Чужие тайны

 Прикосновение к чужим тайнам, притом прикосновение добровольное, с согласия того, чья жизнь интересна,  доставляло Лизе  особенное удовольствие. Иногда ей хотелось проникнуть в мир других людей  и их отношений, притом не в плане информационном, а, скорее, сопереживательном и воображаемом. Притом этот интерес проявляется у нее не только в виртуальной и вербально-информационной  сфере. Например, вчера, когда стемнело, Лиза бродила    по  старым улочкам Ростова. Лиза шла  рассеянно, без определенной цели,   но, невольно поглядывая на  низкие окошки приземистых домов, увлекалась леденцово-зелеными, апельсиново-желтыми потоками света, льющимися через узорчатые  занавеси, представляя, как там, в уютной  глубине, окутанные  теплом, наслаждаются вечерним отдыхом уставшие люди.

 "Они пьют горячий чай с малиновым вареньем, - думала Лиза, -  обнявшись, смотрят добрые фильмы - долго, пока приятная дремота не закроет их веки, и тогда,  полусонные, перебираются  под пуховые  одеяла мягких постелей. Становится тихо,   лишь ночники мерцают в потемневших окнах, напоминая осени: «У нас тепло, у нас всегда лето»".  Этот комфорт, который предназначен и так успешно осваивается другими людьми, ей недоступен в силу каких-то неведомых  особенностей характера.  Воровски подглядывая в чужие окна, Лиза понимала, что такое тепло очага не для нее: ей никогда не удается расслабиться и забыться в компании даже самых близких, самых расположенных к ней  людей. Всегда оставались нерастопляемые льдинки внутреннего холода, сомнения, напряженности.

  «Комфорт и уют для других людей. А мне, как обычно,  остается призрачно-сумрачный вечер, - думала Лиза, - но  почему? Может быть, во мне что-то не так, но я не хочу в себе ничего менять. Пусть все останется, так, как сейчас: зябко ежась в кругу родственников, я вспоминаю теплоту чужих окон и жмурюсь... почти мурлыкаю"...