Три жизни таксиста

         Эпиграф: Тот, чьё сердце не стремится ни к наукам, ни к битвам, ни к женщинам, напрасно родился на свет, похитив юность матери.

     Жил-был таксист. Назовём его Игорем. Конечно, таксистом он не родился. Появился на свет в успешной семье работников торговли районного масштаба. Папа был сибиряк, мама - донская казачка и, видимо, эта кипучая смесь кровей и темпераментов разных представителей единого русского народа и привлекла Ангела - хранителя, который сопровождал Игоря всю жизнь.

     Познакомились родители на юге Чукотки, в посёлке Анадырь. Наверное, только в послевоенном СССР была возможна такая судьба, когда полуголодная неимущая крестьянка - подросток с Дона с одной подушкой и платьицем могла поехать в Харьков и поступить в институт советской торговли. После окончания - как гром среди ясного неба распределение - Чукотка!
 
     В середине того - же материка, в Якутии, в многодетной семье русских трудяг - переселенцев, достиг призывного возраста его отец. Он попал в лётную часть - элиту армии. Он был лётчиком! Ну, как лётчиком... Писарем в штабе лётного полка - почерк у папы до конца жизни был изумительно красивый и чёткий.

     Харизма отца и обаяние матери создали новую жизнь. Наверное, только в послевоенном СССР могло произойти такое, мать на 9-ом месяце беременности полетела на Родину, на Тихий Дон, через всю Россию, рожать первенца! И потом, с двухмесячным мальчуганом - обратно на Чукотку! По законам того времени, отпуска по беременности и родам продолжительнее не полагалось. Нянькой была молодая чукча. По утрам мать с отцом уходили на службу, а она, как и своему ребёнку, давала Игорю нерпичий жир, делая из него соску. Но из воспоминаний того времени у Игоря осталось только одно - на морозе 30 градусов лизнул покрытый инеем топор, уверовав, что тот покрыт сахаром.

     Потом родители переехали на Родину матери - в районный центр Волгоградской области. Денег привезли достаточно для покупки дома в центре, обстановки, даже тяжёлого мотоцикла "ИРБИТ" с коляской. Мать стала работать товароведом. Отец, не имея образования, учился заочно и работал бухгалтером. Позже он стал самым большим начальником в этой организации. Тогда и произошло событие, когда в первый раз могла завершиться ещё неосознанная жизнь Игоря...

     Было ему 9 лет. Ранняя весна, каникулы. Там, где река Чир делает петлю, называемую местными "Зелёный угол", развернулись военные маневры кучи ребятишек - школьников разного возраста. Игорю срочно требовалось оружие - ну не с пустыми же руками бежать в атаку и кричать "Ура"? Подходящий по форме сухой отросток дерева был высоко, под ним притаился пень с остро торчащими сучками. Повиснув на ветке и несколько раз дёрнув её отчаянными усилиями своего веса, мальчик достиг успеха - ответвление сломалось, и он упал вместе с ним... Крика не было - застыл, буквально посаженный на кол. Пробегавший по счастью рядом соседский мальчишка Шурик увидел резко побледневшее лицо и кровь, хлынувшую из - под задравшейся курточки. Деревянное остриё, чудом не зацепив печень, пробило кожу, плевру и правое лёгкое.
 Бывшие противоборствующие стороны детского военного конфликта несли его на пальто, как на носилках, забыв распри и меняясь, километров пять до дороги. Держали на том же пальто, стоя в кузове случайного грузовика, боясь положить на грязное дно. Удивительно, но Игорь был в памяти, боли почти не было, только странно кружилась голова. В памяти осталась фраза, искренне сказанная самым младшим в промежутке между вытиранием ручьём текущих соплей: "Вот повезло Игорю - теперь в школу можно не ходить".


 В районную больницу для операции вызвали лучшего местного хирурга - полуслепого, уже на пенсии, грека Зергилиди. Его глазами и руками должен был стать совсем молодой хирург Селиванов. Сейчас они ждали анестезиолога Иванова, в свой выходной так некстати уехавшего на рыбалку. Игорь лежал на операционном столе, ощущая невероятную лёгкость и слабость и слушая операционную сестрёнку, тайком вытиравшую слёзы. Она всех сил держала его в сознании, рассказывая, что лампа над столом - это огромный телеэкран, он немного поломался, надо подождать совсем чуть - чуть, его починят и будут показывать мультики по желанию... "Только подожди немного" - умоляла она уже потерявшего силы и начинавшего проваливаться в бездну мальчишку.

     Но Ангел-хранитель не дремал...Только Он мог послать навстречу отцу Игоря, нашедшему анестезиолога в речных зарослях после изнурительной, с потерей и обретением надежды, пятнадцатикилометровой пробежки берегом безмятежной речушки пьяного вдрызг бесшабашного мотоциклиста, мучительно долго, как показалось отцу, соображавшего, что от него требуется. Проникшись важностью момента, он в считанные минуты домчал ошалевшего от скорости, забрызганного грязью дорожных луж, но жизненно важного Иванова до больницы.

     Ангел - хранитель не покидал Игоря  до тех пор, пока он не увидел Его лицо. Шесть дней, вычеркнутых из жизни, мальчик был без сознания. Потом появилось ощущение: как будто откуда - то из глубины тёмной воды поднимаешься к поверхности - груди становится легче, всё вокруг светлеет - и вот свободный вздох и солнечный свет! Открыв глаза, он увидел женское лицо. Оно было тронуто лёгким увяданием, вокруг глаз и на лбу - лучиками расходящиеся морщинки и...глаза! Подобную голубую бесконечную бездонность он видел и раньше, и видит теперь, когда смотрит в безоблачное небо. Женщина, прекратив обмахивать его потное лицо газетой, сказала, что теперь всё будет хорошо, придёт мать, а Игорь должен решить, что он хочет покушать. Когда мальчуган моргнул, женщина исчезла. Хотя он мог закрыть глаза и на полчаса - времени в тот момент не существовало. Потом мать говорила, что никого в палату не пускали, посторонних там и быть не могло.

     Операция прошла успешно. Настолько, что потом писали в газетах, помещали фотографии стоящих в солнечный весенний день на фоне цветущей сирени заново родившегося Игоря, небольшого роста благородного Зергилиди и молодого Селиванова, теперь твёрдо переведённого из категории "подающего надежды хирурга" в "очень хорошие хирурги". Потом он стал главврачом и до последних дней был другом семьи Игоря. А когда ребёнка при первой возможности перевезли в областную больницу,многочисленные доктора в очках и без, с животиками и без, окружённые студентами, смотрели на него, воскресшего, потом на рентгеновские снимки и опять на него, недоверчиво и удивлённо покачивая головами, Игорь вспоминал Его лицо...
Юный организм полностью восстановился. Далее - ничего любопытного.

     Учился Игорь блестяще и легко. Секрет был прост - знания его влекли и захватывали. К тому - же, нравилось быть первым. Школу закончил с отличием. Технических ВУЗов профиля, интересовавшего его, в СССР было всего пять. Новосибирск, Ташкент и Киев на семейном совете отклонили из - за большой удалённости от родных мест. Москва...из - за того, что Москва. Остался Харьков, куда и отправился абитуриент. Подушку, как мать в своё время, не взял, только несколько любимых справочников по физике и математике, подаренных младшим братом отца. Приехал дядька Михаил в гости только один раз. Стройный, широкоплечий, с военной выправкой в форменном пиджаке фиолетового цвета, сшитого из дорогого сукна по заказу, с золотой заколкой на галстуке в виде винта с крылышками и такими же запонками. Форменные ботинки в любую погоду были безукоризненны. Трудился он техником по обслуживанию самолётов в аэропорту Якутска. Специалистом был хорошим, даже день рождения совпадал с профессиональным праздником - днём Аэрофлота. Картину завершали немного монголоидного разреза карие глаза с внутренним жаром и ямочки на всегда выбритых щеках. Десятиклассник Игорь, гуляя с ним по родному городу, замечал, как перехватывало дыхание у дамочек разного возраста, когда к ним обращался этот мужчина. Впрочем, обаяния дядьки хватало на всех: от продавщиц семечек до постовых милиционеров. Был случай, когда Михаил разнял пьяную драку и успокоил самых буйных несколькими словами, с улыбкой сказанными "на ухо". Достойный пример для подражания! Только вот личная жизнь у него не ладилась - холостяковал. Много лет спустя Игорь с дядькой встретились в столичном граде Киеве и эта встреча стала последней...

     На поступление давался только один шанс - это был год введения советских войск в Афганистан и провал на экзаменах означал призыв в армию. А из отчего Донского края вероятность отправиться именно туда, на войну, была очень велика...

     Судьба устроила Игорю приятный сюрприз. За три дня до первого вступительного испытания абитуриентам объявили, что решением министерства просвещения Украины в некоторых ВУЗах проводится эксперимент, по которому выпускники школ с золотой медалью принимаются без экзаменов. И институт, и Игорь входили в сферу проведения этого новшества! Справедливости ради надо сказать, что из академгруппы Игоря на первом курсе были отчислены по разным причинам три студента из двенадцати, поступивших по эксперименту. Впоследствии он был признан неудачным и больше никогда не повторялся.

     Учёба в институте намного сложнее и интереснее. К тому же огромный, шикарный, изобильный, блестящий Харьков легко принял в свои объятия очередную песчинку, занесённую ветром судьбы. Знания ещё больше влекли и захватывали! Студенческую жизнь не сравнить ни с чем..."Всё было впервые и вновь"-пел из катушечного магнитофона Макаревич. Первая проба спиртного, первая бессонная ночь над "Начертательной геометрией", первые успехи и неудачи новой, самостоятельной взрослой жизни. Игорь быстро усвоил правила успешного студента - всё нужно сдавать вовремя. "Вначале студент работает на зачётку, потом зачётка работает на студента."

     В конце третьего курса Игорь женился на бывшей однокласснице, приехавшей за ним в Харьков и со второго раза поступившей учиться. Вопрос женитьбы на семейном совете решён был быстро - отец Игоря остерегался, что он повторит холостую судьбу дядьки Михаила. Через год в студенческой семье родился сын. Тяжеловато было не только родителям - дедушки и бабушки помогали, как могли. Успешное окончание ВУЗа, жена - второкурсница и ребёнок дали возможность получить "свободное распределение", то есть Игорь мог устраиваться на работу по своему выбору в любой организации любого города огромной империи.

     Первым движением было - на Родину! Как бы не был шикарен и блистателен мегаполис, отчий край манил к себе. Игорь приехал к родителям и по совету отца пошёл с дипломом к начальнику райотдела милиции. После продолжительной беседы выпускнику была предложена работа в ГАИ. Только надо было полгода где - то поработать, ожидая, когда придёт подтверждение офицерского звания из МВД. Окрылённый перспективами, пришёл в местную автобазу и предложил на полгода свои услуги шофёра, благо родной институт дал возможность получить права всех категорий на военной кафедре. На автобазе сразу предложили пост начальника автоотряда. Это в 23 года! Игорь пообещал подумать и посоветоваться с женой. Та с ходу надула губы - как так, я в Харькове, муж здесь...Нет и нет! И поехал он обратно искать работу уже в городе своей учёбы.
 
     Здесь его никто не ждал. Нет прописки - нет работы! Потом сердобольная работница отдела кадров транспортного НИИ посоветовала обратиться на машиностроительный завод. Удача! Его сразу взяли мастером участка больших прессов с предоставлением общежития и прописки всем членам семьи. Даже место в детском садике нашлось!

    Работа на заводе была серой, скучной и однообразной. Так и маялся от звонка до звонка ежедневно, помогая рабочим и выполняя указания руководства. Зарплата инженера мизерная. Карьерный рост на этом производстве его не интересовал совершенно - перспектива стать начальником цеха и сутками пропадать на заводе, затыкая организационные дыры и выполняя план любой ценой, не привлекала. Но в это время уже дозревали процессы, приведшие к катастрофе мирового масштаба, в ликвидации которой участвовал Игорь и вся страна.

     26 апреля 1986 года произошла авария на четвёртом энергоблоке Чернобыльской АЭС имени Ленина.

     Физический процесс, названный красивым словом "радиация"( в переводе с латинского "сияние", излучение"),проникая сквозь любые материалы, вызывает ионизацию частиц и молекул, что приводит к образованию свободных радикалов, ведущих к массовой гибели тканей человека. Эту простую истину крепко вложили в мозги студентов ещё на военной кафедре. Первую повестку из военкомата принесли Игорю 6 мая. Жена быстро сообразила и пролепетала что - то о том,что муж здесь не живёт. Убрались ни с чем. Когда жена - студентка уехала на каникулы, двери никому не открывал. Вторая повестка пыталась отыскать его в июле - он был в родных местах на празднике сына и матери, родившихся в один день.Многие из тех, кого мобилизовали в то время, уже покоятся с миром.
 
     Однако Отчизна имеет громадный опыт привлечения своих сынов в ряды Вооружённых Сил. На этот раз прибыли втроём на УАЗике, предварительно выяснив по телефону предприятия, на рабочем ли месте объект розыска. Взяли под белы рученьки, отвезли в военкомат, предложили поставить подпись в "мобилизационном предписании". Проездные документы офицеру выдали на руки - поезд через час. На вопрос: "Успею ли домой переодеться и сообщить жене?" последовало спокойное: "Ваши проблемы, товарищ лейтенант." За двое суток надлежало прибыть в Н-скую часть г. Белая Церковь, за Киевом.

     За день до этих событий Игорь получил письмо от дядьки Михаила. Тот писал, что летит получать самолёт после ремонта в столице Украины, будет жить в отеле аэропорта, предлагал найти возможность встретиться. "Вот и возможность", печально думал Игорь по пути на вокзал. На всякий случай зашёл в Главпочтамт и послал срочную телеграмму "Киев. Аэропорт. Гостиница. Такому - то", надеясь, что она найдёт адресата.

     Дядька ждал на перроне. Встреча была бурной, Михаил даже пытался подбросить племянника в воздух, как делал в детстве. Схватив сумку и приобняв Игоря, он небрежно кивнул вокзальному таксисту, тут же побежавшему впереди, показывая дорогу и услужливо раздвигая густую толпу, кланяясь и приседая перед господином в форме с золотыми погонами Аэрофлота. В машине, выслушав и погрустнев, дядька высчитал оставшееся время общения. В великолепном ресторане на Крещатике алкоголь немного успокоил нервы обоих, неторопливо заструился родственный разговор, до этого бивший фонтаном. Потом сидели на Владимирской горке, смотрели на Днепр, размышляя о вселенской случайности встречи и с подсознательным ужасом предчувствуя, что она последняя. Вскоре одному из мужчин пришёл срок возвращаться на вокзал. Обнимая Игоря на прощание, дядька дрожащим голосом, пряча лицо и часто сглатывая, шёпотом произнёс: "Прости, что не могу стать на твоё место". Оттолкнул и ушёл, не оглядываясь.

     Михаил пропал без вести в сибирской тайге через полгода. Самолёт, пилота и техника так и не нашли. Потом пришло короткое письмо отцу Игоря, с размытым штемпелем, без подписи и обратного адреса. Твёрдым почерком их третьего брата, служившего майором КГБ в Якутске и проведшим собственное расследование, было написано, что некто занимался незаконной скупкой и вывозом самородков с Ленских золотых приисков. Технические возможности самолёта Ан-2 не давали шансов  вылета за пределы границ СССР, скорее всего он упал в озеро или болото и затонул, не оставив следов. Пусть упоминание здесь об замечательном человеке будет данью памяти, ведь другой памятник никто, нигде и никогда не поставит...Хотя ни одна живая душа мёртвым Михаила не видела.

     Электричка из Киева пришла в Белую Церковь за полтора часа до полуночи. В полночь истекал срок прибытия в Н-скую часть. Как у Золушки! Поиски военного коменданта были бесполезны. Где эта часть? В какую сторону идти? Судьба послала через привокзальную площадь немолодую женщину. К обоюдной радости оказалось, что она опасается в глухое время идти одна, но живёт рядом с нужным воинским подразделением. На КПП прибыл за пятнадцать минут до срока. Дежурный офицер оформил документы, морщась и зевая, махнул рукой в сторону казарм: "Устраивайся, утром переоденем и отправим".
 
     Утром вместе с мобилизованным из Воронежа, Василием, отправились искать штаб. Оставлять гражданку "на хранение" отказались, распихали одежду по сумкам. Новая солдатская форма воняла гнилью. Осталось найти того, кому приказано доставить их до места. Вот здесь повезло. Попутчиками Игоря и Василия в тентованном "Урале" оказалось жизнерадостное звено друзей - вертолётчиков из Кемерово. В начале пути в кузове беспощадно гнавшего грузовика общались, изрядно пили коньяк, ловя паузы между кочками, после забились в середину небесных трудяг, пригрелись и уснули, заботливо укрытые шинелями сибиряков.

     Поздней осенью смеркается быстро. Прибыли на распределительный пункт затемно. Вертолётчиков встречала весёлая толпа земляков, Василий исчез незаметно, Игорь остался один. Всегда было принято встречать свою замену. Как выяснилось позже, нахватавшись рентген до рвоты и поноса, предшественник был отправлен домой, не дожидаясь ротации. Пришлось заночевать в дежурной палатке. Утром разговорчивый капитан быстренько проводил в роту. Игорю пофартило - назначили одним из двух диспетчеров 25 Киевской бригады химзащиты.

     Официально такой должности не было. Однако ежедневная боевая работа требовала связующего мобильного звена между штабом и работающими на местах подразделениями. Обязанности были простыми: раньше всех утром в никогда не спящем оперативном отделе получить задание для каждого работающего на территории, очень быстро довести до исполнителей, найдя их в любой точке 30 - ти километровой зоны отчуждения. В конце дня собрать результаты, оформить отчёт и сдать на станции в Особую Группу, а по возвращении - в оперативный отдел бригады. Ответственность колоссальная, работа интересная. Достойным было и обеспечение - у диспетчера всегда были самые актуальные документы с правом провода личного состава в особо охраняемые и особо закрытые участки зоны и самой станции. Транспорт - новенький ЗИЛ-131 с водителем - старшиной 2 статьи Толиком. Этот немолодой лихач, на гражданке бывший водителем автобуса, такое выжимал из автомобиля, что дух захватывало. После двух недель напряжённых выездов он стал жаловаться на здоровье и был демобилизован.

     К ежедневному, без выходных, очень раннему подъёму Игорь привык. Дневальный - не будильник, его не выключишь. Завтрак много времени не отнимал. Очень хотелось не чая и кофе, не компота и какао, а простой воды из-под крана. А её просто не было. Под кроватью каждого стояли ящики бутылок с газированными "Есентуками" и "Боржоми". Воду для кухни возили из чистой зоны во флягах, её недоставало, была на вес золота. Мылись технической водой.
 
     После завтрака - взять папки с планами работы, отметить на карте места дислокации и - вперёд, навстречу восходящему солнцу. Чаще -  дождю. Ноябрь погодой не баловал. Расстояние от бригады до ЧАЭС около 50 км, в пути проверить батарею дозиметра ДП-5В и можно подремать...Часто мешал надрывный рёв мотора, приходилось урезонивать пожилого сорвиголову, нещадно гнавшего семитонную машину на фантастической для неё скорости 115 км в час.

    Служба была захватывающей. Очень много происходило интересных событий. Вы когда - нибудь ходили по воздуху наяву? Наверное, только канатоходцы и парашютисты знают это незабываемое ощущение. Игорь получил приказ забрать документы с верхнего уровня ХОЯТ - хранилища отходов ядерного топлива - серенького невысокого здания неподалёку от развалин взорвавшегося энергоблока. Предъявив пропуск и побежав по лестнице, краем глаза на площадке второго этажа заметил красно-белую отметку "50м". Лестница скоро кончилась, перед глазами -металлическая сетка над зияющим отверстием трубы, метров пятнадцати в диаметре, уходящей куда - то вглубь. Двери ограждения открыты перед ним и напротив, оттуда раздаются голоса. Справа на пандусе, опоясывающем трубу - закрытая калитка. Окликнув пару раз и не получив ответа, опасливо пошёл по сетке. В середине пути на том конце площадки возник сотрудник с открытым от изумления ртом. Игорь впервые посмотрел вниз... Дай Бог слова для передачи ощущения! Он реял в воздухе,  парил в пространстве! Под ногами на фантастическую глубину бесконечно тянулись цепочкой фонари, подсвечивающие нереально прозрачную воду. Что это жидкость, Игорь осознал, когда с ботинок упала грязь, громко булькнув. В этот момент майор обрёл дар речи и дал волю матерному таланту... Оказалось, доставали прибор с помощью штанги и перила оставили открытыми, не ожидая гостей.

     Пришло время первого круглого юбилея Игоря - двадцатипятилетия. Оборотистый Иван Иванович - второй диспетчер, на гражданке трудившийся работником торговли, раздобыл где - то кстати ко дню рождения трёхлитровую банку чистейшего медицинского спирта. В бригаде праздника бы не получилось - дисциплина. В "чистое" место - ресторан райцентра Иванково ехать было рискованно - самоволка. Оставался только г. Чернобыль, находящийся внутри зоны отчуждения, в полосе ответственности армии. Он стал относительно чистым, работали больница, почта и магазин. И главное - вездесущий Иван договорился с двумя медсестричками о времени и месте проведения мероприятия. Служившие в одной роте с Игорем бойцы - официанты упаковали гору разносолов из офицерской столовой, включая красную рыбу и свежие фрукты. Не нашли только простой негазированной воды. Прихватили фруктовые соки, оседлали ЗИЛ с принарядившимся Толиком, прилепили на ветровое стекло новый диспетчерский пропуск "ВСЮДУ" и помчали! Встретили их ласково, развлечений - то было небогато. Водитель получил строжайший приказ после полуночи найти и доставить в бригаду обоих офицеров в любом состоянии, как бы они не сопротивлялись! Простой воды не оказалось и у сестрёнок, разбавляли спирт "Есентуками". Потом были анекдоты, рассказываемые артистичным Иван Иванычем в лицах и медленные танцы. Потом - мало что помнит...Никогда не разбавляйте спирт газировкой!!! Бытовка, где оказались Игорь с сестрой милосердия, отапливалась строительной газовой горелкой от баллона, нещадно жрущей кислород. На улице похолодало, выпал первый декабрьский снег и медичка, уходя и заботясь об уснувшем кавалере, прибавила огоньку.А он во сне улетел далеко - далеко...В детстве любители рыбалки собирались всегда у "Трубы" - неподалёку от города местный молокозавод сбрасывал какой - то обрат в Чир, возле этого коллектора кишела в реке - рыбья мелочь, на берегу - человечья мелюзга с удочками. Часто из - за спутавшихся лесок вспыхивали споры, в которых запальчивые пенсионеры, а их хватало на рыбном месте, по - детски искренне обижались на досадные помехи. Важно было поглубже зайти в теплый мягкий ил и подальше забросить пробковый поплавок, найденный на задворках аптеки. Вот где азарт! На тесто попадалась и крупная плотва - в детскую ладонь, какая была радость! Потом с бидончиком, полным уловом, бегом до первой водопроводной колонки. Во рту пересохло, язык не повернуть, ужасно хочется пить!

     Вот тут - то и могла бесславно закончится вторая жизнь.  Это было бы ЧП на весь военный округ! Но Ангел не дремал...Он толкал в спину бормочущего что - то себе под нос седого Толика, в разыгравшейся метели упорно разыскивающего в незнакомом городе непутёвого командира. Ангел, подстраховавшись, не дал сна и поднял на ноги такую же беспутную, но ответственную медсестрёнку и послал навстречу Ивану Ивановичу, выписывающему по свежему снегу кренделя нетвёрдыми ногами, но с быстро трезвеющей от тревоги головой. Втроём кое - как загрузили беспамятного в грузовик, рванувшийся в обратный путь. Утром большие воинские начальники подозрительно смотрели на помятого, вялого диспетчера, еле передвигавшего ноги - признак большой дозы облучения.Адъютант Особой Группы, встревожась, предложил проводить в санчасть. Подойдя ближе и потянув ноздрями воздух, рассмеялся c облегчением, поняв диагноз, забрал документы и отправил отдыхать в роту, пообещав самостоятельно составить отчёт.

     По долгу службы и роду работ Игорь быстро, за девятнадцать выездов, набрал предельно - допустимую дозу облучения 25 рентген. Очень скучал по жене и сыну, приближался Новый Год. Ожидая замены, сутками напролёт играл в карты с такими же, не у дел, офицерами и прапорщиками, чревоугодничал и спал. Развлечением стала привезённая Иваном Ивановичем из запретного "рыжего" леса печатная машинка. Секретари в штабе не справлялись с огромным количеством бумаг, которые должны были давать увольняемым в запас военнослужащим. Скоро слух о "подпольном" писаре распространился на всю бригаду, у входа в палатку Игоря частенько собиралась очередь. Он печатал по образцам типовые справки и вставлял туда необходимые данные. Страждущим оставалось только подписать документ у командира бригады, начштаба и поставить печать. Скоро штабные начали сами отправлять особо нетерпеливых к нему. Вот тут рог изобилия раскрылся полностью! Благодарные соискатели несли, кто на что горазд... Беда была только в отсутствии замены. Однако сообразил поделиться изобилием и убедительно попросить об услуге дежурных распределительного пункта. Вскоре оттуда за руку привели двухметрового рыжего лейтенанта - запасника, коему передал дела. Затем - дорога домой, благо в Белую Церковь за вещами заезжать не надо и все справки напечатал сам.

     На постылом заводе приняли радушно. Без проволочек выплатили, согласно закону, действительно огромную по тем временам сумму денег, дали внеочередной отпуск за работу в "зоне" без выходных и праздников. Поехали в Москву, накупили новой аппаратуры, включая диковинки - видеомагнитофон и фотоаппарат "Полароид", добротно оделись - обулись всей семьёй, хватило и на подарки родителям и на подержанный "Москвич".
 
     Снова потекли серые производственные будни. Правда, в очереди на квартиру помимо записи "молодой специалист" появилась приписка "участник ликвидации аварии на ЧАЭС", участок работы тоже поменял. Перевёлся в ОТК, начальница единственным мужчиной разбавила чисто женский склочный коллектив. Заскучал Игорь. Но перед самым распадом СССР получила семья трёхкомнатную квартиру на окраине, 12 этаж с великолепным пейзажем кольцевой дороги. После никто уже государственных квартир не получал. Сделали ремонт и зажили. Как - то неожиданно вдруг ухудшилось здоровье, как будто с солнышка зашёл в тень. Кружилась и постоянно болела голова, ухудшились сон и аппетит, стал быстро уставать. Лёжа на больничной койке, вспоминал - в зоне отчуждения и на станции никогда не видел ни вездесущих воробьёв, ни синичек, ни голубей. Только вороны и галки. Чёрный и серый - два цвета трагедии Чернобыля, настигшей и его. Доктора были неумолимы - инвалидность! Бросил постылый завод и начал своё дело.

     Жизнь продолжалась. Игорь приноровился возить через почти прозрачную тогда ещё границу в отчий край товары Слобожанщины. Обратно вёз изумительно красивые резные деревянные изделия. Оригинальные наборы ложек на подвесках, хлебницы и разделочные доски, шахматы и нарды, журнальные столики с фигурными ножками, панно и целые картины были изготовлены в исправительно - трудовой колонии, расположенной рядом с родным райцентром и продавались в малоприметном для посторонних вагончике у проходной. У сидельцев ИТК была масса времени и недюжинные таланты. В большом городе на художественных выставках произведения ручной работы, сделанные добротно и со вкусом, разлетались на ура.

     В родимой стороне повстречал Любовь, исковеркавшую всю жизнь. Влечение было настолько сильно, что вскоре развёлся с женой, выписался из квартиры в мегаполисе, погрузил манатки в машину и отправился в родные пенаты с твёрдым намерением начать счастливую жизнь. Родных не слушал, снял домишко для новой семьи и пытался встать на ноги. Однако выяснилось, что любовь не взаимна. Ушёл жить в дом родителей, загоняя эмоции поглубже и не на шутку страдая от краха надежд. Никого видеть не хотелось. Пытаясь заглушить печаль, начал работать частным таксистом. Прознав про это, приехала бывшая жена, плача и жалуясь, что прогорела с чужими деньгами на работе. Сжалившись, отдал последние сбережения. Она предложила возобновить совместную жизнь. Возвращаться нищим инвалидом не хотелось и пришлось взяться за работу, от которой дружным хором отговаривали коллеги - таксисты.

     И вот он двигался на юго - восток страны с заданием найти и привезти обратно каких - то непонятных незнакомых людей. Автомобиль "Москвич-2141", предоставленный заказчиком, всё время рыскал и пытался сьехать с дороги. Рулевая была не в порядке, разбираться не было времени. Только "печка" работала безукоризненно. Ранней весной пейзажи однообразны, глазу зацепиться в поле и на обочинах негде. Мотор монотонно гудит, трасса пустынна. Постепенно прерывистая разметка середины дороги стала чудиться сплошной, печка сильно грела до колена. Задремал!
 
     Самая лучшая пора жизненного пути - детство. Каждый день в гостях на хуторе приносит новые, замечательные открытия. Впереди - неосознанная жизнь, кажущаяся вечной. Вот он бежит босиком с горы по степной дороге к дому, возле плетня стоит покойная бабушка Дуся, ласково зовёт, машет рукой. Так вот чьё лицо он увидел ТОГДА, придя в сознание! Пыль в колее шелковистая, как ковыль, протекает между пальцев и приятно жжёт...

     Только Ангел знает, где в  хитросплетениях просёлочных и асфальтовых дорог отыскался этот маленького роста калмык, мчащийся теперь на "Ниве" по шоссе рядом с Игорем, чудом не цепляясь зеркалами.  Орёт благим матом, не отпуская руки с сигнала, пытается брызгать из полупустой бутылки лимонада в спящего водителя "Москвича" через открытое окно. Остановил в последний миг перед мостом через овраг. Вышли, покурили. Игорь до земли поклонился спасителю, не находя слов благодарности. Доброй души калмык хмыкнул, пробормотал что - то по - своему и ещё долго ехал позади, по человечески беспокоясь о чужаке.

Жизнь продолжается!

Конец повествования.