Не прячьте ваши денежки...

Сейчас вот собираются новые денежки печатать: 200 рублей и 2000. Эскизы показали. Типа, готовьтесь, товарищи, вот оно грядёт. И это хорошо, это правильно, что предупреждают… А то я вот как-то попала с новыми денежками не по-деццки…

Дело было в самом начале девяностых. Страна ещё пыталась делать вид, что не трещит по швам, а всё, что происходит – это потому что Гласность-Перестройка-Горбачёв. Подумаешь – опять талоны на продукты и всякое мыло, зато можно «Добро пожаловаться» или поязвить о талонах в КВНе. Ну, или газетки скандальные почитать… Мы, кстати сказать, тоже свою лапку к распространению таковых приложили: «Пааакупайте газету «Согласие», издание органа «Саюдис», Литва!!! Пааакупайте газету «Невский Курьер»! Самые свежие новости Ленинграда!!!»… Да, тогда ещё Ленинград был, хотя слухи о переименовании обратно в Санкт-Петербург уже ходили… Э, о чём это я? Ах да, о деньгах!

Талоны – талонами, а денег-то всё равно надо было. По талонам без них тоже ничего не давали. А уж без талонов – тем более. Нет, зарплаты ещё пока платили – период почти полной нищеты наступил через пару-тройку лет. Это я тогда внезапно лишилась большей части доходов: декретные оказались ощутимо меньше оклада. Но они таки были! И вот, в расчёте на их наличие, собираемся мы с хорошим знакомым прогуляться до Москвы. Он там песен своих студийно записать хотел, а я – так, за компанию. По трамвайным рельсам погулять… у Ваганьковского кладбища. Берём билеты на «паровоз» и предвкушаем хорошую поездку. А что? Его стипендия, плюс мои декретные – и очень даже неплохо можно пару дней прожить. Ещё и на обратную дорогу останется.

И вот настал таки день Ч… Приезжаю на завод, где числилась я тогда в штате сотрудников, прихожу в кассу – а мне протягивают увесистый такой мешочек. Приятно, но не знакомо, позвякивающий. Заглядываю туда: новенькие монетки с надписями «100 рублей». «Ой, - говорю. – Что это?!». «А это, - говорит мне кассирша, - денежки такие новые. Бери-бери, не стесняйся!». Выкладываю монетки на столик: да, по количеству всё отлично, сумма верная, но… странно как-то. Да и тяжёлые они. Это вам не пачечка бумажек… даже если они все с надписью «Один»! «Ой да ладно! – вновь подаёт голос кассирша. – Тяжёлые ей! Тебе-то ладно, сумма ни о чём, а вот Ленке я вчера таких всю зарплату отсчитала. Со сверхурочными! Вот там да… Ленка сегодня пришла, говорит, домой как Дед Мороз ехала, с мешком за плечом. И только и мечтала, чтобы грабители напали. А она бы им по башке деньгами – нннааа!!! А они такие с копыт – брык! А она потом ментам: вот, граждане начальники, я их деньгами зашибла! Эх, не напали. Не сбылась мечта подруженции». Ну, что делать, монеты так монеты – деньги всё-таки. А без них никуда… Забрала мешочек, уложила на дно рюкзачка и поехала домой – за вещами да за билетом в Нерезиновую. Мешочек в рюкзачке звяк-звяк, звяк-звяк, и чувствуется в этом «звяк» какой-то подвох… А какой – не понятно.

С товарищем встретились как обычно: «у лысого камня возле левого уха». Это, если кто не понял, на Московском вокзале тогда бюст Ленина посреди зала стоял… Потом сменили… на «волосатый камень». Не помню, в каком году. Да и не суть важно. Камни не вечны, этот тоже рано или поздно на что-нибудь сменят…

«Вот, - говорю я, узрев товарища. – Денег у меня есть, но каких-то странных». А он, как вы помните, тоже должен был не пустой ехать: стипендию ожидали. «Вот, - отвечает. – И у меня каких-то странных». И ксивничком так это – трясь! А из ксивничка знакомое: звяк-звяк. «Всю стипуху монетами дали… скоты!».

Впрочем, кофе в Питере нам на эти монеты продали. И даже знаменитых пирожков с МосБана (помните такие? длинные, с рыбной начинкой… ой, и вкусные же были!) дали. И мы успокоились… а чётакова? Монеты отчеканены Государственным банком СССР, на реверсе – Кремлёвские башни, вроде, всё в порядке… Эх, знал бы прикуп…

В чём подвох – выяснилось на «Комсомольской» в Московии. Ехать нам от Трёх Вокзалов надо было аж на Ленинские горы: в универовское общежитие, где обитали соотечественники товарища. Метро вам в помощь – скажет любой. Разумно? Разумно! Тем более, что на двоих у нас – два рюкзачка с вещами и гитара. И мы, как люди хотя бы относительно разумные, протягиваем тётушке в окошке кассы нашу сторублёвую монетку… ну, таки жетончиков очень хочется. Их тогда в Москве уже ввели. А тётушка в кассе на монетку так – зырк! И на нас с подозрением: зырк-зырк! И опять на монетку… и опять на нас… И на третий раз изрекает, осторожно монетку пальчиком к нам отодвигая: «Не знаю я таких денег. Не возьму. Нормальные давайте!» - «Как это – не знаю? А вот же - написано!» - «Мало ли что написано! И на заборе написано, а за ним дрова! Не возьму – и всё!»… А у нас, как я уже говорила, других-то и нет… Два мешочка денег, в общей сумме вполне достаточной, чтобы не чувствовать себя нищебродом – но все они монетками… На вполне резонный вопрос «что же делать?!» тётушка посоветовала обратиться в Сберкассу. Ага, логично… вот только на дворе – ещё шести утра нет, а Сберкасса открывается в восемь тридцать… И в общаге нам надо оказаться как можно быстрее: телефона там нет (да-да-да, эра мобильных телефонов ещё далека!), а у приятелей дела с утра… А жетон нам не продают… А прыгать через турникет с гитарой – порочная практика… А ехать надо… А пойдём, выпьем кофе, может, что придумаем… А пойдём…

Кофе, впрочем, нам тоже не дали. Правильно: не знают они таких денег. И в троллейбусах-трамваях везти отказались. Пришлось нарушить собственные планы: хотели же быть честными, за проезд заплатить, но – нет так нет! В первый раз, что ли, «зайцем» ехать?

Долго был наш путь от Трёх Вокзалов до Ленинских гор… Что-то мне подсказывает, что всеобщий дедушка быстрее до Финляндии и обратно смотался… А попробуй-ка там быстро добраться, не зная, какой наземкой доехать можно… У аборигенов спрашивать бесполезно: они на метро отправляют. Водилы с утра не сильно приветливы… И постоянная мысль о том, что с двумя мешками денег мы нищие, оптимизма не прибавляет. И есть уже хочется, блин! Даже не просто есть, а жрать!!! А еды никто не продаёт: не знают они наших ленинградских денег, хоть режь их всех…

Спасла нас дамочка в ларьке возле универовской общаги. Она грустно посмотрела на наши ещё более грустные физиономии, оценила всё возрастающий огонёк каннибализма в глазах, покрутила монетку: сначала в пальчиках, усеянных недорогими колечками, потом – на прилавке, поставив монетку на ребро, посоветовалась, видимо, с Мирозданием, устремив взгляд в утреннее небо, и решительно сказала: «Сколько их у вас?». И поменяла на «нормальные» деньги. По курсу один к одному. Аргументация была железная: «Мне тут эти… студенты… таких монеток давали – я и не слышала, что такое бывает. Ничего, банк всё берёт!».

Вот так благополучно закончилось наше нищее утро с двумя мешками денег в рюкзачках. Надеюсь, у милой дамы из того ларька и жизнь, и бизнес удались: не она бы – так и погибли мы в Московии… Нет, утрирую, конечно, но то, что пришлось бы «зайцем» кататься да автостопом домой идти – несомненно. А это было некомильфо: часть поездок проходила в обществе старших товарищей моего спутника, у которых, собственно, и было подобие студии, и при них «зайцем» ни-ни, а домой мне очень-очень надо было вовремя… Дитятко было малое совсем, это как-никак, а всё же дисциплинирует.