Даня

     Д  А  Н  Я
(маленькая  повесть о  малыше – моём  внуке, обо  мне  самом 
и  городе, в  котором  мы  живём)
 
В  начале  лета,  когда  установилось  тепло,   дочка  с  мужем  и  годовалым  сынишкой   переехали  к  нам. Свою  однокомнатную  квартиру  они  продали,  а  вырученные  деньги  все  до  копейки  вложили  в  новое  жильё,  которое    в  те  дни  застраивалось  в  одном  из   микрорайонов  города.

Поскольку  они  ранее  жили   с  нами  по  соседству, и  наши  дома  глядели  друг  на  друга  с  разных  сторон  проспекта,  переезжали  они  легко,  можно  сказать, без  проблем. В  течение  недели  по  вечерам  перенесли  через  дорогу   нехитрый  скарб, нажитый  за  пять  лет  совместной  жизни. Да  и  много  ли мебели  и  домашней  утвари  можно  разместить  в  однокомнатной  квартире? У  нас  же  проблем  с  жилплощадью  не  было:  в  «трёхкомнатке»  места  для  пяти  человек  было  вдосталь.

С  тех  пор и  появился  рядом  со  мной  этот  маленький  человечек,  главный  герой  моего  повествования.

Следует  уточнить  некоторые  детали,  которые  играют  определённую  роль  в  повести.  Во-первых,  семья  дочери  переехала  к  нам  с  кошкой  Лялей,  которая  составила  хорошую  пару  нашему  Стёпе. Он  стал  меньше  дремать  на  подоконнике,  в  доме  стало  шумно  и  весело. Их постоянная  возня   друг  с  другом  и  беготня  по  комнатам  доставляла  нам  на  первых  порах  большие  хлопоты.

Во-вторых,  я  нечаянно  занизил  в   полтора  раза  возраст  моего  внука,  а  это  очень  важная  деталь,  поскольку  годовалый  и  полуторагодовалый  ребёнок – это    большая  разница. 

Даня – так  зовут  мальчика -  развитый  не  по  годам  крепыш. Ему  ещё  не  было  и  года,  когда  я  научил  его  ходить  ножками,  и  теперь  он  носится  по  комнатам,  не  боясь  заработать  шишек  и  ссадин  от  острых  углов набитой  до  отказа  мебели. 

Он  просыпается  рано  и  начинает   будить  всех подряд.  Каждое  утро    с  шумом  распахивает  дверь  в  мою  комнату,   входит,  молча  берёт  со  стола  очки  и  протягивает  мне.  После  этого  подаёт  руку  и  ведёт  меня  умываться. Всё  это  он  делает  молча, из-за  чего  я  беспрекословно  подчиняюсь  ему.  Боясь  нарушить  сложившийся  ритуал  моего  подъёма,  в  некоторые  дни,  проснувшись  раньше  малыша,  я  притворяюсь  спящим  до  тех  пор,  пока  он  не  распахнёт  мою  дверь.  Иногда  на  это  ожидание  уходит  немало  драгоценных   утренних  минут!  Но  что  делать...

Как  обычно,  к  этому  времени  он  уже  позавтракал,  и  у  меня  до  сборов  на  работу  есть  несколько  минут  поиграть  с  ним: побегать  по комнатам - к  неудовольствию домочадцев,   покатать  его  «на лошадке»,  для  чего  он  с радостью карабкается  мне  на  спину  и  пытается  перелезть  на  шею.

Мы  проходим  с  ним торжественным  маршем  по  всем  комнатам  квартиры – впереди  я,  он -  за  мной.  Потом  наоборот:  я  следую  за  малышом.  Проходя  в  коридоре  мимо  зеркала,  делаем  равнение  направо  и  отдаём  честь  невидимому  командующему нашим «парадом». Меня всегда смешит  его  мягкая,  выгнутая  лодочкой  около  уха,  ладошка. 

Но  вот  обход  закончен,  и  по  этому  же  маршруту  в  воздух  с  рёвом  устремляются  самолёты.  Заведя  за  спину  руки,  тем  же  порядком:  я  - впереди,  он  -  сзади,   мы,  словно  два  истребителя,  облетаем  наше  воздушное  пространство.  Так  повторяется  каждый  день

Однажды  утром  дверь  с  шумом  распахнулась,  и  вместе  с  мальчиком через  коридор  из  противоположной  комнаты, выходящей  окном  на  восток,  в  мою  комнату хлынул   мощный  солнечный  поток.  Солнца  было  так  много,  что  оно  в одно  мгновение не  только  наполнило   ярким  светом  мой  «западный» кабинет,  но  и,  казалось, словно  рентгеном пронзило и  самого  малыша,  стоящего на пороге,  и  он  будто  весь  засветился  изнутри. Ослеплённый,  я  поначалу    даже  не  смог  разглядеть  его  личика.  Оно  казалось  тёмным. А  его  мягкие,  торчащие  со  сна    волосёнки, просвеченные  насквозь,  в  это  мгновение  представляли  собой  светящийся  нимб  вокруг    головы.

«Боже  мой! - ахнул  я   в  изумлении, - ангел!  Настоящий!»  А  он  стоял  на  пороге,  улыбаясь,   и  не спешил  входить. Утро  было  до  того  ярким  и  светлым,   предвещало  что-то  изначально  доброе,  что непременно должно  было  сегодня  произойти,  что сердце  забилось сильнее  и  взволнованней  в  предчувствии     перемен...

*  *  *

Лето,  между  тем,  набирая  обороты,  приблизилось  к своей середине.  Наступила пора  отпусков, пришло время  подумать  об  отдыхе.  Родители  внука  засобирались  на  юг,  а  его,  пока  ещё  не  доросшего  до  жаркого  южного  солнца,  решили  оставить  на  наше  с  бабушкой  попечение.

Мы, подумав  немного, успокоили   молодых  и  заверили  в  том,  что  справимся,  тем  более,  что  уезжали  они  всего  на  две  недели.

Сегодня,  проснувшись,  как  всегда  рано,  Даня  был  немало  удивлён  отсутствием  родителей. Он  ходил  по  комнатам  и  не  понимал,  куда  они  могли  подеваться. 

Поскольку мы  с  женой  тоже  были  первую  неделю  в  отпуске,  то  в  этот  ранний  час  пытались  продлить  утренний  сон,  прерванный  проводами  детей  в  дальний  путь.  Я,  по  обычаю,  изображал  из  себя  спящего  человека  и  нетерпеливо  ждал,  когда  Даня,  как  ветер,  шумно  ворвётся  в мою  комнату. Скоро  он  действительно  показался  на пороге, но  вид  его  был  какой-то  расстроенный  и  потерянный.

Так  и  не  состоялся  у  нас  в  это  утро  традиционный    парадный  обход  территории.  Так  же,  как  и  «облёт»  её  на  наших  «истребителях»...


День  первый.  Освоение  окрестностей.

После  завтрака    всегда  выходим  с  Даней  гулять.    Обычно  прогулки  наши  длятся  до  середины  дня,  после  чего – обед  и сон,  продолжающийся  иногда  до  вечера.  А если  и  раньше  проснётся  малыш,  и  мы  опять  выйдем  на  свежий  воздух,  то  наше   пребывание  на  нём  длится    недолго – час-полтора,  и  далеко на  этот  раз  мы  не  уходим. Вечером  хватает  и  двора: песочница, горка  да  качели.

Что  касается  утренних походов,  я  поставил  благую  цель разнообразить  их,  хотя  бы  на  ближайшие  две  недели, пока  родители  малыша  отдыхают  на  юге.  Захотелось  сделать  для  него полезный  с  точки  развития  и  познания  отдых,  чтобы  каждое  мероприятие  было  интересным  и  не  повторяющимся  изо  дня  в  день.  Чтобы  и  самому  было  интересно, а  заодно чтоб  я  мог освежить  и  восполнить  свои  знания  и  представления  о  городе, в  котором  живём. Задача  непростая, но   не  кажется  невыполнимой.

 Программа  рождается  прямо  по  ходу,  поэтому  сегодня   ничего  особенного  не  произойдёт.  Так,  окрестности  нашего  двора,  детская  площадка. 

Надо  заметить,  наш  дом  стоит  поперёк  к  проспекту,  являясь  своеобразной  перегородкой  между  двумя  дворами  микрорайона.  Посему  выходит,  что  у  нас  два  двора  и  столько  же  детских и  спортивных  площадок. И  поэтому  с  детским  досугом  проще:  играй  -  не  хочу!

Ну  что ж,  двор  так  двор!  К  этому  времени, пока  малыш  копался  в  песке,  я  получил  первую «эсэмеску»:  «Проехали  Рязань,   всё  ок!»

А  пока  я  катаю  Даню  на  качелях. Раскачиваю  их  до  такой  степени, что  он  взлетает  чуть  ли  не  выше  врытых  в  землю  столбов. У  него  захватывает  дух,  волоски  от  встречного  ветерка  встают  дыбом,  но  ему  не страшно. Он  откидывается  назад, насколько  позволяют  руки, вытягиваясь  в  горизонтальную  линию
Держись   крепче! - кричу  ему,   а  сам,  потихоньку  затормаживая,  усмиряю  сумасшедший  бег  качелей.

Рядом    -  более  простая  и безопасная  их  конструкция:   по  принципу    механических  весов,  или,  скорее  всего, коромысла.  На  один  край  доски  садится  Даня,  другим  завладел  я.  Упираю  свой  край  до  земли,  затем  ослабляю   нажим,  и  качели  под  весом  малыша  уходят  его  краем  вниз,  тоже  до  самой  земли, а  мой  конец  доски  взлетает  вверх.   Опуская  свой  край,  иногда  ударяю  его  с  силой  об  землю,  отчего  Даня  подпрыгивает   «в  седле»  и  визжит  от  удовольствия.  Но,  главное,  совсем  не  боится!

Уходим  в  дальний  конец  двора.  Внук  быстро  по  крутым  ступенькам  взбирается  на  горку  и  по  его  отполированной  до  блеска  металической  поверхности  скатывается  вниз.  Я  только  успеваю  подхватить  его  в  самом  конце,  пока  он  не  попал  в  глубокую  яму,  выбитую  детскими  ногами. Скоро  ему  и  это  занятие  надоедает,  и  он  переходит  на  «шведскую  стенку»,  карабкаясь  до  самого  верха  врытых  в  землю  решёток.  А  я  подстраховываю  снизу, хотя  эта  мера излишня,  поскольку  он  цепляется  ручонками  очень  крепко,  и  я  с  трудом  отрываю  его  внизу.  Но  и  это  занятие  ему  со  временем  наскучивает,  и  мы  переходим  на  заборчик  из  врытых  в  землю  шин и  раскрашенных  во  все  цвета радуги.  Их  двадцать  пять,  одна  из  них  смята. Порванные  нити  корда  не  позволяют  ей  «держать  форму». Я беру  малыша  под  мышки, и  он,  отталкиваясь  ногами,  скачет  с  одной  покрышки  на  другую, как  кузнечик.  Вот  прыгаем  на «мякушку»,  Даня  громко  хохочет  при  виде  смешного  колеса,  а  я,  запыхавшись,  но  уже  с  некоторым  облегчением,  перебрасываю  его  на  две  последние  шины.  Уф! Тяжело,  однако!  Даня  требует  повтора  нашего  циркового  номера,  а  я  не  в  восторге...  Но  делать  нечего,  надо! 

Стрелки  на часах  подползают  к  двенадцати,  потихоньку  сворачиваем  нашу  программу.  Впереди  -   обед  и  полдневный  сон.  Но  перед  этим  мне  предстоит  дать  сольный  концерт,  в  репертуаре  которого,  наряду  с  колыбельными,  прозвучат  и  песни  моей  юности.

Можно  заранее  считать,  что  программа  дня  выполнена,  вечером  легче. А  уже  на  горизонте  чётко  вырисовывается  план  действий на  ближайшие  два  дня.   Пока  так, а  там  ещё  что-нибудь  придумаем!

День  второй.  Лесной  парк:  батут  и  футбол.

День  второй – время  расширять  горизонты. Погрузившись  с  Даней  в  троллейбус,  через несколько  минут  выходим  на  остановке  «Лесной  парк».  Это крайняя  западная  точка  нашего  города.   Отсюда  мы  будем  каждодневно  двигаться   на  восток,  не забывая  про  северное  и  южное  направления. 

Даня  начинает  привыкать  к  отсутствию  родителей,  да  и  мы  ему  не  напоминаем  про  них,  чтобы  лишний  раз не  травмировать  ребёнка.

Вчера  они  успели  прислать  две  эсэмески:  «Проехали  Липецк»  и  «Мы  в Воронеже.  Едем  дальше». Сейчас, надо  думать,   проехали  Ростов -на-Дону,  около  которого  по  традиции  прежде устраивались  на  ночлег,  и  теперь  идут  на  Краснодар.

Я  тоже   отправил  им  вчера  небольшое  послание, чтоб  не  беспокоились  о  Даньке  и  были  осторожны  в  пути.

В  это  время  Даня,  завидев  издали  огромное  колесо  обозрения,  издал  восторженный  звук  и  чуть  не  упал,  повиснув  на моей  руке, когда  на  ходу, обернувшись  ко  мне  и  указывая  пальчиком  на  это  «чудо  света», оступился  в   глубокую выбоину  на  асфальте. 

Следует  пояснить, что  звуками  и  жестами  с  использованием  указательного  пальчика  малыш  пользуется  чаще,   чем  словами.  Их  в  его  лексиконе  пока  не  более  двух  десятков.  Да  и  то,  кроме  «мамы», остальные  названия  предметов  иногда  требуют  перевода  с  детского языка на  взрослый.  Например,  китайским  словом  «тянь»  он  обозначает  «чай», причём,  не  обязательно  китайский.   Это  может  быть  и  цейлонский,  и  индийский,  и  грузинский,  и  любой  другой  страны  душистый  напиток.  Непонимание  нами  некоторых  его  слов  злит  мальчика.  Он  начинает  сердиться, махать  руками,   топать  ногами,  пока  не  догадается  показать  пальчиком  на  требуемый  предмет.

Когда  я   собираюсь  куда-нибудь  и  спрашиваю,   что  ему  принести, он  обязательно  просит  «пэтэка».  Нет,  это  не  аббревиатура  какого-то  загадочного  производственно-технического  кооператива (ПТК), а  обычный  леденец – петушок  из  жжёного  сахара  на  палочке.  Петушка  просит    он  принести!

В  течение  дня,  а  чаще  всего  вечером,  он  просит,  показывая на  телевизор,  поставить  ему  «Аляляй»  (выпуски «Ералаша») или  «Балига» (сборник  мультфильмов  «Барбоскины»).  Просматривая  их,  он  нередко  в  восторге  произносит:  «Фафатя»!, что  означает  на  его  языке - «Красота!»  Все  слова  в  «Потешном  словаре»  Дани  имеют  ударение преимущественно  на  последнем  слоге.

Колесо  обозрения  сегодня  не  оглашает  детскими  голосами  окрестности.  Калиточка  аттракциона  на  замке.  Будний  день,  утро. Взрослые  на  работе,  поэтому  и  посетителей  немного.  Даня  уже  успел  покачаться  на  качелях,  а  сейчас  вскарабкался  на  вертушку-карусель. 

-  Держись! - кричу  внуку  и раскручивая  его  по  кругу,  впрыгиваю  к  нему  на  карусель.  Но  сделав  три  оборота,  она  тихонько  останавливается.  Даня  визжит  от  удовольствия!  Пытаюсь  ещё  сильнее  раскрутить  атракцион.   Стремглав  пробегаю  два  круга  и  резко  отталкиваюсь  от  него  в  сторону.   И  в  этот  момент, потеряв  равновесие  от  моего  толчка, Даня  вылетает  из  вертушки  прямо  в  песок. Испуганный  рёв  мгновенно  оглашает   окрестности!
В  испуге  бросаюсь к  малышу.  Слава  богу,  цел!  Ни синяка,  ни  ссадины,  ни царапины,  только  песок  -  на  лице,  на  одежде,  на  сандальках... Постепенно он успокаивается,  а  я,  чтобы  отвлечь  от  случившейся  неприятности,  тащу его  к  батуту. Да  и  он,  завидев  громадное  сооружение,  на  котором  прыгают  и  кувыркаются  ребятишки,  похоже,  и  сам  уже   забыл,  что  с  ним  только  что  приключилось.

К  сожалению,  на  батут  нас  не  пускают  из-за  малого  возраста.  Да  я  и  сам   это  понимаю,  только  что  пережив  произошедшую  неудачу  на  карусели. А  на  батуте  развлекаются  мальчишки  пяти  - шести  лет.  Чего  они  только  не  вытворяют:  и  съезжают  сверху  вниз  головой,  и  прыгают  с  высоты,  широко  раскинув  руки  и  ноги.  А  Дане  лишь  разрешают,  сняв  сандалии,  попрыгать  внизу  с  моей  страховочкой,   не  взяв  за  это  с  нас  никакой  платы.
Приходи  к  нам,  малыш,  годика  через  два – тогда  другое  дело :  прыгай, сколько  хочешь!» -  напутствует  его на  прощание смотритель  аттракциона.

На  выходе  из  парка нахожу  жёлтый  пластмассовый  футлярчик  из-под  «киндер-сюрприза»  и  лихо  отправляю  его  одним  ударом  ноги  Даньке.   Тот  быстро  подхватывает  мой  почин,  и  у  нас  начинается  с  ним  настоящий  футбол.  И  не  важно,  что  наш  «мяч»  лёгок  и  имеет  не  круглую  а  овальную  форму,  важно,  что  тротуарная  дорожка  чистая  и  ровная,  свободна  от  пешеходов,  огранена  с  обеих  сторон  поребриком,  не  позволяющим  нашему  «мячу»  выскакивать  на  обочину -  это  и  есть  главное  преимущество  нашего  футбола  перед  всеми  остальными  условностями. 

В  пылу  азарта,  который  захватил  и  меня,  мы  так  увлеклись,  что  не  заметили,  как  оказались  на  проспекте  Ленина,  откуда  до  нашего  дома  остаётся  менее  двух  троллейбусных  остановок.  Но  мы  игнорируем  «рогатый  транспорт»  и  продолжаем  сражение  до  тех  пор, пока  не  теряем  мячик,  выскочивший  от  моего  сильного  удара  на  неподстриженный  газон  с  кустами,  где  он  благополучно  и  пропадает...   

День  третий.  Площадь  Победы.

Сегодня  мы  начинаем  выдвижение  к  центру   города,  хотя  бы  и  на  одну всего  лишь остановку.  Сегодня  нас  встречает  площадь  Победы. Я  не  могу  сказать, что  Даня  здесь  никогда  не  бывал.  Я  не  раз  привозил  его  на площадь  в  колясочке, а недавно  приезжали  и на  велосипедике. 

Девятого  мая мы  приходили  сюда  на  митинг.  Малыш  наравне  со  всеми  принимал  участие  в  праздничном  шествии  горожан,  сидя  весь  путь  на  моих  плечах.  Сначала  держался  молодцом,  а  при  подходе  к  площади  его  укачало,  и  он  крепко  уснул,  выпустив  сверху  на  меня  сладкую  слюнку.  Этот факт  вызвал умиление  у многих рядом  стоящих  владимирцев,  и  те, у  кого  было  чем сфотографировать  нас,  запечатлели  это  интересное  зрелище.  С трудом  Даню  удалось  разбудить,  когда  начался  военный  парад...

Одну  троллейбусную  остановку сегодня он  мужественно  протопал  ножками,  хотя  и  предпринимал  попытки  разжалобить  меня,  чтобы  взгромоздиться   на  шею,  приседал,  поднимая  вверх  ручки  и  заступая  мне  путь.

Площадь  рассекается  проспектом  на  две  части. На  одной  стороне -  мемориальный  комплекс  с  Вечным  огнём, возведённый  к  тридцатилетию  Победы,  на  другой -  зона  отдыха  с  аттракционами  и  тенистые  аллеи  со  скамеечками.

Когда-то  не  так  давно  здесь  заканчивался  город, и в  старину  существовал  ямской  двор,  поэтому  улица издавна называлась  «Ямской». После  полёта  Юрия  Гагарина  она  стала  носить  его  имя. Но очень  скоро застраиваемая интенсивно многоэтажками  была  вновь  переименована,  на  этот  раз    в проспект Ленина. А  имя  первого  космонавта  перешло  на  одну  из  улиц  в  историческом  центре  города.

Однако,  увлекшись  историей,   мы  потеряли  маленького  героя.  А  он в  этот  момент    карабкается  на  пьедестал монумента  Победы,  с   осмотра  которого, а  также  с  Вечного  огня  и  галереи  владимирцев-Героев  Советского  Союза  начали  мы  свою ознакомительную  прогулку  по  площади.   Вот  Даня  обнял  гигантскую  ногу  воина  и  задрав  головёнку, с  интересом  разглядывает  его  строгое  лицо.  Его  указующий  пальчик  перемещается  на  лицо  девушки, символизирующей военный тыл  нашей  матери-Родины.  «Мама»!  - радостно  произносит  малыш. Потом  долго  и  немного  испуганно  смотрит  на  бородатого  деда  в  ушанке,  олицетворяющего   труженика  тыла и одновременно  -  партизана  Великой  войны. 

Я   вспомнил,  как  давно  когда-то,  проезжая  площадь Победы  по  пути  в  ясли,  будущая  Данина  мама - Маринка, указывая  пальчиком  на  фигуры  монумента,  произносила:  «Нана!  Тата!» Кого  она  имела  ввиду  тогда,  почти  тридцать  лет  назад, до  сих  пор  остаётся  загадкой... 

Но  скоро строгий  настрой  изменяет  малышу,  и  он, прошмыгнув  между  ног  воина,  оказывается  на  задней  стороне  монумента  и в  отверстие  между   фигурами  девушки  и  деда  просовывает  лукавое  личико.

Снимаю его с пьедестала и  крепко  сжав тёпленькую  ладошку,  подвожу  к  Вечному  огню.  Минуту  стоим  молча. Он  начинает дёргаться,  перебирает  ножками,  но я  крепко  держу  его руку.

Свободен! Выпускаю  его  ладошку.  Обходим  мемориал  и  галерею  Героев. Пытаюсь, насколько  можно,  доходчиво  донести  до  ребёнка  смысл  происходящего. Не  знаю,  что  отложится  в его  ещё  слабеньком  сознании  от  сегодняшнего  посещения   площади  Победы, но,  думаю,  бесследно  это  не  пройдёт. Не  должно  пройти!
 На сегодняшние  впечатления  наложатся  другие,  когда  мы  придём  сюда  в  следующий  раз,  потом  новые  -  от  новых  посещений  этого  святого   для  нас места.  И  так  до  тех  пор, пока  он  не  подрастёт  и  не  усвоит  этой скорбной  страницы  тысячелетней  истории  нашей   Родины.  А  приходить  сюда  мы  обязательно  будем – с  цветами  и  без  них,  в  дни  радости  и  в  дни  печали, в  солнечный  или  пасмурный  день,  летом  или  зимой  -  всегда,  ибо  с  этого  места  начинается  наш  город, с  него  начинается  наша  мирная  жизнь... Здесь,  и  нигде  больше,  не  ощущается  так  остро  связь  поколений – то,  что  помогло  выстоять  в  лихую  годину, то,  что  спасает  нас  сейчас  и  помогает  жить  и  преодолевать  трудности...

Даня  резвится  на  аккуратно   подстриженной  травке  газона.  За  монументом  начинается  маленький  парк – часть  улицы-площади  Чайковского  с  памятником  великому  композитору. Парк  разбит  на  месте  старого городского  кладбища.  Ниже  мемориала – в  центре  парка, там,  где  когда-то  была  танцевальная  площадка,  именуемая  в народе  -  «На  костях»   -  Свято-Казанский  храм,  построенный  несколько  лет  назад.  А  ранее  он  находился  на  месте  нынешнего  мемориала  Победы.

Вспомнилось, как  эту  церквушку,  в  которой когда-то помещался  кинотеатр,  громили  несколько  дней  подряд,  используя, кроме  тяжелой  строительной  техники,  танки  из  воинской  части,  пока  не  разрушили  до  основания.

Возвращаясь  с  занятий   из  института  в  общежитие  и  делая  в  этом  месте  пересадку  на  троллейбус  другого  маршрута,  я  подолгу  стоял  и  смотрел,  как  упорно  сопротивлялся  камень  мощным   стальным  тросам  и  безжалостным  гусеницам  военной   техники. 

А  потом,  как  водится,  когда  всё  разрушили,  «вспомнили», что  церковь-то, оказывается,  историческая:  в  ней  Герцен  венчался  с  Натальей  Захарьиной,  когда  отбывал  ссылку  во  Владимире...

Время  -  ближе  к   полудню,  становится  жарко. Переходим  на  южную  сторону  проспекта  в  надежде успеть  прогуляться  на  тенистых  аллеях  этой части  площади  Победы.

«Сейчас,  наверное,  наша  молодёжь  на  юге обживает  пляж,  предприняв  пробную  вылазку  на морской берег.  Вот где  должно  быть  жарко,  так  жарко!» - подумал  я.

В тени  деревьев,  через  густую листву  которых  не  пробиваются  солнечные  лучи,  стоят  две лошадки. Они  привязаны   к  нижним  сучьям  деревьев  и  сейчас,  насколько  хватает  верёвки, тянутся  к  земле, стараясь  ухватить травки.

Даня  уже  вовсю  гоняет  голубей  вокруг  центральной  клумбы. Только  присядут  птицы,  а  он  уж  тут  как  тут,  летит,  как  ветер,  раскинув  крылья-ручонки.  Совсем  замучил  бедных!  В  следующий  раз  надо  не  забыть  захватить  хлебушка.  Покормим    птах...

Лошади  сегодня  больше  отдыхают,  чем  работают. Желающих    покататься  в  этот  жаркий  час  немного.  Другое  дело  вечером, когда  родители,  придя  с  работы  и  разобрав  ребятишек  из  детсадов, придут  сюда  подышать воздухом  после  трудовой  смены. 

Поскольку  кататься    на  лошадке  Дане,  как  и  беситься  на  батуте,  в  чём  мы  убедились  вчера,  пока  ещё   рановато, остаётся  ему единственное,  что  возможно  в  данном  случае  -  это  пообщаться  с  животным.  И  вот,  устроившись  у  меня  на  руках,  с  безопасного  расстояния,   он   ласково  гладит  мордашку  лошадке, белое  пятно  у  неё  на  лбу,  шёлковую  коричневую  кожу.

Чувствуется, умному  животному  приятно  прикосновение  детской  руки.  Она  в  такт  его  движениям  мотает  головой  и  пытается  мягкими  губами  ухватить  пальчики,  словно  ожидая  получить   в награду  что-то  из  сладостей. 

«Сахарку  бы!» - вспомнил  я  далёкие  времена,  когда частенько,  приходя  к  деду  на  колхозную конюшню,  баловал  своего  любимца – жеребёночка  кусочком  сахара  или  тёпленького  бабушкиного  хлебушка. 
 
«Ну,  вот,  третий  день,  считай,  продержались,  а  дальше  легче  будет!» - в  шутку  подумал  я.  Пора  домой.  И  обязательно  эту  единственную остановку    пройдём  ножками,  как  и  утром.  Будет  и  зарядка  для  малыша, и   возможность  нагулять  хороший  аппетит,  в  чём  я  уже  нисколько  не  сомневаюсь.

День  четвёртый.  От  Студёной  горы  до  Козлова  вала.

Июль – макушка  лета, и словно в  подтверждение  этому уже  с  неделю стоит  поистине  золотая  погода.  Мы  продолжаем  двигаться  к  центру  и  сегодня,  преодолев  четыре  остановки  на  троллейбусе,  выходим  с  Даниилом  на  Студёной  горе.    Отсюда  начинается  наш  пеший  спуск  к  одной  из святынь  города,   можно  сказать,  его  символу  и  визитной  карточке – Золотым  Воротам.

Вот  они,  как  на  ладони  представляются  нам  с  вершины  горы,  в  нескольких  сотнях  метров, подпираемые прежде с  боков  огромными  насыпными  валами,  увенчанными  поверху  мощными  дубовыми  стенами. Расстояние в  полёт  стрелы. Отсюда  на  защитников  города  летел  густой  град  стрел  и  камней,  посылаемых свирепыми  ордынцами  из  луков и стенобитными  машинами, так  называемыми  «пороками».

Здесь, на  горе, на  глазах  родных  и  близких,  для  устрашения  владимирцев  и  за их отказ  открыть  ворота  для  завоевателей,  жестоко  казнили  озверевшие  варвары  взятого  в  плен  княжеского  сына.

Несколько  дней  безуспешно  штурмовали  они  неприступные  валы  и  стены,  пока  не  образовался  пролом,  через  который  они  и хлынули  в  город... 

Несколько  лет  назад,  при  реконструкции  дороги, гору  срезали  метра  на  полтора, но  она  до  сих  пор  остаётся  одной  из  самых  высоких  точек  исторического  ядра  города  и служит замечательной  смотровой  площадкой  для  горожан,  с  которой  открывается взору  величественный  вид   древнего  центра.

Даня  бойко  бежит  впереди  меня,  и  я  только  успеваю  за  ним,  замечая   лишь  его  мелькающие  пяточки, боясь,  что  он  оступится  и  поцарапается  больно  об  асфальт.  И  я  не  успею  его  поймать! А  ему  это  соревнование  по  бегу  со  мной   -  большое  удовольствие.

Наконец  спуск  закончен,  и  мы  оказываемся  в  небольшой  котловине:  сзади  гора,  впереди  -  тоже.  На  ней -  Золотые  Ворота.  До  них  ещё  столько  же,  сколько  уже  пробежали.  Справа  -  стадион  «Торпедо».  За  входной  аркой,  на смотровой  площадке  главного  спортивного  сооружения  города,  перед  широкой  лестницей,  спускающейся  уступами  к  чаше  стадиона,  небольшой  фонтан.

Даня  успевает  забежать  и  туда,   чтобы  спугнуть  купающихся  в  нём  голубей  и  воробьёв.  Но  сегодня  стадион  не  входит  в  программу  нашего  похода,  его  время  ещё не  пришло.

Наш  путь  -  на  Козлов  вал,  чтобы  обозревая  с  его  вершины  окрестности,  встав  вровень  с  Золотыми  Воротами,  представить,  хотя  бы  на  миг,  страшную  картину  последнего  боя.         

Срезая  путь  мимо  Центрального  универмага,  мы  не  смогли,  не  зайдя,  миновать  это  крупное в  городе  торговое  заведение.

Завидев  толпы  людей,  входящих  и  особенно  выходящих  с  пакетами  и  коробками  в  руках,  Даня  неутомимо  потянул  меня  к  самооткрывающимся  стеклянным  дверям.  Итогом  нашего  «хождения  в  народ»  стал  симпатичный, туго  накачанный  мяч голубого  цвета,  разукрашенный  картинками  из  мультфильма  «Ну,  погоди!».  И  это  считается,  я  легко  отделался  от  незапланированных  покупок.

В  магазинах  Даня  неумолим. Его  не  интересует,  есть  ли  у  тебя  деньги,  сможешь  ли  ты  оплатить то,  что  ему  понравилось. А  нравится  ему  почти  всё,  что  лежит  на  прилавках.  И  составляет  большого  труда  вызволить  из  его  рук  какую-то  дорогую, но  совершенно  ненужную  безделушку,  чтобы  без  шума  водворить  её  на  законное  место. А  сегодня  всё  обошлось бескровно:  мяч  недорогой,  всего  сто  рублей! А  на картинках,    которыми  он  разукрашен, - его любимые  герои.  Поэтому  он  сегодня  и  оказался  таким  сговорчивым,   что  мы  с  ним  в  этом  проблемном  вопросе  в  считанные  минуты  разошлись  с  миром.

Вот  он,  довольный, держит  в  руках  мяч,  разглядывая  его  со  всех  сторон. Его  пальчик  упирается  в  одного  из  персонажей  мультфильма, он  поднимает  ко  мне  сияющее  лицо  и  произносит:  «Вок!»,  а  секунду  спустя,  показывает  другого  героя: - «Яй!» 

Кивком  головы  подтверждаю  его  догадки  насчёт  волка  и  зайца.  Выходим  на   улицу  и  тут  же,  на  площадке  перед  универмагом,  опробываем  покупку: «Хоп!» - посылаю  ему  пас,   на  который  он  отвечает  мне  неслабеньким  ударом,  отчего  я  в   спешке  и  с  некоторым  страхом  успеваю  перекрыть  путь  мячу  к  витрине.  Таких  денег,  (боже  упаси!)  у  меня  нет   не  только  в  данный  момент  в  кармане, случись  что,  но  и  в укромном  местечке  дома  столько  не  найдётся!

Наш  поединок  в  разгаре,  нам  помогают  прохожие,  возвращая  попавший  к  ним  под  ноги  мяч.  Звучит  бодрая,  зазывающая  покупателей,  музыка,  ласково  светит  июльское  солнце, но  наша  цель  сегодня  совсем  иная.  И  я  прекращаю  игру,  забирая  пыльный  мяч,  передать  который  Дане  я смогу  после  того,  как  искупаю  его  под  первой  же  уличной  водопроводной  колонкой  или  тщательно  потру  его  о  траву  Козлова  вала.

У  нас  на  пути ещё  одно  препятствие -  в  виде  областного  академического  театра  драмы -  симпатичного  современного  здания  из  стекла  и  бетона.  Причём,  стёкла  первого  этажа,  непрозрачные  и  затемнённые,  обладают  свойством  зеркально  отражать  всё  происходящее  снаружи.  Театр  находится  на  некотором  возвышении, и  к  этой  площадке  со  всех  сторон  ведут  небольшие  бетонные  лестницы  в  несколько  ступенек.

Здание  вводилось  в  строй   сорок  лет  назад, и  нам,  студентам  филологам,  чья  «альма-матер»  находится  рядышком,  на другой  стороне  улицы,  можно  сказать -  «окна  в  окна», пришлось  неоднократно  поработать  здесь  на  субботниках,  вынося   наружу  строительный  мусор. Мы  и  в  день  нашего  выпуска,  через  год,  сфотографировались  тут  же,  на  фоне  театра-красавца,  всей  группой  на  память.

Интересно, что  справа  от  театра,  параллельно  его  стене,  через  дорогу,  тянется  Козлов  вал, а  слева, между  ним  и  универмагом,   тоже  параллельно  стене,    была  разбита,  ещё  в  те  далёкие  дни,  берёзовая  роща.  Каждый  участник  театральной   труппы  посадил  по  деревцу,  которые  за  это  время  вымахали  в  огромные  деревья. Несколько  пенёчков  в  этом  небольшом  и уже  разреженном  парке  свидетельствуют  о  том,  что  не  всем  саженцам  довелось  прижиться  в  этой  крепко  сдобренной  за  века  потом  и  кровью  земле... А  что  же, знать  бы,  стало  с  теми,  кто  сажал  неприжившиеся  или  погибшие  потом  от  бурь  и  гроз  деревья?  Где  они  сейчас?  Какова  их  судьба?

Но  я  в  очередной  раз  отвлёкся  на  воспоминания.  А  где  же  наш  герой?  Оглядываюсь  кругом  и  замечаю  выглядывающую  из-за  театральной  тумбы,  что  на  углу  здания,  его  хитренькую  мордашку.  Спрятался!  Думает,  не  найду.  Что  ж, надо  подыграть  ему.
-Даня!  Малыш,  где  ты?  Ау!

И  вот,  когда  я,  как  бы  в  отчаянии  и  в  великом  горе,  он, радостный,  выскакивает  из-за  тумбы.  «Ах  ты,  негодный  мальчишка, -  усмехаюсь  про  себя,  -  шутить  изволите!»

Но  он  уже  мелькает  у  зеркальных  стёкол  театра.  Заметив,  что  в  них  тоже  бегает  какой-то  малыш,  он,  удивлённый,  останавливается  и,  когда  я  подхожу  сзади,  показывает  пальчиком  на  отражение. 
      
        -  Да,  это  ты, Даня!  А  это  я!   - тычу  пальцем  себя  в  грудь. И  опять  у  нас  прятки  и  догонялки.  Данюшка  убегает  от  меня  за  четырёхгранные  колонны  театра,  а  я  по-серьёзному  не  могу  догнать  его,  боясь  застрять  в  узкой  щели  между  колоннами  и  зеркальными  стёклами  и с  разбегу   повредить  их.  Он  хохочет  и  взвизгивает,  ему  это  очень   нравится.  Он  уже  совсем  вспотел, это  видно  по  его  отсыревшим  волосам. Он  пытается  догнать  меня, но  я  не  поддаюсь  и  бегу  от  театра  на  зелёную  лужайку - к подножью  Козлова  вала.  Здесь  он  догоняет  меня  и  мы  падаем  с  ним  в  обнимку  в  траву.
 
Наконец-то  мы  достигли  конечной  точки  нашего  сегодняшнего пути!  С  вершины  Козлова  вала, с  его  начала,   интересно  смотреть  вниз, где  мельтешат  крохотные люди,  вечно  спешащие  куда-то,  проплывают крыши  троллейбусов  и  машин,  огибающие  с  дух  сторон Золотые Ворота. Осюда,  сверху,  хорошо  видно  прошлое  и  настоящее  Владимира. Вон, удачно  вписалась  между  куполов  и  шпилей  двуглавой Никитской церкви,  находящейся  неподалёку,  высоченная  современная телебашня  нового  микрорайона «Всполье».

По  мягкому  зелёному  склону  скатываемся  с  Данькой  вниз. Впереди  летит  мячик,  который   нам  не  догнать.  Внизу  на  лужайке  опять  возня  и  шум. Даня  оседлал  меня  и  никак  не  хочет  слезать.
Подожди!  Давай  встанем,  отряхнёмся  от  мусора,  и  я  тебя  возьму  на  ручки.  Или  посажу  к  себе  на  шейку!

Это предложение  горячо  и  безоговорочно  приветствуется  с  его  стороны,  и  вот  уже «двухэтажным»  Гулливером  осторожно  переходим  с  ним  проезжую  часть  и  оказываемся  под  аркой  Золотых  Ворот.  Наши  шаги гулко  отдаются  вверху  под  сводами  этого  древнего  военно-оборонительного  сооружения.

Мне  вспомнилось,  как  однажды,  в  студенческие  годы,  во  время  демонстрации  в  честь  годовщины  Октябрьской  революции,  мы  стояли  рядом,  у  нашего  здания,  готовые  влиться  колонной  в  общий  ликующий  поток.  В  тот  миг,  когда  замолкла  музыка,  под  грохот  барабанов  невесть  откуда  взявшиеся  «коробки»  военных  с  автоматами  наперевес,  печатая  шаг,   прогрохотали  гулко  под  сводом  Золотых  Ворот.  Ещё  не  затихли  их  шаги,   когда  под  звуки  марша  тронулись  колонны  тружеников города,  пропуская  вперёд  школьников  и  студентов.  Это  было  незабываемое  зрелище!  Впечатление  от него  я  ощущаю  до  сих  пор...

В  те  дни,  я  помню,  написал  стихотворение  «Парад  во  Владимире»  и  отнёс  его  в  редакцию  главной  газеты  области.  Знакомый  литсотрудник  прочитал  стихи,  похвалил,  но  сказал,  что  печатать  не  будут.  Нельзя!  И  на  мой  вопросительный  взгляд  ответил,  что  в  нашем  городе  не  бывает  военных  парадов.  Ты  что  хочешь,  чтоб  мы  по  шапке    получили  или,  что  ещё  хуже,  чтоб  «там» (последнее  слово  он  произнёс  почти  шепотом  и  посмотрел  куда-то  вверх)  узнали,  что  во  Владимире  стоят  воинские  части?!   

Между  тем,  мы  перешли  и  вторую  полосу  дороги  и  оказались  на  другой  стороне,  чтобы  двинуться  на   троллейбусную остановку  для  возвращения  домой. 

Даня  совсем  раскис -  то  ли  жара  подействовала,  то  ли  устал,  может,  я  его  слегка  укачал  на  своих  плечах.  Но  он  затих  и  присмирел,  и  как-то  обмяк.  Нагибаюсь,  заходя  осторожно  в  троллейбус,  и  слышу:  «Мужчина!  Да  он  же  спит  у  Вас!  Давайте,  поможем  его  снять.  Вам-то  далеко  ехать?»

На  остановке  у  дома  аккуратно  выношу  его,  обмякшего  и  потому  потяжелевшего, на  руках  из  троллейбуса, перехожу  на  нашу  сторону  и  слышу  от  бабушек,  сидящих  в  тенёчке  на  поребриках  и  торгующих  всяческой  зеленью:  «Ухайдакал  совсем  парня,  папаша!  Вот  до  какой  степени  нагулялся  малый!»

Я  не  обижаюсь.  Сказано  грубовато,  но  без  злобы,  от  души.  Всё  правильно!  Жаль,  теперь  распорядок  дня  нарушается.  Сколько  проспит, неизвестно...  И  вместо  обеда  получится  ужин. Да  и  сам  я,  чувствуется,  сегодня  перестарался.  Вздремнуть  бы,  если  получится.  На  будущее  надо  учесть,  а  сейчас  внести  коррективы  на  ближайшие  походы.  Лучше  меньше да  лучше,  чем  вот  так...

День  пятый.  Продолжение  четвёртого.

Славна и богата тысячелетняя история третьей  столицы  России!   Вчера  с  одного  пятачка  в  центре  города  за  полдня  и сотой доли  не  увидели  того,    что  имеется  во Владимире.  Что  успеем  разглядеть  сегодня?

Учитывая  вчерашние  перегрузки  и  обилие  объектов  для  ознакомления,  решаю  сократить  и  конкретизировать  список, не  открывая  дискуссий  и  прений  с  Данюшкой  по  этому  поводу.  К  тому  же  в  целях  сбережения  сил,  которых  вчера  Дане  явно  не  хватило,  доезжаем  сразу  до  Золотых  Ворот  и  выходим  на  Театральной  площади. 
Итак, сегодня  нас  опять  ждёт Козлов  вал  и далеко  не  всё,  что  на нём  находится  или  вблизи  его  располагается. Подниматься  на  гребень  будем  от  Золотых  Ворот,  от  начала  вала,  где  он  особенно  высок.  Так  захотел  Даня.
 
Не  секрет,   что  внутренняя  сторона  этого  укрепсооружения  намного  положе  и  короче  внешней,  предназначенной  для  защиты  от  врагов  и  поэтому  более  длинной  и  отвесной.  Вдоль  её  основания  на  всём  протяжении  по  законам  военно - оборонительной  науки  предполагается  иметь  глубокий  ров,  заполненный  водой. Сейчас  этот  ров  трудно  угадывается  в  окружающем  ландшафте. Возможно,  его  сравняло  время,  промчавшиеся  над  ним   восемь  столетий, может  быть на его  берегах  уже  в  наше  время  старательно  поработал  бульдозер,  и  он  обмелел, высох,  но  всё  равно    внешний  склон  земляного   вала представляет  собой  трудное  препятствие, которое  по  прихоти  Дани  придётся  нам  сейчас  преодолевать.

Ну,   что  ж,  в  путь!  Суворов  и  не  такие  Альпы  переходил! И  вот, почти  ползком, с  помощью  всех  четырёх  опор,  карабкаемся  по  отвесной  стене  вверх,  хватаясь  руками  за  клочки  травы,  цепляясь  ногами  за  каждую  выбоинку  в  склоне.  Мне  ещё  приходится  время  от  времени  хватать  за  шкирку  Даню,   у  которого  постоянно  скользят  сандалии,  и   он  уже  несколько  раз  по  этой  причине  закапывался  носом  в  траву, но  сохранил  присутствие  духа  и,  что  удивительно, пока  не  пискнул  ни  разу!  Вот  что  значит,  сам  выбрал  маршрут!  А  уговори  я  его  взбираться  по  противоположной  стене,  в  два  раза  короче  и  менее  отвесной,  чем  наша,  при  первой  же  пробуксовке  начал  бы  хныкать,  недовольно  пыхтеть  и  стонать...

Уф!  Мы  на  вершине!  Сидим, отдышиваемся... «Жаль,  что  Данька  маловат  и  не   дорос  ещё  до  батутов  и  катания  на лошадях,  а  то  бы  махнули  с  ним  в  галерею  Героев  Советского  Союза -  владимирцев.  Более  полутора  сотен настоящих  богатырей  взрастила  Родине  наша,  небольшая  по  площади,  Владимирская  земля!   Их  портретами     увенчаны  стены  галереи, расположенной  над  аркой  ворот – в  основании  надвратной  церкви. Там  же  оборудована  красочная, со  звуковым  сопровождением,  диарама  ожесточённой  битвы   наших  предков с  ордами  Батыя  за  столицу  Руси – Владимир. Но  ничего,  подрастём  немного  и  обязательно  придём  сюда.  Да   ещё и  не  один  раз!

Я  повёл  взглядом  с высоты   холма на  прилегающую  площадь,  на несколько  удалённые  сооружения  и  здания. Вот  вчерашний универмаг – лет  двадцать  назад  главный  торговый  центр  города.  С  той  стороны  к  нему  примыкает  стадион  на  двадцать  тысяч  мест, один  из  красивейших  в  центре  России.  С  другого  бока  универмага  -  Областной дом  работников  исскуств – вотчина  писателей,  художников,  журналистов  и  прочих  творческих   личностей.

На  углу  площади – между  ОДРИ  и  драмтеатром  с  берёзовой  рощей – католический  костёл  с  домиком  ксендза. Далее,  к  подножью  нашего  вала  примыкает  ресторан  «Трактир»,  исполненный в  русском   стиле - в  смысле  постройки,  кулинарии  и  обслуживания.  Через  забор  от  него  -  Американский  дом – культурный  центр  по    связям  с  англоязычными  странами  и  по изучению  английского  языка. 

Вот,  прямо  перед  нами,  между  театром   и  валом  - Старообрядческая  церковь, построенная    накануне  первой  мировой  войны. Сейчас в ней  располагается  экспозиция  изделий  отечественного  хрусталя.  Выстроенная  в  строгом  стиле, из  красного  кирпича, идеально  сохранившаяся,  она  удивительно  вписалась  между  двумя  «белыми»  зданиями – Золотыми  Воротами  и  драмтеатром.

Переходим  на  противоположную  сторону  центральной  улицы. Вот  к    другому  боку  главных  городских  ворот (их  разделяет  проезжая  часть  дороги)  примыкает  здание  бывшего  государственного педагогического  института  имени  Лебедева-Полянского.  Бюст  Павлу  Ивановичу,  учёному-литературоведу,   нашему  земляку,  вместе с  цветником  венчает  вход  в  институт. Долгое  время  в  этом  здании  располагался  единственный  вуз  во  всей  области.  Сейчас  здесь  находятся  всего  два  факультета  недавно  объединённого,  крупнейшего  в  области  госуниверситета  имени братьев  Николая  Григорьевича  и  Александра  Григорьевича  Столетовых.

Следующее  здание  в  сторону  Студеной  горы – двухэтажный  корпус  ещё  довоенной  постройки -  средняя  общеобразовательная  школа  номер  один,   а  в годы  войны -  госпиталь  для  раненых  красноармейцев. И  крайнее  на  площади,  на  северо-западном  углу,   здание – бывший Дом  политического  просвещения  обкома  КПСС,  а  ныне  - один  из  факультетов (начфак)  вышеназванного  университета.  Между  этими  последними  из  перечисленных  достопримечательностей  центра  города  широкой  полосой,  перпендикулярно  площади,  вниз  устремляется  относительно  новый  и  ещё  окончательно  не  застроенный  за  полвека  -  Октябрьский  проспект.

Последнее  же  здание,  надо  отметить,  знаменито  не  прежней  принадлежностью  ко  всемогущественному  органу  советской  эпохи,  не  современной  принадлежностью огромному  вузу  или  тем, что  здесь  располагается  ещё и  областное  казначейство, и,  наконец,  не архитектурными  достоинствами,  которые  присутствуют  в  его  планировке,  а  более  всего  -  в  отделке.  Нет! 

Это  здание  знаменито  тем,  как  гласит  укреплённая  на   нём  мемориальная  доска, что  полвека назад  в  нём  встречался  с  активом  области  и  выступал  перед  ним  первый  космонавт  планеты  Земля  Юрий  Алексеевич  Гагарин.

Первопроходец  трасс  Вселенной  Юрий  Гагарин 17  сентября  1963 года вернулся  во  второй  половине  дня  в  областной  центр  из  поездки  в древний  Суздаль, куда  его пригласили воспитанницы женской трудовой колонии  для  несовершеннолетних.   Мне, в то  время  ученику  седьмого  класса   средней  школы  №1 города Суздаля,  посчастливилось   увидеть   этого  легендарного  человека.
А  что  же  Данька?  Судя  по  его  нахмуренному  виду, он  уже  отдышался  и  заскучал  без  суеты,  выражающейся  главным  образом  в  прыжках, беготне, толчее. Незаметно  для  него изготавливаюсь  к нападению  и  в  этот  же  момент, выстреливая  стремительно,  как  пружина,  осуществляю  бросок в его  сторону,  сваливая  при  этом  малыша  на  спину.
-  Ага!  Попался  дружище!  Вот  мы  тебе  сейчас  рёбрышки  пересчитаем!  - И  я  зарываюсь  лицом  в  его  мягкую  тёпленькую  одежонку.  Писк  и  визг  оглашают  вершину  нашего  холма.  Хорошо,   что  рядом  никого  нет,   а  то  невесть  чего  подумают!
      - Всё! Подъём,  пехота!  Рота,  стройсь! Смирно! В  гору,  к  водокачке, вперёд!  Шагом  марш!

И  чётко,   по-военному,  печатая  шаг  и  приложив  руку  к  предполагаемому  козырьку – он  впереди, я  - сзади – отправляемся  на  экскурсию  в  музей  пожарной  техники,  а точнее, в экспозицию  «Старый  Владимир».

Музей   расположен  в  четырёхэтажном  здании  городской  водонапорной  башни,  построенной  ещё  в  позапрошлом  веке. Сама  башня  -  довольно-таки  высокое  здание,  значительно  выше  современного  четырёхэтажного  жилого  дома. К  тому  же находится  на самой  верхней  точке Козлова  вала. Надо  представить, какая  панорама  открывается  оттуда  на  эту  часть  города.  Поэтому  так  и  манит   открытая  на  все  стороны  веранда  башни,  что  находится  под  самой  крышей  здания. 

Но  до  неё  три  этажа  и  на  каждом  из  них  -  экспонаты,  предметы  старого  быта,  картины  и  фотографии,  другие  исторические  документы.  Наверх  ведёт  крутая  лестница.   Карабкаться  по  ней  для  Дани  огромное  удовольствие.  Вот  его  внимание  привлекает  пожарная  карета,  раскрашенная  в  яркие  цвета, сверкает  начищенная  до  блеска  медная  каска, тут же -  брандспойты, змеятся  различные  шланги.

К  фотографиям  и  прочим  иллюстрациям  Даниил  равнодушен.  Он  рвётся  наверх.  Скоро  мы  оказываемся  на  веранде. Действительно, какой  чудесный  вид!  Особенно,  если  смотреть  от  солнца -  с  запада  на  восток.

Как  кусочки  аккуратно распиленного  рафинада греются в  солнечных  лучах многоэтажки  Доброго  села,  сбоку -  в  южном  направлении  -  в  лёгком  июльском  мареве  томятся  зелёные  лесные дали. В  западном  направлении, куда  ещё  не  успело  переместиться   проворное  солнце,  панорамный  вид  закрывают  раскидистые  ивы  на  Студеной  горе,  над  которыми  в  нескольких  местах  возвышаются  верхними  этажами  несколько  самых   высоких «небоскрёбов»  с  проспекта  Ленина.

Сейчас  мы  даже  выше  купола  с  крестом  надвратной  церкви  Золотых  Ворот, если  поглядеть  в  северном  направлении.  А  уж  про  здание  моей  «альма-матер»  и  вовсе  молчу:  его  даже  не  видно  за  гребнем  Козлова  вала  и  самими  воротами.  Вот  такая  лепота-красота  или,  как  бы  выразился  Даня,  -   «Фафатя!»

Кстати,  он  притих,  зависнув  ручонками  на  перилах  невысокого  ограждения  и  завороженно  смотрит  вниз.  А  там,  как  муравьи,  копошится  в  песочницах  под  яркими,  раскрашенными  под  мухоморы,  навесами  его  ровня  -  малыши  детского  садика.  До  нас   долетает  их  звонкий  гомон.

Тёплый  ветерок  хорошо  продувает  площадку,  принося  снизу -  с  клязьменских  берегов  освежающую  прохладу.  Дышится  легко,  полной  грудью.  Кажется,  никогда  бы  не  уходил  отсюда,  а  дышал  бы  и  дышал  чистым,  отчасти  речным, а  отчасти  лесным  воздухом!

Спускаемся  вниз,  а  это  дело  на  крутой  лестнице  сложнее, чем  подниматься  по  ней.  И  хоть  крепко  держу  Даню  за  руку,  тем  не  менее  он  несколько  раз  зависает  на  ней,  когда  проскальзывается  на  выступающих  одна  над  другой  ступеньках.  Вот  мы  и  на  улице!

Да,  брат,  маловат  ты  ещё  для  вернисажей  и  экспозиций!  К  батутам  и  лошадям  прибавляем  и  эту  «напасть»:  музеи,  выставки,  экспозиции. Прибавляем  и  переносим  вперёд  на неопределённое  время.  Мы  сюда  ещё  вернёмся!

Долго  мы  ещё  бродим  в этот  день  по склонам  Козлова  вала,  доходя  до  его  конца  и  возвращаясь  к  началу.  За  водокачкой  вал  резко  уходит  вниз,  к  железной  дороге, и  доходя  до  первых  домиков  с  огородами, истаивает  совсем.  Как  и  не  было  его!  А  где  повыше  -  там  он  весь  в  зелени  лип  и  вязов. Их  кроны  сплелись  и  не  позволяют  солнечным  лучам    пробить  этот зелёный  шатёр, отчего  в  любой  жаркий  день  здесь  всегда  царит  сумрак  и  прохлада.  Даня  собирает  цветочки,  слушает  и  запоминает  голоса  птиц  и  мои  рассказы  о  цветах  и  деревьях. 

В  минуты  затишья  я вспоминаю,  как  не  раз  на  тропинке  Козлова  вала  мучительно, а  иногда   и  радостно  подбирал   точные  слова  для  рождавшейся  в  те  дни  поэмы  о  Юрии Гагарине  - «Поле  бессмертия».

Дважды  в  неделю,  по  вечерам, привозя  к  Золотым  Воротам  дочку  и  оставляя  её  в  одном  из  классов  городской  хореографической  школы,  я  часа  на  два,  до  конца  занятий,  уходил  в  этот  укромный  уголок  старого  города, чтобы  всецело  отдаться  во  власть  давнишней  своей  стихии -  сочинительства.  И  было  мне  здесь и  в светлые  дни  листопада,  и  в  белые  метельные  дни,  и  в  журчащие  хрустальные  дни  весны  одиноко  и  радостно...

День  шестой. Липки. 

Сегодня  мы  ещё  на  пару  остановок  углубляемся  в  старый  центр  города  -  на  Соборную  площадь. А  по  пути  к  ней «подбираем»  то, что  не  успели сделать  в  первые  дни, перенасыщая  наши  познавательные  прогулки.
 
То   есть,  как  правильно  понял  читатель, пришло  время  стадиона. Как  вы  помните,  чтобы   попасть  с  нашего  края  города  на  «Торпедо», нужно  выйти  на остановке  «Студеная  гора»  и  следовать  вниз,  в  сторону  Золотых  Ворот,   что  мы  сейчас  и  делаем.

Погода  продолжает  обласкивать  нас мягким  солнечным  теплом.  На  Дане  минимум  одежды:  светлая  футболка,  шортики  да  кепка  от  солнца.  Оно  и  так  уже  умудрилось,  невесть  каким  образом,  высветлить  почти  добела  его  головку,  хотя  мы  старались  никогда  не  расставаться  с  головным  убором,  каждый  день,  надевая  попеременно  то  бейсболку,  то  бандану.
«А  солнце  нас  всё  равно  перехитрило!» -  смеёмся  мы  с  Даней.

Вот  и  стадион. Фонтан,  лестница. Не  торопимся  спускаться  вниз.  Стадион  сейчас  пуст, проход  на  арену  закрыт.  Снизу  мы  не  увидим  той  красоты,  которой  наделила  природа  вместе  с  человеческими  руками  главное  спортивное  сооружение  города.

Достойной  команде – достойный  стадион!  Сейчас  владимирское  «Торпедо»  выступает,  и  неплохо,  в  национальной  футбольной  лиге.  Долго   команда  стучалась  в  ворота  первого  дивизиона  страны. Однажды  уже  выходила  в  первую лигу, но  продержалась  в   ней  недолго, всего  два  сезона.   Дважды  на этом  стадионе  проходили  кубковые  матчи -  однажды  с  ЦСКА,  позднее  с  «Зенитом».  Что  творилось  в  те  дни  на  стадионе.  Рёв  болельщиков  был  слышен  за  несколько  кварталов!

Команда  выступает  в  первенстве  страны  уже  более  полувека,  и  почти  столько  же  времени  я  являюсь  её  горячим  болельщиком.  Я  помню,  каким  был  стадион  до реконструкции:  невысокая  арена  с  рядами  деревянных  лавочек  одного,  серого,  цвета.

Теперь  другое  дело!  Природа  как  будто  специально  приготовила  чашу, чтоб  облегчить  работу  человеку  по  созданию  этого  чуда. Стадион  сооружался  уже  после  войны,  и  трудились  на  нём и  пленные  немцы. Техники  было  мало,  многие  работы  приходилось  выполнять  вручную.

Сейчас  радует  глаз  яркая,  просторная  его  чаша  с  зелёным  донцем  из  аккуратно  подстриженной  травы  и  красно-жёлтые  стенки  этой  чаши  из    пластиковых  кресел  двух  цветов,   что  и  рождает  сочный  колорит  этого  сооружения.

С  подсолнечной  стороны,  то  есть   на западной  арене,  чтобы  сидеть  на  матче    вечером  спиной  к  заходящему  солнцу  и  в  его  лучах  созерцать  сияющее  поле,  сооружена  центральная  арена  для  высоких  гостей.  Она  остеклена  на  случай  непогоды.  С  южной  стороны -  высокое  электронное  табло,  которое  с  его  светящимися  цифрами   видно  даже, если  немного  привстать  на  цыпочки,  пассажирам  общественного  транспорта,  проезжающего  во  время  матча  мимо  стадиона.   Особенно  хорошо  можно  разглядеть  счёт  встречи  со  склона  Студеной  горы,  на которую  карабкается  троллейбус  или  автобус. 
 
Спустившись  вниз,  обходим  почти  по  всему  периметру стадион.  С  южной  стороны,  снизу  от  Клязьмы,  к  нему  приводит  Старо-Гончарная   улица.  С  неё  вдоль  восточной  стороны   вверх  уходит  Ново-Гончарная,  по  которой  мы  и  начинаем  подъём  в  город,  чтоб  не  возвращаться  к    главной  лестнице  и  фонтану. 

Я  считаю, лучше  лишний  раз  открыть  что-то  новое  для  себя  на  неизведанных  владимирских  улочках,  чем  сотни  раз  ходить  по  одному  и  тому  же,  набившему  оскомину,   маршруту.  Тем  более, что  в  этом  районе  города  я  оказался  в  первый  раз.

Даня    тоже  доволен  выбранным  маршрутом. Он  скачет,  как  козлёнок,  время  от  времени  подтягиваясь  на  моей  руке,  а  когда  уж  совсем  невмочь,  с  кряхтеньем  заползает  мне  на  спину.  а  оттуда  -  на  шею,  и  уже  кряхтеть  начинаю  я,  как  навьюченный  ишак,  с  трудом  одолевающий  серпантин    старой  улочки.   

Как  автолюбитель  со  стажем,  я  представляю,  как  на  этой  узкой,  очень  крутой  и  кривой  улице,  поднимаясь  наверх,  к  примеру,  - зимой,  встретиться  с  каким-нибудь  КАМАЗом  или  ещё  с  чем?  И  чего?

На  Ново-Гончарной,  как  и  на  Старо-Гончарной  улице, дома все  частные,   в  основном  деревянные  и  одноэтажные.  Они  все  в  зелени  деревьев,  как  островки,  опускаются  сверху  вниз  своеобразным  каскадом,  и  около  каждого  из  них,  словно  маленькая  площадка  для  коротенького  отдыха,    имеются  небольшие  «карманы»,  куда  можно  ступить,  чтобы  отдышаться  в  тенёчке.  А  сейчас  они,  по большей  части,  заняты  отдыхающими  легковушками.  Значит,   можно  здесь  всё-таки  ездить!
Мы  с  Даней  плетёмся  молча, бережём  силы, в данный  момент  он  восседает  на  мне.  Но  вот  уже  дорога  выходит  на  поперечную улицу.  Подъём  закончен, и  мы  с  ним  справились,  очутившись  где-то  на  задворках  драмтеатра,   недалеко  от  костёла.

Минут  через  десять, пройдя  одну  остановку  (здесь  уже  Даня  семенил  ножками),  прибываем  на  Соборную  площадь.  Она  тоже  уникальна  не  менее,  чем  Театральная.  Если  на  той  преобладают  в  основном  здания,  то  здесь  памятники  и  не  только  архитектуры,  но  и  монументальной  живописи.  Только  на  площади  их  три  и  столько  же  вокруг  на  расстоянии  не  более  сотни  метров  от  центра. 

Вот монумент  «Бронзовые  братья».  Сооружён  в  честь  850-летия  города, которое  отмечалось  в  1958  году. Тогда  площадь  называлась  «имени  Свободы».  В  северном  углу – памятник  Ленину.  На  пьедестале  надпись - «От  рабочих  и  крестьян  Владимирского  уезда».  Имеются  сведения,  что  раньше  на   этом  постаменте  возвышался  император  Александр II, и  памятник  царю  был  сооружён  тоже  на  пожертвования  народа.   

Напротив  Ленина,  на  южной  стороне,  около  двадцати  лет  назад  установили  памятник  иконописцу  Андрею  Рублёву.

Если  повернуться  от  этого  памятника  и  посмотреть  дальше  в  южном  направлении,  то  в  конце  аллеи  парка  имени  Пушкина  проглядывает  конная  скульптура  основателя  города  святого  равноапостольного  князя  Владимира по  прозванию  «Красное  Солнышко».  Там  мы  ещё  не  раз  побываем.

На  центральной  улице,  проходящей  через  Соборную  площадь,  метрах  в  ста,  если  ехать  вниз,    с  правой  стороны  можно  увидеть  недавно  установленный   памятник  Александру Невскому.

Но,  конечно, главная  достопримечательность  площади, - отсюда  и  её  название – Свято-Успенский  кафедральный  собор,  которому  в  эти  дни  исполняется  восемьсот  лет.  Он  является  прообразом  московского  Успенского  собора  в  Кремле.

В  юго-восточном  углу  площади –   Дмитриевский  собор,   тоже  памятник  двенадцатого  века.  Между  соборами  - здание  Присутственных  мест.  Напротив  Успенского  собора – здание  Дворянского  собрания,  долгие  годы в  советское  время  -  Дом  офицеров. За  памятником  Ленину – историческое здание  Госбанка,  а  напротив,  на  другой  стороне  улицы,  здание  городской  Думы, в  советское  время  - городской  Дворец  пионеров.

И,  наконец, было  бы  непоправимой ошибкой  с  моей  стороны,  если  б  я,  перечислив  достопримечательности  Соборной  площади,  не  сказал  бы,  что  к  ней  примыкают  с  восточной и  южной  стороны  сразу  два  из  шести  городских  парков:  имени  Пушкина  и  «Липки». 

Первый  парк  принято  считать  молодёжным, и  в  нём  до  недавнего  времени  размещалась  городская  танцевальная  площадка,  а  Липки     отданы  в  полное  распоряжение  детям  и  являются  по  благоустройству  и  наличию  прекрасных  и  увлекательных  аттракционов  поистине  настоящим  детским  городком.  Здесь  мы  как  раз  и  намереваемся  провести  последнюю  пару  часов  нашего  сегодняшнего  путешествия.

Да,   в  «Липках»  -  аттракционы,  каких  не  встретишь  на  детских  дворовых  площадках,  и   в  таком  количестве,  которое  позволяет    не стоять  в  ожидании,   когда  освободится  место  на  качелях  или  на  карусели.
Вот  одна  из  двух  каруселей  свободна,  и  Даня  уже  удобно  устроился  на  скамеечке. Только  я  приготовился  раскручивать   «вертушку»,  как  со  всех  сторон  на  неё  набежали  ребятишки,  заняв  моментально  остававшиеся  свободными  места.  И  я  побежал  по  кругу...

Потом  -  качели,  за  ними  - горки,  подвесная  дорожка,  кабинка  грузовичка  с  кузовом, куда  он  тоже  не  преминул  забраться!

Глаза  его  разгорелись. Он  бегал  по  площадке,  не  зная, куда  дальше:  то  ли  на  «стенку»  карабкаться, то ли  в  теремок  залезть! Его  сандалии, да  и  моя  обувь тоже, быстро  наполнились  песком,   которым  в  целях  травмобезсопасности  детей,   была  густо  посыпана  площадка.

Я  едва  поспеваю  за  ним.  Вот  уже  вижу  его  на  верхушке  специальной  горки, спуск   с  которой  предусмотрен  через  спиралеобразную  трубу  большого  диаметра. Он  среди  таких  же  возбуждённых  малышей,  раскрасневшийся,  с  торчащими  на голове  сырыми  волосами, пытается  прорваться  к  трубе,  но  его всё  время  отжимают  взрослые  ребятишки.

Некоторое  время  изучаю  принцип  действия  этого  аттракциона,  в  смысле  его  безопасности,  и  понимаю, что  без  взрослого регулировщика   порядка   здесь  не  добиться,  а  травмироваться  можно  вполне. 

Дети  катаются,  как  с горки -  сидя,  ногами  вперёд.  Редкие  смельчаки  из  старших  ребят  ныряют  в  трубу вниз  головой. Если  учесть,  что ребёнок  «по-нормальному»  уехал  вперёд  ногами, но  замешкался  внизу,  а  сверху    уже  двинулся  следом  второй, то  возможно,  что  он   «догонит»  первого  и  ударит  его  ногами  по  голове. Это  как  раз  и  не  желательно!

Конечно,  горка  с  таким  оригинальным  спуском -  не  батут  и  не  лошадь, упасть  неоткуда.  И,  в   то  же  время,  нужна  некоторая  сноровка  и  сообразительность, которая  вырабатывается  с  возрастом.  Должны  присутствовать осторожность  и  чутьё  опасности,  которых  нет  у  самых  маленьких.

Вот  один  малыш  уехал  сверху  а  внизу  не  появился.  Застрял  что  ли?  Попросили  паренька  забраться  снизу  и  освободить  бедолагу.  И  как  тут  Даню  отпустить  в  это  путешествие? Однако, уж  больно  хорошо,  азартом,  горят  его  глаза.  Он  так  и  суетится,  как  заведённый, не  может  спокойно  стоять  на  месте.  Ну,  что  ж, рискнём!

Мужчина  наблюдает  внизу,  чтобы  освободилась  труба, а я  даю  команду  Дане  отправляться  в  путь, попросив  мальчишек подождать  немного,  пока  малыш  не  появится  внизу.  И  вот  сияющий  Даня  поехал!  Мелькнула  его  бандана  и  исчезла  в  огромной  трубе.  Сердце  замерло, сразу  же  взгляд на  нижнюю  площадку,  где  через  мгновение, не  дав  мне испугаться,  показались  такие  знакомые  и  родные,  в  синих  сандалиях  и  в  полосатых  носочках  Данины   ножки!  И  вот  уже  появляется  радостное  лицо.  Он  проворно  вскакивает, понимая, чем  ему  грозит  промедление,  и  вновь  бежит  к  лестнице,  ведущей  на  горку.   И  так  несколько  раз, пока  он,  запыхавшийся  и  усталый,  не  успокоился!

И  это  был  один  из  радостных  и  волнительных  дней  в  его   ещё маленькой  жизни.  А  сколько  их  ещё  будет!


 День  седьмой.  Загородный  парк.

Сегодня  двигаемся  в  южном  направлении  от  центра  - в  Загородный  парк.  В  трёх  парках  мы  уже  побывали,  этот – четвёртый  по  счёту.   

Так  же  тепло,   как  и  в  предыдущие  дни.  На  небе  ни  облачка.  Осадки  не  обещали,  так  что  часа  три  мы  сможем  подышать  чистым  лесным  воздухом,  насладиться  желанной  в  летнюю  духоту  прохладой.
 
Даня,   полненький  розовощёкий  малыш, неизменно вызывает  симпатию у  всех окружающих.  Особенно  это  трогательно  проявляется  на  общественном  транспорте.   Кондуктор, всякий  раз,  когда  оплачиваю  проезд,    не упускает  возможности  подержать  его  ладошку  и  потрясти  увесистую  ручонку,  вложив  затем  в  неё  маленький  билетик.

Вот  и  сейчас,   сидящая  напротив  бабушка,  недолго  покопавшись  в  сумочке,  достаёт  и  с радушным  видом  вручает  Дане  конфету,  на  что  получает  ответное:  «Пасида!» 

На  Соборной  площади  мы  пересаживаемся  на  автобус. И  вот  ложбиной  между  огромных  городских  валов  спускаемся  вниз  и через  некоторое  время  вьезжаем  на  клязьменский  мост.  Он  довольно-таки  длинный,  из  нескольких  пролётов, большинство которых, за  исключением  трёх,  простираются  не   над  водной  гладью,  а  над  низинной  болотистой  поймой.  Мост,  так  же,  как  и  монумент  на  площади,  сооружён  в  честь  850-летия  города  и  введён  в  строй  в  1960  году.  На  его  парапетных решётках  по  обе  стороны,  наряду  с  гербом  города,  в  виде  льва,   значатся  и  эти  юбилейные  цифры.

Сейчас  всё  внимание  Дани  приковано  к  реке. Он  ещё не видел в  своей  жизни   больших водных  преград,  и  Клязьма  вызывает  у  него  одновременно  и  восторг,  и  изумление. Он  попеременно  взглядывает  и  на  правую  сторону,  откуда  река  появляется  вдалеке  из-за  поворота, и на  левую,  где она  устремляется  вниз,  и  долго  не  пропадает  из  виду – лишь    у  самого  горизонта.

Река  в  этом  месте  не  самая  глубокая  и  широкая,  об этом  свидетельствует  наличие  моста, и  расположение  пляжа  недалеко  от  него на  противоположном  от  города  берегу,  слева,  если  смотреть,   когда  едешь  в  Загородный  парк. Сейчас  на пляже  много  народу. Это  обстоятельство  не  ускользнуло  от внимания  ребёнка.  Он   возбуждённо  показывает  пальчиком,    повернувшись  ко  мне, на  барахтающихся  в  воде  ребятишек.  Согласно  киваю  ему,  подтверждая  этим,  что  дети  так  же,  как  и  Даня  каждый  вечер  в ванне,  так  и  они  - «куп-куп»  в  речке.

Вдалеке, где  пропадает  Клязьма  и  дымят  трубы  ТЭЦ, - Рахманов  перевоз – лодочная  переправа  с  берега  на  берег,  параллельно  мосту.  Ведёт  к  населённым  пунктам  заречной  стороны, самым  крупным  из  которых  является  посёлок  Заклязьменский  со  знаменитой  Владимирской  госконюшней. Этот  путь  выводит  также  и  к  турбазе  «Ладога».

Вот  впереди,  на взгорье,  показались  многоэтажки  загородного  микрорайона, но  дорога  всё  ещё  тянется  по  пойме,  по  гребню  насыпной   дамбы.

Город  давно  шагнул  на  противоположный  берег  реки,  с  полвека  назад  разместив  здесь  областную  клиническую  больницу.  Это  конечная  остановка  городского  маршрута,  посему  мы  с  Даней, как  и  остальные  пассажиры,  покидаем  автобус.  Кому  в  больницу,  тот  идёт  налево,  а  мы  дожидаемся  разрешающего  сигнала  светофора,  чтобы  перейти  направо  и  вступить  в  Берендеево  царство!  Как-никак,  хоть и городской,  и  облагороженный,  но  всё-таки  лес!  И  Данька  первый  раз  в  нём!

Как  нередко  случается,  безоблачное  с  утра,  небо,  постепенно  разогреваясь,  из  ярко-голубого  превращается  в  белесого цвета  с  редко  плывущими  по  нему  облаками.  Становится  не  так  жарко,  невесть  откуда  появляется  слабый  ветерок.  И  его  дуновения  уже  достаточно,  чтобы разогнать  устоявшееся  в  тени,   загустевшее  марево. Дышится  легко,  полной  грудью.

Появились  птицы.  Их  перелёт  с  дерева  на  дерево  и  щебет  оживляют наше пребывание  в, казалось бы, безмолвном  в этот будничный день уголке   города . 

Нет,  вон  вдалеке, через  обширную  поляну от  нас, гуляет  молодая  мама  с  коляской.     Мужчина  с  палочкой  неспешно бродит  в  соснячке,  а  временами,  появляясь,  вокруг  него  прыгает  породистая  собака,  а  потом  опять  убегает  куда-то  в  глубину  парка. 

Прогулки  с  Даней  по  городским  паркам  и  скверам  с  недавнего  времени  для  меня -  как  возможность  заучить  с  малышом  названия  деревьев  и  птиц,  живущих  с  нами  по  соседству.  Он  уже  знает  не  менее  пяти  пород  деревьев.  Не  в  состоянии  признести  их  названия, кроме  ёлочки,  которую наделяет  словом  «люк»,  он  кивает  головкой  или  показывает  пальчиком  на  тот  предмет,  который  я  называю.  Белая  берёзка, красная  с  ягодками  рябинка,  душистая  липа  и  даже  клён  давно  стали  его  узнаваемыми  друзьями  в  мире  окружающей  природы.

К  сожалению,  с  птицами  посложнее.  Кроме  «гули-гули» другого  пока  произнести  не  может.  Покажет  пальчиком  на  пролетающих  и  каркающих  ворон,  когда  я  их  обозначу  полагающимся  словом.  А  что  касается, воробышков  и  синичек,  то, конечно  же,  он  их   знает,  но  выговорить  не  может.  Но  это  лишь  дело  времени.

Знает  Даня  и  некоторых  животных. Кроме  «вока»  и  «ая»  из  мультфильма  «Ну,  погоди!»,  он  назовёт    «какакила»  с  берегов  Нила,  поцокает  язычком  при  виде  лошадки.

Всех,   встречающихся  во  дворе  кошек,  он  называет   «Тёпой»  или  «Яей»,  поскольку,  когда  по  утрам  мы  кормим  наших   Лялю  и Стёпу,  ему  вменяется   в  обязанность  позвать  их  на  завтрак.  И  забавно  смотреть,  как  он,   сгибаясь  чуть  ли  не  пополам,  отчего  его  руки  взлетают  сзади  выше  спины,  кричит   ещё  неустоявшимся  голоском,  поворачиваясь  направо  и  налево,   как  при  поклоне:  «Тёпа! Яя!»  И  наши  домашние  животные, что  удивительно, летят к нему со всех ног, игнорируя  в  то  же  время  мои  призывы,  типа:  «Кис-кис!  Кис-кис!»
 
Горьковато  пахнет  разогретой  смолой.  Хрустят  под  ногами  сухие  иголки. Приствольные  круги  сосен  усыпаны  шишками.  Подняв  одну  из  них,  легонько  бросаю  в  спину  впереди  идущего  Дани. Он  быстро  принимает  мой  вызов,  и  вот  уже  с  двух  рук  летит  в  меня  град  шишек  заодно  с  прошлогодними  листьями  и  иголками.  Я  пытаюсь  отвернуться  от    них,  но  у  меня  ничего  не  получается.  Тогда  я  перебегаю  от  одной  сосны  к  другой,  прячусь  за  деревьями,  изредка  отвечаю  ему  изрядной  очередью «снарядов».

Потом  мы  лежим  на  прогретой  травке  с  краешка  поляны  и  рассматриваем  облака,  похожие,  на  наш  взгляд,  и  на  лошадок,  и   на  кораблики. Немного  отдохнув, затеваем  новую  возню,   со  временем  переходящую   в  игру  «В  догонялки».  «Под  занавес»  играем  в  прятки,  приспосабливая  под  укрытие  деревья,  кусты,  всевозможные  бугры  и  ямки.

Наигравшись  и  набегавшись  вдоволь, спускаемся  по  пологому  склону  поляны  к  ольховнику,  чтобы  поглядеть,  а  что  там? И  через  некоторое  время  там,  куда нас  вывела  не  случайно  протоптанная  тропинка, натыкаемся на  ручей,   струящийся  по  дну  неглубокого  оврага.    Невдалеке,  откуда  он  начинается,  выше   по  течению,  стоит  небольшой, искусно  сработанный  сруб, из-под  нижнего  венца  которого  и  пробивается  вода.
 
Наружу  через  стенку  выведен  краник,  рядом,  на  колышке, болтается  самодельная  пластиковая  посудинка.
             - Ну, что, Данечка,  водички  родниковой  не  желаешь  испить? - приглаживаю  рукой  его,  ещё не  успевшие  высохнуть,   волоски. - Небось,  угорел?!
              -  Тю-тю!
         -  А  я   тебе  много  и  не  дам!  Распарился,  горло  прихватит. Нельзя!
      - Анюню! - всецело соглашаясь  со  мной,  нахмурив  грозно  бровки,          повторяет он моё  последнее  слово и  грозит  мне.  И  получается  это  у  него  и  смешно,  и  мило,  поскольку  трясёт  не  одним  только  пальчиком,  а  всем  кулачком!
            
           Нацеживаю  сначала  себе  половинку  стаканчика  и  пью  мелкими глотками. Вода  оказывается  вкусной  и  не  такой  уж  холодной,  но  я  всё-таки,  прежде,  чем  дать  её  малышу,  некоторое  время  грею  стаканчик  в ладонях.

Даня,  как  и  обещал  «чуть-чуть»,  отпил  два  глоточка  и  вернул мне        стаканчик.

Поскольку  тропинка  не  оборвалась у  родника,  а  продолжает виться   вверх,  идём  посмотреть,  чем  она  закончится,  куда  выведет.  И как  только  завершился  подъём  и  расступился  ольховник, вывела  она  нас на  берег  прекрасного  лесного  озера.  Далеко  вытянутое  в  длину  и  так широко,  это,  скорее  всего,  старица  Клязьмы,  часть  её  прежнего русла.

Озеро  не  было  обойдёно  стороной  рыбаками  и  купальщиками, повсюду  встречались  атрибуты  их  постоянного  пребывания:  воткнутые рогатки  под  удочки,  смятые  пачки  из-под  сигарет,  банки  из-под червяков,  остатки  костровищ,  а  главное, имелись хорошие  подходы  к нему. 

Сняв  обувь,  мы  пополоскали  ноги  в  воде,  побродили  по  тёплому песочку, пособирали  камушки,   часть  которых,  наиболее  плоских,  я  искусно  побросал  в  озеро,  приведя  Даню  в  восторг  оттого,  как  они  скачут, подпрыгивая,   над  поверхностью  воды  и  некоторые  едва  ли  не  выскакивают  на  противоположный  берег.
Потом  мы  другой  дорожкой,  опять  через  овраг, вернулись  в центральную  часть  парка  и  вышли  на  детскую  площадку,  где  к радости  Дани  он  смог  покататься  на  всём,  что  там   было.

Усталые,  мы  возвращались  на  остановку,  чтобы   повторить  в  обратную  сторону  утренний  маршрут. На  автобусе  малыш бодро  доехал  до  пункта  пересадки, ещё  раз по  пути  восхитившись  Клязьмой  и  необычным  видом  города  с этого  ракурса.  А  что  касается  троллейбуса,  то как  мы  только  пересели  на  него  на  улице  Гагарина,  так  Даня  почти  сразу  же  и  отключился.  И  получилось  у  меня  второй  раз,  возвращаясь  с  прогулки,   нести  спящего  малыша  на  руках  на  потеху  и  умиление  торгующих  около  дома  зеленью  бабушек.   

День  восьмой.   День  фонтанов.

Утром,  как обычно,  заходит сегодня   Даня,   чтобы  протянуть  мне  очки  и  повести  умываться,  а  я  ему:  «Здорово, мужичок!» 
 - Пии! - отвечает  он  мне  и  слегка  покачивает  ладошкой  как  генеральный  секретарь  с  трапа  правительственного  авиалайнера.
 
Заношу  в  Данин  «потешный»  словарь  новое  слово  «привет!». 
А  вообще, как  они  у  него   рождаются? -  задастся  кто-то  необычным  вопросом.  Что  ответить?! - По-всякому,  в  основном,  в  процессе освоения  окружающего  мира..

Пришла  как-то  вечером  Данина  мама  с  работы  и  принесла  ему  новенький  барабан.  Подарок  ему  сразу  понравился,  весь  вечер  он не  выпускал  его  из    рук, «пробарабанив»  нам  все  уши!  И  утром,  едва  проснувшись,  он  первым  делом  попросил  «банбанг».

А  недавно,  неделю  спустя  после  июньских  дождей,  вернулся   я  из  леса  с  почти  полной  корзиной  грибов.  Кроме  маслят,  набрал  немного подосиновиков  и  даже  белых. Данька  с  интересом  разбирал  грибы,  гладил  их, нюхал  и  даже  пытался  откусить,  да  я  вовремя  уследил  и  отобрал  гриб. Тогда  он  проворно  схватил  другой  и,  протягивая  мне, сказал:  «Ляга-ляга!».  На  другой  день,  увидев  пустую корзинку, он  опять, указывая  на  неё  пальчиком,  произнёс  это  странное   слово.

А  на  днях  вообще  удивил  всех,  а  меня  особенно,   когда,  сделав  хитренькую  рожицу  и  указывая  на  меня,  игривым  тоном  неожиданно  выдал:  «Гильга!»   и  пустился  наутёк.  А   минуту  спустя,  выбравшись  из  укрытия,  осторожно  подкрался  ко  мне  и,  ткнув  в  грудь  с  вызывающей  улыбкой   утвердительно  произнёс  снова  свою  «гильгу».

И  стал  я   на  время,    каким-то  «гильгой»,  до  тех  пор,  пока  он  не  освоит  более  понятное  и  легко  произносимое  слово  «дед». Вдобавок  ко  всему  обрёл я  в  эти  дни  ещё  и  прозвище  «байда»,  когда  во время  прочтения  ему  «Сказки о  попе и  его  работнике  Балде» и  одновременном  приготовлении   каши,   не  доглядел  и  допустил  её  «убегания»  с  плиты. 

В  досаде,  хлопнув  себя  ладонью  по  лбу  и  сказав  в  сердцах: «Балда!»,  я  и  допустил  роковую  ошибку!  Слово  ему  так  понравилось  и  так прочно  засело  в   головёнке,  что к  вечеру, по  мере  возвращения  домочадцев  с  работы,  все  из  нас  стали   обладателями  этого ярлычка. Никого  не  пощадил,  даже  «мамочку любимую»!

Что  касается  сегодняшнего  дня,  опять солнечного  и  жаркого,  я  решил:  пусть  это  будет  День  фонтанов!

И  вновь  в  который  уже  раз  -   Студёная  гора,  стадион  «Торпедо»,  и  наш  «старый  знакомый» -  небольшой  фонтан  на  площадке  за  центральным   входом. Как  и  в прошлый  раз,   здесь  много  голубей  и  воробьёв.  Воркуя, они  бодро  прохаживаются  туда-сюда  вокруг огромной  чаши  с  водой,  то  и  дело  подлетая  к  ней  попить  или  помочить  лапки  и  крылышки.  Чаша,  скорее всего, больше  похожа  на  гигантскую  тарелку,  поскольку  плоска  и  не  глубока.  Если  Даню запустить  в  этот  фонтан,  то  ему  на  середине  едва  ли  будет  по  щиколотку.

Он  и  на  самом  деле  выразил  желание  побегать  кругами  по  краю «тарелки»,  и  я  сняв  с  него  носочки,  разрешил  ему  минут  пять,  не  более,   поплескаться  вместе  с  птицами  в  сравнительно  тёплой,  прогретой  на  солнце,  водичке.  Птиц  он,  конечно, моментально расшугал  хохотом  и  визгом, а  также лавиной  летящих во все  стороны  брызг.      

Поднимаемся  к  Золотым  Воротам,  где  слева  от  них,  за  зданием  литфака,           не  так  давно  в  честь  очередного  Дня  города смонтировали  небольшой  трёхярусный  фонтанчик,  одновременно  благоустроив  и прилегающую  территорию.

Водичка,  бьющая  тремя  струйками  вверх,  возвращается  в  чашу  и,  переполняя  её,  через  края  сбегает  в  нижнюю,  более  широкую,  а  из  неё  в  самую  большую  чашу  у  основания.  И  так - по  кругу,  как  и  должно быть  в природе.

Ловим  в  ладони  журчащую  водичку,  умываемся  ею, несколько  раз  с  хохотом  обдаём  друг  друга  брызгами,  но  не  на  столько,  чтобы  вымочить  одежду  и  потом  долго  сушить  её  на  солнце.

Сидим  на лавочке, отдыхаем. Когда-то  я  глядел  на  этот  скверик  из  институтских   аудиторий, чьи   просторные  окна  открывали  изумительный  вид  на   уходящие  вниз  улочки  старого  города. Особенно  красиво  выглядел  сквер в  начале  каждого  учебного  года,  когда  вспыхнувшие  осенним  пожаром  клёны,  теряя  листья,    ярко-жёлтым  ковром  устилали  тротуары, а  газоны,  ещё  сопротивляясь  этому,  продолжали  изумрудно  зеленеть  свежей  травой.  Всё   было  и  прошло...

Старенькая  улица,  бегущая  параллельно  центральной,  приводит  нас  к  северным  Торговым  Рядам, появившимся  на  месте  Комсомольского  сквера  лет  десять  назад.  Тогда,  вместе  с  крупным   центром торговли,  и  был  сооружен  здесь  фонтан  в  виде  каскада  с  пешеходным  мостиком.   Его  струи  бьют  на  высоту  пятнадцати  метров. Вода  по  наклонной  перетекает  из  одного  в  другой,  из  второго  - в третий  резервуар.  Мостик  постоянно  окатывается  брызгами  и  никогда  не  бывает  сухим. Над  каскадом  стоит  сплошная  завеса  из  мельчайших  частиц  влаги,  которая,  если  созерцать  её  с  южной  стороны, рождает  впечатление  семицветной  радуги-дуги.

Даня,   испросив  моего  разрешения,  бегает  по  мостику и  по  бетонным  бортикам  ограждения   водных  резервуаров.  Его  восторгу  нет  предела! Вода  довольно-таки  свежа,  и  через  пяток  минут  снимаю  его с  мостика. Растираю  сухим  полотенцем  ножки  и  одеваю  носочки.  Нас  ждут  другие  фонтаны!

Следующую  остановку  делаем  у  городского  УВД.  Когда-то  в  здании  на  углу  «Луначарки» размещался  строительный  трест,  от  которого  городским  стражам  порядка  и  перешёл  по  наследству  фонтан. Он  ничего  особенного  из  себя  не  представляет,  сооружён  строителями  по  своему  проекту  и   из  своих  материалов,  поэтому  малозатратный  и  отсюда  неказистый. Но  всё-таки  фонтан  есть  фонтан,  и мы  несколько  минут  отдыхаем  в  его  прохладе  перед  броском  к  одному  из  самых  молодых  и  нарядных  фонтанов  города  - к  тому, что  расположен  перед  Дворцом  молодёжи.

А  перед этим,  также  на  пять  минут,  заезжаем  в  парк  имени  850-летия  города Владимира,  именуемого  ныне   «Центральным  городским» ,  где  тоже  имеется   свой  фонтан,  а  раньше  было  их  даже  два! Здесь  мы  успеваем  с  Даней  поучаствовать  в  аттракционе  по  стрельбе  из  «воздушки»  по  шарикам  и  выигрываем  приз -  маленькую  гоночную  машинку.

Даня  делает  пару  кругов  по  парапету  фонтана,  ловко  перепрыгивая  с плиты  на  плиту, а   я,  чтобы  он  не  поскользнулся  на  мокрых  камнях, бегу  рядом,  крепко  держа  его  за  ручку.

Наконец  мы  едем  к  молодёжному   ДК.  Вот  он, красавец! Мощный  фонтан  с  цветомузыкой.  К  сожалению,  яркий  солнечный  свет  середины  дня  не позволяет  увидеть  цветной  палитры  мощно  бьющих  струй.  «Отдыхает»  в  этот  момент  и  музыкальное  сопровождение. И  тем  не  менее,  всё  это  не  снижает  его  достоинств:  уникальности, современности,  красоты.

Рядом  с фонтаном  много  отдыхающего  народа:  мамы  с  колясками,  детишки  постарше  вокруг,  молодёжь -  на  скамейках  тенистых  аллей. Всё  это  тоже  говорит  о  его  популярности среди  горожан.

Уже  двигаясь  по  кольцу  в  обратном  направлении,  останавливаемся  у  фонтанчика, что  на  вокзальном  спуске.  Бассейн  с  водой разделён пешеходным  переходом   на  две  части,  в  каждой  из  которых  вверх  бьёт  по  нескольку  струй.  Толщина  водного  слоя -  меньше  полуметра, поэтому  хорошо  видны  монеты  на дне. Мы  тоже  с  Даней  побросали  по  денежке  на каждую  половинку,  в  надежде  не  раз  возвращаться  сюда -  к  вокзалу   и  особенно  в  расчёте  каждый  раз  возвращаться  домой. Потому  что  движение  есть  жизнь!

Вот  в  такой  же  примерно  водоём  в  центре  Берлина  бросил  я  с  мостика монетку  тридцать  лет  назад. Думал, вернусь! Годы  прошли,  а  возвратиться  в  те  места  так  и  не   получилось...

Поднявшись  на  остановку  выше,  оказываемся  вновь  в  парке  «Липки», где  на главной  дорожке, в  центре  её  кольца  от  которого  отходят  ответвления -  на  вокзальную  лестницу, к  Дмитриевскому  собору  и  к  зданию телерадиокомпании  «Владимир»,  также  расположен  один  из  самых  красивых  фонтанов  города.

Когда-то,  полтора  столетия  назад,  недалеко  от  этого  места, был  открыт  первый  во  Владимире  фонтан. Перенесённый  в  парк  в  память  о  предшественнике,   он  почти  полностью  воссоздаёт  своего  прародителя  и  пользуется  неизменным  успехом  у  горожан  и  гостей  города,  даруя  им  в  летние  жаркие  часы  благодать  прохлады  и  минуты  умиротворения.

К  этому  часу, уже  порядком  утомлённый, изнемогающий  от  жары,  Даниил, завидев  детский  городок, рванул  было  туда, но  под  моим  строгим  взглядом  собрал  все  последние  силёнки,  взбодрился  у  последнего  на  сегодня  фонтана, и  зажав  по  моему  примеру  пальчиком  отверстие  трубки  со  струёй, умудрился  облить  меня  и  себя  так  необходимой  в  этот  критический  момент  живительной  влагой!

За  полдня  мы  не  побывали  и  у  половины  владимирских  фонтанов.  Столько  много  их  - муниципальных,  ведомственных,  частных  появилось  в нашем  городе,  как  и  монументальных  памятников  впрочем,  за  последнее  десятилетие.  Что  ж, это  очень  здорово, что  хорошеет  город,   становится  краше!  А  встречаешься  с  красотой, чистотой, опрятностью, сам  становишься  красивее, лучше, чище  и  возвышенней!  Ведь  красота,  как  писал  классик,  спасёт  мир! А  это  так  необходимо  нам  и,  в первую  очередь,  нашим  детям   и  внукам...

День  девятый.  В Патриаршем  саду.

Сегодня  очередной  июльский  день,  с  утра  не  слишком  солнечный,  но  всё  же  тёплый  и  не  ветреный, мы  проведём  с  Даней  в  Патриаршем  саду. Так  называется  территория,  где  располагается  областная  станция  юннатов.  Это  ещё одна  из  достопримечательностей  исторического  центра  города,  в  народе,  особенно  среди  старожилов,   известная   как  «Сад  шестнадцати  республик»,  заложенный  в  1948  году  по  решению Всесоюзного  слёта  юннатов,  который  проходил  во  Владимире.

Сад  удачно  расположен  на  южном  склоне  Спасского  холма,  где  более  восьми  веков  назад  стоял  великокняжеский  терем. Западной его  границей  является  склон  Козлова  вала,  тянущегося  от  Золотых  Ворот  вниз,  к  реке  Клязьме,  а  восточной -  домики  частного  сектора,  протянувшиеся вдоль   трассы,  ведущей  в  Загородный  парк,  где  мы уже  недавно  побывали.

Мы  вышли  на  Театральной  площади.  Даня,  конечно, не  мог упустить  возможности   лишний  раз  порезвиться  перед  зеркальными  витринами  «храма  искусства»:   строил  различные  рожицы,  изображал  кого-то  или  чего-то -  понять  было  трудно,  носился  между  четырёхгранных  колонн, прятался  от  меня, пока  не  наскочил  на  группу  туристов,  поднявшихся  к  главному  входу  театра.

Я  ещё  раньше  заметил  иностранцев, двигающихся  к  нам  от Золотых  Ворот,  постоянно  останавливающихся  и  работающих  фотоаппаратами.

В  какой-то  момент,  наблюдая  за  малышом, я  отвлёкся  от  них  и  вздрогнул  от  неожиданности, услышав  рядом  непонятную  мне  речь.  Мужчина  средних  лет,  темноволосый  и  смуглый,  с  фотоаппаратом  в  руке,  просительно  глядя  в  глаза  и  кивая  на  Даню, объяснял  жестами   своё  желание,   как  я понял,  сфотографироваться  с  мальчиком.       

Я  не  возражал,  и  вот,   передав  фотоаппарат  своей   спутнице,  он  легко  подхватил  малыша  на  руки  и  застыл  с  лёгкой  улыбкой  на  фоне  драмтеатра.

Откуда  были  туристы,  я  не  могу  ответить  однозначно. Может,  китайцы  или  корейцы,  может  представители  другой  азиатской страны. Но  мне  почему-то   сразу  показалось,  по  крайней  мере  так  я   назвал  их  для  себя, что  они  прибыли  в  наш  древний  город,  побывав  уже  во  Владивостоке  и  Москве,  из  страны,  где  первыми  на  земле   встречают  жители  восходящее  по  утрам  солнце.

Не  так  давно  на  глаза  мне  попалась  газета  с  двумя  фотографиями,     которые  потрясли  меня.  На  одной - в  ужасе  ревущая   девочка  из  вьетнамской  деревни  Сонгми  -  сразу  после   напалмовой  атаки  американцев.  На  другой  -  она же – полвека  спустя,  выжившая, сумевшая  устроить  свою  дальнейшую жизнь.  И  эта  радость  за  незнакомую  мне  женщину  потихоньку  уменьшила  возникшую  в  моей  душе  боль...

Я  подумал:  может  быть,  когда-нибудь  в  какой-либо  газете, а  может  просто  в  семейном  фотоальбоме   в  стране,  подвергшейся  атомной  бомбардировке, будет  храниться  и  передаваться  из  поколения в  поколение  эта  фотография  с  русским  мальчиком  на руках  - может  быть  она  на  чуточку поможет  всем  нам  в  очередной  раз  перед  апокалипсисом  удержать  мир  на  краю  пропасти?!

Под эти грустные  размышления  и  вступили  мы под  тенистый  свод  аллей чудного  уголка  мудрой  матушки-природы, которая  и  врачует,  и  успокаивает.  И  уже  через  несколько  минут в  душе  не  осталось  ничего,  кроме  желания  жить,  любить  и  творить!

Сад   опускался  вниз  каскадом  зелёных  площадок  с  грядками  и  теплицами,    с  клумбами  и  цветниками,   с  беседками  и  даже  бассейном!  Чего  здесь  только  не  было! Я  наблюдал  за  Даней,  который  радовался  цветам,  возбуждённо  показывая  пальчиком  вокруг,  где  алели,  синели,  пылали,  даже  мне  неизвестные,  удивительные  создания  природы.  Он  находил   своих  знакомых   в  гуще  древесной  растительности,  показывая  то   на  белоствольную  красавицу,  то на  отяжелевшую,  пока  ещё  только  зелёными  плодами,  рябину,  то на  голубые  ели,  тую,  кипарисы, -  всех  принимая  за  новогоднюю  гостью.

«Люк!» -  вспомнил  я  про  ёлочку  и тут  же  всплыло   в  памяти   его  «маманю!»  - слово,  которым  он  наградил  Деда  Мороза.  Его  глазёнки  блестели,  в  этот    момент  он  представлял  из  себя  взъерошенного  воробья,  который  только  и  успевал  вертеть  головой  и  чирикать  от  возбуждения.

В  этот  день  и  в  этот  час  в  саду  трудилось  много  ребятишек. Они  собирали  смородину,  крыжовник,  малину.  Везде  были  слышны  их  звонкие  голоса:  на  аллеях, где,  кроме  работы,  они умудрялись  устраивать  свои  нехитрые  игры -  бегать,  скакать,  кидаться  шишками; в  беседках  журчала  их  тихая  речь,   у  фонтана, к  которому  мы  скоро  вышли,   где  они  подметали  дорожки.

Мы  бродили  около  двух  часов, обойдя  все  закоулки  сада,  пока  не  спустились  к  его  южной  границе,  где  среди  теплиц  и  хозяйственных  построек  разыскали  одноэтажное  здание  с  «живым  уголком».   

В  разнообразных  аквариумах,  террариумах и клетках  обитало  более  тридцати  видов  живых  существ:  от  самых  крупных -  кроликов  до попугаев  и  черепах. Был  как  раз   час  их   кормления. 

Сначала  Даня  даже  растерялся  в  минизоопарке  и  не  мог  определить:  с  чего  начать?  Он  попеременно  перебегал  от  одной  клетке  к  другой,  не  зная,  где  остановиться.  Наконец, он  выбрал  рыбок,  долго  с  интересом  наблюдая  за  их  скольжением  среди  сказочных  водорослей, всякий  раз  одобрительными  звуками  и  пальчиком  одновременно  сопровождая  их  плавное  передвижение.  Какое-то  время  он  «разговаривал»  с  попугаями,  посыпал  им  в  блюдечко  корма.  Задержался  на  несколько  минут  у  клеток  с  морскими  свинками  и  черепахами.

Но  настоящее  ликование  у  него  вызвали  кролики.  Узнав  «ая»,  он  уже  не отходил  от  клетки  до  нашего  расставания  с  садом.  Увидев  горку морковки,   он  потребовал,  чтоб  я  ему  достал  «кукаку»,  и  получив  желаемое,   принялся  усердно  кормить  домашних  зайчиков  их  любимым  лакомством.  Он  то протягивал  им  свою  «кукаку»  ботвой  вперёд,  то наоборот  - корнеплодом,  никак  не  соориентируясь,   что  для  них  желаннее  и  слаще:  корешки  или  вершки?

Непередаваемый  восторг  и  умиление  отразились  на  Данином  лице, когда  работница  зооуголка  в  качестве поощрения старательного  кормильщика  извлекла  из  клетки  крупного  ушастого  и  разрешила  малышу, удерживая  косого  за  длинные  уши,  погладить  его.

Под  тёплым  впечатлением  этого  последнего  аккорда  в  симфонии  сегодняшнего  нашего  единения  с  природой  и  покидали  мы  гостеприимный  Патриарший  сад. К  этому  часу  солнце  пробило  утреннюю  хмарь  и  теперь  сияло  во  всей   красоте  и  величии.

Уже  ближе  к  вечеру,  проснувшись  и  пополдничав,  Даня  решил  посвятить  себя  творчеству. Стащив  с  моего  стола  чистый  лист  бумаги, он,  удобно устроившись  на  пластмассовом  стульчике  салатового  цвета  и расположившись за  таким  же  невысоким  столиком,  потребовал  дать  ему  «гагага»,  указывая  на пианино,  где  на  верхней  крышке  лежали  карандаши.  Я  подал  ему  всю   коробку.  Он  долго  кряхтел,  пыхтел  и  сопел,  пока  не  принёс  мне  тот  лист  с  каким-то  голым  веником  посередине.  Мне  пришлось  дать  высокую  оценку  его  творению.
Выходит, Патриарший  сад  не  прошёл  для  него  бесследно! 

День  десятый.  Владимир  Красное  Солнышко.

 И  на  ясное  небо  нередко  набегает  облачко  или  тучка,  заходит  солнышко,  портится  погода.  Не  век  же  вёдру  стоять!  Так  вышло  и  в  нашем  случае.  На  десятый  день  примерный  во  всех  отношениях  Даня  неожиданно  рассердился  на  меня,  и  стали  мы  с  ним  на  какое-то  время,  словно  гоголевские  Иван  Иванович  с  Иваном  Никифоровичем. А  с  чего  это началось -  даже  и  сказать-то  смешно.  Но  обо  всём  по  порядку.

А  пока  светит  солнце, и  ничто  не   предвещат  перемены  погоды.

Мы   с   Даней  доехали  до  Соборной  площади  и сейчас,  обходя  фонтан, двигаемся в сторону  Дмитриевского собора. Это  также  один  из  древнейших   и уникальных  по  своей  красоте  памятников  архитектуры  домонгольского  периода, который,  наряду  с  другими  семью  шедеврами  Владимирщины,  включён  в  список  всемирного  наследия  ЮНЕСКО.

К  сожалению, Дане  до  этого  нет  никакого  дела. Пока. Со   временем,  думаю,  он  оценит,  в  каком  городе  живёт  и  что  его  окружает  каждый  день. Он  первым  делом,  как  только  выбрался  из  троллейбуса,  пустился  бегом  на  детскую  площадку. Мне  с  трудом  удалось  уговорить  его  двигаться  дальше,  пообещав  непременно  сюда  вернуться.

А  вот  и  собор. Украшенный  дивной  резьбой  по  белому  камню,  золотоглавый,  он  величаво  сияет  на  холме  в  лучах  поднявшегося  над  загородными  лесами  солнца.  Рядом  с собором -  вершина  холма,  на  которую  ведут  с  трёх  сторон  бетонные  лестницы,  откуда  открывается  величественный  вид  на  заклязьменские  дали, на  синие  в  дымке  леса,  на  кромку горизонта,  где  сходится  небо  с землёй.

Захватывает  дух!   А  посмотришь  с  холма  вниз  -  и  того  более! Кажется,   сердце  готово  выскочить  из  груди,  если  представишь, как  с  разбегу  взмываешь  с  вершины  и  паришь  над  излучиной  Клязьмы,  над  пойменными  лугами и озёрами,  над  дремучими  дальними  дебрями.

Как  же  удалось  ордам  монголо-татар  преодолеть  этот,  казалось  бы,  неодолимый,  неприступный  по  всем  показателям,  природный  оборонительный  вал  и  взять  город? Сколько  дней  держался  собор – седой  свидетель  разыгравшейся  здесь  драмы?!

Я  вспомнил  жуткие  сцены  фильма  «Андрей  Рублёв»,  одна  из  которых – кровавая  расправа  взбешённых  варваров,  ворвавшихся  в  город,  снималась  в  стенах  Дмитриевского  собора. Вновь  представилось,  как  иноку,  роль  которого  исполнил  всем  известный  и  всеми  любимый  Юрий  Никулин, дикари  под  душераздирающий  вопль  обречённого  заливали  в  глотку  кипящий  свинец!

Мне  тоже  посчастливилось,  будучи  школьником, сняться  в  «массовке»  этого  фильма  Андрея  Тарковского.   Правда, - в  новелле  «Колокол», съёмки  которой  проходили  в  Суздале, в  долине речки  Каменки,  между  Покровским  и  Спасо-Евфимьевым  монастырями.

Вижу,  Даня  немного  заскучал. Сбегаем  с  холма  и  на  травянистой  площадке  Дмитриевского  собора,  выровненной  по  отношению  к  уходящей  вниз  плоскости  парка  и  потому  приподнятой  с  восточной  стороны  на  метр,  начинаем  с  ним  возню,  переходящую  в  силовую  борьбу,  в  которой,  к  ликованию  внука,   он  как  бы  берёт  надо  мной  верх!

На  склонах  холма  легче  и  безболезненней  падать!  Земля  кажется  «ближе»!  Поэтому,  пока  ни у  собора,  ни  на смотровой  площадке  нет  туристов,  использую  возможность  подурачиться  к  удовольствию  Дани  и  дабы  поднять  его  жизненный  тонус.

Вот  бегу-бегу  по  лужайке  и  вдруг,  «споткнувшись»  смешно  зарываюсь  в  траву. Вскакиваю,  мчусь  дальше, -  и  опять  неудача! Даня  носится  за  мной  что  есть  духу. Визг  и  хохот  его  не  смолкает  ни  на  минуту.  Скоро  и  он,  разгадав  мой  фокус, начинает  подыгрывать  мне, то  и  дело  падая  в  мягкую  травку.

Мы  продолжаем  наше  кувыркание  и  дальше,  когда  по  кромке  вала  двигаемся  к  Успенскому  собору,  который  от  Дмитриевского  отделён  стоящим  между  ними  зданием  Палат  или  по-другому - Присутственных  мест.  Сейчас  мы  это  здание,  где  в  настоящее  время  размещены  экспозиции  Владимиро-Суздальского    архитектурного  и  историко-культурного  музея-заповедника,  обходим  не  с  парадной  стороны, как  он  выходит  в  «Липки»,  а  «со  двора».

Вот  мы  уже  спустились  с    гребня  вала и  пошли  по  выложенной  плиткой  дорожке, обходя  сзади  и  Успенский  собор, двигаясь  по  направлению   к смотровой  площадке  парка  имени  Пушкина.
И  вот  здесь-то  и  случилось  то,  о  чём  я  загадочно  намекнул  вначале.  Что-то  с  Даней  приключилось,  что-то  «наехало»  на  него.  Он  вдруг  резко  «устал»,  раскапризничался  и  стал  проситься  «на  ручки».

Никакие  мои  увещевания  и  призывы  к  его совести  насчёт  того, что  он  уже  мужчина, он  сильный  и смелый,  не  подействовали. Он  заступал  мне  путь,  канючил,  слезливо  молил  о  пощаде.  Такого  с  ним  не  случалось   давно!  И  не  знаю,  что  произошло  со  мной  -  я  тоже  упёрся  и  ни  в  какую  не  хотел  уступать!

Он  сел  на  тротуар  и  начал  изображать  из  себя  несчастного,  изнемогающего  от  жары  и  теряющего  последние  силы  беднягу. Опустив  головёнку,  он  что-то  чертил  на  тротуаре,  изредка  и,  как  ему  казалось,  незаметно  бросая  взгляды  в  мою  сторону.  Я  тоже, стараясь  не  показать  ему  виду, осторожно  подглядывал  за  ним. Совершать это  действо мне стало  легче, когда  я    сошёл  с  тротуара  и  затерялся  среди  рослых  деревьев  парка.  Теперь  я  оказался  в  надёжной  засаде,  откуда  можно  хорошо  наблюдать  за  «противником».

Вот  он, повертев  головой  и  не  найдя меня,  забеспокоился  было,  засобирался  встать,  но  потом  почему-то  успокоившись,   продолжил  ковыряться  в  земле. И  тут... Что  это  такое?  Из-за  ограды  Успенского  собора,   по  боковой  дорожке,  ведущей  к   тротуару,  появилась  группа  туристов,  двигающаяся  в  нашу  сторону. 

Даня  пока  ещё  их  не  видел.  С  приближением  группы  ветер  стал  доносить  обрывки  речи,  и  я  с  ужасом  понял:  иностранцы! Да,  это  были французы,  я  определил  по  языку,  по  нескольким  характерным  словам,  среди  которых  были  и  знакомые  мне  по  фильмам  и  книгам. 

Заметил  их  и  Даня,   который  некоторое  время  сидел,  обернувшись  к  ним  в  полкорпуса,  и  соображал  маленьким  умишком,  как  быть.  Но, решив,  видимо,  ничего  не  менять,  принял  прежнее  положение,  изобразив  из  себя  ещё  более  несчастного, чем  был  до  этого.

Лихорадочно  прогнав  в  мозгу  все  возможные варианты  развития  ситуации,  я принял  решение  ничего  не  менять  и  посмотреть, что  будет.  Я  вышел  на  середину  тротуара,  повернулся  в  сторону  Дани  и  стал  ждать...
 
Туристы  тоже  заметили  необычную  картину  и  стали  показывать  руками  в  сторону  Дани,  что-то  говоря  гиду-переводчику,  но  увидев  меня,  видимо,  всё  поняли  и  успокоились. 

Вот  они  подошли  к  Дане  и  одна  из  женщин,  присев  перед  ним  на  корточки,  стала  что-то  ему  говорить,  поглаживая  его  по  головке.  Затем  выпрямилась  во  весь  рост  и  лишь  слегка  нагнувшись  к  нему, протянула  руку.  Даня  ответил  тем  же,  и  они  зашагали  в  нашу  сторону.

Даня  шел  впереди  группы, посередине,  как  «сын  полка». Я  уже  мог  разглядеть  его  улыбающееся  лицо, на  котором  не  осталось  и  тени какой-либо обиды.  Он  улыбался,  держась  за  руку  экскурсовода,  зажимая  в  другой  руке  большую  конфету.
- Не  Вы  потеряли  ребёнка? -  в  шутку  спросила  женщина.  -  Ваш? -    и  передала  мне  Данину  ручку.
- Спасибо!  Мой!  Раскапризничался  что-то...
  - Ничего,  бывает!  У  меня  внук  такой  же...

И тепло  распрощавшись, как  будто  мы  век  знакомы, они дружно  двинулись  дальше,  на  прощанье  кто  потрепав  Даню  по  плечу, кто  погладив  по  головке, а  кто  просто  с  улыбкой  кивнув  ему:  «Адью!»

Пока! Пока! - сделал  и  Даня   ручкой  дядям  и  тётям,  и  я   только  сейчас  вспомнил  забавный  момент,  когда  недавно  услыхал  от  него  это  «французское» слово.
Примерно  за  неделю  до  отъезда  его  родителей  на  юг  собрались  мы  с Даней на прогулку.  Мама  одела  его  быстро,  а  я  всё  никак  не  мог  найти  запропастившиеся  куда-то  кроссовки. И  малыш,  изнывая  от  духоты  квартиры,  а  более  всего  от  нетерпения,  заскучал  и  в  очередной,  уже  не  в  первый раз, громко  и  недовольно  произнёс:  «Айдю!».
            - Марина! - кричу.  -  Что  он  сейчас  сказал?
      - «Я   жду!»,  сказал  он, папа!

Когда  мы  пришли  на  смотровую  площадку  парка,  где  установлена  конная  скульптура – памятник  князю-основателю нашего города  Владимиру  Красное  Солнышко,   французская  группа  уже  ушла  дальше  по  турмаршруту.  На  площадке  было  не  так  много  народу.  Кто-то  прогуливался  с  детьми,  кто-то  фотографировал  живописные  окрестности,  открывающиеся  с  площадки. 

Даня  тоже  прилип  к  ажурному  парапету, разглядывая  сверху  реку,  дальний  лес, отвлекаясь  изредка  на долетающие от  вокзала  гудки  поездов  и  на  свистки  пролетающих  на  Москву  электричек.  Вот  игрушечный  паровозик  протянул,  словно  связку  сарделек, цепь  нефтеналивных  цистерн  и  остановился  в  тупике.   Другой  состав,  гружёный  контейнерами,  прогрохотал  в  сторону  Нижнего  Новгорода.  По  Клязьме  на  большой  скорости  промчалась  моторка,  оставляя  за  собой  вспененный  из  бурунов  след.

Мой  малыш  вскоре  перебежал  к  памятнику  и  включился  в  затеянную    ребятишками  игру  в  «догонялки»  вокруг  монумента. А  я,  наблюдая  за  ними,  предался  своим  размышлениям.

«Вот  ведь  как  получается! - думал  я. - Уже   третий  срок  живу  в  этом  городе.  Первый  раз  -  когда  родился,  но  прожил  здесь  не  более  двух  лет и  был  увезён  к  деду  и  бабушке  в деревню.  Вернулся  сюда  студентом  и  прожил  четыре  года, пока  учился.  А  дальше  уехал  опять  на  долгие  двадцать  лет  учить  грамоте  сельских  ребятишек,  работать с  молодёжью  одного  из  районов  области. Снова  учился.  И  лишь  по  окончании  учёбы  был  направлен  сюда,  во  Владимир, чтобы  уже  никуда  не  уезжать  до  конца  жизни.  Получается,  что  здесь  родился, здесь  и  пригодился... 
Когда  мне  было  восемь  лет, мой  город   широко  отмечал  своё  850-летие,  о  чём  свидетельствуют  приметы  того  события:  монумент  на  Соборной,  мост  через  Клязьму,  грандиозный  памятник  основателю  государства  рабочих  и  крестьян  В.И. Ленину  на  площади,  носящей  его  имя,  парк  и  улица,  названные  в  честь  этого  юбилея.

Два  последних  объекта к  настоящему  времени   уже  переименовали,  как  не  соответствующие  исторической  действительности. Дело  в  том, что  когда  мне  исполнилось  сорок  лет,  то  есть  через  тридцать  два  года  после  первого  юбилея, город  отмечал  второй - «правильный»  юбилей – тысячелетие  со  дня  основания.  Получилось,  что  я  за  эти  тридцать  два  года  «постарел»  на  сто  пятьдесят  лет!    

Что  же  теперь – сносить  оба  монумента,  отправлять  на  переплавку  чугунные  решётки  мостов,  на  которых  запечатлена  «неправильная»  дата?! 

И  вроде бы  оба  юбилея  подкреплены  сведениями  из  русских  летописей.    Первый  точно,  а  по  второму  в  дополнение  к  скудному  сообщению  о  закладке  в  990  году  в  «краю  залешском»  князем  Владимиром  Красное  Солнышко  города  с  его  именем  имеется  авторитетное  подтверждение  сего факта  академиком  Д.С. Лихачёвым.  Вот  какие  шутки  порой  преподносит  нам  история!»

Между  тем,  Даня  набегался  до  сырых  волос.  «Остынь, - говорю  ему. - Вон, видишь, зашло  солнышко,  поднялся  ветерок -  простудишься  ещё,  чего  доброго?»

Но  только  облачностью  и  ветерком  дело  не  ограничилось.  Ветерок  вскоре  превратился  в порывистый  ветер,  ударили  первые  редкие,  но  крупные  капли  дождя,  про который  мы   успели  позабыть  за  последние,  как  минимум, две  недели.

В  это  время  на  площадку  прикатила  карета,    привезла  очередную  партию  отдыхающих,  имеющих  желание  окинуть  взором  необозримые  заклязьменские  дали. 
Выстреливая  зонтиками, они  с  неохотой  покидали  тёплую  карету. А  мы  с  Даней,    наоборот,  не  упустили  момент  занять место  в  конном  транспорте, чтобы  одновременно  и  прокатиться,  и  укрыться  хоть  на  недолго  от  дождя.

Здесь  мы  с  ним  и  помирились,  под  цокот  копыт  по  асфальту  и  под  шум  дождя  по  кибитке,  пока  ехали  до  Соборной  площади.
    - Ну,  что, мир? - первым  вышел  я  с  инициативой, протягивая  ему  свой  скрюченный  мизинец.  Он,  улыбаясь  во  всё  лицо,  протянул  свою   маленькую  «закорючку».
       - Мирись,  мирись,  мирись  и  больше  не  дерись!  А  если  будешь  драться, то я  буду  кусаться!

А  дождь  всё  не  кончался.  Спрятавшись   в   детской  беседке, в  «Липках»,  я  понимал,  что  это  не лучший  выход  в  данный  момент  укрыться  от непогоды.  Необходимо  было придумать  что-то  более  существенное. Окинув  взором  окрестности, я остановился  на  здании  Исторического музея как  наиболее  близкого к нам  объекта.

Конечно,  за  три  дня,  прошедших  со  времени  нашего посещения экспозиции  «Старый  Владимир»,  в  Данином  отношении  к  музеям  ничего  не изменилось, но  лучшего  варианта  при  наличии свободного  времени в  условиях портящейся  погоды  у нас  не  было.

И  вот, не  прошло  и  часа,  как  мы  снова  на  улице. Как  и  следовало  ожидать, малыш  равнодушно  проскочил  мимо  витрин  с фотографиями  и  другими,    пожелтевшими  от  времени,  документами  эпохи.  Не  задержала  его и экспозиция,  посвящённая  революционному  прошлому  губернии,  ремеслу  и  быту  горожан. Но  у витрины  с  оружием, орденами  и  медалями,  другими  знаками  различия, монетами,  он  остановился  и  долго  разглядывал  их!

Его  удивили  и  привели  в  изумление  огромные  останки  ископаемых  животных,  найденные  на  территории  области,  в  частности,  при  раскопках  на  Сунгире.  Интерес  вызвали  бивни  мамонта, хребет  диназавра,  другие  артефакты.

А  в  это  время  дождь  почти  прекратился  и уходил  к  горизонту,  изредка  всхлипывая,  как  дитя,  наказанное    родителями  за  шалости  и  ещё до  конца  не  успокоившееся.  Редкие  порывы  ветра  неприятно  осыпали  градом  холодных  капель  с  деревьев.

По  соседству  с  музеем,  в  старой  церкви,  доживая  последние  дни  в  этом  здании,  находился  городской  планетарий.  «Почему  бы   нам  сегодня   не  заглянуть  сюда?» - подумал  я.

В  полутёмном  помещении  планетария  в  этот  час  никого  не  было.  Нас  встретили  приветливо, включили  освещение,  чтобы  можно  было  посмотреть  расположенное  в  зале  оптическое  оборудование, глобусы, карты  звёздного  неба, другие  экспонаты.

К  сожалению,  сказала нам работница   заведения,  ребёнок  ещё  очень  мал,  чтобы  воспринимать  сеансы-лекции  о  Вселенной,  надо,  чтоб ему  было  не  меньше  пяти  лет.

-  «Вот  годика через  три  приходите  снова,  и  мы  совершим  с  вами  увлекательное  путешествие  в  звёздный  мир», -  напутствовала  она  нас  на  прощанье.

День  одиннадцатый.  «Тёпа!  Яя!».

Сегодня  мы  впервые  выдвигаемся  в  северо-восточном  направлении. Автобус одиннадцатого  маршрута  доставляет  нас к  Дворцу  творчества юных, который  находится  на  возвышенной  части огромного  зелёного  массива, бывшего  когда-то давно городским  коллективным  садом,  а  теперь  заброшенного  и  никому  не  нужного стихийного  парка.
Он  давно  окружён  со  всех  сторон  многоэтажками. Некоторые  из  них,  покушаясь  на  его  территорию, потихоньку  вступили  в  его  пределы,  тем  не  менее, неосвоенной, «дикой»  природы,  остаётся  необозримо  много.  Энтузиасты  и  всякого  рода «зелёные»  пытаются  время  от  времени  навести  здесь  хоть  какой-то  относительный  порядок,  но  их  усилия  настолько  тщетны  и  редки,  что природа  незамедлительно  отвоёвывает  свои  позиции.

Вспомнилось, как  полвека  назад, опаздывая  на  вступительные экзамены  в  институт,  я  попытался  сократить  здесь  свой путь. С  вокзала, куда я прибыл  на  автобусе  из  родного  города, я  по  деревянной  лесенке  поднялся  в «Липки»,  дошёл  до  Золотых Ворот  и  от  них  свернул  направо – на  Октябрьский  проспект,  спустившись  немного  вниз  по  которому, оказался  перед  центральным  входом  в  сад.  С  высокого   места  на проспекте  мне  хорошо  было  видно  за  садом  новое  здание  радиофакультета  «политеха»  с  маленькой  «обсерваторией»  на  крыше. Я  знал, что  оно  находится  по  соседству  с  главным  зданием  «педа»,  куда  мне  и  нужно  было  попасть.

Однако  я  скоро  потерял  центральную  дорожку, ведущую к выходу  из  сада  на  противоположной  стороне. И  мне  пришлось  немало  «побеситься»  и  попереживать, пока  я,  взмыленный, с  помощью садоводов,  не  выбрался за ограду!  На экзамен я  успел  и  сдал  его  успешно,  но волнение  и  стресс  того  далёкого  дня  в  памяти  остались...
 
Сегодня  уже  с утра  жарковато.  От  вчерашней  непогоды  не  осталось  и  следа.  Уже  к  вечеру  снова  было  солнечно  и  тепло.  И  сегодняшний  день  с  достоинством  принял  эстафету  доброй  погоды  и  понёс  её  дальше.

После духоты  автобуса  заходим на  несколько  минут  в  прохладу просторного  холла  дворца  пионеров, как  по старинке  называют  ДТЮ  горожане. Здание  грандиозное,  не  зря  его авторы  удостоились за  своё создание  Государственной  премии  СССР.  Прошедшие  десятилетия не умалили  его  красоты  и  не привели  к  дряхлости это здание. Как изнутри,  так и снаружи  особенно,  этот  «храм детства»  сияет  белокаменно  в  окружении  зелёных  садов,  привлекая  ежедневно  под  свои  своды  сотни  любознательных  ребятишек. Вот  и  сегодня  здесь весело и шумно  от  ребячьих  голосов.

Нас с Даней  во Дворце  творчества  юных  привлекает живой  уголок,  а  также аквариум,  расположенный  в  дальнем  углу  просторного  холла. Некоторое  время  малыш  с  интересом  наблюдает  за  рыбками,  потом  его  интерес  ослабевает,  и  мы  покидаем  помещение.

Сад,  несмотря  на  свою  запущенность,  ещё окончательно  не  одичал.  Разве что  побольше  стало  в  нём  терновника  да  малинника. Этот  год  урожайный  на  яблоки.  Вон,  они,   пока  ещё  зелёные  и  мелкие, висят отягощая  ветки. 

В  саду  во  время  созревания  ягод  наблюдается  настоящее  паломничество  пожилых  горожанок, которые  с  раннего  утра  и  до  наступления  полдневной  духоты  обминают  заросли  травы  вокруг  вишенника  и  малины. В  это  время  издалека  то  тут,  то  там белеют  их  панамы.  Сейчас  ягоды  отошли,  в  саду  тихо,  лишь  остались  хорошо  набитые  тропинки  от  куста  к  кусту.

Даня  оседлал  меня,  а  голову  мою  использует  для  опоры,  на  которой  он  сложил  свои  ручки  и  опёрся  на  них  подбородком.  Мы  не  спеша  шествуем  по  тенистым  тропинкам  пересечённой  глубокими  оврагами  местности.  Временами  я  останавливаюсь  около  малинника  и  передаю  Даньке  наверх  пару-тройку  сочных  и  душистых  малинин.  По  тому,  как  он  аппетитно  расправляется  с  ними, понимаю,  что  ему эти  ягоды  нравятся.

Вот  мы  вышли  на  полянку  к  большому  пруду  с  плакучими  ивами,   надо  думать, к центральному  водоёму  бывшего  коллективного  сада. Далее  тропинка  идёт  по  дамбе  к  бетонной  лестнице, поднимающей  нас  на  улицу  Мира. Внизу  дамбы  уложена  труба  для  спуска  «лишней»  воды,  которая  по  бетонному  жёлобу  устремляется  в  нижнюю  часть  сада, образуя  там  каскад  прудов.  В  своё  время  они  играли  очень  нужную  роль и  как резервуары  воды  для  полива,  и  как  зона  отдыха  садоводов.

Мы  остановились  на дамбе.  Сейчас  на пруде  никого,  кроме  нас, нет.  Водоём  вытянут  в виде  извилистого  русла  реки.  Его  дальнего  конца  не  видно  из-за размеров пруда  и  свесившегося  ивняка. В  водоёме  водится  рыба, и  в другие  дни здесь  можно  увидеть  не  одного  рыболова, а  хорошо  удобренная  с  годами  земля  по  берегам  распахана  ими  в  поисках  червей.

Пруд  ещё  знаменит  тем,  что  его  давно  облюбовали  дикие  уточки,  которые  гнездятся  на  его  берегах  и  живут  здесь  всё  тёплое  время  года,  умудряясь  даже  выводить потомство.

Вот  и  сейчас, далеко  от  берега,  на  самой  середине,  я  заметил  большой  выводок  пернатых, бороздящих  водную  гладь  пруда. Я  сегодня,  отправляясь  с  Даней  на  прогулку,  предусмотрительно  захватил  несколько  кусочков  ржаного  хлеба,  чтобы  покормить  птиц.

В  начале  своего  повествования  я  не  случайно,  а  по  специальной  задумке  обратил  внимание  читателя  на  живность, скрашивающую  наше  житьё-бытьё  в  городской  квартире. И  опять  же не  случайно  и  в  то  же  время  не  назойливо  я  напоминал  про  кошачью  пару.

Я  предложил  Дане  покормить  уточек, для  чего  разделил  с  ним  хлеб. Мои  экономные  кусочки (чтобы  на дольше  хватило!)  шлёпались  подальше  от  берега  и  становились  добычей  взрослых  птиц.  Данин  же  хлеб,  ввиду  того, что  малыш   в  целях  безопасности стоял  подальше  от  края  водоёма,  да  и  силёнок  докинуть  у  него  не  хватало,  до  воды  не  долетал  и  падал  рядом  в  траву,  в  лучшем  случае  скатываясь  в  воду  и  становясь  добычей  выплывавшей  из-под  берега  водяной  крысы. Другие  же  «неэкономные», застрявшие  в  траве,  куски  я  поднимал  и,  размельчив, завшвыривал  подальше.

Таким  образом,  мы  накормили взрослых  птиц, а  вот  стайка  утят, плававшая  в  отдалении, оказалась  неохваченной  нашим  кормлением.  Тут  я  и  попросил  малыша:  «Даня,  позови  вон  тех  маленьких  уточек!»

Вот  тут-то  и  произошло  самое  интересное.  «Чеховское  ружьё»  выстрелило!

Резко  рубанув  лбом  воздух,  словно  колун, обрушившийся  всей  своей тяжестью,  чтобы  расколоть  полено, одновременно  взметнув  за  спиной  ручонки, он  прокричал, сорвавшись  на  фальцет:   «Тё-па!  Я-я!»

И  надо  же! Утята  откликнулись  на  кошачьи  имена  и  погребли  к  нашему берегу,  отчего  Даня, свершивший  это  доброе  дело, был  просто  счастлив! Он прыгал  хлопал  в  ладошки, показывал  пальчиком, заглядывая  при  этом  мне  в  лицо. Таким  возбуждённым  я  его  давно  не   видел!

 День  двенадцатый.  Белый  дом.  Каскад  прудов.

Сегодня  мы  продолжаем  вчерашнее  путешествие  по  бывшему  коллективному  саду.  Вчера  мы  его  пересекли  «по  короткой»,  сегодня  нам  предстоит  пройти  его  вдоль.  Правда  пройти  не  полностью,  а  только часть - от  пересечения  центральной  дороги  со  вчерашней  тропой. Двигаясь  по  этой  части  дороги  в  сторону  Октябрьского  проспекта,  мы  выйдем  на  него  из  арочных  ворот,  тех  самых,   в  которые  я  вошёл  почти  пятьдесят  лет  назад,  опаздывая  на  приёмный  экзамен  в  институт.

Тот  же  транспорт,  тот  же  маршрут,  та  же  остановка. Дом  творчества  юных,  рыбки... Мы  опять  покормили  уточек.  Даня  опять  созывал  их  на  кормёжку, но  этот  его  ритуал  разговора  с  пернатыми  на «кошачьем»  языке  не  произвёл  на  сей  раз  того  впечатления, что  я  испытал  давеча. Всё  должно  быть  в меру,  всё  должно  быть  хорошо  лишь  в  первый  раз,  когда  свежо,  ново,  оригинально!

Сегодня,  прежде  чем  путешествовать  по  саду,  мы  с Даней  поднялись  по  лестнице  вверх – на  улицу  Мира, чтобы  забежать  на  минутку  ко  мне  на работу.

Только  у  нас,  у  русских,  так  заведено  от  веку.  Пашем  и  пашем  на  работе  без  отдыху,  спим  и  видим  тот  день, когда  вместо службы  отправляемся  в  дальние  путешествия  на  весь  отпуск! А  если  никуда  не  едем, то  с  неуёмной  жаждой  отдаёмся  любимым  занятиям, по  которым  истосковались  за  зиму:  сад-огород, река, лес.  Но  наступает  этот  день, проходит  ещё  несколько,  и  какая-то  неодолимая  сила  влечёт  показаться  на  работе, забежать  на  минутку,  поинтересоваться, как  дела,  какие  новости...

Вот  и  у  меня  возникло  неудержимое  желание  просмотреть  охапку  газет,  скопившихся  на  две  недели  под  дверью  моего  методического  кабинета,  проверить  не  было  ли  моих  публикаций,  отснять  некоторые  материалы,  с  которыми  мне  надо  поработать  дома  в  отпуске.

Даня  сегодня  одет  как  никогда.  Это  бабушка  постаралась!  Как  будто  знала,  куда  мы  идём.  На  нём беленький  костюмчик,  разрисованный  огромными  пальмами,  из  рубашечки  и шортиков, на  голове  такая  же  белая  бандана,  как  у  залихватского  пирата! Цвет  одежды  выгодно  подчёркивает  его  крепкий  загар, особенно  на  ручках  и  ножках.   Он  весь  такой  мягкий и  светлый, такой  домашний,  что  хотелось  бы  закопаться  лицом  в  его  чистенькой  одежонке,   тискать его  без  устали,  мять  и  обнимать  до  хруста  косточек!

Со  своими  делами  на  первом  этаже  я  управился  быстро и  решил  съездить  наверх, на  пятый  этаж,  к  своим,  и  перед  уходом  переброситься  парой-тройкой  предложений  на  дежурную  тему – что  да  как. Вот  тут-то  и  началось!

Стоило  лифту  остановиться  на  пятом  этаже,  а  нам  выйти  из  него, как  мы  попали  в  плотное  окружение  едущих, идущих, спешащих, бегущих  сослуживцев, искренне  обрадовавшихся  нашему  приходу.

Я  не  успел  оглянуться, как  Данька  исчез  в  каком-то  кабинете  и  появился  через  пару  минут  с  конфетами  в  обеих  руках.   Вот  его  перехватила   сотрудница  общего  отдела  и  схватив на руки,  исчезла  в  протокольной  части.  Оттуда  его  передали  в  машбюро, потом  в  сектор  наград.  Я  не  успевал  в тревоге  крутить  головой,  чтобы  не  потерять  его  из  виду, пока  одна  знакомая  не  успокоила: «Не  волнуйтесь, Юрий  Сергеевич!  Не  пропадёт  малыш.  Занимайтесь  спокойно своими  делами,  а  когда  всё  решите, мы  Вам  его  вернём!» 

«Ну, вот, -  в  шутку  подумал  я, - сорвал  рабочий  день  в  администрации  области. Правда,  не  во всей,  а  только  на  пятом  этаже!  Пора  закругляться, а  то, действительно, нехорошо  получается – люди  работают,  а  мы с  Даней,   бездельники, их отвлекаем!»   

Мы  опять  спустились  по  лестнице  к  городскому  родничку,  около  которого  в  этот  час  было  немноголюдно,  по  тропинке  дошли до  пересечения  с  центральной  дорогой сада,  откуда  нам  предстоит  начать  завершающий  переход  в  двухдневном  пребывании  в  этом  уголке  нашего  города.

Вот  мы опять наелись  полюбившейся  Даньке  малины  и  углубились  по  яблоневой  аллее в  нижнюю  часть  сада,  к  каскаду  прудов.

Видимо,   ночью  был  ветер,  на  дорожку  нападало  много  мелких  яблок. Подняв  одно  из  них  и  очистив от  грязи, я  тихонько  пульнул им  в  спинку  впереди  идущего  Дани. Он  незамедлительно  принял  мой  вызов, как  будто  ждал его,  и  в  мою  сторону  ответно полетел   беспорядочный  град  «зеленцов». Наша  дуэль  продолжалась  до  тех  пор,  пока  мы  не  вышли  из  сумрачной  аллеи  на  освещённую  полянку,  оказавшуюся  пологим  берегом  пруда.

Чувствовалось,  что  мы  вступили  в самую «старую» часть  сада.  Это  было  видно  и  по  тенистым  яблоневым  дебрям,  которые  мы  только  что  миновали, и  по  рослым  берёзам,  что  высились  по  берегам  водоёма. Где-то здесь близко  входные  ворота  сада,  его  начало,  потому  и  выглядит  этот  уголок  «древнее», чем  тот  край  на  возвышении,  который  мы  осваивали  вчера.

Бугорок, на  котором  мы  присели  на  минутку,  поросший  мелкой,  но  густой  травкой, какой  зарастают  обычно  деревенские  дворы  и  лужайки, свидетельствовал  о  том, что за  десятилетия  запустения  и  одичания,  он  не  поддался  тлену  и  разложению  и  упрямо  хранил  следы  былой  цивилизации,  память  о  том времени, когда  был  любимым  местечком  отдыха  горожан. Представилось,  как с  этого  невысокого  пятачка,  с  разбегу, с  криками  и  хохотом,  окатывая  брызгами  зевак, стартовали  в  воду  вездесущие  мальчишки!  Весело  было  когда-то  на  этих  берегах!

Кружочки, возникаемые  на  водной  глади  то  тут,  то  там, подсказывали  мне, опытному  рыболову,  что  и  водоём  за  эти годы  сохранил  в  себе  жизнь.

«Эх,  сейчас  бы  удочку  сюда,  чтоб  посмотреть, как  там,  в  глубине!?» 

Даня  немного  заскучал.  Ему  пока  ещё  неведомы  и  непонятны  мои   мысли  и  тайные  переживания  по  поводу  давно  минувших дней.  Ему  подавай действо – бодрое, быстрое  и  шумное! Будет  тебе  действие!  Хватаю  его  сзади  под  мышки,  разворачивая  на  лету  лицом  к  дорожке,  ставлю  на  ноги,  а  сам  первым  бросаюсь  от  пруда  под  сень  придорожных  рябин  и  клёнов!  Я уже  вижу  арочные  ворота  в  проёме  которых  просвечивается  сияющий  на  солнце  Октябрьский  проспект, и  устремляюсь  к  нему.  Ну-ка, догони!

Мы  поднимаемся  по  проспекту  к  Золотым  Воротам. Они  совсем  рядом,  вон,  сияет  их  золочёный  купол. Погода  прекрасная, времени  ещё  мало. Есть  возможность  погулять  по  старому  центру.

Даниил  терпеливо  сносит  раннюю  жару,  не  капризничает и не просится  на  ручки. Да  и  я  не  напоминаю ему  об  этом,  стараясь  отвлекать  его  различными  рассказами  по  поводу   того,  где  мы  находимся  и  что  видим.

Так  мы  незаметно  приходим  на Соборную  площадь, где  я   представляю  внуку  возможность  снова «опробовать»  все  находящиеся  в  «Липках»  аттракционы и  после  этого  как  бы  неожиданно  оказываемся  у  стен  Богородице-Рождственского  монастыря. 

Сначала,  прежде  чем  попасть  внутрь,  мы обходим  по  периметру   эту старейшую  обитель  нашего  города,  в  который  раз  любуемся  заклязьминскими  далями,  несколько  минут  молча  стоим  у  памятника  Александру  Невскому, на  открытии  которого  десять  лет  назад  я  выступал  с  отрывком  из  только  что  законченной  мною  поэмы  о  нём - «Звезда  над  Русью».

В  этот  день  мы  сидели  с  Даней  на  скамеечке  в  тенистом  сквере  монастыря  напротив  здания  Владимирской  епархии. Отдыхали, и я  рассказывал  о  подвигах  Александра  Невского, о  том, что  он был  похоронен  в  монастыре. Наступил  полдень,  о  чём  возвестили   куранты  на  колокольне  недавно  восстановленного  собора  Рождества  Богородицы.

Мы  в  каком-то  умиротворении слушали  колокольный  звон,  и  он  глубоко  проникал  в  душу, затрагивая  там  самые  сокровенные  струнки,  заставляя  и  их  звучать  в  унисон  врачующим  и  завораживающим  звукам,  льющимся  с  высоты.

Было  какое-то  непередаваемое  словами  волшебство,  которое, уверен,  почувствовал  и  Даня, смиренно  внимавший  ему...
 
В  троллейбусе,  возвращаясь  с  прогулки  домой,  Даня  уснул,  и  это  не  удивительно.  Ведь  он  сегодня  устал, как  никогда,  поскольку  в  отличие  от    других  дней,  все  наши  передвижения  по  городу совершил  собственными  ножками!

День  тринадцатый.  Четыре  зайца,  пятьдесят  один  окунь.

День  тринадцатый  оказался  в  какой-то  мере  несчастливым. Но  это больше  относится  к  погоде.

Нет,  это  не  охотничья добыча  или  рыбацкое  счастье,  измеряемые  в   трофеях  и  рыбе, заложил  я  сегодня  в  название  новой  главы. Это  нечто  другое, явившееся  неожиданностью  для  нас  с  Даней  и  открытием  для  меня  лично.  Но  обо  всём  по  порядку!

Как  хорошо, что  мы  вчера  побывали  в  монастыре!  Именно  вчера,  потому  что  сегодня  испортилась  погода. Конечно, как  поётся  в  известной  песенке: «У  природы  нет  плохой  погоды,  всякая  погода  -  благодать...», я  с  этим  полностью  и  безоговорочно  согласен. Но  согласитесь  и  вы, что  гулять  по  заросшему  яблоневому  саду  и,  в  особенности,  слушать  в  уютном  скверике  завораживающий  и  трогающий  до  глубины  души  колокольный  звон  гораздо  приятнее  в  теплый    солнечный  день, нежели  в  мокрядь  и  пронизывающие  насквозь  ветер и  стужу.

Непогода  пришла  ночью.  Ещё  с  вечера  ничего, кроме  багрового  заката,  не  предполагало  перемены, а  ночью  всё  заволокло  тучами  и  пошёл  обложной  дождь,  который  прекратился  только  на  рассвете.  Утром  весь наш  двор  был  покрыт  лужами, а  порывистый  ветер срывал с  деревьев  ещё  не  пожелтевшие  листья  и  гонял  их,   словно  парусники,  по  заполненным  водой  колдобинам  и  низинам.

Супруга  пыталась  отговорить  нас  от сегодняшних  походов  в  город, предлагая  неуюту  холодной  и  сырой  улицы  уют  и  тепло  дома  с  играми  и  развлечениями.  Но  мы  не  послушались  дельного  совета,  оделись  потеплее и  помчались, куда  глаза  глядят!

Нет,  конечно  же  не  так!  Просто  у  меня  зараннее  готов  был  запасной  вариант  на  случай  непогоды.   И  вот  он, этот  случай,  представился!

В  музее  природы,  куда  мы  приехали  с  Даней,  покинув  полчаса  назад  тепло и  уют  квартиры,  нас  встретили  радушно,  как  встречают  истосковавшие  по  общению  люди  желанного  гостя.   Тем  более, единственного  за  это  утро.

«Кто  к  нам  пришёл!»  -  в  умилении  всплеснув  руками, произнесла  женщина  на  входе. 

Даню  моментально  окружили  сотрудницы  музея,  которых,  как  я  уже  намекнул,  оказалось  в  это  утро  гораздо  больше, чем  посетителей,  и  стали  его  нахваливать  и  предлагать  осмотреть  то  одну,  то  другую   из  представленных  в  большом  количестве    экспозиций.

Я  успокоил  их  в  том  плане,  что  не  нужно  перед  нами суетиться,  мы  и сами  осмотрим всё,  что  здесь  присутствует, а  чего  не  найдём  или  в  чём-то  засомневаемся,  то  обязательно  обратимся  за  помощью.

Выражаясь  по-научному,  в  музее  представлены  флора  и  фауна  нашего  края, а  точнее – растительность  и  в  большей  степени  животный  мир Окско-Клязьминского  заповедника,  куда  входит  территория  Владимирской  области.

Воображение  Дани  поразил  самый  крупный  зверь,  обитающий  в  наших  лесах – лось. Он  возбуждённо  показывал  пальчиком  на  его ветвистые  рога,  привлекая моё внимание,  и  я  понимал,  что  он  имеет  ввиду  нашу  самодельную, из  лосиных рогов,  вешалку  над  входной  дверью,  куда  я  всегда  водружаю  после  прогулок  Данины  головные  уборы. 

«Да, да, - кивал  я  головой. - Как  у  нас,  Даня,  такие  же  рога  висят  дома». 

Некоторое  время  он  постоял  около  чучела  медведя, знакомого  ему  по  сказкам  из  книжек  или  по мультфильмам,  поумилялся  зайчикам, которые  в  немалом  количестве  присутствуют  в экспозициях.  Задержался  около  лисички  с  лисятами.  Некоторые  из  них  выглядывали  из  искусно  сделанной  норы.
Но  главное  внимание  ребёнка  привлёк  Данин  кумир – волк  со  своим  семейством.
«Вок! - вскрикнул  он  радостно  и  вцепился  пальчиками  в  ограждение  логова  серого  хищника.

Надо  сказать, что  волк, действительно, был  красив!  На  экспозиции он как  бы  «играет»  с  волчицей, грациозно  извернувшись, не больно схватывает  её   зубами  за  хребет.  В  таких  же  примерно  позах  застыли  и  волчата.

Нас  давно  беспокоит  нездоровый  интерес  Даниила  к  волкам  и  мы, не  зная,  чем  это  можно  объяснить,  боимся,  как  бы  нелучшие  качества    отрицательного  героя  русских  сказок,   негативно не  отразились  на  добром и  мягком  характере  малыша.  Хотя, надо  честно  признаться, сами  зачастую  идём  у   малыша  на  поводу и  из-за  большой  любви  к  нему потакаем  во  всём,  в  том  числе  и  в    приобретении  для  него игрушек  с  изображением  волка.

Скажите, у  кого  из  малышей  есть  дома  огромный,  более  метра  высотой,  волк,  или  новогодний  костюм волка  из  серых  шортиков  с  пушистым  хвостом, такой  же  жилеточки  и  маски?  А  откуда  у  внука  все  выпуски  «Ну, погоди!»  Разве  не  мы  их  ему  купили?! А  мяч с  волком  и  зайцем, подаренный  мною?  А  другие  мелкие  игрушки – из  «Киндер-сюрприза», например?  Недаром  же  так  любимы им,  кроме «Ну, погоди!», и другие  мультфильмы  с  участием  волка:  «Красная  Шапочка и волк»,  «Волк  и  семеро  козлят», «Волк  и телёнок»,  «Чей  хвост  лучше?», Иван-царевич и серый волк» и  многие  другие...

Сегодня  гораздо  меньше  времени   малыш  уделил  всякой  лесной  и  полевой  «мелочи»:  птахам, змеям, ящерицам и лягушкам.  Хотя  какое-то  внимание  он  посвятил   глухарям  и  тетеревам.  Раскинув  руки  в  стороны  и  сделав  большие  глаза, он  набрал  в  грудь  воздуха  и надул  щёки,  показывая  этим исполинский  размах  крыльев  невиданных  доселе  птиц.

В  течение  часа  мы  осмотрели  все  экспонаты  хорошего  и  полезного,  на  мой  взгляд,  музея  и  уже собирались покинуть  учреждение, как  одна  из работниц  остановила  нас  на  выходе:

       - А  вы  разве  не  хотите  взвеситься  на  прощанье?

         Вот  тут  и  произошло  самое  интересное.  Женщина  наладила  электронные весы, нажала  какие-то  кнопочки  и  выдала  итоговое  заключение:

Четыре  зайца или  пятьдесят  один  окунь! - И  увидев  недоумение  на  моем лице, уточнила: - Именно  столько  весит  в  данный  момент  ваш  малыш!- И покрутив  что-то ещё  в  механизме  весов,  добавила: - А  также  семьсот  синичек или  одна двадцать  четвёртая  часть  медведя!  А в килограммах,  как  оказалось,  Даня  весил  в  тот  момент  ровно четырнадцать кг.

Мы  вышли  на  улицу.  Дождя  не  было,  как  и  не было  солнца. До  обеда  ещё  оставалось  немного  времени, и  я  повёл  Даню  через  дорогу,  туда, где  за  домами  проглядывала  городская  телевышка.  Сам  ни  разу  около  неё не  был,  а  малышу  тем  более стоит  посмотреть  на  это  грандиозное  сооружение. Насколько  я знаю, её  высота  сто  восемьдесят  метров.  Из-за низкой  облачности  сегодня  не  видна  её  игла – самая  последняя  ступень  башни. Но  и  без  этого  она  производит впечатление!

Вышка  появляется  перед  нами  неожиданно – за  вторым  рядом  пятиэтажек и,  оказывается,  расположена  в  непосредственной  близости  от  остановки «Всполье».  Размах  четырёх  её «ног»  настолько  велик, что  занимает  половину  ограниченного  пятиэтажками  двора.

Рядом  детская  площадка. Она  бедновата, и  кроме  качелей  и  песочницы  на  ней ничего  нет. Видимо, из-за  производственной  площадки,  огороженной  бетонным  забором,  которую  занимает  телевышка,  детский  уголок  не  пользуется успехом  ни  у  детей, ни у  родителей.  Сейчас лавочка  качелей  в  воде и  песке, и  Даня  равнодушно  проходит  мимо. 

Телевышка, как  и  следовало  ожидать,  вызвала  у  внука  определённый  интерес,  как  обычно  завораживает  что-то  ранее  не виданное  и  грандиозное.  Он  пытается  увидеть  её  сразу  всю, но  оглядывать  приходится  не  с  расстояния,  а от  её  подножья,  и  поэтому  приходиться  так задирать голову,  что можно  запросто,  потеряв  равновесие,  опрокинуться  назад, что  и  произошло  с  ним  в  этот  самый  момент.  И  если  бы  я  не  подстраховал  его  сзади, схватив  за  плечики, он  точно бы  повалился  в  лужу.

День  четырнадцатый.  Сладок  утренний  сон!

Вчерашняя  непогода  заявила  о  серьёзности  своих  намерений и  за  прошедшие  сутки  изрядно  добавила  слякоти  в  нашем  некогда  уютном  и  чистеньком  городе. Поэтому,  нисколько  не  отказываясь  от  намерения  продолжить  вчерашнюю прогулку  под  дождём, мы усилили  Данину  экипировку  резиновыми  сапожками  и  отправились  «покорять»  самую  дальнюю – восточную  часть  нашего  города.

Мы  поехали  на  место  бывшего Доброго  села, где  расположен  спальный  район Владимира,  отделённый  от  города  углом,  образованным  улицей  Добросельской  и  Суздальским  проспектом. И нас  сегодня ждёт   последний  из  шести  городских  парков  - «Добросельский».

Второй  день  моросит  нудный  дождичек.  В  автобусе  тепло, отчего  запотели  стёкла.  Народу  немного.  По  большей  части  все  сидят  сегодня  по  домам.

А  интересно,  какая сейчас  погода на  Черноморском  побережье?  Неужели  такая  же,  как  и  у  нас,  и  потемневшее  Чёрное  море,  оправдывая  своё  название, с  рёвом  гонит  на  берег  громадные  волны?!  Вот,  тогда  не  позавидуешь  отдыхающим!  Конечно,  такого быть  не  может.  Вон,  в  Анапе, говорят, бывает  около  трёхсот  солнечных  дней  в  году. Иначе, какой  же  это  юг?!

И  тем  не  менее уже  второй  день  установившаяся беспросветность, куда  ни  глянь,  наводит  на  мысль  о  неизмеримой  её  громадности, что верится, будто  нет  на  земле  места,  которого  бы  не  накрыла  она...

Даня  сегодня  с  самого утра  какой-то  не такой.  Сонливый,  вялый. Позавтракал  неохотно,  не  проявил  резвости  и  в  наших  с  ним  утренних  «разводах  караулов».  Я  уж  забеспокоился, не  заболел  ли  он  от  вчерашней  нашей  прогулки? Но  термометр  показал  однозначно:  тридцать  шесть и шесть...

Вот  и  сейчас  он  пригрелся  у  меня  на  руках и  не  желает  двинуться,  не  мигая  смотрит  в  туманное  окно,  как  будто  видит  там  что-то  завораживающее  и  чарующее  одновременно  помимо  надоевшего  и  неинтересного  дождя.

Ехать  нам минут сорок – сорок  пять. С  учётом  обратного  пути   остаётся не  более  двух  часов  на  ознакомление  с  парком. Принимая  во внимание погоду, и  этого  вполне  достаточно.

Микрорайон  начал  застраиваться  более  сорока  лет  назад,  в  конце  шестидесятых. Это  время  совпало  с  моей  учёбой  в  институте,  и  поэтому  строительство  происходило  на  моих  глазах.

Каждый  раз,  отправляясь  на  выходные  домой  -  в  Суздаль и  возвращаясь  на  учёбу,  я  мог  видеть, как мощно  идёт  застройка  ограниченного «Пекинкой» и  Добрым  селом  огромного  поля.

Десятки  башенных  кранов  на  горизонте  крест накрест   перечёркивали  нижний  полог  неба. В  этом муравейнике  сновали  люди, подъезжали  и  отъезжали  машины  и как  грибы  росли  панельные  пятиэтажки.

Вскоре  основное  строительство  было  закончено,  а  возводимые  далее  внутри  микрорайона  дома  стали  невидимы  издали  глазу,  я   обратил  внимание  на  незастроенную  середину  поля.  И  только  лет  через  десять, приезжая  изредка  на  малую  родину,  когда  за  это  время  подтянулись  невидимые  ранее  взору  деревца, я  обратил  внимание,  как  пустырь  в  одночасье  превратился  в  молодой  парк.

Сегодня  нам  и  предстояло  впервые  побывать  там,  где  мысленно  или  с  расстояния  взором  я  уже  бывал  не  раз в  годы  моей  юности...

Я  взглянул  на  притихшего  Даню  и  обомлел. Раскинув  в  разные стороны  ручонки, раскрасневшийся,  с  полуоткрытым  ротиком, мальчик  безмятежно  и  сладко  спал,  пристроившись  под  моим  боком. Причём, так  безмятежно  и  сладко, что  не  чувствовал  в  уютном сне  никаких  неудобств,  в  том  числе и от  затекшей  в  неудобной  позе    у  меня  под  мышкой  головёнки.

Тёплая  волна  нежности  всколыхнулась  в  душе... Кроха  моя! Сколько  же  радости  нам,  заждавшимся  тебя,  доставил  ты  своим  появлением  на  свет! Как  же  сразу  после  этого  изменилась,  наполнившись  новым  содержанием,  жизнь  наша! Как  намного  богаче  и  сильнее  стали  мы!

Не  раз  и  не  два,  прогуливаясь  с  коляской  по  аллеям  городских  скверов,  я  думал  о  том,  что  в  третий  раз  по  кругу  повторяемся  мы: сначала  появляемся сами,  потом  переживаем  второе  рождение  в  детях,  а  теперь  -  во  внуках.  Многим  доводится  дожить  и  до  правнуков!  За  какие  дела  и  свершения  даётся  людям  такая  благодать!

Между  тем,  рассуждая  о  смысле  жизни, подспудно  и  лихорадочно  соображая,  что  же  делать  дальше  и  как  разумно  поступить  в  плане  намеченной  прогулки    с  учётом  последних  событий,  молниеносно  принимаю новое  решение – возвращаться  домой!

И  это  оказалось  как  нельзя  кстати,  поскольку  автобус  уже  притормаживал    на  подъезде  к химзаводу.  Осторожно,  чтобы  не  разбудить  малыша, настолько  осторожно, как всякий  раз  сапёр  принимает на  руки  откопанное  в  земле  неизвестное  взрывное  устройство,  беру  я  Даню и  по  подземному  переходу,  перейдя  на  противоположную  сторону улицы, так же  осторожно  вношу его  в  притормозивший   автобус  того  же  маршрута, следующий  в  обратном  направлении.

Вот так, необычно, завершился у  нас  с  Даней предпоследний день пребывания его родителей  на  юге.

Ну и пусть, что  не  состоялся  наш  поход  в  один  из  городских  парков, Пусть  он остался  не  исследованным  нами. Не  последний,  надеюсь,  день  живём  на  Земле!   Будет  для  этого  более  благоприятное  время.  А  сегодняшнее  тоже  даром  не  прошло!  Почти  полуторачасовое  путешествие  туда-сюда  в  автобусе  на  фоне  способствующей  философским  размышлениям  погоде  дало  пищу  дремавшему  уму, чтобы осмыслить  прошлое  и  настоящее, поразмышлять  с  надеждой  на  хорошее  о  будущем.

День  пятнадцатый.  Завершающий.

С  чего  начинал,  тем  и заканчиваю – нашим двором!  Выходя  с  Даней  на  улицу, получил  «эсэмэску» от дочери:  «Проехали  Рязань, въезжаем во  Владимирскую  область».

Вот  оно, оказывается, что ! Вчера,  когда  мы  с  внуком  двинулись  покорять  восточный  район  города,  наши  «южане», распрощавшись  с  морем, выехали домой. «Обманув»  нас на  целые  сутки,  они  попытались  таким  образом  поберечь  наши  нервы, которые  мы  тратим  всегда, переживая за  них  в  дороге. А  тут, получается,  когда  мы  ещё  не  успели  и  поволноваться,  считая,  что  наши  дети только  начали   собираться  в  непростой  далёкий  путь  домой,  они  в  этот момент, отдохнувшие  и загорелые,  появляются  на  пороге  с  улыбками:  «А  вот  и  мы!» 

Я  сразу  же  позвонил супруге,  чем  несказанно  обрадовал  её,  сообщив  о   скором возвращении  родных. А  сам  решил  заменить  запланированный  на  сегодня  поход  обычной  прогулкой  во  дворе.

Третий  день  стоит  ненастная  погода. Правда,  сегодня  дождь  не  льёт. Ветер  немного  поднял  облака  и,  выполнив  свою  миссию,  убрался  восвояси.  Стало  заметно  теплее,  за  ночь  подсохли  лужи,  но остались  заполненными  водой  маленькие  буераки  в  самых  низинных  местах.

Поскрипывают  крепления  проржавевших  от  последних дождей  качелей. Хоть  Даня  и  крепко  держится  за  холодные  металлические  прутья,  стараюсь  не  сильно  раскачивать  его,  боясь,  что   свалится в  расшарканную  детскими  ногами  яму,  заполненную  сейчас  непросохшей  грязью.

Не  могу  справиться  с  набегающим  волнением. Через  час, может  чуть  побольше,  они  будут  здесь. Как  малыш  встретит  родителей, которых  не  видал,  по  его понятиям,  вечность?  Как,  наверное,  соскучились они по малышу!  Как  уютно и  тепло,  несмотря  на  непогоду,  будет  сейчас  у  нас  на  нашей  кухоньке...   

Конечно, Даня  ничего  не  знает и  ни  о чём  не  догадывается. Тем  более, интересней  и  неожиданней  будет  для  него  встреча.  Завалят  его  игрушками,  а  нас гостинцами!

Немного  грустно,  что подходит  к  концу  наша  с  Даней  двухнедельная  эпопея. Конечно,  мы  будем  всегда  рядом, независимо  от  того,  где  будет  жить  малыш,  даже, когда  они  переедут  от  нас, мы  так же  будем  гулять  с  ним.  Может  только не  так  часто  и  не  так  далеко.

За  две  недели  мы  очень  сдружились,  стали  чем-то  одним  целым.  Возможно он  подрос  и  возмужал. Я  лучше  узнал  его  и  лучше стал  понимать   многое,  что  он  пока  не  может  выразить  словами. Поэтому  не  заметил  его  возмужания,  как  замечают другие,  разделённые  временем  и  расстоянием люди. Но  эти  наши  с  ним  дни  показались для  меня  незримо  длиннее  обычных,  насыщеннее,  интереснее.  Я  их  буду  помнить  всегда.

Мы  переместились  с  качелей  на  горку, и  вот  уже  Даня  шлифует  её, потускневшую  от  дождей,  своими  штанишками, а  я  подхватываю  его  внизу,  чтобы  не  оказался в  сырой  ямке,  выбитой  ребячьими  ногами.

Снова  «Шведская  стенка»,  как  и  две  недели  назад. И  вкопанные  в землю  шины, покрашенные  во  все  цвета  радуги,  которые  мы «пробегаем»  дважды – туда и  обратно.  И  опять  Даня  хохочет,  когда с  моей  помощью  с обычного  колеса  перелетает на  «мякушку»,  забитую  ногами  до  такой  степени, что  она  почти  лежит  на  земле.   

Передвигаемся  ближе к нашему  подъезду.  Отсюда, по  диагонали, мне  хорошо  виден  противоположный  угол  двора,  где  скоро  должна  появиться  машина.  Минуту  назад  позвонила  дочка  и  сказала,  что  они  уже  в  городе.  И   действительно,  очень  скоро  показалась  машина,  и  я  интуитивно  почувствовал: они!

Вот, при  выезде  на  прямую  дорогу, дальним  светом  мигнули  фары, и  я, затормозив  качели, сгрёб  Даню  в  охапку. Машина  прошла  мимо  и  остановилась  у  подъезда. Я  успел  разглядеть  улыбающиеся  лица Марины  и  Алексея, а  также  всё  заваленное  пакетами  заднее  сидение.

Хлопнули  дверцы,  и  я,  взяв  малыша  за  плечи,  развернул  его  в  сторону  родителей. Он  молча  смотрит  на  приближающихся  людей, не  выражая  при  этом  никаких  эмоций,  пока  я  не  подталкиваю  его  слегка  в  спинку:  «Ну,  что  же  ты,  Даня?!  Встречай  папу  с  мамой!»

С  минуту он  стоит  как  вкопанный, но  я  замечаю,  что  в  лице  его  что-то  вдруг  меняется.  Оно  оживает,  глазёнки  засияли,  бровки  взлетают  вверх,  открылся  ротик  и  с  криком:  «Мама!»,  раскинув  ручонки, он  бросается  навстречу  родителям. Крепко  обхватив  её  ноги, он  утыкается  лицом  в  её  юбочку, пока  она  не  приседает  перед  ним  на  корточки,  улыбаясь  и  гладя  его  выцветшие  волосёнки,  и  не  подхватывает  малыша  на  руки.

Так  и  стоят  они  некоторое  время,  разглядывая  друг  друга, как  будто встретились  первый  раз  в  жизни:    он  -  у  матери  на  груди - с  большущей  конфетой  в  руках,  и  она – сияющая  и  прекрасная  в ореоле простого материнского  счастья...

И  в  это время,  когда,  ссаженный  с  маминых  ручек,  Даня  ухватывается  за  Маринину  ладошку,  чтобы  двинуться  к  дому,  раздаётся  голос  Алексея: «Данюша,  мальчик  мой! Ты  что  же,  не  хочешь  с  папой  поздороваться?  Забыл  меня  что  ли?!»  Мгновенье  длится  «узнавание», и  вот  малыш  -  в  объятиях  отца! Всё  встаёт  на  свои  места... 

Счастливые  родители  и  посередине – радостный  малыш,  перелетающий по  воздуху, при  помощи  родительских  рук,  дворовые  лужи, -  таков  получился  финал  нашей  повести,   которую   мы  старательно  создавали  с  Даней  в  течение  последних  двух  недель, вкладывая  в неё  каждодневно  тепло  своих  сердечек.