Глава 17

   В десятом классе к нам пришла практикантка, студентка университета Галина. Она вела у нас уроки английского. Все девчонки были  ею очарованы, а половина мальчишек влюблена. С ней можно было говорить на любую тему как с равной, хотя отчетливо ощущалась тонкая грань, которую она не позволяла перейти – никакого панибратства. Она сама была еще девчонкой, непосредственной и смешливой, и в то же время мудрой женщиной, умевшей ловко управляться с нашей классной бандой. Главным, конечно, было ее великолепное знание английского и умение заразить им нас.
   Ко всему прочему Галина была элегантна. Она сама шила себе платья, блузки,  брюки, жилеты, и все сидело на ней ладно, как влитое. В учительском гардеробе Галина всегда снимала сапоги и надевала туфельки. Мне особенно нравились коричневые замшевые – они идеально подходили к моему новому платью. Мать никогда бы не позволила мне таких каблуков, и простецкие черные туфли портили мне весь вид и настроение.
   Замшевые туфли стали каким-то наваждением. Я не могла отвести глаз от ног практикантки и сосредоточиться на уроке. Говорят, избавиться от соблазна проще всего, поддавшись ему. И я, хорошая девочка из приличной семьи, в жизни не взявшая ничего чужого, прокралась в учительский гардероб. Мгновенно увидела коричневые туфли, схватила их, завернув в полиэтиленовый пакет, и выскочила наружу никем не замеченная.
   В тот день  Галины не было в школе, но на другой день она явилась и тут же обнаружила пропажу. Я пребывала в лихорадке и возбуждении. Никакого стыда от содеянного, только ликование: я смогла, я не струсила! Туфли дома я спрятала под ванну, но мысль, что мать может их обнаружить, отравляла радость от приобретения. Как и куда я смогу их надеть? Об этом я не думала.
   Я запиралась в ванной, доставала сверток с туфлями, гладила их, как нечто живое, медленно, точно священнодействуя, обувалась, становилась на табуретку и с восторгом разглядывала в зеркало свои незнакомые постройневшие, вполне женские ножки.
  На другой день мать с возмущением рассказала дома отцу: в школе произошло ЧП. А меня предупредила: «Ты пока не болтай в классе,  директор не решил еще, что с этим делать. Но какой позор! Украсть туфли у практикантки! И ведь это сделала девочка, наша ученица! Дожили. Вот к чему ведет игра в либерализм с учениками … «
   Позже мать рассказала, что Галина попросила директора не поднимать шума, что, возможно, она оставила туфли в другом месте и они непременно найдутся. Директор был рад замять некрасивую историю. Украденные туфли я надела только один раз. С множеством предосторожностей вынесла их из дома, переобулась в подъезде и пошла в театр с девочкой из соседской квартиры.
   На обратном пути я еле доковыляла до дома: туфли оказались маловаты и натерли ногу. Больше я их не надевала и однажды отнесла пакет на помойку. Галины уже не было в школе, да и подбрасывать ворованное назад было делом рискованным. Странно, но я никогда не вспоминала эту историю и краска стыда не заливала мои щеки. И только теперь замшевые туфельки настигли меня …
   Галина работала в том же университете, который закончила, и найти ее было нетрудно. Найти и сказать ей: это я  - та девочка, что смотрела на вас влюбленными глазами с первой парты и украла ваши туфли … «Правду говорить легко и приятно» - это у Булгакова. У меня не тот случай.
   Каждый день я с утра принимала решение пойти к Галине и каждый раз откладывала на завтра. У меня пропал сон, на работе я не могла сосредоточиться,  пропустила ошибку в заголовке и получила выговор к огромному удовольствию Зины.
   Глаза у коллеги сияли, она даже напевала какой-то шлягер, и была похожа на влюбленную женщину, но я-то знала, что адреналин ее замешан на злорадстве. Чем хуже было другим, тем лучше Зине. Она теперь побаивалась вступать со мной в открытую конфронтацию, а я была так слаба, что раздавить меня было легче-легкого.
   Я перестала интересоваться Катиной учебой, ни о чем ее не спрашивала и иногда ловила ее удивленно-сочувствующий взгляд. И тогда я вспомнила, что захватила с собой антидепрессант, который обнаружила у Беаты на кухне, и начала его принимать. Недели через две полегчало. Голова прояснилась, и  я уже спокойно думала о том, что пойду на встречу с Галиной.
   Мне повезло: через  полчаса у Галины заканчивалась консультация. И вскоре я увидела ее среди студентов, спускавшихся в вестибюль по лестнице. Прошло лет двадцать, но она мало изменилась. Та же девичья фигурка, так же элегантно одета. Когда она распрощалась со студентами и поравнялась со мной, я сделала движение навстречу.
   - Вы ко мне? – Галина остановилась. И тут я увидела, что вблизи у нее усталое лицо женщины, которой за сорок.
   Я назвала себя, напомнив школу, в которой она проходила практику.
   - Помню, помню. С вашим классом у меня были особенно теплые отношения. А у вас ко мне дело?
   Я попросила ее выпить со мной кофе. Она предупредила, что у нее мало времени – ждет работа переводчика  в одной частной фирме. Мы зашли в маленькое кафе рядом с университетом. Она начала было расспрашивать, как у меня сложилась жизнь и  где работаю, но я перебила ее:
--- Извините, Галина, но у вас мало времени, а мне надо сказать вам что-то очень важное.
   Я много раз репетировала про себя свою исповедь, но рассказ про замшевые туфельки оказался на удивление кратким. «Украла, спрятала, один раз надела, простите …» А ведь я хотела как-то оправдаться, рассказать про мать и ее запреты, про наваждение. Не получилось. Может быть, к лучшему.
  Галина с минуту полчала, пристально разглядывая меня. В ее взгляде не было презрения, скорее удивление и любопытство. Будто увидела диковинное животное. Я опустила глаза, готовая выслушать любые хлесткие слова. Но Галина сказала очень мягко и тихо:
   - Успокойся, девочка. Молодец, что пришла ко мне. Я знаю, как это трудно. Конечно, я тебя прощаю. Давно простила, даже не зная, кто именно утащил у меня любимые туфли. Я так и подумала тогда: бедный ребенок, не смог удержаться от соблазна, хорошо бы это не вошло в привычку – брать чужое. Вижу, не вошло.
   Мы допили кофе и вышли на улицу. Мне хотелось поскорее остаться одной, но я проводила Галину до троллейбусной остановки и записала номер ее мобильного телефона. Так, на всякий случай.