ППВ. Глава 1. Широта крымская, долгота колымская

В середине декабря 1986 года в 11 часов вечера на перрон ж/д станции Владивосток сошел молодой человек в плаще и летних туфлях. За плечами у него висела легкая брезентовая сумка и десять тяжелых дней рейса поезда «Москва — Владивосток».

Половина денег, взятых в дорогу, была проедена, другая половина проиграна в карты с попутчиками. Где-то между Сковородино и Могочи поезд встал на прикол и простоял двое суток. И вправду говорили в армии: бог создал Ялту и Сочи, а черт — Сковородино и Могочи.

Впереди сошел с рельсов товарняк, и наскоро подлатав одну из веток, железнодорожники пропускали поезда по очереди: один на восток, другой на запад. У кого из пассажиров не выдержали нервы, те собрали вещи и уехали в аэропорт. Через сутки практически все вернулись. Из той дыры, в которую мы загремели, можно было выбраться только по рельсам.

Вид горевшей земли и разорванных в клочья цистерн навевал тоску, но назад уже дороги не было. Мосты были сожжены бурнашами.

Мне, пережившему томские и хабаровские зимы, было невдомек, почему меня так колбасит в городе, где не замерзла вода в порту? С третьего раза прохожий понял, о чем я у него спрашиваю. Челюсти у меня стучали так, что водитель трамвая вышел проверить надежность колесной пары. Постучав молотком по буксе, он успокоился, увидев причину своего волнения.

Общими усилиями мне объяснили, как добраться до улицы Мыс Чумака, 1а, и я через час, окончательно окоченевший, стоял перед вахтенным школы.