Сказки для вампира. Глава 16

Отчаянно покраснев, я вышла в коридор и поспешила в комнату. Странно, но замечание Севастьяна меня отчего-то расстроило.
Да, Эш мне действительно нравился, да, я трепетала, когда он называл меня «своей», и, да, я смотрела на него сегодня оценивающим взглядом. Он был красив, и его фигура была просто идеальной, но я не думала о нем в таком плане.
На ум тут же пришел поцелуй в клубе. И хотя Эш иногда внушал мне подобные мысли, смеясь над моим лицом в эти минуты, но тогда я была вовсе не под принуждением. Да и сам Эш действительно ответил мне… ответил со страстью и жаром, хотя всегда утверждал, что не интересуется мной.
Я отогнала от себя подобные мысли, но взамен тут же пришли другие, про то, как я чувствую его присутствие, лежа на этой самой кровати, на которой лежу сейчас. Как иногда он прижимает меня к себе, и тогда я сплю крепко, в его надежных объятиях. И даже холод не может этому помешать, скорее наоборот…
«Хватит!» – твердо сказала я себе.
Но память еще долго подсовывала мне моменты, вроде того, что был недавно в лесу, когда наши лица оказались так близко…
И я никак не могла понять себя, понять, чего же я все-таки хочу от Эша, и хочу ли чего-то? Просто ли он мне нравится, потому, что теперь я знаю, каков он на самом деле, или же мне хочется ему помочь, ведь наверняка это тяжело, жить среди вампиров, когда ты не слишком похож на них изнутри. А может, я снова прячу от самой себя нечто важное, не в силах поверить в свои собственные чувства?
Заснула я как-то совершенно незаметно и не шелохнулась, когда Эш тихо лег рядом.
Спала я не только крепко, но и долго, а когда, наконец, проснулась – солнце уже давно село. Возможно, это все было от того, что сказались вчерашние волнения, или я устала сильнее, чем думала.
Севастьян ушел с закатом, а Эш решил его проводить, как сообщили мне слуги, и сейчас в замке было пусто. Ну а я оказалась предоставлена сама себе.
Это меня несколько озадачило. Я настолько привыкла, что все свободное время дня, а точнее, ночи, провожу вместе с Эшем, что теперь просто не знала, чем заняться. Это напоминало те первые недели после заключения моего с ним договора, когда я мучилась от скуки и безделья.
Сейчас я могла бы погулять по лесу, но делать это ночью, в одиночестве, было не слишком весело. Джесс еще днем уехала в город подобрать новый столик в гостиную и все еще не возвращалась, поэтому скоротать время приятным разговором мне так же не удалось.
Остальные слуги, хоть и выказывали ко мне уважение, но оно было настолько натянутым, что казалось, вот-вот лопнет. И общались они со мной, едва скрывая ненависть, короткими фразами, стараясь отделаться как можно быстрее.
Кроме Джесс у меня здесь не было друзей.
Поэтому я решила заняться собой. Сперва с удовольствием позавтракала. Затем сварила крепкий черный кофе и с не меньшим удовольствием выпила. А после решила принять ванну.
Я наполнила джакузи горячей водой, добавив туда целое море пены, и с наслаждением погрузилась в нее, прихватив с собой один из тех любовных романов, что давал мне Эш.
Книжка оказалась захватывающей и я забыла о времени, вспомнив про него, только когда вода начала остывать, а пена порядком усела.
  – Успела соскучиться по мне, зефирка? – прямо над ухом раздался вкрадчивый голос.
От неожиданности я взвизгнула и уронила книжку в ванну.
– Эй, пряничек, ну ты чего? – Эш вскинул брови, словно то, что он сейчас вошел в комнату, где я лежу голая, было совершенно естественно.
Да не просто вошел, а проник так тихо, что я, погруженная в чтение, этого даже не заметила.
– Обязательно было появляться именно так? – покачала головой я, постаравшись спрятаться в остатках пены.
– Я думал ты места себе не находишь от того, что я решил нарушить условия нашего договора, а ты оказывается, наслаждаешься одиночеством.
Эш вовсе не собирался не то чтобы выходить, но хотя бы подать мне полотенце. Он просто стоял, пристально глядя на меня сверху вниз, совершенно не смущаясь моего внешнего вида.
Хотя, действительно, чего ему смущаться? За пару веков своей жизни он наверняка видел много обнаженных женщин. Вот только я как-то не привыкла расхаживать голышом перед мужчиной, пусть он и вампир.
– Нарушить условия? – его слова меня насторожили.
– Ты так испугалась прихода графини, что не слушала, о чем мы разговаривали? Или от ужаса тебе отшибло память? А я думал, что ты, зефирка, более бойкая. Разочаровываешь.
– Я все слышала, – фыркнула я, – и все прекрасно помню. Может, ты подашь мне полотенце?
– Раз ты слышала и не страдаешь потерей памяти, то почему до сих пор не обрушилась на меня с криками, что я предатель и наглый обманщик? Почему не возмущаешься тем, что я пообещал графине убить тебя? Почему не плачешь от неотвратимости своей смерти? – расспрашивал Эш, совершенно проигнорировав мою просьбу.
– Я подумала, что ты соврал графине. Что ты не станешь этого делать. А теперь ты дашь мне выйти?
– Выходи, я вовсе тебя не держу, – отмахнулся Эш, – а почему это ты так подумала? Зачем это я должен врать другому вампиру? Разве я не ужасный немертвый, что силой держит тебя в замке, пьет твою кровь и совершенно не считается с человеческой жизнью?
Вроде он говорил шутливо, но в голосе чувствовалось странное напряжение.
– Ты ужасный немертвый, что держит меня в замке, пьет мою кровь и вообще, – согласилась я, и как можно быстрее выскользнув из ванной, поспешила взять большое махровое полотенце.
Последняя пена окончательно растворилась, и оставаться в воде и дальше было совершенно бессмысленно.
– И почему же ты не бегаешь в панике, смешанной с отчаянием и не называешь меня мерзким обманщиком? Почему не бьешься в истерическом припадке, понимая неотвратимость своей судьбы? – он смотрел на меня, но взгляд его был серьезен, хотя голос по-прежнему звучал легко и весело.
Я заколебалась, но все-таки сказала ему именно то, что думала:
– Я думаю, ты лучше, чем сам пытаешься показаться. Поэтому я верю, что ты этого не сделаешь.
Он оказался возле меня спустя считанные мгновения, и я даже не успела опомниться. Глаза его вспыхивали алым, точно рубины, сквозь которые просвечивало солнце. Он схватил и сжал мои руки так, что я выронила полотенце, и прижал меня к холодной стенке, нависнув сверху.
– Я вампир, а ты человек. И я удивлен, как же этот простой факт до сих пор не закрепился в твоей маленькой девичьей головке! Я создан, чтобы убивать тебе подобных, употреблять их в пищу. Кровожадность это моя суть. И я просто не могу быть лучше, чем мне суждено. А тебе, кажется, пора оставить свои нелепые и пустые фантазии, – буквально прошипел он, обжигая меня горячим дыханием. – Ведь если я действительно решил оставить тебе жизнь по окончании нашего договора, то вовсе не потому, что в твоих розовых мечтах я лучше остальных, а потому, что желание досадить графине во мне сильнее желания прокусить твою хрупкую шейку, растерзав ее в кровавые клочья и насытиться твоей кровью.
Весь его вид источал угрозу. Угрозу прирожденного хищника, поймавшего свою жертву.  Угрозу того, кому уже приходилось убивать.
Холодные пальцы стискивали запястья все сильнее, так что там наверняка останутся синяки. Красные глаза продолжали пылать, будто в глубине них горит адское пламя. Губы его были изогнуты в злой усмешке, открывая кончики белых, острых клыков, что стали длиннее.
Я должна была бояться его.
Я должна была снова увидеть в нем холодного монстра, без всяких сомнений способного убить любого, не считающего жизнь человека тем, что надо ценить. Жестокого вампира, изощренного в своих играх с попавшими в его лапы несчастными жертвами.
Но я не видела.
Не знаю, почему это настолько прочно поселилось в моей душе, но я действительно верила в то, что он лучше, чем пытается казаться, лучше, чем думают все остальные. Что, несмотря на то, что он вынужденный питаться кровью вампир, он смог сохранить в себе ту человечность, хоть и запрятал ее как можно глубже и от других, и от самого себя.
И я сделала то, чего не собиралась делать. Что совсем недавно говорила, будто не стану делать это без принуждения, по доброй воле.
Я поцеловала его. Мне пришлось привстать на цыпочки, и я бы вряд ли дотянулась, если бы он сам, угрожая, не склонился бы до этого. Я коснулась его холодных губ, и от этого по телу разлилось приятное тепло.
Эш замешкался на несколько секунд, а потом ответил на поцелуй с такой яростной страстью, что это немного пугало.
Его руки отпустили мои запястья и принялись жадно прижимать меня к себе. Даже сквозь его одежду я всем телом чувствовала прохладу его кожи и стальную, нечеловеческую, жесткость мышц. Его движения были ненасытными и алчными, словно он ждал этого уже очень долго. Его ладони шарили по моей обнаженной спине, и меня обжигало каждое его холодное прикосновение.
Я зарывалась пальцами в его мягкие волосы, гладила шею, плечи и спину, обтянутые тонкой тканью элегантной рубашки.
Это было похоже на какое-то наваждение, но именно сейчас я была абсолютно уверена, что действую по своей воле.
Страсть буквально сжигала меня изнутри, пытаясь выплеснуться наружу.
Эш приподнял меня и стал покрывать жаркими поцелуями мою шею, а я, откинув голову, наслаждалась этим, стискивая крепче его плечи, желая быть к нему еще ближе, чем сейчас.
Если перед тем, как выпить мою кровь он проводил по коже губами и языком нежно, то сейчас его сжигало то же чувство, что и меня.
Поэтому прикосновения его языка были яростными, горячими, словно язычки пламени, и я даже удивлялась, как это мое тело до сих пор не задымилось, ведь даже лед губ не мог остудить его.
Спустя несколько секунд мы оказались на кровати. Я даже не заметила, как Эш перенес меня, равно и как это он сумел снять свою рубашку, оставшись в одних брюках, что так красиво облегали его бедра.
Он продолжал покрывать меня жесткими, жадными поцелуями, а я впилась ногтями в его, теперь обнаженную, спину. Впрочем, она была настолько твердой, что вряд ли бы я смогла ее повредить.
Его тело было холодным и контрастировало с моим жаром, но это было мучительно приятное, ледяное наслаждение.
Эш не спешил раздеваться до конца, но мне хотелось большего, и я все сильнее прижимала его к себе, шаря руками по его прекрасному телу, покрывая его ответными, страстными поцелуями.
Спустя секунду руки мои сомкнулись на пустоте, а сердце пронзило чувство потери. В ушах прозвучал его шепот, полный разочарования «не сейчас, ты еще не готова».
В недоумении я повертела головой. Эш не просто ушел из кровати, но и вообще выскочил из комнаты.
Спустя несколько минут, когда сердце перестало биться так отчаянно, я попыталась понять, что же только что произошло. Выходит я едва не сделала ЭТО с вампиром. И кто бы мог подумать, что меня остановил сам Эш.
Он всегда говорил, что не спит с едой, но его ласки утверждали обратное. Никто еще не целовал меня с такой страстью и таким отчаянным желанием.
И то, что он смог остановиться еще больше расположило меня к нему. Ведь он сделал это ради меня. Он сдержал себя, потому что я была не готова. И значит, я ему не безразлична, как бы он ни утверждал обратное.
Действительно, разве для еды или даже для человека, который тебя не интересует, будут покупать красивое платье? Будут ли беспокоиться о его самочувствие? Будут ли беречь его чувства?
Эш делал все это, хотя немного по своему, и я была уверена – если бы не влияние графини, он бы никогда не пытался казаться таким жестоким.
Ведь все это было не больше чем защитным механизмом, и теперь Эш уже разучился жить по-другому.
Я ждала и боялась следующей встречи.
Эш оставил меня в комнате одну, а время близилось к рассвету. И я не знала, как мне себя вести, когда он ляжет рядом. И не знала, как он поведет себя. Попытается ли, как обычно, выставить свой поступок досадным недоразумением, результатом своей игры, или же все-таки уберет свои шипы. Хотя последнее вряд ли, если они были у него несколько сотен лет.
Но мне бы не хотелось слышать от него холодные слова, пускай я даже и знаю, каков он на самом деле.
Однако Эш не пришел.
Или же пришел, когда я уснула, и ушел до заката, потому что когда я встала – его не было рядом. А я снова оказалась предоставлена сама себе, а значит, осталась наедине со своими мыслями.
Эш оказался прав. Если бы тогда он не остановился, то сейчас меня бы терзали муки сомнения. Все-таки он оставался вампиром.
Зато после того, что он сделал, я была уверена – он гораздо лучше, чем притворяется. И все это хорошее есть в нем по-настоящему, а не только лишь мои с Джесс догадки.
И хотя я корила бы себя, если бы у нас с ним случилось ЭТО, но сейчас я ощущала какое-то чувство потери. Хотя с того момента, как я поняла, что Эш действительно нравится мне, прошло всего пару дней, но с каждой минутой я убеждалась, что мои чувства глубже простого «нравится».
Когда я призналась в этом самой себе, посмотрев правде в глаза, внутри меня словно прорвали плотину и теперь Эш значил для меня все больше и больше.
А после вчерашнего, когда он в очередной раз подтвердил свои реальные чувства, мне хотелось открыть глаза и ему. Хотелось показать ему, что он лучше, чем считает, чем притворяется.
А еще хотелось снова его поцеловать, потому что ни с кем еще мне не было так приятно это делать.
И теперь, вспоминая ту ночь в клубе, я могла сказать, что уже тогда он начинал мне нравиться. Возможно я, еще не веря в подобное, смогла увидеть его НАСТОЯЩЕГО, хотя решающую роль все же сыграло внушение.
И пусть я понятия не имела, как теперь мне вести себя с Эшем, зная свои чувства к нему, но я ждала встречи с ним. Мне хотелось просто увидеть его совершенное лицо и услышать этот бархатистый голос. Услышать, как он называет меня своей.
А он словно так же, не совсем понимая, что ему теперь делать, исчез из замка и не появлялся всю ночь.
Я извелась в нетерпеливом ожидании, но Эша не было и без него время растянулось. Я не знала, чем же себя занять. Странно, но у меня отчего-то было такое чувство, будто он где-то неподалеку, но я не вижу его.
Когда я, наконец, легла спать, он так и не появился, и вот уже вторую ночь я провела в одиночестве.
Так продолжалось три дня.
Я спрашивала слуг, но они отвечали лишь, что Эш занят делами, и велел его не беспокоить. И хотя я обошла весь первый этаж замка, но его нигде не было. Возможно, он работал на таинственных закрытых этажах, но туда я, как и в прошлый раз, попасть не смогла.
Чем больше я находилась в одиночестве, тем больше я думала об Эше, раз за разом перебирая все его поступки, все наши встречи. Вспоминая его прикосновения, его взгляды, его слова.
И тем сильнее убеждалась в правильности своего мнения (и того, что про него говорила Джесс).
И хотя я все еще не знала, какие же чувства он испытывает ко мне, но была уверена, что я для него значу нечто большее, чем обед, или прислуга.
Возможно, мне стоило злиться на него, как я делала это прежде. Злиться за то, что он держит меня взаперти, и за то, что он делал со мной. Ведь все его оценивающие взгляды, что заставляли меня краснеть были на самом деле, хотя он и убеждал меня, что не рассматривает меня в этом плане.
Но теперь я не могла злиться.
Вампир, который вынужден притворяться жестоким, надевать холодную улыбку и скрывать свои эмоции от самого себя. Вампир, который так отличается от остальных, что предпочитает делать вид, будто он такой же, чем признаться в своей непохожести. И разве я могла упрекать его в том, что он не знает и не понимает как себя вести в такой ситуации?
Нет, не могла.
И сейчас я была уверена, что должна научить его принимать себя таким, какой он есть. Помочь ему сбросить власть графини.
То, что произошло между нами… после этого у меня уже не получится общаться с ним, как ни в чем не бывало. Да я и не хочу этого.
Раньше у меня не было поводов задумываться о моем к нему отношении, а когда они появились, оказалось слишком поздно что-то менять.
Когда на четвертый день я проснулась, Эш, полностью одетый, преспокойно стоял в комнате.
– Ну, ты и соня. Вставай, зефирка, сказка сама собой не расскажется, – бодро оттараторил он, делая вид, будто этих дней и тех поцелуев не было вовсе.
Я покачала головой, пытаясь окончательно проснуться.
Что ж, отчасти этого я и ожидала. Вампир, который несколько сотен лет (а я до сих пор не знаю сколько), притворялся жестоким, не сможет изменить свое поведение в одночасье, даже если оно не соответствует его настоящим желаниям.
Хотя самой мне было сложно смотреть ему в глаза.
– Давай, подъем! На сегодня у нас еще есть дела! – и Эш привычным рывком скинул с меня одеяло.
Он делал так уже несколько раз, и наверно я должна была бы уже перестать смущаться. Но после произошедшего между нами, я, наоборот, покраснела как помидор, стесняясь еще сильнее.
А Эш… для него словно оказалось неожиданностью то, что я сплю вовсе не в джинсах и футболке, хотя он прекрасно это знал. Но, тем не менее, он замер, будто увидел меня впервые. На секунду я заметила в его глазах огонь желания, но он взял себя в руки и, вернув на лицо холодную улыбку, кинул одеяло обратно.
– Жду тебя в гостиной. Не задерживайся, – уже не так бодро крикнул он и вышел из комнаты.