Cвет и глина

Возьми с собою глиняный светильник,
Там, где фракийский прыгающий бык,
Добавь в орнамент сено и навильник,
Не знаю я, к чему же он привык.

Накапать масла
                тоже не забудь,               
Светил он императорам и массам,
На самый
                крестный вышедшим вдруг путь.

Из глины он,
                и мы с тобой из глины,
И черный археолог – фараон,
Какой резон
                считать себя былиной,
Когда ничто глядит со всех сторон.

Пусть он, как вечность, станет на часах,
У нашего мгновенья на погосте,
Пусть наслажденье обостряет страх,
Холодный свет  от глиняного гостя.
               
В сухой земле вчера его нашли,
Непостижима эта безделушка
Зажгла!  В глазах быка горят угли,
А у тебя краснеют оба ушка.

Горит огнём и требует рулад,
Раскрытия страстей, что засекретил,
Пыль герцогинь, отбросивших наряд,
И  ржавчину седых тысячелетий.

Три тыщи лет
                он плавил полутьму,
Дорожки освещал и парапет,
А как предмет,
                Не нужный никому,
Он будет стоить ящика монет.

Вот почему
                Над нами вьётся чад,
Рисует дым богатство и тюрьму,
И всю чуму,
                И сразу рай и ад.
Пусть станет лишь музейным экспонатом,
Нет, свет его совсем не для продаж,
Смеётся он над парочкой юннатов,
В любовный пыл впадающих и в раж.

Он видел это во дворцах и храмах,
В палатке же, возможно, в первый раз,   
Свет падал на ночные криптограммы,
На тайный приговор или приказ.

Как будто наступает опохмелка,
Светильник, как и мрак, неисчислим,
И я боюсь, что это не подделка,
И я боюсь, что страх неодолим.
И руки милой – парою оков,
С любви на деньги переводят стрелку.

О, быстро
                побеждающий быков,
И тьмы, и света раскрывавший шифры,
Как искры
                Пролетела суть веков,
Освободи мне горло, милый Митра!