Происшествие

Сто двадцать пять эпох разом предстали перед тучным булочником, он первый увидел жестокость весеннего пожара и выбросил вперед красноречивый и яркий жест, созданный правой рукой. В фонтане радужных осколков, пенясь и шипя, катилась водная гладь, поглощая метр за метром старые улицы старого города. Старость, увеличенная на порядок, порождает древность. Древность древности – легендарность. Легенда в легенде становится мифом, а миф, врезанный в мифологическую конструкцию, очень быстро становится тавтологией. Миф мифа, вот, что постигло в тот странный полуденный час старый город, а булочник, торговец плотью земли был первым, кто почтил его своим вниманием. Вода вылилась из огромного разлома на Театральной площади, играя своим могуществом, бросилась в объятия пыли и объявила себя властительницей судеб. Это было просто и безудержно красиво, как и любое другое проявление миросозидающей ткани мифа. Раскованность весеннего города ощетинилась, не желая верить в происходящее, но было поздно. Квартал за кварталом соленая волна опрокидывала город и побеждала, без конца и края. Некому было остановить сверкание моря, так оно и бежало до самого Братского, пока Некто не встретил воду там.

«Не люблю море. Особенно его запах. Вот если бы ты, волна, отдавала плесенью или гарью, я, может быть, тебя бы и пропустил, но здесь, у вокзала, твой запах не имеет смысла», - это было что-то вроде заклинания. Волна вздыбилась и с шипением остановилась, не пропущенная молекулами запаха. В высоту вся эта стена составляла не менее тридцати метров, а Некто пожал плечами и пошел дальше.

 «Стой!», - послышался грозный окрик, город постигло новое явление. Волна оказалась лишь вестницей корабля, который шел по ней и рассчитывал на дальнейший путь. Волна свирепела, но корабль был еще злее. На деревянной его палубе стояли переполненные гневом суровые воители, в блестящих бронзовых кирасах и шлемах с перьями грифона, солнце было украдено ими на этот краткий промежуток времени. Некто остановился и улыбнулся: «Здесь вам не пройти, высокочтимые, здесь путь закрыт. Только в объезд». «Да кто ты такой, побери тебя Тартар?!», - заорал рулевой. «Я? Да я, собственно, здесь живу», - последовал ответ. Корабль содрогнулся, его развернуло, стала видна надпись: «Арго», вырезанная древним греком. Через несколько минут весь он ушел под асфальт, оставив на поверхности только несколько рыбешек и толстого  булочника, зацепившегося за весло, когда корабль проходил мимо. Сам он судорожно глотал воздух и был бы похож на рыбу, если бы не рыжие волосы, которые разметала по его лицу холодная метафорическая волна.

[2003 год]