52. Охотничьи летописи

                Провидению было угодно создать человека
                так, что ему нужны внезапные потрясения,
                восторг, порыв и хотя бы мгновенное забвенье
                от житейских забот; иначе, в уединении,
                грубеет нрав и вселяются разные пороки.
               
                (Реутт. Псовая охота.)

11.04.2016.
               Ранняя весна зажурчала ручьями, задула теплыми южными ветрами, загалдела грачиным карканьем, загакала пролетавшими гусиными стаями. А мы и рады: вот и еще одну зимушку пережили-перезимовали.
               Весеннюю охоту открыли нынче 9 апреля. Как по мне, поздновато будет: самые удачливые сезоны бывали, когда шла северная утка, и тогда, таясь между льдинами по берегам Убы, можно было неплохо пострелять по пролетным селезням.
               Когда выписывали путевку на две недели  (с 9 по 23 апреля), то познакомился с неприятными издержками капитализма. Путевка на весеннюю охоту стоит 5000 тенге (это около 1000 российских рублей). Раньше пенсионерам была положена скидка 50%, но тут сказали, что эта скидка действительна только для возраста 70 лет и выше. Мысленно пожелал охотничьим начальникам не утратить в будущем после семидесяти охотничьего азарта в том случае, если им удастся дожить до этого возраста.  (Желал я им еще чего-то не очень хорошего с упоминанием их предков женского пола, но это теперь уже не столь важно. И еще думал, что не наш это строй и что хочу я назад в СССР). Причем, в путевке разрешен был к отстрелу именно 1 (один!) селезень. Один селезень на две недели сезона. Те, кто это придумали, сознательно сделали из многих охотников браконьеров.  А моя супруга потом сказала, что на 5000 она могла бы купить пятнадцатикилограммовую коробку куриных окорочков.
               Как уже было упомянуто выше, сезон открыли поздновато, все пролетавшие селезни сопровождали своих уток, которые утром и вечером покидали гнезда для облета. Поэтому, когда моя подсадная, оборавшись, дергалась на шнуру, то те только поворачивали в ее сторону голову, как бы говоря: «Успокойся, дура, я женат».
               А тут еще непрекращающийся мелкий, моросящий и пронизывающий холодный весенний дождик. Но, тем не менее, спозаранку, погрузив в машину охотничьи причиндалы, поехал в сторону старого села. Дождик пошел сильнее и тем самым прервал мои размышления, куда поехать. Решил постоять в затончике на краю села, где я когда-то на перспективу соорудил из травы что-то типа скрадка.
               А дальше всё как обычно: высадил утку, предварительно отогнав машину подальше от берега, и забрался в скрадок. Обернулся, чтобы убедиться, что моя машина стоит от берега достаточно далеко и не будет пугать налетающих селезней. Потом посмотрел на утку и с ужасом обнаружил, что моя крякуха плывет вверх по течению уже довольно далеко от скрадка.
               Испугался. Ведь утка то не моя: выпросил её на две недели, наобещав вернуть хозяину в целости и сохранности. И еще «кормить от пуза», и прочие вещи, которые обещают, когда просят чужую крякуху. Кинулся ловить. Глубоковато будет, течение. Но, тем не менее, неторопливо обошел птицу, прижал ее веткой у берега, но она вывернулась у меня из-под руки и уплыла на глубину.
               Осталась последняя надежда. Поехал к хозяину утки, чтобы попросить селезня для приманивания, но хозяйские теперь уже «холостые» селезни давно гуляли, и мы их просто не нашли. Пошел к соседям хозяина, которые тоже держат кряковых. Но их мамка даже не захотела со мной про уток разговаривать, мотивируя свой отказ тем, что те уже давно сидят на насиживании яиц. Но разговор был направлен именно на селезней, и правильно подкреплен денежно. (Доброе слово и денежка действуют гораздо убедительнее, чем просто доброе слово. А хозяйка выбрала мне, по ее словам, именно «того самого» селезня, обосновывая свои действия тем, что именно он данной утке симпатичен).
              Вернулся на берег Убы. Вынес, привязанного за ногу, селезня. Его «жвякание» поначалу никакого эффекта не давало. Я в это время под проливным дождем ходил по берегу, пытаясь через постоянно заливающиеся водой очки разглядеть меж тополин свою утку. Попутно прикидывая, сколько денег хозяин в случае неудачи  с меня возьмет, и как на это среагирует моя законная супруга уважаемая Ираида Никифоровна.
              Где-то через полчаса утку в кустах я разглядел. Быстренько перебежал туда, перенеся селезня. После установления меж ними визуального контакта утка заорала в перерывах между «жвяканием» селезня и поплыла к нему, недобро поглядывая на меня и отплывая от берега при любой моей попытке к нему подойти. Но она не учла моего физико-математического образования: обошел с тыла, забрел к глубине, отрезал утку от воды и поймал, прижав веткой.
              Первой мыслью после поимки утки было то, что впечатлений от сегодняшней охоты я получил уже вполне достаточно, и пора бы уж ехать обсушиться домой. Но потом успокоился, увидев, что дождик стих и убедив себя, что неплохо бы принести домой трофей в виде селезня в брачном наряде.
              Домашнего селезня спрятал в садке в траву у берега, а утку, многократно убедившись, что она теперь уж не уплывет, вновь выпустил на воду около скрадка. Двадцати минут не прошло, как после серии «дежурных» покрякиваний, моя крякушка вдруг залилась октавой выше, давая «осадку». И кряковой селезень в нарядном весеннем оперении, свесив крылья, шлепнулся в воду около моей «кормилицы». А уж охотник не оплошал!
              Да, дороговаты нынче стали утки!