Исповедь террориста-самоубийцы

                ИСПОВЕДЬ ТЕРРОРОРИСТА-САМОУБИЙЦЫ,
                ИЛИ -  ИХ САМОУБИЙСТВЕННАЯ
                ЛОГИКА



Помните стихотворение Маяковского для детей "Что такое хорошо и что такое плохо". А теперь представьте себе, что на свой вопрос отцу сынок получает вот такой ответ: "Сын! Героем-смертником быть совсем неплохо". Удивительно ли, что после этого, девятилетний сынок Абу Яка эл-Тамими, занимающегося подготовкой террористов-самоубийц, бросил как-то своему отцу: "Отец, я тоже хочу стать героем-мучеником. Ты можешь достать мне взрывной пояс?"
Мастер подготовки "живых бомб" так поднаторел в этом, что не только сын, но его сестра  и брат заявили, что готовы стать "героями-мучениками". Похоже, что это несколько смутило "профессора смерти", как прозвал его репортёр журнала "Тайм". Семейное "харакири" почему-то ему очень не по душе. Правда, как признался в интервью журналисту эл-Тамими, он всё же обучил своих родных основам, которые должен знать будущий "бомбист", но дал им понять, что всё это лишь на крайний случай, что "героическое самоубийство" не должно восприниматься как просто "короткий путь в рай".
Что же касается сына, то отец объяснил ему, что он, дескать, ещё слишком мал для того, чтобы приобщиться к числу "смертников", что его время ещё не пришло. Пусть подрастёт, а там видно будет.
Эл-Тамими считает себя учителем, наставником. Он готовит смертника-террориста для его последней "миссии" на земле. Обучает его, как погибнуть таким образом, чтобы нанести как можно больший урон врагам. В данном случае, мишенью террористического акта "бомбиста" должны стать определённые цели в Ираке: военные, полицейские, правительственные здания и пр.  Ну, хорошо, насчёт явных целей-врагов всё ясно, а как насчёт невинных жертв планируемой акции? Невинных, даже по исламским стандартам. Ну, во-первых, важно, оказывается,  знать - сунниты эти жертвы или шииты, а во-вторых, как утверждает "профессор смерти": "Жертвы среди гражданского населения нежелательны, но в войне это, к сожалению, неизбежно".
Один из потенциальных "смертников", не ученик эл-Тамими (у него другие "учителя-наставники") выразился по этому поводу так: "Когда они, невинные жертвы моего теракта, попадут на тот свет, то Аллах попросит их, чтобы они простили меня". Зовут этого убийцу-самоубийцу Марван Абу Обейда, хотя, скорее всего, это имя было выдумано специально для секретной беседы с журналистом "Тайм". Интервью с ним, напечатанное в журнале, называется - "Мышление самоубийцы-бомбиста. Взгляд изнутри".
Марван сокрушается. Дело в том, что он попросил внести его в список "самоубийц" ещё летом и пришлось ждать несколько месяцев, пока ему, наконец, не сообщили, что приближается его время. "Это был самый радостный день в моей жизни" - говорит он. Пока же, время от времени, его посещает суннитский имам и он проходит так называемое "духовное очищение", положенное в таких случаях. Выражаясь проще, подвергается последней "промывке мозгов", чтобы не было у Марвана даже и тени сомнений по поводу того, что он должен совершить, и чтобы его дух был совершенно настроен на переход в иной мир. Кроме визитов имама, в ожидании "рокового дня", он смотрит видеофильмы об успешных операциях самоубийц-террористов, читает книжки по истории джихада, вдохновенно рассказывающие о тех, кто совершил, как он выразился, "подвиг самоубийства задолго до меня". "Это чтение, - говорит Марван, - укрепляет мою волю".
Репортёр, интервьюировший Марвана, поинтересовался у него: "Почему полиция обнаруживает порой, что самоубийца привязан к рулю в начинённой взрывчаткой машине". На что Марван ответил, что "в редких случаях бомбист-самоубийца, действительно, может попросить, чтобы его приковали цепями к рулю машины, так как боится, что в последний момент он может потерять самообладание". По мнению  Марвана: "Если у тебя есть малейшие сомнения насчёт выполения намечаемой миссии, то ты должен попросить об этом для того, чтобы быть уверенным, что у тебя хватит мужества довести всё до конца". Марван отмахнулся от предположений репортёра, что такие, как он, накануне самоубийства одурманивают себя наркотиками. "Те, кто готовится подорвать себя, - сказал он, - знают, что они вот-вот будут лицезреть Творца. Вы думаете, что мы решимся предстать перед Аллахом пьяными или накаченными наркотиками? Это абсолютно недопустимо".
Как все те, кто решил стать "героем-смертником", он прекратил какие-либо контакты со своими родными. Марван позвонит им непосредственно перед своей "миссией", чтобы попрощаться с ними. Хотя его брат сражается в другой группе "джахидов", родные считают, что лично он зашёл слишком далеко. "Моя семья не очень довольна моим выбором, - говорит он, - но они знают, что уже ничто не остановит меня". Он видит Ирак "абсолютно исламским государством", где не будет места для алкоголя, музыки и тлетворного западного влияния".
Специалисты, пытающиеся разобраться в психологии таких, как Марван, при разном подходе к этой проблеме всё-таки единодушны в одном: террористы-самоубийцы не сумасшедшие, как это может показаться со стороны. Во всяком случае, людей психически больных, в классическом смысле этого слова, среди них немного. Скорее всего - это люди безусловно преклоняющиеся перед своим лидерами (вождями в их глазах) и фанатично верящие в то, что в следующую секунду после взрыва их ожидают все прелести Рая.
Упрощённая картина мира, внушённая религиозными "пропагандистами-идеологами", помогает  таким фанатикам легко ориентироваться в сложной, противоречивой и многокрасочной жизни вокруг, с её спектром  проблем, возможностей, вариантов и мнений. Как у дальтоников, которые из-за заболевания глаз всё видят только в чёрно-белом свете, так и для фанатиков мир делится жёстко только на чёрное и белое, на "верных" и "неверных". Последние, по их мнению, должны быть, в конечном итоге, или обращены в "истинную веру", или беспощадно уничтожены. Короче, как в известном лозунге "Кто не с нами, тот против нас". И в этом случае, любые средства хороши, утверждают исламские идеологи, лишь бы они вели к цели. "Живые бомбы", по их мнению, и есть одно из таких средств. Они способны дестабилизировать обстановку, посеять панику  среди врагов и всегда имеют преимущество перед всеми остальными средствами своей абсолютной внезапностью.
Террористы-самоубийцы стали страшным феноменом нашего времени. Идея героического мученичества, готовность абсолютно на всё "во имя Аллаха", оказалась чрезвычайно популярной среди экзальтированной мусульманской молодёжи. От добровольцев просто отбоя нет. В Иране создали даже "академию", в которой "профессора смерти" просто пекут джихадистов-смертников. Выпускники, вместе с "аттестатом мусульманской зрелости", получают в Иране направления в Ирак, Афганистан, Ливан, Израиль, Францию, Соединённые Штаты и, судя по материалам на интернете, даже в Россию, несмотря на дружеские отношения с ней.

Если вспомнить Вторую мировую войну, то только общая угроза сплотила тогда всех: и пожертвовашую Чехословакией ради мифического чемберленовского мира с Гитлером Англию и не желавшую долгое время вмешиваться в "европейский конфликт", до нападения на неё в Перл-Харбор, Америку, и нашедшую общий язык с нацистами сталинскую Россию. Страны мира, как выразился Уинстон Черчиль, "давали тогда одно доказательство за другим, что они будут мириться с насилием до тех пор, пока сами не подвергнутся прямому нападению". 
"Мы победим вас потому, - утверждают идеологи исламского фашизма, - что, в отличие от вас, мы не боимся смерти". Их самоубийственной логике мы должны противопоставить убийственную логику войны с ними. И это один из уроков, который надо извлечь из того, что проиcходит сегодня в мире.