат сдал в школе экзамены. Пришел домой наколол дров,  много дров. Чтобы с осени было тепло в доме. Ведь дома еще трое ребятишек с мамой - Ерлан, Берик, Серик. Жанар поцеловала сына и сказала: ты уедешь, а нам кто будет колоть дрова? Мама, сказал сын, сегодня будет машина с колотыми дровами, я попросил, чтобы нам привезли на зиму дрова у директора. И правда, приехала машина с дровами. Ермурат обнял маму, поцеловал ее, и обещал хорошо учиться. Сын с дочкой выросли и уехали в Москву поступать в институт. Жанар с детьми, которые остались с ней, решила погулять по городу Уральску по его улицам. Они остановились перед зданием, где в нише центрального входа были установлены фигуры двух львов. Жанар рассказывала им, что это здание было построено в 1896году. В 1905г. в нише центрального входа были установлены фигуры двух львов. Впоследствии в советское время размещался банк. Кроме банка до 1017г. в этом здании располагались  аптекарские, кондитерские, винный  магазины. На протяжении многих лет здание занимает областной исполнительный комитет совета народных депутатов. Этот памятник конца XIXвека. Идем дальше. Кафедральный собор сейчас Краеведческий музей Казахской ССР. Рассказывает Жанар детям, они подолгу слушают. Это дети Государственный театр оперы и балета им. Абая. Жанар с детьми подходила к автобусной остановке. Жанар с детьми приехала домой, сейчас поставлю чайник, ты сынок Серик возьми банки, сходи к тете Гули за молоком, возьми им из города гостинцев. Только побыстрей. Пока соседка подоила корову, процедила молоко, стало совсем темно. Прошло полчаса, как Серик не мог найти свой новый дом, улица была совсем пуста. Он прижал банку к груди, ходил по улицам и плакал. Так он опять пришел к дому тети Гули, но зайти постеснялся. Вдруг из ворот вышла незнакомая девочка. Серик попросил ее отвести его домой. Мама Серика поблагодарила ее, угостила ее сказала спасибо.
Жанара не встретила мужа, его не было среди приезжих. Она медленно шла домой. В желтом беспокойном разливе станционных огней было видно, как резкий порывистый ветер гнал к земле тяжелые тучи. Когда Жанар стала подходить  к дому, у соседей во дворе залаяла собака. Дети все спали, Жанар вошла тихо в дом, только не спала дочка, она ждала мать. Быстро собрали ужин, стали пить чай. Вдруг хлопнула входная дверь. Жанар замерла, судорожно прижав руки и ноги к груди. Тут в дом вошел в рваной фуфайке Бейсен. Лицо у него было разбито, на руках ржавели затекшие кровью ссадины. 
- Алла! Алла! Что с ним? Убили? Избили? Жанар не помня себя от радости или страха, она шагнула навстречу мужу.
- Ой, что с тобой? Где ты так разбился? Кто тебя? Бейсен тебе надо немедленно отсюда уходить, тебя ищет милиция. Тебе надо от них скрыться. Слышишь? Спасти, спасти сидело у нее в голове.
- Не будем торопиться. Бейсен взял ее за руки и сильно усадил на стул. Один человек сказал: что голова человеку дана, чтобы думать. Я приказываю тебе, откажись от алиментов. Ведь ты сама ушла с детьми. А то, ты меня знаешь прирежу. Зарежу по кусочкам. Поняла? А кусочки засыплю землей.
- Я - то думала, Бейсен ты пришел  к нам навсегда, и что ты, не можешь без нас жить. Но муж встал над Жанарой и с силой ударил ее по лицу. Еле держался на ногах он пошел к выходу.
-Но слышишь? Алиментов –ни-ни. Убью! Убью!
Жанар уговорила дочку лечь спать, поцеловав ее, укрыла теплым одеялом. Сама она еще, какое то время крепилась, глотая ком подступающей к горлу бессильные горькие слезы. Жанар вспоминала, да и никогда не забывала. Ведь ей дали имя в детстве «сирота». Она с трех лет росла без матери и отца. Они ушли защищать Родину. В 1941году газета писала «Как львы дрались советские солдаты. Они дрались, бились врукопашную, только через мертвые тела мог продвинуться на пядь земли». Жанар сидела и перебирала плача по минуткам свою жизнь.
Сегодня Жанар вернулась домой рано. Но домой к детя зашла поздно. Ей привезли полторы тонны угля. Осыпанная угольной пылью она медленно зашла домой. Дети трое сидели еще без ужина. Утром Ерлан вооружившись лопатой и метлой, стал наводить порядок во дворе. Потом пошел за хлебом и помог д. Ване в его работе. Давно не было дождей, все лето жгучий томительный зной, сушит землю. Огромный соседский пес лежал под навесом. Он широко разинул пасть, высунул язык, и часто дышал. Жанар набрав воды из колодца, полила двор водой. Жара была, вероятно, к дождю. Жанара проснулась от сильного ветра на улице, за окном шумели деревья. Вдруг ослепительно вспыхнула молния. За ним треснул гром. И тяжелые капли захлопали по крыше дома. Вскоре гроза ушла, унеся с собой гром и молнию.
Утром Жанара ушла как обычно рано на работу. День выдался сырой. Ей было трудно возиться с коровами и навозом. Но признаться директору совхоза было стыдно. Ведь за эту работу ей дали дом. Солнце  наполнило комнату. Ерлан заворочался, зажмурившись от яркого света, откинул одеяло, и потянулся. Ох, надо идти помочь д. Ване.
А вечером как всегда дети просили мать рассказать сказку, прижавшись к ней близко. В школьные годы нашему поколению переживших войну, приходилось читать мало. Берик с Сериком просили почитать сказку, про Красную шапочку. Но Жанар начинала каждый раз снова и снова, путала и так она засыпала от усталости.
Было раннее утро, Жанар зашла в контору с заявлением. Близ конторы стояла доска, где прославляли доярок, кто помногу лет проработал в животноводстве – стахановцы. Потом пошла к дояркам, где они додаивали своих коров. Скотницы встретили ее шутками. Наша  алматиночка не покидай нас и коров наших. Шутили, пили чай и отдыхали. Доярки смеялись, скалили зубы. И не удивленно: машина доила коров, а они только подмывали вымя коров. Да приставляли к соскам шланги, молоко перекачивалось в шланги, а затем в алюминиевые бидоны. Вот и вся их работа. Вот Жанара дождалась долгожданного отдыха. Утром встала поздно, не спеша затопила печь, пила с детьми чай.