Горох об стену 21

Память мы привыкли соотносить с прошлым: этакий мысленный коррелят давно минувших дел... Но объём значения памяти гораздо шире, ведь память может быть мысленным образом не только прошедшего, но и будущего. Например, православные отцы считают полезным помнить о смерти: это придаёт жизни смысл, соотнося день нынешний с непреходящей вечностью... Память в этом значении я бы назвал аналогом совести. Конечно, память направлена и "назад", и "вперёд". Но мы начала своего не помним, а вот память последнего слова перенесёт нас в будущее. Неплохо было бы, говоря с кем-то, иметь это в виду. А вдруг твоё слово - последнее из всего, что он услышал? Твой взгляд, твоя рука... Всякое же бывает. И вот теперь подумай - чем ты его проводил... Память последнего слова, может быть, самое важное для человека, - и слушающего, и говорящего.


Отношения Адама и Хаввы - как убывания и прибывания луны. Первая полоска, "серп"и открытие месяца - ни восторгов, ни разочарований: всё впереди. Нарастать, шириться, полниться и затмевать солнце... чтобы затем - раз, и снова ничего. Исчез отражённый свет, удивлено солнце. "Солнце моё, взгляни на меня!" Зеркало не нужно ночью, только утром, чтобы вспомнили...


Факт реальности, когда он делается фактом сознания, вызывает трансформацию сознания и изменения психики, котоые по своему объёму, характеру и последствиям зависят, а) от "новизны" усвоенного факта и от сопутствующих обстоятельств "усвоения" (эмоциональный фон), б) от типа психической конституции субъекта и его готовности к адекватной реакции на факты реальности-сознания.
Процесс обучения, познания нового есть поэтому род психического расстройства. Век учись - век лечись!


Говоря о ком-то, мы не имеем в виду собственно человека по фамилии NN. Этого человека мы не знаем и знать его в принципе не можем (как, по большому счёту, не можем знать и любого другого человека, включая того, с которым идентифицируем самого себя). Мы имеем дело с продуктом трансформации собственного сознания, или формой психической энергии. Это то, что в махаянской традиции носит название "нирманакая". На уровне феноменов "нирманакая" принимает вид "самбхогакая", для изображения и восприятия себя, по-китайски "бао шэнь". Слово "бао" имеет такие значения, как "результат" и "связь, коммуникация, передача информации" (по-китайски "баочжи" - газета, дословно "информационная бумага"). Другими словами, "нирманакая" ("бао шэнь") есть одновременно и средство передачи информации, и сама информация. Информация и поставляет те условно-сущностные качества, которые мы привыкли отождествлять с реальностью и воспринимаем как саму реальность. В действительности, они лишь "приписываются" реальности, будучи содержанием нашего сознания. Поэтому никто не может воспринять больше, чем содержится в его актуальном сознании, и увидеть больше, чем это позволяет уровень развития его сознания и его психики. Говоря о человеке по имени NN, или о любом другом человеке, мы в действительности всегда говорим о себе, и наш дискурс ограничен тем объёмом сознания, который в настоящий момент идентифицируется нами с нашим личным, "яйным" сознанием.


Живи в реальности. Реальность - это то, в чём ты живёшь. Объективная реальность есть не что иное, как объективация твоего субъективного. Как "акнется", так и "укнется".


Нравственность - дисциплина практическая: её предмет - сохранить человека. Если для этого придётся вступить в борьбу, то нравственным будет "противление злу"; а если для спасения понадобится не противиться, тогда нравственно "непротивление".


Если я не могу изменить прошлое (а я не могу, и никто не может), тогда отчего же меня мучает совесть? Что такое совесть, зачем она? Не есть ли совесть форма расстройства психики - как, например, ещё одно "мучительное свойство": дромомания ("охота к перемене мест")? Или это нарушение работы памяти? Какие-то события, иногда многолетней давности, возвращаются в сознание, актуализируются - в отличие от других, благополучно переведённых на язык электрических потенциалов. Совесть так же индивидуальна, как память. Что мучает одного, того другой и близко не помнит. Что меня лишит покоя и сна, насылая "мальчиков кровавых", то для тебя - тьфу, мелочи жизни... Значит, совесть не имеет отношения к моральному закону, более-менее общему, и не родственница категорическому императиву? А может - это ошибка? И ошибка не твоя. Пилат, вон, тоже умыл руки... И стал частью, действующим лицом чужого и непонятного ему сценария, невольным исполнителем "промысла". Есть "идея", о которой нас известить забыли, или известили, а мы не поняли. Вот потому и страдаем, даже кушать не можем, что не в силах уразуметь высший, метафизический смысл причин бессонницы и временной потери аппетита.


- Оно, вишь ты как, Кузьмич: неправильно выбираем. Мы выбираем, с кем лечь,  а нужно - с кем встать.
- Ишь!
- Да. Мы думаем: а, главное это, остальное как-нибудь само потом. А главное как раз потом, Кузьмич. А вот как раз это и происходит как-нибудь само.
- Не Кузьмич я, а Валентина Ивановна.
- Ишь?!
- Да.


Сегодня в церкви... гм... встала предо мною особа: юбка короткая, сапоги, колготки. Натурально, я отвлёкся и потому сразу увидел другую особу. Тоже молода собой, как эта, но поверх джинсиков натянула длинную юбку. Такая, знаете, карманная юбка для церкви; тонкая, из кисеи, что ли, - сняла, свернула колобком - и в карман. И уже на воле пошла в джинсиках... тоже... я отвлёкся и потому подумал: а кто же более благочестив из оных двух? На ум приходила только притча о мытаре и фарисее, но она сюда не годится. Так ничего я и не придумал. Да, по правде, и думал я об этом недолго, а перешёл мыслями на другое, к благочестию не имеющее отношения.


Любовь направлена всегда на объект, любовь и есть этот объект. Не мы в отношении объекта и не объект в отношении нас, а он сам, такой, каким мы видим его новыми очами. И это не обман чувств: обман - это отношение, хотя нам привычно думать обратное.


Приводите детей в сад. Пусть видят розы, пусть удивляются красоте. Пусть запомнят благодатное тёплое лето начала жизни, будет что вспомнить осенью и зимой. Зимой тоже приводите их сюда: вот эти голые сморщенные прутики расцветут и станут прекрасными розами. Идеальная форма цветка розы символизировала вечность у древних римлян, которые с большим почтением относились к смерти и не тревожили прах. Но этого детям знать и не нужно. Пусть они пройдут по дорожкам, цветущим и благоухающим летом, пустым зимой. Пусть увидят красоту как ожидание, это пригодится потом, когда они станут взрослыми и узнают, что всё можно начать сначала.


Сущность воспринимается как смысл, но это не одно и то же. Смысл поясняет, эксплицирует сущность. Смысл - это признак или набор признаков. В отличие от смысла, сущность несемиотична, в ней нет знаковости, она не вербализуется - не может быть описана средствами языка. Сущность интуируется, смысл познаётся. Смысл в разных контекстах предстаёт как смыслы, смысл вариативен. Сущность не-единична и не-множественна, она - то, что есть, и то, и другое вместе.


С возрастом не становишься умнее, а только научаешься это понимать.


Большинство из нас выросли при советской власти. Мы - советские люди. "Новая историческая общность людей - советский народ" оказалась фикцией, а вот в создании Homo soveticus власть, по-моему, преуспела. Что за зверь? Я не буду вдаваться в тёмные леса недостроенного здания, скажу главное: советский человек - это, 1) непобедимое чувство недостаточности, ущербности, обманутости, 2) такая же непобедимая зависть, зависть чёрная, мучительная, страшная (это вытекает из 1)). Оба пункта объясняются просто: мы на десятки лет были насильно исключены из мирового процесса, мы - изгои. И комплекс обманутого, подневольного раба-изгоя не изжит и формирует ментальность, а с ней и те конструкты, которые имеют к реальности примерно такое же отношение, как пресловутый "кровавый навет" к весёлому празднику. А ведь он жив, "навет", хотя против этой ереси выступали ещё в Средние века даже римские папы... Вот так и советские энграммы: живут и правят психикой советикуса, трансформируя сознание по старым лекалам. Что делать? В общем плане - вернуться на сто лет назад, вернуть "философский пароход" и те умы, что уже сто лет назад всё это предвидели (за что и поплатились). Невозможно? Значит, самим подхватить неоконченный труд, насколько хватит сил, и не выбрасывать тело из гроба, как в фильме "Покаяние", а осмыслить причины его продолжающегося распада и гниения. Не Лазарь. Увы.


Повсюду искал я ответа, и лишь в одном месте нашёл его: в углу, с книгою. Почти Фома Кемпийский.
"Если хозяина дома назвали веельзевулом, не тем ли более домашних его?" (Евангелие от Матфея, 10-25). Можно задуматься над этими словами. А можно - продолжить ругать "веельзевула", себя же полагать чистыми и безгрешными агнцами.


Есть два Я. Одно: деятельное. Второе: вспоминающее. У С. Булгакова - созерцающее, что мало возможно: действие и созерцание разнесены по оси времени, второе за первым, что по сути уже воспоминание.
Память даётся нам в смонтированном виде. Это наглядно демонстрирует такая форма воспоминаний, как сны. Не стенографический отчёт о событии, а смонтированный сюжет.
Кто же монтирует, кто этот третий? Свет на природу таинственного монтажёра поможет пролить В. Соловьёв: "Бог не может быть только Богом геометрии и физики. Ему необходимо быть также Богом истории".
История - смонтированная и зафиксированная память. Возможно столько "историй", сколько вспоминающих. Взять под контроль архивы памяти - святая задача метафизически подкованной власти, она же всегда "от Бога".


История человека, как и всего человечества, начинается много раньше их появления. Если человек подключается к "депотенцированному сознанию" (Шеллинг), или "коллективному бессознательному" (Юнг), и то и другое - формы сознания, то как быть с человечеством? Интеллект существовал и до возникновения "человека разумного", но как он выглядел, в каких формах взаимодействует с человеческим сознательным и бессознательным? А вдруг так, как в фильме Джона Карпентера "В пасти безумия" ("In The Mouth Of Madness")? Во всяком случае, доведись им встретиться, оба, и динозавр, и человек сегодняшний, точно сошли бы с ума... А вдруг человек - это всего лишь галлюцинация обезумевшего трилобита? Или, того хуже, гигантского папоротника.


Мы воспринимаем не реальность, а свои представления о ней, то есть фактически имеем дело с тем, что сами же и создаём, в конечном итоге - с создателем ("Я" действующее и "Я" созерцающее). Насколько это "Я" принадлежит кому-то ещё, и кто эта третья сторона? Познание имеет дело с реальностью a posteriori, явленной, доступной в ощущениях. Но ведь есть и реальность a priori, которую учитывает наше сознание и которая, не будучи явлена, в значительной мере определяет нашу оценку явлений и объектов. Это не процесс. Это моментальная сверка познаваемого с уже имеющимся.


Не оглядывайся, Орфей.
Твоё бытие и есть сознание. Это сознание, осознавшее себя, получившее "органы" - некое периферическое "тело". Та часть сознания, которая не осознаётся (не осознаёт себя), есть небытие.
Не осознающее себя сознание не воспринимает и не воспринимается.
Осознание - это воспроизведение.
Сознание и язык не тождественны, но сознание оперирует категориями языка. Воспроизведение (осознание) происходит в языке, и в этом смысле мир был создан (и создаётся) словом. Изначальный Логос есть слово, ставшее бытием. Сознание и бытие происходят в слове, поэтому можно сказать, что до слова не было ничего.
Вещи не обладают сознанием, но через свои знаки (слова) вещи воздействуют на сознание и преображают бытие. "Вещный" и "духовный" пути суть один путь. Метафора пути - книга, вещная и духовная в одно время.
Осознание пути есть самосознание. Самосознание одного путника преображает весь путь, уже для следующего он будет другим и никогда не будет прежним.
Нельзя оглядываться.
Нет Эвридики.


А ещё жизнь хороша тем (кроме возможности путешествовать), что она не тождественна своим определениям, и не есть рефлексия. Примирить относительное и абсолютное поможет вера - лучший продавец недоказуемого под видом несомненного. И то сказать: чем плохо - знать о своей причастности вселенской битве Добра и Зла? Хотя бы в виде шарика для пинг-понга.


И человек, и животное обладают способностью просчитывать возможные последствия своих поступков. Но, в отличие от животного, человек способен эту способность отключать.


Адекватно описать половой акт невозможно. Все метафоры неполны. Это и не голая техника, и не физиология, и тем более не поэзия входа и выхода в условиях невесомости. По большому счёту, та же проблема встаёт перед любым, кто решил высказать ("изречь") мысль. Мы описываем объект в терминах, не имманентных объекту, в понятих другого объекта, - где уж тут быть адекватным... "парадокс психических процессов". Вторая сигнальная система, высшая нервная деятельность наделали делов - раздвоили действительность на представление и его описание. Так и живём теперь: перекошенные и неадекватные. Мучительно лезем из кожи вон, - а надо бы наоборот: вернуться в кожу и свернуться там калачиком, как в детстве, настолько далёком, что представляется счастливым.


Каждый человек должен видеть перед собой... заборчик. Собаки залаяли - заборчик. Нищие подошли - заборчик. Необходимая пауза между побуждением и действием. Заборчик, а в нём - калитка.


Причина не всегда предшествует действию. Бывает, действие предшествует своей причине. Кто видит настоящее как прошлое будущего, тот видит будущее, кто видит настоящее как настоящее, не видит ни прошлого, ни будущего.


Видим ли мы реальность?
Смешной вопрос. Вот - дом стоит, сверху крыша с облаками, снизу дворник разговаривает с метлой. А вот пошёл Иван Петрович, к жене в больницу, должно быть. "Элементарно, Ватсон". Фраза, которую Шерлок Холмс ни разу не произнёс ни в одном оригинальном тексте Конан Дойла. С реальностью тоже не всё так просто.
Всяк знает, что в зеркале рожа крива. Изображение в зеркале перевёрнуто: допустим, у меня родинка на левой щеке, а в зеркале она переехала на правую. В хрусталике глаза тоже перевёрнутое изображение: сверху метла разговаривает с дворником, а снизу крыша и облака. А Иван Петрович, вот гад, идёт не к жене, а к любовнице. Но кто же верит зеркалам?
Если отражение в зеркале ещё раз отразить, то всё встанет на свои места, как положено. Но что же мы в таким случае видим? Реальность? Нет, отражение её отражения. И перевёртыш в хрусталике папа мозг переворачивает ещё раз и спасает зрителя от метлы. Мы видим реальность как отражение отражения реальности. Насколько это одно и то же, знает лишь тот умник, кто придумал такую сложную систему общения с внешним миром.
А кто же он? Подойди к зеркалу - видишь? Нет? Да вот же он, этот Пуруша в левом глазу.


2016