Анна. Свидания по четвергам 7

7. Развал Союза,
и ничего хорошего не ждёт...

«Сухость в отношениях возрастает...»,
Когда ты дышишь ею, она не слышит,
И понимать твоих речей не хватит,
Всё, что ты делаешь, – напрасный труд...
Как и близость ничего не сотрёт,
Она не замечает тебя, не видит.
Слова, как реки, в;ды мутные несут,
А воздух в отношениях вязок, крут...

    «Развал Союза, и ничего хорошего не ждёт...» – по-
думала я, когда впервые Джемал, сын Зейхана,
однажды переступил порог моей квартиры...
Он зашёл и оглядел всё вокруг, конечно, заметив чистоту
и порядок. И понимал, чьих рук это дело. Нет, он не ревно-
вал отца ко мне, он понимал, что я дочь Антонины Петров-
ны, и даже не представлял, как далеко у нас зашли с ним
отношения...
      Он даже не хотел вникать в подробности... была ли я
близка с ним, потому что у него в семье я заметила глубокое
уважение к отцу, как к добытчику и главному в семье.
Он занёс всё в кухню в мешках, в коробках и сел за стол,
пока как гость. И только сейчас смогла бы я сравнить двух
родственных мужчин. Если бы это всё занёс Зейхан... он всё
разложил бы сам и сам же сделал бы чай... Попросил бы по-
сторониться и не мешать на кухне, где он был как метеор.
О господи, как его мне не хватает!

      Джемал же, наоборот, уселся на самое почётное место
(между прочим, это место его отец подготовил для меня, по-
ставив в углу большое кресло...) не спросясь, где сесть, и
чуть ли не приказным тоном сказал:
– Ну... где же обещанный чай?!
Я только сообразила включить газ и, набрав воды в чай-
ник, поставила на плиту. Потом открыла холодильник, он
заметил, что у меня там ничего не было.
Уже как несколько дней у меня нет денег на хлеб, и я как
открыла его, так и закрыла. Он же встал и как-то смущённо
сказал:
– Извини, Анна! Сейчас, я сбегаю за хлебом в гастроном, я
заметил, что он рядом... Но почему же ты не купила его днём?
– Зейхан месяц как обещал приехать, а его всё нет... И у
меня закончились деньги... – И я заплакала...
– А что же ты ела? Несколько дней…
– Два дня уже ничего не ела... но сегодня в буфете по-
тратила последние деньги на беляш... очень уж есть было
охота...
Я сильная по натуре, но здесь не выдержала и нача-
ла опять плакать... Он подошёл ко мне и стал, лаская, как
дитя, успокаивать, тут же изменился в лице в одно мгнове-
ние. Выбежал в гастроном, а через десять минут вернулся
с большой сумкой, где был свежеиспечённый белый хлеб,
несколько буханок.
– Мне сказал отец, чтобы я присмотрел за тобой, но я не
знал, что ты такая беспомощная...
К этому времени закипел чайник. Я разлила чай в чашки,
хорошо, было немного заварки и несколько кусочков рафи-
нада, который я положила на блюдце.
После чаепития он сам встал, развязал мешки:
– Это тебе варенье послала твоя мама, а это жареная
баранина с жирком, специально сделал для тебя отец, бу-
дешь использовать для обеда, и хорошо подходит к жаре-
ной картошке. Это тебе ведро солёной квашеной капусты от
мамы...
    И так, что бы он ни доставал, всё объяснял... кто послал...
там было кое-что и от его матери... В ящике одежда тёплая,
купил отец, зная какие здесь вьюги... Он так всё разложил
по местам, как будто бы знал, где что лежит. А может, у них
наследственная чистоплотность? И каждая вещь имела своё
место и предназначение...
Он остался ещё на час, мы посмотрели вместе картину,
потом достал пачку денег и отдал мне, сказав:
– У отца плохое положение, нет работы и нет больше
работников, он отпустил всю бригаду и сам стал занимать-
ся куплей-продажей, это сейчас называется «челночник».
Потому его давно не было у нас в городе... После развала
Союза он стал выезжать в Турцию и в Грецию, торговать, и
не скоро появится здесь... Я же буду тебя навещать... А это
мой адрес... – Он дал мне клочок белого скомканного листа,
где был написан его адрес. – Если что, позови, я всегда тебе
помогу, как брат...
Он-то сказал «как брат», но я заметила его лукавые глаза,
которые меня просмотрели, как на флюорографии... сквозь
мой халатик, который то и дело распахивался, дразня под-
ростка... Попрощавшись, он ушёл.
Продуктов было достаточно и денег тоже, но я вскоре за-
метила: если вчера буханка стоила 500 рублей, то через не-
делю в десять раз дороже...
Прошло ещё некоторое время... у меня не хватало денег,
чтобы оплачивать счета за электроэнергию, без хлеба всё
же я обходилась и уже думала, если он сегодня не зайдёт,
пойду к нему и попрошу помощи... хотя его-то я очень стес-
нялась.
Но в этот же вечер он постучался ко мне в дверь и уже со
своим чемоданом и вещами... и сказал убедительно:
– Извини, Анна! Я тебя стесню... Отец уехал в Турцию на
заработки, и его давно не было в селе, только на этой неделе
получил от него небольшой перевод и письмо, где он про-
сит переехать к тебе, мою же квартиру сдать квартирантам,
а на полученные за аренду деньги помогать тебе оплачивать
твою учёбу. Ведь ты же знаешь, что колледж сейчас плат-
ный. Раньше он сам высылал и оплачивал, а сейчас больше
не в силах... Он себя чувствует неприспособленным к таким
нагрузкам, и у него нервный срыв... и он заболел, сейчас на-
ходится в Турции...
– Ничего, заходи, Джемал... поживём вместе, ведь мы
почти родственники... А как же твоя учёба? Как и кто её бу-
дет оплачивать? – спросила я у него.
– Насчёт меня ни слова не сказано в письме, только в кон-
це одна строчка...
– И какая это строчка, ты стесняешься мне озвучить?
– Я ничего не стесняюсь, я лишь стесняюсь смотреть тебе
в глаза... Он написал мне, что «сын, ты уже сам хозяин своей
жизни, сам крутись, ты же мужчина. А если нет, стань им...»
Я понимала, что означали последние слова его отца...
– Не переживай, вместе будет жить... намного экономней,
может, всё и уляжется на свои места... но у меня нет даже
раскладушки.
– Ничего, мне не раз приходилось спать на полу, когда
получал взбучку от отца...
– А что, он вас бил? – спросила я его в испуге.
– Ещё как бил, всем доставалось, и жёнам тоже… Мне
кажется, кого он не бил, так это тебя... это у него такое про-
явление любви...
– Мне тоже досталось пару раз, за плохую успевае-
мость... Но мать он бил по-чёрному, пока не выбил всю
её пагубную страсть к алкоголю... Что-то давно от неё
нет писем.
– Анна, не хочу тебя обманывать, я получаю пи;сьма из
нашего дома: твоя мать, как уехал Зейхан, опять запила,
видно, правду говорят, что горбатого только могила испра-
вит. Извини...
– Не говори так о моей матери, ей многое пришлось пере-
нести...
– Ну, оставим этот разговор, пойдём посмотрим телеви-
зор, и покажи, где я могу развесить своё бельё... и одежду.
Я показала, и он, вместо того чтобы смотреть интерес-
ную картину с нашего маленького экрана, развешивал свою
одежду и раскладывал майки, как хорошая хозяйка! Если
натянуть нитку... всё один в один... даже обувь вынес в ван-
ную комнату... помыл заодно и мою.
   Такое сходство в его характере и внешности с отцом меня
притягивало к нему, а когда погас свет и он разделся, я уже
готова была встать и притронуться к его сильному телу, ко-
торое меня привлекало. Он лёг на пол и мгновенно уснул. Я
же лежала, всё время дёргала свою подушку, подкладывая
её под руку.
Мне хотелось кричать, что я дура, но всё же я не крикнула.
Не крикнула и на следующий день, и на следующую
неделю, он так же, как Зейхан, отвозил меня в колледж и
встречал после него, но его успеваемость была на высоте
и после окончания строительного колледжа он поступил в
политехнический институт. Мне же надо было отучиться
ещё год в Томском медицинском колледже, за который он
сам лично платил. Платы за аренду его квартиры не хватало.
Кем он только не работал: и официантом, и на погрузочно-
разгрузочных работах железнодорожных сортировочных
станций.
   Из села приходили продукты, но очень много доводилось
докупать. Он же, как настоящая крыса, всё тащил в дом. Что
покупал, а что... брал, где «плохо лежало». И это стало так
естественно...
   Я понимала, что это плохо, но есть-то хотелось молодому
организму... Иногда палку колбасы притащит... иногда це-
лый ящик сосисок. Я понимала, что он ворует, но ничего с
этим сделать не могла, он говорил:
– Милая Анна, я-то ворую, чтобы быть сытым. Ты не
знаешь, люди воруют здания и заводы, приватизируя всё за
копейки. И кто же они? Те же партийные люди, которые гра-
били во времена Советского Союза... Только у них и есть
деньги, чтобы всё приобрести за бесценок... сегодня... сей-
час... через год.
– Молчи, Джемал!.. Иначе… даже стены имеют уши...
молчи, пожалуйста...
Но однажды он всё же не пришёл ночью, я забеспокои-
лась и пошла прямо в пункт милиции при сортировочной
станции города Томска, где он должен был работать но-
чью...
  И точно, его и несколько рабочих поймали. Мелкое хи-
щение, но его могли бы посадить. Куда звонить и кто по-
может? Его мать, «невылазная» – дальше забора своего
дома никогда никуда не ходила. Зейхана здесь нет, до него
не достучишься... Поздно, и я принимаю самостоятельное
решение... Не выдержала и пошла к самому главному в ми-
лиции... постучалась.
– Входите же, кто там ещё такой вежливый?
Я вошла, он как-то странно посмотрел на меня...
– Ну, с чем пришли?
– Ни с чем... а за кем... – я продолжила: – Пришла за сво-
им сводным братом Джемалом. Я узнавала уже, что сегодня
ночью его задержали здесь... мелкое нарушение... ящик са-
хару утащить захотел.
– Это вы считаете мелкое, так за это я его на пять лет
посажу, будет парашу выгребать... Детский сад лишился
бы месячной нормы сахара... Садитесь же... Что стоите? Не
сюда... садитесь на диван.
Я села, он подсел рядом и сказал:
– Вы красивая девушка, на что он вам?.. И что бы вы
сделали взамен, если бы сейчас я его отпустил вместе с
вами?
Я подумала и сказала:
– Расцеловала бы вас!
Вспомнила, что в самом начале хотел от меня Зейхан...
Это прозвучало наивно...
– Ты, видно, знаешь, зачем пришла сюда! – Он встал и
закрыл дверь.
Поднял мою юбку, отодвинул трусы, не снимая, и про-
сто развратно изнасиловал меня. Но этого, видно, было ему
мало. Он закрутил меня несколько раз, потом подтянулся,
застегнул шинку, отошёл от меня и сказал:
– Вот зеркало, приведи себя в порядок.
Мне ничего не осталось делать, как подойти к зеркалу и
оттереть со своего лица его слюну...
– Садись, сейчас его приведут.
И правда, через пятнадцать минут его привели, хорошо
избитого... Он удивился, когда увидел меня. А милиционер
грубо сказал:
– Можешь забирать своего брата, пускай лучше не пока-
зывается мне на глаза!
Я взяла его за руку, и мы вышли... Прошли немного пеш-
ком к стоянке, где он припарковал свою машину. Он молчал,
мне нужно было что-то сказать, разбавить молчание, хотя у
меня всё горело и болело и я едва шла...
– Джемал. Я выложила, всё, что имела, последние мои
сбережения (я-то знала, какие сбережения я отдала за него)...
сейчас нужно работать, разреши, пожалуйста, тоже тебе по-
могу, хотя бы устроюсь нянечкой... у нас в больнице, сколь-
ко раз мне предлагали такую подработку.
– Поедем домой... потом поговорим, я так устал и хочу
спать... болят все кости, они отлупасили меня битой...
Когда мы доехали до дому, он разделся полностью, лишь
маленькие «ласточки»... как кленовый лист закрывали его
«ценные принадлежности», от которых был без ума жен-
ский пол...
Я сделала ему примочки на синяки, от побоев его кожа
была снята до мышц, из ран сочилась кровь... И я предложи-
ла лечь ему в мою постель:
– Будем спать «валетом», потому что ты весь ранен...
Он протестовал недолго, боль одолевала его, и он уснул.
Я же пошла в ванную, как меня всегда учил Зейхан, по-
мыться.
     Может, меня кто-нибудь и осудит, что я за сына Зейхана
была сегодня извращённо изнасилована. Так даже он ни-
когда не позволял себе поступать со мной... за сколько лет
нашей любви... Но я защитила его ребёнка, и если есть Бог,
то меня он простит, ящик сахара мне достался с болью, до-
садой, унижением... за своё будущее, где я могу быть жерт-
вой насилия ежедневно, я это уже поняла... пока живу одна,
без мужчины... И хорошо, что он сейчас у меня... живёт...
Иначе кто-то заметил бы моё одиночество, и то же самое
могло случиться здесь, в доме, на улице... много голодных
волков, педофилов... которые уже из-за угла посматривали
на меня.

Потерян душевный покой...
И что ты сможешь сделать?
А сердце стучит под луной,
Чтоб возродить и сделать...

Ложишься спать, устал ждать,
Раскис, не можешь ты уснуть...
Наполняет болью твою грудь...

Задыхаюсь... вздох... глотнуть...
Видение ночное, как кошмар,
преследует тебя знакомый голос...


http://www.proza.ru/2016/04/15/429
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2016
Свидетельство о публикации №216041500429