Мышеловка

Нью-Йорк. Начало марта. Та самая мерзкая погода, когда под ногами хлюпает грязноватая жижа из тающего снега и мусора, а с крыш надоедливой трелью скатываются капли такой же болезненно-грязной воды и ударяются о землю с противным бульканьем.

Четыре утра – то время, когда мегаполис еще спит, и только с центральных улиц, не замолкающих ни на мгновение, сюда, на окраину, доносится приглушенный шум. Истощенный город приходил в себя после разрушительных ночных бесчинств. Серые холодные здания гнетущими исполинами нависали над мокрыми блестящими дорогами. Некогда сиявший разноцветными яркими огнями, город теперь стоял угрюмым, глядя померкшими вывесками, как слепыми глазами. Нью-Йорк и раньше был небезопасен, теперь же бродить по одиноким улочкам не только ночью, но и днем было равносильно самоубийству.

Пришедший пару лет назад к власти мэр Кензо не гнушался средствами её удержания, ввергая город и страну в еще больший хаос. В самых низах бурлящей водой в котелке медленно зрело недовольство, еще не готовое выплеснуться наружу, но угрожающе закипающее, однако Кензо пребывал в наглой уверенности, что успеет вовремя сдернуть крышку – прежде, чем ситуация выйдет из-под контроля и его сметет ошпаривающей волной людской ярости.

Злоба росла вместе с налогами, ресурсы заканчивались, в народе упорно ходили слухи о надвигающейся войне. То здесь, то там по всей стране вспыхивали беспорядки.

В этот тревожный период Том и вернулся в город, где когда-то был рожден и который ненавидел всем своим существом. Десять лет назад, покидая его, он зарекся больше никогда не ступать на асфальт, покрывающий дороги этого гниющего изнутри мегаполиса. И вот теперь, в это промозглое ветреное утро, он идет по нью-йоркскому тротуару, залитому ледяными лужами с плавающими в них окурками. Жизнь часто делает крутые виражи, и приходится нарушать данные самому себе обещания.
Казалось, прошла целая жизнь с тех пор, как однажды в такое же промозглое мартовское утро он десятилетним мальчишкой вошел в сумрак коридора дешевой, пропахшей рыбой и краской квартиры, где они тогда жили, и увидел мать, висящую под потолком.

Она повесилась на своем любимом синем шарфе, задушенная непомерными налогами еще до того, как сделала шаг с табуретки. По сей день у Тома все так же неприятно сводило желудок, когда он видел оттенки небесной лазури.

Потом были годы скитаний, помойки, мелкие заработки. И твердое, горячее желание выжить. Он не винил мать, но так и не простил её за слабость.

Ботинки Тома уже успели промокнуть насквозь. Он зябко поежился, перекладывая потертый чемоданчик из коричневой кожи в другую руку и засунул замерзшие пальцы в карман черной куртки. Если бы какому-то воришке вздумалось заглянуть вовнутрь чемодана, там обнаружился бы громоздкий агрегат – ноутбук, некогда собранный Том собственноручно, и, вопреки невзрачному допотопному виду, дающий фору многим навороченным гаджетам с изящным утонченным дизайном.

- Не отставай, Джеки! – крикнул Том, слегка обернувшись. Серые глаза сверкнули из-под темных очков, которые он слегка опустил на переносицу с рассекающим её шрамом, не делавшим его лицо с резко очерченными скулами безобразным. Однако Том предпочитал заклеивать его пластырем – вовсе не из соображений привлекательности. Шрам делал его слишком приметным, что было недопустимо при их с Джеки родом занятий.

Маленький серый комочек, бегущий за ним следом, на мгновение замер. Крыс встал на задние лапки и укоризненно посмотрел на хозяина умными черными глазками.
- Идем же, - нетерпеливо позвал Том, и крыс послушно побежал следом. – Мы уже близко. От лавки старины Барта, которую он гордо именует «кафе», за версту несет характерным запахом пойла.

Они остановились напротив лачуги с облезлой краской. Казалось, спустя десять лет не изменилось ничего – даже трещинки на бетонном основании остались прежними, разве что, стали чуть шире в размере.

Том дернул за ручку – дверь была заперта. Он пошарил рукой под засовом и нащупал знакомую тайную пружину. Его губы тронула улыбка. В прежние времена старина Барт частенько забывал ключи – выходом стало изобретение секретного засова. Как в нетрезвом состоянии ему удавалось найти пружину - до сих пор оставалось для Тома загадкой.

Он толкнул входную дверь, отворившуюся с привычным скрипом. Резкий звук задетых ею колокольчиков заставил Тома вздрогнуть.
- Кого черти принесли в такую рань? – послышалось заспанное ворчание хозяина. Через мгновение в зал выплыло и само габаритное тело. На нем была привычная униформа – клетчатая рубашка с закатанными рукавами, видавший виды фартук неопределенной расцветки и серые штаны. На обвисших старческих щеках красовались тронутые сединой щетинистые бакенбарды.
Мгновение Барт недовольно созерцал пришельца, прежде чем его заспанные глаза расширились и с губ вместе с перегаром сорвался удивленный возглас.
- Том? – старик изумленно заморгал, словно желая убедится, что тот не растворится, как порождение вчерашнего похмелья, – Глазам своим не верю!
Том улыбнулся.
- Здорово, старина! Снял бы ты это паскудство… - заметил он, большим пальцем через плечо указывая на колокольчики.
- Мне самому не нравится эта пошлятина, - пробурчал Барт и развел руками, - Но как я тогда узнаю, что кто-то пришел?
Они обнялись. Барт отечески похлопал Тома по плечу. Но трогательный момент почти моментально был прерван - взгляд хозяина упал на крыса, уже успевшего забраться на стол и уничтожающего крохи чьего-то вчерашнего ужина.
- А это еще что такое? – взревел Барт, хватая первую попавшуюся под руку посудину, - Сейчас я тебя!
- Спокойно, свои! – крикнул Том, мгновенно перехватывая его руку, – Барт, это Джеки, мой крыс. Джеки, этот господин, только что пытавшийся тебя убить, -  Бартоломей О Нейл, мой почти что крестный отец.
- Барт, - прохрипел тот, осторожно протягивая толстый палец с въевшейся в кожу чернотой к крысу. Крыс обстоятельно обнюхал его маленьким подвижным носиком, защекотав усами огрубевшую кожу.
Том рассмеялся.
- Знакомство состоялось! – проговорил он. – Присядем?..
За стеклом с бурыми подтеками виднелись приевшаеся за годы, пока Том жил здесь, картинка: обшарпанные стены зданий на противоположной улице и билборд с рекламой кофе «Кэсси», которая, казалось, навечно выкупила право красоваться на этом месте. Ветер гнал по неровному асфальту обрывки газет.
- Джеки, верни господину О Нейлу его бумажник, - сказал Том.
Крыс вскочил на стол и осторожно положил перед Бартом его вещь, незаметно вытащенную еще минуту назад. Барт на мгновение изумленно замер и тут же расхохотался.
- Ловкачи, ловкачи… здорово придумали, а? Проныры… - хрипло смеялся он, придерживая рукой трясущееся пузо, но внезапно замолк и, посерьезнев, пронзительно заглянул своему гостю в глаза: - Зачем ты вернулся, Том?..
Том вздохнул. Барт откупорил бутылку виски и, дунув в стакан и протерев его фартуком, невозмутимо наполнил его напитком.
- Я-то думал, больше никогда не увижу тебя, после того как ты радостно удрал тогда, - проговорил Барт. – Что же заставило тебя вернуться?
Уголки рта Тома дрогнули. Пару лет прослонявшись по улицам и ночуя где попало, Том прибился к кафе О Нейла: таскал коробки, драил полы, путался под ногами… Поначалу Барт гонял его, ругался на чем свет стоит, но вскоре, казалось, даже привязался к мальчишке, хоть и поколачивал его иногда – например, за пролитое драгоценное виски. Барт никогда не спрашивал, где пропадает Том, и Том мог шляться где попало. Том помогал ему – и взамен имел крышу над головой и отсутствие перспективы голодной смерти. И, пожалуй, это лучшее, что они могли сделать друг для друга. Но время шло, и обшарпанные стены дешевой забегаловки стали тесны Тому. Однажды он пришел к Барту и сказал, что город ему осточертел, и что он, Том, хочет большего, и поэтому убирается подальше, на большую землю. Барт воспринял его заявление на удивление спокойно. Возможно, он не воспринял его намерения всерьез, а возможно, он всегда был мудрее, чем казался на первый взгляд.

В ту же ночь Барт напился в хлам, а Том, тихо собрав свое немногочисленное имущество, взял билет, купленный на скопленные деньги, и исполнил свою давнюю мечту – покинул Нью-Йорк, как ему тогда казалось, навсегда.
И вот теперь он снова сидит перед Бартом, спокойно, уверенно, будто они расстались только вчера. Он вернулся.
- Украсть антракас.
Барт, поднесший стакан к губам, поперхнулся.
- Что?..– спросил он со слезящимися глазами.
- Антракас. Так называется то самое изобретение, что по твердости не уступает алмазу. А по ценности, пожалуй, в теперешних условиях даже превосходит его.
Барт закашлялся, прочищая горло.
- Да знаю я, что это, - раздраженно прохрипел он. – Только эта затея полная дичь.
- Нет, - спокойно возразил Том. – Для меня - нет. Уже нет.
Ночи без сна, неистовая жажда учебы, коды, программы, взломанные замки. Оглядываясь назад, Том удивлялся, как его не скрутили органы в самом начале пути, когда он был таким неопытным, таким жалким неосторожным юнцом. Но ему повезло. Впрочем, скорее всего, службам безопасности было просто не до него, хватало и других забот.
-  Я не собираюсь забираться в главное хранилище, я что, похож на идиота? Я пойду в кабинет Кензо.
Барт скептически взглянул на Тома.
- Вообще-то, похож. Чем идея посетить кабинет мэра лучше?
- Своим идиотизмом, как ни странно. Именно тем, что никто не ожидает, что у кого-то хватит пришибленности туда лезть. Мэра не будет в городе. Личную охрану он заберет с собой, остальные будут охранять хранилище. Возле кабинета, разумеется, будет кто-то, но в случае чего я с этим справлюсь.
Барт покачал головой.
- Ты всегда был до одури странным. Один крыс твой чего стоит… Впрочем, мне не привыкать.
Барт поднялся и зашаркал к барной стойке.
- Я дам тебе адрес, где можно дешево и без лишнего шума пожить пару дней. У себя я тебя оставить не могу, сам понимаешь…
Том кивнул.
- Мне и не надо надолго. Я рассчитываю быстро справиться.
- Будь осторожен. В городе неспокойно.
- В городе неспокойно уже пятнадцать лет. Впрочем, как и во всем мире, - отозвался Том.
Барт протянул ему бумажный пакет.
- Там морковь, орехи, и так по мелочи… Зверю твоему погрызть и тебе если что, - пояснил он.
Том улыбнулся.
- Спасибо, Барт, - поблагодарил он, - Я быть может зайду к тебе, когда оставлю Кензо с носом. Тогда и поговорим за жизнь, идет?
- Иди уже, великий пройдоха, - проворчал Барт, улыбаясь.
Том подозвал крыса и, надев куртку и забрав чемодан, направился к двери.
- Том?
Он обернулся. Барт нервно комкал руками измятый фартук. Набрав в грудь воздуха, он сдавленно с трудом произнес:
- Я скучал по тебе.
Том открыл было рот, но Барт сердито крикнул, перебивая его:
- А теперь брысь! Брысь отсюда! Ни пуха ни пера тебе, щенок!
- К черту! – прокричал Том, выбегая на улицу. Колокольчик позади него заливался серебристыми переливами.
- Согласен, он псих, - сказал Том крысу, устроившемуся на его плече, - Но добряк. Да…
По адресу, данному Бартом, Том нашел неприметную хибару в пару этажей. Хмурая сморщенная хозяйка, похожая на ведьму, которыми обычно пугают маленьких детей, провела его на пыльный чердак, похожий на помещение, в котором начали ремонт да так и забросили. Голые стены с кусочками не до конца содранных обоев, куски штукатурки и строительной пыли на грязном полу, покосившаяся мебель с расшатанными ржавыми петлями…
- Годится, - произнес Том.
Он подошел к окну. Из окна открывался вид на завод, похожий на огромное чудовище из бетона и стали. Из уносящихся ввысь черных труб вырывался едкий дым, как дыхание прогнившего жестокого города. Единственный завод, производящий антракас. Разработка, не имеющая равных. Антракас можно было наносить тонким слоем, как позолоту – и ничего не было прочнее этой поверхности. Монополия принадлежала Кензо. Какими путями он получил её предпочиталось не спрашивать и не задумываться. Как, впрочем, и над тем, куда идут слитки – то, что антракас используется в вооруженных силах, было очевидным.

Кабинет Кензо находился в том же здании, что и хранилище – видимо, это льстило самолюбию мэра. В ближайшем будущем его авторитет – и авторитет службы безопасности, - будет слегка подорван одним в достаточной мере наглым жуликом…
- Ну что ж, Джеки, неси кубик, - усмехнулся Том. Крыс с готовностью резво подскочил к чемодану и извлек из складок одежды нужную вещь. Это был их своеобразный ритуал – перед каждым делом гадать на удачу, которую сулило четное количество точек на грани. Том осторожно взял из зубов зверька исцарапанную игральную кость из янтаря и подбросил вверх. Свет медовыми бликами отразился на гранях кубика, на пару мгновений сделав его единственным теплым предметом в отчужденном враждебном месте.
Кубик крутанулся в воздухе и, отскочив от неровной поверхности пола, закатился под шкаф.
Том чертыхнулся и встал на колени, заглядывая в темноту щели.
- Джеки…
Крыс с трудом протиснулся в щель и через минуту из-под шкафа показалась мордочка с зажатым в зубах кубиком и паутиной на усах.
- Спасибо, приятель, - сказал Том, протягивая крысу кусочек моркови. Крыс воодушевленно принял угощение.
- И что же нам теперь делать? – проговорил Том, задумчиво крутя в руках кубик. – Перегадывать?..
Крыс сосредоточенно уничтожал морковь, всем своим видом демонстрируя, что на вопросы мироздания и случайных чисел ему категорически наплевать.
Том взглянул в окно. Еще один день в ненавистном ему городе казался пыткой.
- Идем, Джеки, – решил он. – Сегодня.
Сейчас.

***

Том прошел мимо здания центральной службы безопасности. Камеры неотрывно следили за всеми, кто приближался к забору, по периметру территория была оцеплена проволокой… Иллюзорная неприступность. В глубине двора в мусорных баках деловито рылся бомж.

Канализация. Секрет всех бездомных и обиженных роком, чье лицо теперь в их глазах носил Кензо. Том проводил в ней часы и, бывало, дни. Даже теперь, спустя столько времени, он мог бы пройти по ней с завязанными глазами и не заблудиться.
Свернув в неприметный заулок, Том отодвинул крышку люка. Крышка с противным металлическим скрежетом проехалась по обшарпанному асфальту. Том спустился в канализацию.

Внутри с потолка методично капала вода, ударяясь о пол со звонким булькающим всплеском, эхом разносящимся по тоннелям.
Том усадил крыса на плечо. Мягкие глухие шаги почти не были слышны на неровном бетоне. Дойдя до нужного места, он открыл ноутбук. Его лицо осветилось синеватыми бликами. Цифры, коды, шелест клавиш – спустя три четверти часа путь был открыт.
- Твой выход, Джеки, - прошептал Том, выпуская крыса.
Крыс осторожно подбежал к двери. Привычным движением лапками отыскал нужный провод. Но едва он перекусил его, случилось непредвиденное.
По гулким сводам тоннеля прокатился пронзительный писк. Том с упавшим сердцем бросился к крысу. Кончик хвоста того был намертво прищемлен железной конструкцией. Крыс отчаянно пищал и пытался вырваться.
- Джеки! Потерпи, потерпи, я сейчас, - Том протянул руку к хвосту, но обезумевший от боли крыс извернулся и цапнул его зубами за палец. Том сдавленно вскрикнул и отдернул руку. Из пальца багровыми каплями брызнула кровь. Времени было мало. Том в отчаянии смотрел на корчащегося крыса, казалось в глазах зверька стояли слезы.
- Прости, Джеки, - прошептал Том и достал нож. Лезвие блеснуло в золотистом свете фонарика. Том полоснул ножом. Кончик хвоста остался зажатым в мышеловке. Освобожденный крыс тут же метнулся в сторону и стремительно скрылся в темноте тоннеля.
- Джеки! Джеки, подожди! Джеки…
Том собрался с мыслями. Надо довести дело до конца. Он возьмет то, за чем пришел, а потом отыщет крыса. Обязательно отыщет. Потом. Надо спешить.
Том натянул маску. Пробраться в кабинет мэра было делом техники – спустя несколько минут он уже стоял перед сейфом.
Сердце бешено колотилось. Том сосредоточился на замке, пытаясь отвлечься от зудящей боли в пальце. Потом. Он подумает об этом потом. Еще немного…
Тяжелая дверь сейфа медленно отползла в сторону. Его охватило радостное возбуждение, но продлилось всего пару мгновений. Ледяным дождем сзади обрушился голос:
- Стоять.
Том замер. Холодный скользкий комочек страха неприятно скатился в солнечное сплетение.
- Поднимите руки вверх.
Том подчинился и медленно обернулся. На него были направлены два дула автоматов. На лицах охранников не было масок, и хотя выглядели они сурово, в совсем еще мальчишеских глазах читалась растерянность. Растерянность. Страх. Неожиданность. Том внезапно схватился за сердце и рухнул на колени.
- Сэр?!
Один из охранников подбежал к Тому. Тот все так же держался за сердце и издал мучительный стон… свободной рукой незаметно расстегивая кобуру пистолета на поясе охранника.
- Боб! – вдруг крикнул второй, заметив маневр Тома, но было уже поздно.
За доли секунды Том вскочил за спиной охранника, хватая того за шею, и приставил к его виску пистолет.
- Спокойно, ребята, без шуток, - проговорил Том, осторожно пятясь к выходу, железной хваткой сжав горло охранника. – Дайте мне уйти, и никто не пострадает.
Второй охранник не спускал с них прицел, но не двигался с места.
Том осторожно вышел в коридор. Так, хорошо… Куда теперь?.. Охранник тяжело дышал под его рукой.
В коридоре было распахнуто окно. Четвертый этаж… Проходя мимо по улице, он видел с этой стороны здания груду мусора. Если… если…
Делать, что пришло в голову, и не тратить времени на раздумья – единственный шанс на спасение. На все про все у него была пара секунд. Том ударил охранника по затылку и перевалился через подоконник.
Уже летя вниз, Том подумал, что если под ним голая земля, то это его последняя мысль.
Он приземлился в кучу отходов.
Тут же вскочив на ноги, он бросился за угол. Вслед ему послышались выстрелы.
Пробегая по мрачным улицам, Том понял еще одно: его ждали. Не в кабинете мэра, но ждали. О его деятельности все же пронюхали сверху. И это значит, надо скорее убираться из этого проклятого города – и залечь на дно.
Отбежав на порядочное расстояние, Том спустился в люк. Его ноутбук лежал там же, где он его оставил. Том посветил в густую темноту тоннеля фонариком.
- Джеки! – крикнул он осознавая безнадежность своих действий, но все же чувствуя их необходимость, в глубине души все же ощущая маленький святящийся комок надежды.
Том мысленно сосчитал до тридцати. Капли мерно капали с потолка в такт его счету. Пустота. В тоннеле не было ни намека на движение.
Том на ватных ногах выбрался наверх.
Избегая многолюдных улиц, он добрался до хибары, где все еще оставались его вещи.
Взлетев по разваливающейся лестнице наверх, в коморку, Том молниеносно закинул свои нехитрые пожитки в чемодан, по привычке не до конца застегнув молнию – так было задумано, чтобы любившему сидеть внутри Джеки хватало воздуха. В возбужденном мозгу болезненно вспыхнула мысль о крысе. Том взглянул на часы. Поезд отходил через четверть часа. Надо убираться отсюда. Том беспокойно наматывал круги по комнате. Где же, где же, где же… Он не мог оставаться в городе – это было очевидно. Но Джеки… Стрелка неумолимо ползла вперед. Том в последний раз безнадежно окинул взглядом комнату.
Хозяйка не сказала ни слова, когда он, бегом слетая с лестницы, бросил ей плату – даже чуть больше, чем полагалось – за молчание. Надо полагать, он был не самым худшим её постояльцем.
Дорога до вокзала смазалась в сознании в один неосознанный размытый фрагмент. Станция гудела пчелиным ульем. Том не различал слов – его собственная голова разрывалась от мучительных мыслей.
Барт. Он даже не зашел попрощаться. Впрочем, о его провале тот узнает из новостей…
- Поезд отходит через пять минут.
Том стоял в тени тамбура. Слишком быстро. Проклятый город, отнявший все.
Том вглядывался в мелькающие силуэты. Он давно не верил в чудеса, но не мог отвести взгляд от платформы.
- Пройдите пожалуйста в салон, молодой человек, - проговорила проводница ярко очерченными алой помадой губами.
- Что?.. Да, конечно. Конечно. Сейчас.
Том смотрел, как за окном удаляются высокие шпили зданий. В прошлый раз, когда он покидал город, его переполняло опьяняющее чувство свободы вырвавшейся из клетки птицы. Сейчас он невидящим взглядом провожал бездушные бетонные конструкции. Пару раз мелькнули расписанные граффити стены в зарослях сорной травы. «Look the world straight in the eye», - успел прочесть Том.
Вой безысходности комом стоял в горле. Надо отвлечься. Дела по-прежнему оставались самым действенным и не стоящим ни цента средством от тоски.
Том положил перед собой чемодан и небрежно расстегнул его. Рука замерла на откинутой крышке.

Перед ним, свернувшись клубочком на его рубашке, спал Джеки. В его лапках был зажат слиток антракаса.
- Джеки!
Том схватил крыса на руки и прижал к щеке. Заспанный крыс вяло пытался сопротивляться.
- Как же я рад тебя видеть, паршивец! И слиток стащил… Умница, Джеки, умница… Значит, живем!
…После бегства крыс все же вернулся, следом за хозяином заскочил в кабинет и по привычке утащил то, что плохо лежало. Прибежав на место их последнего пристанища, он устало забрался в чемодан и завалился спать. Гонимый отчаянием и опасениями, Том не обратил на него внимания, когда лихорадочно швырял туда вещи.
Поезд пересчитывал шпалы, все дальше удаляясь от города. Том обрабатывал крысу раненый хвост и задумчиво гладил по серой шерстке.
- Все хорошо, Джеки. Все хорошо…

Завтра они будут уже в другом месте.