Неожиданный подарок. Глава 18
Сразу же, с первой минуты, всё пошло шиворот-навыворот… Ну, во-первых: несмотря на весьма поздний час, Нина встретила его не в халатике или пижамке, как можно было ожидать, а в весьма элегантном брючном костюме, невероятно удачно подчёркивающим её заметно постройневшую фигурку. «И всё-таки она у меня – красотка! - не без гордости за собственный выбор хмыкнул про себя Антон – Ах, если бы ещё не была бы такой бездушно-хладнокровной стервой, то лучше бы и искать не стоило! Но, что есть, то есть... Да Снежная королева по сравнению с ней огнедышащий вулкан!»
«Не понял! – произнёс он после того, как она чисто формально, без каких-либо эмоций, не поцеловала, а бегло клюнула его в щёку – Мне казалось…» «Оставь свои домыслы при себе, хорошо? – подчёркнуто холодно произнесла Нина – Ты в состоянии теперь же выслушать то, что я собираюсь тебе сказать?» «Неужели есть что-то такое, что мне не известно о вас?» - удивился он. «Представь себе – да! Проходи, не стой на пороге – деньги водиться не будут…» Но эта весьма неуклюжая попытка пошутить только повысила градус возникшей напряжённости… «Что дети?» «Дети?! При чём тут дети? – явно недоумевая, переспросила его Нина и даже встряхнула головой от раздражения, не побоявшись растрепать весьма замысловатую укладку – Спят твои дети… Ты на часы-то смотрел? Ничего с ними не случилось!» «Мои? А мне всегда казалось…» «Не придирайся к словам! И не пытайся казаться умнее, чем ты есть на самом деле, хорошо? Просто сиди и слушай, большего я от тебя пока не требую!» «Пока… Ого, как ты заговорила-то! С чего бы это вдруг такие перемены во всегда покладистом характере?» «А с того, что мне надоело притворятся любящей женой и заботливой матерью… Я устала играть навязанную тобой роль и, чтобы ты впредь на этот счёт не заблуждался, больше не буду!В конце концов, у нас у каждого только одна жизнь, и я не хочу прожить её по твоему сценарию!» «То есть?» «А вот то и есть – я ухожу от тебя!» «Так… - протянул обескураженно Антон, с удивлением сообразив, что роли поменялись кардинальным образом – Понятно… Ну, хорошо… Допустим! А что будет с детьми? Как с ними ты собираешься поступить?» Тяжело вздохнув, Нина опустилась в кресло напротив: «Мальчикам, безусловно, нужен отец – с этим ты, надеюсь, спорить не будешь?» Антон промолчал. Замолчала и она, явно думая о чём-то таком, что было недоступно его пониманию, а потом вновь продолжила развивать высказанную перед тем мысль: «Я, конечно, могла бы взять дочь, но как их разлучить с братом? Он же не может без неё и часу... Последствия могут быть весьма и весьма плачевными, согласен?» Но он опять не подал голоса. «Вот, почему ты всё время молчишь? Тебе, разве, нечего сказать?» - снова взорвалась она, чуть ли не переходя на крик. « Не шуми - детей переполошишь! Что бы ты хотела от меня сейчас услышать? То, что я удивлён? Так вот, я совсем не удивлён, но возмущён до бесконечности твоим отношением не ко мне, вовсе нет, но к детям…» «А что дети? – хмыкнула с безразличным пренебрежением она – Ты, как никто другой, прекрасно знаешь насколько я не хотела рожать вообще! Но тебе же нужны были наследники! Тебе, а не мне! Но кто я такая, правда? Кто я, чтобы прислушиваться к моему мнению, которого у меня в принципе быть не должно, правда? Родила двоих… Чуть не сдохла пока выносила… Чуть не сдохла, пока рожала… Мало! Принудил пройти через весь этот кошмар ещё раз… Ох, да что я тебе пытаюсь доказать? Кому? Похотливый кролик… Считай меня кем угодно – твоё право! Чёрствая, бездушная… Напрягись сам, подбери эпитеты! Мне глубоко параллельно твоё мнение на свой счёт!»
«У тебя кто-то есть?» - тихо спросил Антон. «Что? А, ну да, конечно есть! Не думаешь же ты, что я ухожу в никуда и просто с одним чемоданом?» «А он, что кастрат? Он не будет тебя домогаться, как навязчиво поступал я?» - с насмешкой в голосе, спросил Антон. «А вот это уже тебя не касается! Поговорим о том, что причитается мне по праву! И не рассчитывай, что я уступлю хоть в чём-то!» «О, вот тут бы я сильно удивился! Пожалуй, даже больше, чем то, что услышал из твоих уст до этого! Альтруизма от тебя даже в зачаточном состоянии ждать не приходится!» «Даже не мечтай! Имею полное право рассчитывать в худшем случае на половину, не так ли, дорогой?» «Конечно-конечно, дорогая! – мрачно откликнулся он – А в лучшем, ободрала бы, как липку, не правда ли? Но сразу скажу – не рассчитывай!» "Не настолько я наивна, как ты привык обо мне думать!" – вздохнула Нина. «И тем не менее, хотелось бы для начала услыхать твои предложения…» «Вся недвижимость заграницей плюс совместные счета!» «Ого! – аж присвистнул от неожиданной наглости Антон – Не хилый аппетит… не хилый… Понятно… Подавиться не боишься? Ответь-ка ты мне вот на что: дядюшка твой в курсе такого развития событий?» «В общих чертах – да!» «Да?! – не сумел сдержать всплеска удивления Антон – И тем не менее предложил мне роль правопреемника? Удивительная история… С чего бы вдруг такая жестикуляция? Однако... Однако, теперь понятно почему встреча с ним была первостепенной...» «А всё потому, что он – старый кретин… - неожиданно зло прошипела Нина – Я ему всё расписала, чуть ли не по буквам, всё объяснила… Ведь, собственно говоря, не ты же ему родственник, а я… Но ты тоже не очень-то обольщайся – с этим его наследством не всё так просто, как могло показаться из его слов! Мне-то он более подробно всё обсказал… было время…» «Поделись, чтобы я смог заранее определиться… а то, может, проще взять и отказаться в твою пользу, в пользу его законной наследницы, а? Зачем мне лишняя головная боль?»
Подобного варианта она, безусловно, не рассматривала: кто в здравом уме и твёрдой памяти добровольно станет отказываться от денег вообще, а уж от таких тем более? «Ну, точной суммы в цифрах он не называл и мне... Однако, предупредил, что половина от неё сразу же будет поделена между нашими с тобой детьми и помещена в надёжные банки до их совершеннолетия, а вот другая половина…» «Ну, и что же не так со второй частью?» «Так вот, половина второй части средств будет принадлежать лично тебе, что меня не может не бесить, сам понимаешь!» «Понимаю, понимаю... Как не понять? А оставшаяся часть?» «А вот оставшуюся часть старый маразматик решил поделить между мной и твоими братьями в равных долях, представляешь?! А вот теперь ты мне ответь: причём тут твои братья? Ладно, хорошо, решил обеспечить будущее внукам, хотя и тут есть вопросы, но, ладно! Но Васька с Ромкой кто ему? Заметь, я не очень возражаю против тебя лично – всё-таки с детьми забот прибавится… Но эти двое… О, я просто взбешена! И что самое противное, так эта его спешка! «Я хочу при жизни всё определить сам!» Будто без него не справились бы… О чём задумался?»
«Нин! Почему я никогда не замечал, что ты такая хищная тварь-то? Да рядом с тобой серая акула просто беспомощный наивный малёк…» «А вот этого не надо! Я вовсе не собираюсь выслушивать твои оскорбления! Я тварь, а ты у нас белый и пушистый… Впрочем, не изгаляйся – я уже говорила тебе и вновь повторю: мне глубоко плевать и на тебя, и на вас всех вместе взятых! Отдайте моё и не попадайтесь больше на пути – вот всё, что меня интересует в данном конкретном случае!» «Твоё?! А что ты считаешь своим? Ты, которая за всю свою жизнь не ударила пальчиком о пальчик… Твоё…» «Я делала гораздо более противную работу – терпела твои домогательства, безропотно и обречённо ложась под тебя, и рожала совсем не нужных мне твоих наследников!»
От этих слов не просто сказанных, а выплюнутых ею глядя ему прямо в глаза, у него перехватило спазмом горло и неожиданно больно заколошматило по рёбрам сердце… «Да! Именно так! – безжалостно добивала она словами – И я рада, что, наконец, могу открыто сказать тебе это! И, заметь, я ни единого разу не упрекнула тебя за связь с докторшей!» «Так, что же, ты знала об этом?» «Ой, я тебя умоляю! Ну, конечно же, знала! Вы так старались не смотреть друг на друга, что… Детский сад! Да, если хочешь знать, так я даже благодарна твоей Александре Артёмовне за то, что она добровольно вместо меня с таким энтузиазмом принялась исполнять ненавистные мне супружеские обязанности! Нет, ну как же правильно кто-то обозвал весь этот процесс – обязанности! Вот уж, точнее не придумаешь – именно: обязанности! Предай ей от меня отдельную благодарность, низкий поклон и пожелание всяческих успехов на этом поприще!» « Даже так? Ну, что же? Я всё понял… Будет исполнено! И, знаешь что? Давай-ка отложим этот разговор до завтра, тем боле, что, как мне кажется, самое главное тобою уже сказано!» «Не всё!» «А я сказал – всё! – повысил он голос чуть ли не до крика – И повторять не буду! Пока!» - и, хлопнув дверью, ушёл в свой номер.
«Мам! А где папа? Нам дедушка говорил, что он приехал…» - первое, что услышал Антон уже ближе к полудню, открывая дверь в номер, где находилась семья. «Приехал-приехал ваш папа! - ответила им Нина – Но понимаете, это случилось поздно ночью… Устал, отдыхает, наверное…» «А вот и я! - не показывая никакого неудовольствия от вчерашнего разговора, весело проговорил он – Ну, кто первый на обнимашки-целовашки?» «Я, я, я, я! – заверещали сразу все четверо, бросившись к отцу, и уже через мгновение он был облеплен со всех сторон. «Пап! А почему ты так долго не приезжал? Мы скучали…» «И ты скучала?» – присел он на корточки перед дочуркой. «Да… - отчего-то засмущалась Юля – Тозе… А что ты мне пливёз?» «Ничего не привёз, к сожалению…» «У, у, у… - капризно скривила она ротик – Тода я с тобой не длужусь…» «А если я попрошу прощения, ты меня простишь?» «Нет!» - отвернулась малышка. «Серёжа, Ваня! – повысила голос мать, обращаясь к старшим сыновьям – Уведите отсюда малышей и займите их чем-нибудь, нам с папой нужно поговорить!» «Погоди ты! – возразил Антон – Не можешь сама успокоить, не мешай это сделать мне! – и повернулся к малышке – А что бы ты хотела получить в подарок?» «Лошадку!» «Лошадку?! – удивился отец – Какую? Деревянную?» «Нет! Зывую! Маленькую-маленькую… вот такую!» - проговорила девочка, чуть-чуть разведя крохотные ладошки. «Понятно… Но, понимаешь, с лошадкой, даже совсем маленькой, в самолёт не пускают… А мы вот что с тобой сделаем: нам с мамой сейчас и вправду нужно поговорить, а потом… потом мы что-нибудь придумаем, договорились?» «Ты, плавда, купишь мне лошадку?» «Ну, конечно!» «А мне?» – вдруг поспешил присоединиться к просьбе сестры молчавший всё время Юрочка. «А ты, что, тоже хочешь лошадку?» «Я, как Юля…» «Понял! Ладно, купим и тебе, уговорили! А пока ступайте со старшими братиками и не капризничайте, хорошо?» «Да!» - согласились близняшки и пошли, взявшись за руки, всё-таки недоверчиво оглядываясь, в другую комнату.
«Ты обдумал моё предложение?» - подала голос Нина, как только за детьми закрылась дверь. «Безусловно!» «Ты с ним согласен?» «Нет! Ни в коей мере!» «Почему? – вскочила она с дивана, на котором сидела во время его встречи с детворой, всплеснув руками. Но он только молча смотрел на всю эту её нелепую жестикуляцию. «Что ты молчишь? – возмутилась его безмолвием она – Я, что, клещами должна из тебя слова вытаскивать? С чем конкретно ты не согласен?» «А со всем! Абсолютно со всем! То, что ты вчера изволила мне предложить – полный бред! Чушь собачья!» «А на меньшее я не согласна! Ясно тебе? В другом случае, я просто увезу с собой детей и ты их никогда не увидишь, имей это ввиду!» «Ты серьёзно? – уже не на шутку разозлился Антон и, как всегда в подобных случаях, сразу же перешёл на шёпот - Ты серьёзно считаешь, что можешь безнаказанно мне угрожать и шантажировать детьми? Ты в своём уме, дорогая?» «Я не угрожаю – я это сделаю! - уже срывалась на крик Нина, продолжая выторговывать таким образом более жирный кусок – Я считаю, что достойна этого!»
В это самое время распахнулась без стука входная дверь, и к ним в номер вошёл Евгений Семёнович. Молча прошёл вглубь комнаты, не глядя ни на кого, и тяжело опустился в свободное кресло. В свою очередь, Антон, не удостоив его даже беглым взглядом, ответил на последнюю реплику жены: «Достойна, говоришь? Чего ты в действительности достойна после всего того, что я услыхал и ночью и уже теперь, так это того, чтобы тебя закатали в асфальт, а пред этим ты бы ещё попыталась вымолить в виде особой милости к тебе, так сказать, за прошлые заслуги, пулю в лоб…» «Бандит! Я всегда знала, что ты бандит!» «Правда?! Ты всегда это знала?! В таком случае, дорогая моя, хочешь ты того или не хочешь, но мы с тобой подельники! Всё, что на тебе и у тебя куплено на мои деньги, которые, как только что мы выяснили, были добыты нечестным, криминальным путём, не так ли? Молчишь? Уже лучше! Молчи и слушай дальше: ты сейчас же возьмёшь листок бумаги и напишешь на нём отказ от своих прав на детей, указав, что у тебя нет и не будет каких-либо претензий по поводу того, что отныне они будут жить со мной! Никаких дополнительных требований в виде встреч с ними даже не смей выдвигать! Я понятно объясняю то, что тебе предстоит изложить в документе?» «Что?! А больше ты ничего не хочешь?» «Если ты этого немедленно не исполнишь, то покинешь эту комнату, если вообще покинешь, в том, что на тебе в виде жеста доброй воли с моей стороны! Медного пятака от меня не получишь… И ещё! Ночью я дал распоряжение своим людям о том, чтобы заблокировали все наши счета! Можешь выбросить карточки за ненадобностью!»
«Антош! – вдруг подал голос Евгений Семёнович – Остынь, пожалуйста! Побереги сердце, сынок... оно тебе ещё, ох, как пригодится! – и повернувшись к племяннице, добавил – А ты заткнись вообще! От твоего визгу голова уже разболелась!» «Знаешь, что, старик… - поднялся Антон со своего места – А не пошёл бы ты вместе с нею куда подальше! А ты – вновь обернулся к жене - Садись и пиши то, что я тебе сказал!» «А иначе что?» «А иначе будет так, как тебе очень и очень не понравится, поверь на слово…» «Опять грозишь! Грозишь при свидетелях?» «Нет, дорогая! Пока – нет, но обязательно это сделаю! Ты прямо-таки заставляешь меня принять такое решение... А, сделав, буду просто обязан исполнить… Как же иначе-то? Иначе себя не уважать… И дядя Женя твой не даст мне соврать – если я обещал, то ещё не было такого случая, чтобы не исполнил…»
«Пиши, девочка, пиши… - устало посоветовал Нине дядя – Не упрямься! Ты наговорила ему столько, что я очень сильно удивляюсь его прямо-таки ангельскому терпению… Не знаю, как бы я сам поступил в подобном случае… Честное слово, не знаю… Да и с чего ты вдруг в позу-то встала? Ты же вполне определённо объявила и не только мне, как я уже понял, о том, что дети для тебя нежелательная обуза… Чего теперь? Ничего противоестественного в требовании Антона нет! Разумная предосторожность, только и всего... А вот ты не подумала, с чего я вдруг так заторопился с оформлением завещания-то? Никогда до этого у меня и в мыслях не было, не мелькало даже, что придётся поступить так, как я собираюсь сделать, пусть мне даже придётся на старости лет встать перед Антоном на колени, умоляя его исполнить мою последнюю волю, волю умирающего, но ещё живого, к твоему великому сожалению, человека… Нет? Не задумывалась? А я тебе сейчас объясню: всё потому, чтобы ты после моего ухода, не смела даже мечтать о том, чтоб опротестовать завещание! Вот почему, Ниночка, вот почему... Я скажу даже больше: ты не достойна получить от меня, не говорю уже от мужа, даже того, что я всё-таки решил тебе выделить! Только ради Ивана, отца твоего, я делаю это... Светлой ему памяти! Виноват я перед ним... не смог воспитать тебя, не смог... Я никогда даже не подозревал, что на свете бывают такие твари, как ты… Иван, наверное, сейчас в гробу переворачивается, глядя на всё это оттуда…» - и полез в боковой карман за таблетками.
Антон молча встал и, налив воды из стоявшего на журнальном столике графина, протянул тому стакан. Не получив ожидаемой поддержки, Нина вышла на лоджию… Мужчины остались в комнате одни. Евгений Семёнович нарушил молчание первым:«Она поставила тебя в известность, каким образом я хочу распорядиться своим нажитым?» «Ой, да отдай ты ей всё!» «Щас… Прямо-таки разбежался… Пинка под зад она от меня и то не достойна, а уж от тебя… Но я прошу тебя, не марай руки – отпусти! Такого человека нельзя держать рядом с собой… согласен... Но и убивать… Пойми меня правильно…» «Для этого ты должен убедить её исчезнуть навсегда с глаз моих… Совсем… И не сметь отсвечивать ни под каким бы то ни было предлогом! Ладно… её отношение ко мне – не мы первые, не мы и последние в этом списке… Но – дети! А ты-то хоть знаешь, что она у меня запросила взамен? Нет? Так вот я тебе скажу: всё! Она же в курсе того, что я в последние годы почти все средства вкладывал в недвижимость здесь, за бугром, воспользовавшись кризисом и почти полным обесцениванием оной! Так вот, именно это и явилось для неё вожделенной компенсацией за малышей! Ну, не стерва… И это при том, что оставшийся совместный счёт тоже должен быть в её распоряжении… Я вчера когда всё это услыхал плюсом ко всей той гадости и грязи, что было сказано в мой адрес до этого, не знаю как смог сдержаться… Честно, не знаю… Ты вполне мог бы сегодня увидеть её завёрнутой в какую-нибудь тряпку валяющейся в углу номера… И пусть будет, что будет! Не знаю… Сам себе удивляюсь, как я её не придушил? Господь отвёл, наверное… Всё-таки, мать моих детей… Хотя, какая она мать, мы теперь уже уведомлены об этом и - доподлинно…» «Заблокируй счета! Срочно!» - вскинулся Евгений Семёнович. «Уже! Я думал, что ты слышал, когда я её поставил в известность... Утром позвонил… С этим всё в порядке!» «Правильно! А ты, вообще, с чем намерен выпроводить её из своей жизни? Прости, что полюбопытствовал, но прими совет: того, что она получит от меня, более, чем достаточно!» «Ну… - протянул Антон, покосившись в сторону лоджии, где до сих пор была Нина – Всё, что её, я имею в виду не только шмотки, но и драгоценности, а ты знаешь о том, что их у неё на весьма внушительную сумму приобретено и дешёвок там нет, плюс виллу в Италии, во Флоренции! И это, на мой взгляд, более, чем щедро! По-хорошему, разорвать бы её на две половинки и прикопать в разных местах, чтоб не воняло…» «Не марай руки! Не бери грех на душу! – грустно проговорил старик – Пусть живёт, как знает… Но если хочешь знать моё мнение, я бы вряд ли смог быть таким благородным… вряд ли…»
«Ты чей родственник-то вообще? – заверещала вернувшаяся к ним Нина, услыхав последнюю фразу дядюшки – А вы оба не боитесь того, что я сейчас выйду к прессе да и выложу…» «Нет, ты совсем дура, что ли? – поднял глаза на неё Евгений Семёнович – Ты на что его толкаешь? Кто же позволит тебе покинуть номер-то с такими намерениями? Да и потом, после… Только посмей рот раскрыть где бы ты ни была! Садись и пиши отказ, последний раз говорю! – и повернувшись к Антону – Я просил тебя вызвать своих юристов…» «Жду… Должен завтра прилететь мой адвокат со товарищи, но не знаю… Всё-таки я склоняюсь к тому, чтобы послать всю эту затею по известным адресам… Ты прекрасно понимаешь, что мне твоё наследство - лишняя головная боль…» «Не горячись, сколько можно просить? Я на твоей стороне и не потому, что она призналась в измене – тут и у тебя рыльце в пушку, да и не моё это дело… А потому, как она поступает с детьми, собственными, смею подчеркнуть… Её-то саму не бросили, когда она осталась одна, без родителей…» « Так я же не бросаю, а оставляю их с отцом!» «Заткнись, пока мы тебя не закрыли в дурку! – резко оборвал её ерничество дядя – Твой номер теперь десятый! Как решим, так и будет! Антон! Давай перенесём весь этот разговор до прибытия юристов - что зря воду в ступе толочь? Насколько я понимаю, речи о примирении между вами и быть не может, а все эти оскорбления…» «Согласен! Но учти - отказ должен быть написан и заверен юридически!» «Безусловно! Она пока останется со мной, под моим присмотром, чтобы не выкинула чего-нибудь такого, о чём и пожалеть не успеет! А ты? На случай, если вдруг понадобишься?» «Я? Я забираю детей и мы с ними летим на Родос, домой!" "Понял! Счастливого пути!"
Свидетельство о публикации №216041401156