Дикий берег

 
    Я не задремал. Тут, явно, иное. Да и сын сегодня рядом...
  
   Как бы рано ни пришел на дикий пляж в Широкой балке, видишь одно. Ожидая брызги солнца из-за скальной стены белеют незагорелостью и стыдливо отворачиваются девочки. Рядом, бывает, пацаны- уже бултыхаются в море. Заспанные их мамы собирают сброшенные одежды и поеживаются от прохлады.  Что ж их влечет сюда? ...

   Озарение начинается изподволь. Полусумрак пустой сцены рассеивается. Первый луч ослепляет. Зажмурившись, замрешь. Недоуменно ощутишь, потом подашься навстречу сперва робкому, затем внятному поглаживанию тебя невидимой теплой ладошкой. Солнышко! Вернулось в лагуну и ласкает осиротевшие за ночь скалы. Заодно и тебя-кроху плоти у кромки волн. Лучше стать к нему лицом. Теплое прикосновение опускается все ниже к ногам, пока всего тебя не укутает в нежность.
   Инстинктивно вздохнешь. На грани уходящей прохлады и грядущего пекла камень-трескун,  испаряет накопленные за ночь дурманы. Они незримо окуривают берег. И, может, они  берут первыми в полон наиболее слабеньких- подростков, даря остальным лишь легкое опьянение..
  
   Я-луч солнца, что смешался с сладостным вздохом очарованной девочки. Она робко вытянулась навстречу мне Что шепчешь, дите,? На чей нездешний зов откликаешься? Сквозь запекшиеся губы протиснулось имя. Ах, это ветер влажным языком тронул зреющее яблоко твоей груди, отчего пунцово вспухли соски. Это он-проказник шаловливыми ладошками ворошит пушистую дорожку сокровенности. Какими видениями ты полна? Несбыточной любви пришла ль к тебе сладость.?...
  
   Отраженный тобой, я-луч, бужу змеек. Будто воскресают сухие обрезки виноградной лозы и отделяются от скальной стены. Их влечет тепло истомно застывшей девочки. И скользят блестящие ручейки меж камней, все ближе и ближе к ногам с наивным фиолетовым маникюром на ноготках длинных пальчиков. Вернее, змейки перекатываются вбок, словно гонимые неосязаемым ветром пружинки....
  
   Ярко упав на одну из них, я становлюсь ею. .
   Завороженная блеском чешуи, девочка подхватывает меня в ладони. Восторженные глазищи "поедают", а розовые горячие губы целуют. Руки девочки большие и пахнут сладостью. Но меня влечет прочь. И, выскользнув, я ныряю в море.
  
   Оно бесконечно и переполнено звуками. Каждый из них сплетен с каким- либо цветом. Меж лучей цветозвуков я извиваюсь и погружаюсь в вечность с застывшим временем.
   Но белый гребень волны выхватывает меня из пучины и стремительно несет далеко назад, чтоб столкнуться с таким же. Их объятья взрываются брызгами и я взлетаю в воздушной пене. Вниз шлепаюсь на что- то гибкое и упругое. Это мальчик. Он пронзительно свистит и, сверкнув загорелой попой, ныряет в новую волну.
  
   За миг до этого, коснувшись мальчика, становлюсь им. Я буйно, словно, пьян! Ночной дурман проснувшихся скал бросил меня в волны, где я безумствую меж восторгом и ужасом, меж счастьем и горем, меж любовью и смертью. Но волны берегут меня . Они бушуют, но они и ласкают. Я безвольно и надолго отдаюсь их страсти. Борьба морской пучины с голубым небом бесконечно возбуждают. Не понимая, что должен делать,  бросаюсь к берегу...
  
  
 Да, она здесь ! Девочка  пошла вслед за змейкой.
   И стоит поныне в прибое в ожидании меня, любимого. Дрожу от обожания ее мокрого от слез и волн, дивно озаренного приветливой улыбкой, счастливого лица. Беру любимую на руки. Прозрачная спелостью ее небольшая  грудь упирается тугим соском в губы. Я бережно его целую. Нерасторжимые объятья любимой душат. Бессильные противиться любви, мы падаем в кипящий прибой ...
  
   В миг, когда мы ствли едины, я становлюсь ею.
   Едина с тобой, любимый! Невозможное стало явью. Нет большей сладости, когда ты неистово вновь и вновь входишь в меня. Я содрогаюсь блаженной болью, едва горячими волнами изливается твое семя. Любимый!. Ты весь мой. ...
   Не в силах сдержать ликование, я бурно выгибаюсь навстречу тебе. И бросаю в небо неистовый крик восторга. Стена кипящего моря вновь рухнула сверху в бессилии нас разъединить. Инстинктивно выбрасываю ей навстречу руку, чтоб оттолкнуть от любимого. И натыкаюсь на взлетевшую с берега чайку. Мое ликование спугнуло их стаю...
  
   Натыкаюсь на крыло чайки и превращаюсь в нее.
   Вновь испуганная, с хрустом в крыльях, взмываю в небо. И прихожу в себя лишь когда края серого моря начинают загибаться, а прибой превращается в белую нитку. Так высоко я никогда не залетала. Здесь прохладно и совсем одиноко. Но как сладостно парить!. Крылья почти не ощущают упругости. Ветра нет, ты впадаешь в забытье.
   Блаженство. длится долго, почти бесконечно. Пока крылья не наполняются новым потоком ветра. Открываю глаза и совсем близко вижу в воде отблески солнца. А вон стая дельфинов гонится за косяком ставриды. Сразу возвращаюсь в реальность. Пора за добычей. Надо выхватить одну рыбину и отнести в гнездо на верху скалы. Птенцы, явно, проснулись. Да и самой бы поесть. Бросаюсь поперек косяка, хватаю клювом ставриду за голову. Но вослед вылетает черная туша и дельфин выхватывает мою добычу.
  
   Он скользнул по моим лапкам и я превращаюсь в него.
   У меня гон. Мчусь в  стае. Мы гоним косяк навстречу своим подругам. Им скоро рожать- малоподвижны. Им нужно много еды...  Мною движет любовь. Осенью, в пору первых, еще вялых штормов, не трогавших глубину, мы вновь нашли с любимой друг-друга. Невыразимое блаженство струиться сквозь толщи прохладных вод, вовсе их не замечая! Потому что рядом  единственная. Иголки сладостной судороги проникают в тебя при каждом нашем соприкосновении. Сердце сначала замирает, потом рвется наружу, когда любимая доверчиво ложится на бок навстречу моему возбуждению. Неповторимо ощущение единого нашего полета. Так, единым корпусом, идеально повторяя изгибы друг-друга при всех самых резких поворотах, несемся мы по зову любви десятки миль....
   Плод любви нашей созрел. Вместе с другими кормильцами приближаюсь к тебе, милая!.
  Но, что это ? Ты отбилась от будущих мам... Переполняюсь тревогой и рвусь к тебе. Не перепутать бы с человеческой подругой. Тело неподвижной женщины подобно нашему. Ведь ультразвуком я вижу только скелет, да слабые контуры плоти. Так и есть. На любимой нет бессмысленных в море тряпочек. Я приветливо тыкаюсь носом в твой бок ...

   И превращаюсь в испуганную женщину.
   За миг до этого я лежала на спине, убаюканная невысокими вдали от прибоя волнами. Там, на берегу, рядом с дочерью, у меня закружилась голова, глаза затуманило. Не отдавая себе отчет, я прошла сквозь прибой и замерла, ощутив облегчение.
   Но неведомая сила неудержимо поманила вперед. Так долго я давно не плыла. Невидимое течение нежно обняло меня. Я заполнилась восторженным ощущением ласки в каждой клеточке хоть не юного, но еще нежного тела. И охотно отдалась ему. Когда же нахлынула истома усталости, легла на спину и инстинктивно закрыла глаза. И мысленно вновь оказалась на берегу
 
     Да, в сегодняшнем возрасте дочери я была здесь впервые. Привел меня мой мальчик.. Что случилось тогда? Мы были бессильны преодолеть наваждение. Обалдели от райской уединенности и первозданной обнаженности. Нам показалось, что быть более счастливыми невозможно. И-такого не будет больше  ни-ког-да!!.  Не упусти свой миг! Мы ненасытно любили на этом диком берегу . Я, еще слабенькая девочка, не выдержала слепящего солнца и заболела. В истерике прогнала мальчика. Первого и единственного в жизни любимого...
   Очнулась от мягкого прикосновения в бок.
   Так далеко я не заплывала никогда. Могу утонуть, Мне стало страшно. Я заорала во всю мочь. И от этого визга стало жутко. Осознала, что обречена. Откуда- то из подсознания вспыло  имя моего  мальчика на этом берегу. Воззвав к нему, я уверовала, что любимый спасет...
   Неведомая сила подхватила меня, полуобморочную от страха, и вынесла к берегу...
   Любимый протянул ко мне руки...
  
   Кончики пальцев коснулись меня и я стала им.
   Любимая безвольно обмякла у меня на руках. Бережно прижав бесценный дар, иду к берегу. Хищный прибой пытается сбить с ног. Но моя любовь сильнее любого зла.
   Осторожно кладу любимую на покрывало. Как она прекрасна! Двадцать лет я шел к ней! Сердце сжалось от замеченной снежинки морщин у ее глаз. Нежно погладил самую прелестную в мире головушку. Из- под ладони выплеснулся ручеек седины...
   Я дважды погибал в эти годы. Сначала в Армии, потом по глупой неосторожности. Похоронил мать своего сына. Но не смог заплакать, ни от душевной, ни от, тем более, физической боли. А тут по моим щекам потекла горячая капля. От счастья, наверное Я вновь обрел любимую.   Пусть что хочет делает в этой жизни, только б видеть ее рядом....
  
   Очнулся болезненно. Но-вмиг. Ладонь еще машинально ласкала грудь незнакомой женщины, доверчиво прильнувшей ко мне. Она уже приходила в себя...
  
   Дочь ее сосредоточенно играла с серебристой змейкой. Девочка вздрагивала, едва та ускользала вниз. Мой сын ловил беглянку. Потом медленно тащил назад за хвост сквозь невинные кучеряшки, по животу, между острых грудок до трепетно дрожащих губ подруги. Щекотка иногда рождала у нее едва слышный смех.. В игре  оба улыбались. А едва змейка возвращалась к цели, жадно целовали ее в хвост с двух сторон. Вскоре она оказалась лишней, чем и воспользовалась. Дети должны были вот-вот очнуться...
   Громадная чайка фантомом возникла ниоткуда. Она пронесла надо мной в лапках рыбину и взмыла к потаенному в скалах гнезду. Вблизи берега из волны вылетел дельфин и без всплеска вонзился в гребень следующей....
   Что было со всеми нами ? Cо стороны все нормально Обычная семья: папа с мамой, их дети -старшекласники. Так, видимо, мы и смотримся для только что пришедших завсегдатаев дикого пляжа. Они неместные- отдыхаюшие. Спешить им некуда. Выспались в домиках базы отдыха. Пришли, когда камни на берегу раскалились, а море стало парным. Они, то ли нудисты, то ли уединенные анархисты, то ли монахи-грешники, инфантильно превратят берег в первобытно нагое бесполое сообщество. За глубокомысленным трепом и под звон пустеющей посуды они будут тешиться призрачным блаженством. Хотя главное блаженство, каким может одарить берег, увы, было без них..
  
   А что детишки, еще до прихода солнца белеющие незагорелостью ? Видимо. они случайные избранники шаловливой судьбы. По ее воле разок познав здешнюю магию, теперь полные ее рабы. Видно, сила дурмана стократно сильнее любого наркотика, но без мучительной ломки затем. Вот и спешат прийти пораньше чахлые девочки. Порой волокут за собой еще полусонных мам, бессильных перед капризами чад.
   Лишь единицам родительниц, да случайным ранним купальщикам, как я, дается капризной судьбой право познать вместе с детьми наслаждение, которое полонит неокрепшие души.
  
   Узнанная тайна тяжела.
   Не дожидаясь пробуждения женщины, я перенес сына вместе с нашей подстилкой в сторону. Вырванный из игры с подругой, он обессиленно вмиг заснул. Я обернулся. Женщина протирала глаза и удивленно разглядывала по-детски свернувшуюся во сне дочку. Позади от нее грелся на камне безобидный скальный полоз....
                  19.05. 1999.
 Аннотация-постСкрип: Завораживают блики  отраженного  морской волной солнышка. В них красиво даже инородное тело природы-человек.