В Барбикане

               
-Зачем ты ее туда отправила? – услышала я голос своего зятя-англичанина . – Там же нет архитектуры.
- Она любит смотреть благоустройство, - раздался в ответ голос моей дочери.
Так  я узнала, что далеко не все англичане  гордятся  своим Барбиканом.
Позже, уже в Красноярске,  я о том же прочла в интернете.  Мнения лондонцев полярны: кто-то считает его самым уродливым построением Лондона, кто-то восхищается им.
А для меня это был пример того, как благоустройство, взяв на себя внимание,  может изменить   эффект   от  бедности  архитектуры.
Барбикан  возник на месте многих слоев жизни города. Рядом с ним англичане хранят развалины древнеримской башни.  Да и само слово "Барбикан" означает "Защитная башня над воротами". До второй мировой на этом месте стояли  различные мастерские. В 40-м году Барбикан нещадно бомбили, и в результате от тех мастерских остался пустырь.
Вот на нем-то и решено было построить микрорайон на 6,5 тыс. жителей с полной инфраструктурой. Решение на тот момент  было, наверное, обоснованное, ведь  в разбомбленном городе  очень не хватало жилья.
У англичан тогда в моде  были идеи  Ле Корбюзье, который в то самое время строил аналогичный квартал в Марселе.  Трое  британских  архитекторов: Чемберлен, Пауэлл и Бон вместе с  финскими дизайнерами  стали авторами  нового жилого массива. Стиль его сейчас определяют  как  брутализм.
Жилой комплекс почти полностью построили из сборных бетонных конструкций. Все, по замыслу англичан, должно было получиться дешево и  компактно. Считается, что в Барбикане впервые появились малогабаритные квартиры, небольшие кухни и лёгкая мебель.
А, кроме того, в нем построили огромный культурный комплекс. Открыли в 1982 году. Библиотеки, офисы, кинотеатры,  концертные и театральные залы,  книжные  магазины, рестораны, кафе.
Достаточно сказать, что Лондонский симфонический оркестр имеет домашнюю сцену именно в Барбикане. Стало быть, и наш Валерий Гергиев  частенько там  дирижирует.
Но почти ничего из этого я не увидела. Разве что афишки брала все, что встречались. А они там во множестве лежали  в специально для них спроектированных местах.
Зато я хорошо рассмотрела  воду.
Она, на мой взгляд,  первым делом берет  на себя внимание, потому что  видна  уже на подходе к  внутреннему пространству микрорайона, еще пока движешься по множеству воздушных переходов этого гигантского комплекса.  Она плещется в фонтанах, поражает втопленными в нее площадками,  манит, то исчезая за стеной  очередного зала, то появляясь в новом витраже или за поручнями очередного моста.
Но вот что удивительно.
Когда я,  наконец,  спустилась к   этой вожделенной воде среди бетонных громадин, первое  мое чувство было - тревога.
По щедро мощеной площади бегали за голубями детишки. А между водой и площадью не было даже самого маленького ограждения. И  вместо того, чтобы любоваться на этих детей, хотелось срочно мчаться,  хватать их за ворот, чтобы они, увлекшись погонею,  не свалились.  И ладно бы в воду, а то ж там запросто можно упасть на нижнюю, такую же замощенную, террасу, которая издали не видна.
Вот тут я с благодарностью вспомнила наши советские нормы и принципы.  Надо ограждать такие места. Надо такие края помечать цветом.
Правда, английские родители относились к безопасности своих малышей гораздо спокойней, чем я. И предоставленные сами себе их крохи  каким-то образом умудрялись останавливаться на самом краю, не делая последний непоправимый шажок.
 Мамы и папы, конечно, их окликали. Но большей частью, не вставая  с удобной скамейки или сидя за столиком.
Конечно, за столиками там было сидеть очень удобно. Рядом в здании огромная  столовая, организованная  по типу наших столовых самообслуживания, явно рассчитанная на огромное количество посетителей. Еду, изумительно вкусную, можно вынести наружу и есть, любуясь фонтанами,  водной рябью, глядя на уток, чинно взбирающихся по дощечке на терракотовый берег…
Но,  даже жуя всякие вкусности, я  никак   не могла свыкнуться с отсутствием безопасности для детишек (в моем понимании) и не только дергалась с места, но и  мысленно проектировала ограждение. Оно у меня никак не вписывалось в уже сложившийся ансамбль,  но  без него мне было  явно не по себе.
Так что, похвалив зятю благоустройство Барбикана (чтоб так уж сильно не переживал за архитектурную честь Лондона),  я ему рассказала о том, что там меня беспокоило. 
- Вот поэтому русские мамы самые лучшие мамы на свете, - дипломатично ответил мой зять.
 
Опубликовано в журнале "Проект Байкал" №45 2-15г.
Иллюстрации можно посмотреть на сайте http://olgutsol.livejournal.com/2016/04/14/