Первая ступень

               
        Вот и всё, как пишут в книгах в лёгких бумажных переплётах, железнодорожный вокзал, перрон. На перроне стоит, с трудом построенная в две шеренги, достаточно большая группа новобранцев. Как оказалось позднее, эта группа новобранцев была буквально впрессована в два "общих" платцкартных вагона по девять человек в купе. Почему по девять? Да всё  просто, видимо, кто-то, где-то в интендантских начальственных кругах посчитал, что вагончики уже не "столыпинские", поэтому самая верхняя, так называемая "багажная полка", вполне пригодна, как спальное место. А что? Сойдёт, ехать всего-то пару-тройку дней, парни молодые, как-нибудь перебьются. Решили. Утвердили. Норма.
       Моё (наше) исключение из Университета, а значит и из Комсомола ( Всесоюзный Коммунистический Союз Молодёжи СССР), в принципе можно говорить и в обратной последовательности, не могло не быть безболезненным, но случилось то что случилось. Вся наша дружная студенческая "компашка" ( а это семь человек), после очередной подработки, получив заработанные за это деньги , несколько неудачно провела время в кафе, после чего провела ночь ( совсем неудачно )  в соседнем отделении милиции. Поэтому, посовещавшись в тесном кругу после всех этих событий мы дружно решили, что чему быть того не миновать, учёбу, конечно, временно придётся прервать, с комсомолом же как получится, поэтому нам  надо идти в "люди". Кому на срочную военную службу исполнять свой Конституционный долг,  кому на Крайний Север устраиваться на работу, начинать приобщаться к профессии нефте-газодобытчика (иначе тоже придётся исполнять тот же самый "долг". Молодые, здоровые, никто не "рассопливился", никто не потерял оптимизма и надежд на достойное будущее, попировав "по - студенчески" в "общаге", мы разъехались, разошлись каждый по своим делам. Каждый по своей жизненной колее.
      Моя колея привела меня на сборный пункт Областного военкомата, где я, не в самом своём адекватном состоянии, предстал перед очами своих "покупателей". Так называли представителей частей и подразделений Армии и Флота, которые были командированы в военкоматы страны за пополнением (кстати, совсем в недалёком будущем в качестве "покупателя" довелось побывать и мне). Знакомство получилось не из самых приятных, поскольку, глядя на меня, командир группы представителей дважды Краснознамённого Балтийского Флота, куда меня и призвали,  сразу приказал мне сменить мою причёску "под Джагера" на общепринятую для новобранцев причёску "под Котовского". Против чего, я конечно же достаточно эмоционально возражал. Но поскольку "покупатели" имели при себе даже табельное оружие, поэтому моим последним аргументом в нашей дискуссии, было заявление о том, что мне нечем заплатить этой "шмыглявой" парикмахерше, которая , как оказалось, брала за причёску "под Котовского" в четыре раза больше той цены, что стояла в Прейскуранте. В принципе, дискуссия не была долгой. В парикмахерское кресло пришлось сесть, конечно же, но перед этим я увидел высокого, как мне показалось, очень крепкого парня, который подошёл к старшему группы, рядом с которым суетилась парикмахерша, и что-то им сказал. Старший весело рассмеялся, а парикмахерша, несколько суетливо, с некоторой опаской засеменила ко мне. Так я сменил причёску.
       Вскоре после того, как только я привёл себя в более или менее приличное состояние, ко мне подошёл тот  самый парень, что общался со старшим группы "покупателей", протянул мне руку и представился: "Пётр. Ладыка. Это у меня фамилия такая". Я протянул на встречу ему свою и тоже представился. Так я познакомился с человеком, с которым в жизни своей общался всего две недели, а помню всю жизнь.
       Нет смысла говорить о нашей погрузке по вагонам, о размещении, но так или иначе, мы с моим новым другом оказались в одном купе и на вполне приличных местах - вторые полки были наши и поскольку "сидорами" мы с Петром обременены не были, нам вполне комфортно было сбросить с ног обувку и растянуться в полный рост  на деревянной полке без матрацев, и бездумно, просто глядеть в окно, набирающего ход поезда. Как я понял, некоторое время спустя, весь этот "комфорт" для нас (уже для нас) организовал Пётр. Как часто случается, вагонно-перронная суета постепенно сходит на нет и суета на какой-то, пусть временный период времени (простите за тавтологию), успокаивается. Одного мы не учли, что мы уже не совсем гражданские люди, хотя ещё и не военные, в настоящий момент времени, однако, наши "покупатели" очень быстро напомнили нам об этом, но прежде был интересный эпизод, не рассказать об этом просто нельзя.
       В обществе молодых здоровых парней, как, впрочем, и в любом ином, всегда находятся люди (особи - как хотите), которые хотят большинство подчинить себе, и причём не интеллектуально ( что тоже не совсем правильно, если говорить ну очень мягко), но просто, методом простого физического воздействия. И вот здесь начинается школа выживания, в которую мы поступили совсем не по собственному желанию, у каждого своя колея, дорога, об этом я уже говорил. И её надо пройти, или по ней, что практически одно и тоже, и пройти  достойно. Или никак. А это и есть выбор: либо ты личность, которую уважают, либо боятся (что не особенно достойно), и именно за это, я даже не извиняюсь, это жизнь. Мой взгляд на неё. Не более. Так вот, через какое-то совсем непродолжительное  время, в наше купе зашла, ввалилась группа молодых (а не молодых и не было, по-моему, в нашем вагоне)людей, по всему видно не совсем трезвых, они громко "матерясь", уселись на одну из нижних полок нашего купе, и, ни к кому не обращаясь конкретно, один из них, ковыряя в зубах чем-то похожим на спичку, видимо, он исполнял роль главного хама в этой компании, спросил кто из нас за старшего, а если, мол, такого у нас нет, то он старшего назначит сам. И грозно озираясь (так ему, как мне показалось, представлялось), обвёл всех нас мутным, точно не адекватным взглядом. И в этот момент, я понял, что такое " ДРУЖБА С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА". Не хочу называть очень уж благородным, тем более, хулиганским поступком то, что произошло секунд несколько спустя. Не сговариваясь, где-то ощущая друг друга каким-то шестым, десятым или семнадцатым чувством, мы с Петром спрыгнули со своих полок, и через какое-то время, очень короткое, наши непрошеные гости лежали в проходе вагона, почти штабелем. Все четверо. Конечно, возник небольшой переполох, после чего мы с Петром схлопотали по своему первому в жизни и на службе "наряду на работу". Одна из форм наказания по "Уставу внутренней службы" ,кстати. Поскольку суть этого наряда была очень проста, надо было произвести влажную уборку "нижней палубы", т.е. всего вагона, плюс обоих тамбуров. Но поскольку влажную уборку надо было производить практически в каждом купе, а в каждом купе народонаселение уже проголодалось и "расчинило" свои "сидоры", то лично я с трудом проснувшись утром, долго соображал на предмет того, а где же это я и что со мной вчера приключилось!? В отличие от меня, мой собрат Пётр по исполнению нашего общего наказания, оказался более крепким парнем в плане снятия проб из немыслимого количества "сидоров", из которых нас угощали, видимо всё-таки сказывалась школа монтажника, которую он прошёл на Ямале в течении года, после окончания Строительного Техникума, доходчиво и быстро всё мне объяснил.
       Так, или почти так начиналась военно-морская служба, практически любого призывника нашей Страны, и не только морская, практически любая, любого иного рода войск, просто нам меньше повезло, если рассуждать и смотреть на эту ситуацию с точки зрения продолжительности службы. Впрочем, в этом были и свои положительные стороны. Но это детали.
       Вот в этой круговерти познания необычности бытия, иного образа жизни, по сравнению с тем, что вёл каждый из нас ранее, всё таки было что-то, что не только удивляло, но и настораживало, тревожило неизведанное и непонятное будущее, совсем непонятое, не поддающееся осознанию. Но при всём при этом оказалось, что суть человеческая обнажается настолько глубоко, насколько это возможно увидеть  (или разглядеть) в достаточно короткий промежуток времени в этой, ПРАКТИЧЕСКИ экстремальной, ситуации.
 Молодые ещё растущие организмы требовали "топлива", поэтому мы с Ладыкой (вот что значит опыт общаги и Петькиного опыта работы в трудовом коллективе в ещё более экстремальных условиях) объединили наши более чем скромные финансовые резервы, управлять которыми вызвался Ладыка, убедив  меня при этом, что сало и тушёнка в данный момент времени гораздо нужнее, нежели печенье и даже шоколад. Вопрос достаточно дискуссионный, однако благоразумие взяло верх и мне ничего не оставалось, кроме как согласиться с этими доводами. Хотя Флот не обижал своих будущих бойцов, выдав нам какие-то несоразмерные "сухпайки". Но тем не менее, при каждом удобном случае, на стоянках, с разрешения наших начальников, мы устремлялись в пристанционные магазины и киоски. Как правило стол накрывался достаточно большой, к которому присоединялись парни из соседних купе. И был пир ! Однако...
       Однажды ночью я проснулся от какого-то назойливо-надоедливого чавканья и хруста. В купе был включен дежурный свет, очень тусклый, по видимому лампочку в плафоне в первый и в последний раз протирали (не говорю: мыли) в день сдачи вагона в эксплуатацию. Я осмотрелся, прислушался - чавканье продолжалось, оно раздавалось откуда то сверху. Присмотрелся более внимательно, поскольку проснулся окончательно, и что я вижу!? Бог ты мой! Это наш сосед по купе, лёжа на третей полке, на противоположной от меня стороне с головой погрузился в рюкзак и что-то ест!
" Ну что? Вкусно? "- спросил его я. Он замер, перестал чавкать, вылез из своего "сидора", неспешно завязал его, положил рядом с подушкой, отвернулся от меня и сделал вид, что засыпает. Я достаточно часто вспоминаю этот эпизод, который отпечатался в моей памяти навечно (для меня), как чёрно-белое фото мерзости, жадности и чёрствости. Думаю, что слова о благородстве и достоинстве в данном случае будут звучать несколько кощунственно, по отношению к тем парням, а их абсолютное большинство, с кем свела меня моя судьба в период самого начала моей воинской службы.
На подобном фоне человеческих отношений, человеческих поступков начинаешь с ещё большим уважением воспринимать таких людей, как мой новоявленный друг Пётр Ладыка. Честных. Открытых. Надёжных.
...Через трое суток  мы, всем составом, добрались до форта под названием "КРАСНАЯ ГОРКА" . Это огромный сборный пункт, на котором, всех прибывающих со всех уголков страны новобранцев, распределяли по учебным отрядам, где и нам суждено было получать воинскую специальность.
На данном сборном пункте нам с Ладыкой суждено было ещё около десяти суток провести вместе, случилось ещё не мало забавного и поучительного, что тоже отложилось на всю оставшуюся жизнь, поскольку это касалось прежде всего морально - этической стороны жизни людей, в частности и нашей с Петькой тоже, в относительно замкнутом пространстве.
... Начало мая на Балтике не самый стабильный погодный фон. Иногда солнце пригревало так, что хоть загорай, что кстати запрещалось на сборном пункте по медицинским показателям, то вдруг погода резко менялась до отрицательных температур окружающего воздуха. Шквалистый ветер, снег с дождём.. бр-р-р..., очень не приятно. И вот, однажды утром мы выходим из палатки и.., о чудо, снегу по щиколотку, не меньше, вдобавок, он продолжал идти столь интенсивно, что в нескольких шагах трудно было чего то или кого то разглядеть. Даже в Сибири, подобное можно увидеть не часто. Это точно. Но нам необходимо строиться и идти на "камбуз" (столовка обыкновенная, но очень большая и холодная, но словечки-то, словечки... уже флотские). Такая команда уже прозвучала и мы поплелись, без особого энтузиаста, её исполнять. Несколько неожиданно возле столовой ко мне подбежали, нет, даже подскочили, три парня, "кавказской" внешности:
- Эй парень ( это мне ), отдай шапку (на мне была одета старая кроличья шапка, которая согревала по очереди нас с Петькой во время непогоды) - сказал один из них. Конечно же состоялся не совсем цензурный диалог на предмет, что, мол мне и самому она не жмёт и на уши не давит. Тогда поступило предложение о "продаже", видимо горячие кавказские ребята очень сильно продрогли, кстати цену они мне предлагали, такую, что на гражданке за эти деньги можно было бы купить две такие шапки. Не помню, насколько серьёзен был торг с их стороны, но мне он начинал надоедать. Постепенно торг перерастал в конфликт. Неприятно. Но чувствую, что пресс со стороны этих "пацанов" вдруг начал спадать, сделав шаг в сторону (как учили) быстро оглядываюсь, вижу что лёгкой трусцой подбегает Петька-сладкоежка, который отлучился ненадолго в магазин за какими-то конфетами, которыми он постоянно набивал свои карманы... .
 Снег, который выпадал ночью или рано утром, как правило к полудню таял без следа, всё-таки уже середина мая, вот так и эти "горячие мальчики" сгинули, исчезли без следа, словно весенний снег. Кто они? Откуда? Мы не знали. Да и какая разница, ну и не знали, и слава Богу. Но мы то ещё раз, молча, без лишних слов и фраз познали цену мальчишескому братству, которое незаметно перерастало в мужскую дружбу, двух мальчиков, которые сами того не замечая, становились мужчинами способными на поступок, в принципе, она, дружба не имеет цены, но, как бы банально это не звучало, мы на практике познавали, что она бесценна.
... Расставание наше с Петькой не было долгим. На очередном построение было объявлено в какие команды мы направляемся, и, как правило случается так, что один выходит из строя налево, другой - направо и всё. Значит разные команды, города и учебные отряды. Приказ. Служба. Ровно так случилось и с нами.
 Хотя мы  заранее обменялись адресами родителей, но почему-то случилось так, что с  того самого момента расставания, мы больше никогда не встречались. О причинах можно гадать бесконечно, ровно как и строить массу предположений, да и не стоит заниматься подобными гаданиями-угадываниями. Но я всегда с какой-то счастливой грустинкой вспоминаю те мгновения моей жизни. Ну, а то что не встретились...? На то не наша воля. Видимо, у каждого из нас "своя колея"в жизни, которая и именуется судьбой, и не более того! Очень жаль, конечно... .
       
 
В. Тоболяк

г.Тюмень