Братское кладбище. Глава 2
Тетя успешно окончила школу, затем техникум на бухгалтера. Но безработица заставила ее заняться переписью населения. Потом она устроилась экономистом на фабрику театральных реквизитов и, наверное, тогда стала заядлой театралкой, с удовольствием сама посещала спектакли, а потом и нас водила. До сих пор вспоминаю с благодарностью «Синюю птицу» Метерлинка в театре Советской Армии, жила она рядом – на Новослободской. Когда я приходил из театра, обязательно расспрашивала, кто пел? «Как тебе повезло! Кибкало! Огнивцев!» - восхищалась она. В 35 году умер дед, еще совсем не старый. Братское кладбище закрыли, поэтому похоронили его на Ваганьковском. Стало это кладбище семейным. И позже, тетя, самая богомольная, водила меня туда, сажала весной цветы на могилы, на пасху приносила крашеные яйца. Рассказывала о знаменитостях, что рядом похоронены. Я могил родни сам уже не найду - это не кладбище, а целый город с улицами и домами, склепами, окруженными решетками даже сверху. Гораздо больше запомнились в последнее посещение могила Высоцкого с грудами гвоздик и могилы Есенина и его возлюбленной. Пила на могилах водку разудалая компания, поливала водкой из граненого стакана могилы: «Выпей, Сережа»!» И какая-то фанатичка неприличного вида с подвыванием читала стихи. Раньше кладбище казалось солнечным, тихим и умиротворяющим. Но я отвлекся.
Началась война. Три брата ушли на фронт и двое не вернулись. А третий, Юрий, простудился зимой в окопах, подхватил воспаление легких и умер в госпитале. Бабушка считала, что Михаил пропал без вести. Но позднее тетя рассказывала, что пришла бумага, пролившая свет на судьбу дяди. Погиб он под Харьковом и похоронен в Братской могиле. Тетя на могилу, конечно, съездила и цветы возложила. А вот Николай действительно пропал без вести. У тети сохранилась пачка его писем с войны. Когда я впервые раскрыл эти письма с волнением, наивно думал - найду там какие-то откровения. Но письма были спокойные и ласковые. Готовился он на десантника в учебном лагере. Описывал заснеженные сосны и ели, хорошую еду и теплую одежду. А после войны пришел к бабушке солдат и рассказал, что видел он Николая раненного в тюрьме в Донецке. Взяли его в плен после прыжка на парашюте в тылу немцев. Похоже на легенду. Остался в живых из братьев только Алексей. В детстве он переболел полимиэлитом, и всю жизнь ходил с трудом, подволакивая ногу. Алексей уехал в деревню под Рязань к родственникам жены – на всю войну, потому что москвичей заставляли всех эвакуироваться, когда немцы к городу подошли. Остались после дяди Леши четверо детей, и внуков он дождался, а от погибших – никого. Бабушка уехала в эвакуацию с моей мамой. Взял их на попечение муж другой тети, тети Наташи, возил их по южным фронтам, лишился за чрезмерную любовь к семье одной звездочки на погонах. Бабушка вспоминала свои приключения с ужасом, особенно бомбежку под Армавиром. Но остались живы, а мама – без образования, как окончила шесть классов до войны, так и не успела доучиться. Тетя осталась в Москве, рыла окопы перед наступающими немцами, простужалась, болела, потеряла голос, в церкви больше не пела, а муж ее вместе с приемным сыном погибли на фронте.
В это же время встречал войну мой отец. Из военкомата его выгнали, лет не хватило, пришлось ему скитаться с другом по лесам зимой (как выжили?!), пока немцев не выгнали из родного Волоколамска. А его мать, баба Дора, прятались с сестренкой в печи целых три дня, когда немцы в город вошли. Мне это казалось невозможным, пока я сам не увидел русскую печь. В такой печи даже баню устраивали! Отец снова явился в военкомат, и на этот раз повезло – взяли, хотя лет не хватало все равно. И прошел Александр Иванович Панов всю войну от Волоколамска до Кенигсберга. Был награжден орденом Славы, медалью за Отвагу и многими медалями за освобождение городов. Начинал рядовым разведчиком, а закончил старшим сержантом, водителем танка. Про войну отец никогда не рассказывал. Если в беседах с приятелями замечал меня рядом, сразу отсылал: «Рано тебе про ужасы слушать». Но кое-что подслушать мне удалось, и эти рассказы резко отличались от параграфов школьных учебников. Ранен был отец три раза. Один раз прострелили его навылет. Входящее отверстие на груди маленькое, а из спины целый кусок вырвало. По плечу тоже рана большая змеилась – след от немецкой саперной лопатки. Но, все-таки, воспитательные поездки он проводил и показал мне монумент 28 панфиловцам под Волоколамском. Закончилась война, встретились папа с мамой и в 49 году в селе Всехсвятском, что на Соколе, родился я.
Свидетельство о публикации №216041401512
С дружеским приветом
Владимир
Владимир Врубель 09.08.2021 13:30 Заявить о нарушении
Юрий Панов 2 09.08.2021 15:00 Заявить о нарушении