Авторское перо

Виктор Матюк

Авторское перо

Хотелось бы поведать про, как жить нелегко, но сломалось старое писчее перо, не скрипит оно
И уже, кажись, давно, не блещет прежней белизной, от него отдаёт темнотой!
Хожу сам не свой с протянутой рукой, но нищим мало подают, все надеются и ждут,
Когда желанные мгновения нежданно-негаданно придут
И в свои объятия сердце и грудь из последних сил прижмут!
Всё в их руках, мысль летает в облаках, её не поймаешь впопыхах,
Сделаешь ей навстречу первый шаг, глядь, а коленки в очередной раз так дрожат,
Что убегает прилетевшая благодать, её уже не догнать и двумя руками не поймать!
Нет ни мыслей, ни воды, ни пищи, ты же нищий и потому всем плевать на твою горькую судьбу,
Нет былого гула слов, он не доносится со всех углов, соседка варит плов, а у меня – плохой улов,
Пришлось заняться рубкой дров, в конце - концов, есть над головой надёжный кров,
Никого мне рядом не надо, мимо пролетают красивые бабы, они не дарят прежнюю усладу!
Оставляют только следы от губной помады на измятой писчей бумаге! Слов ватага в голову вошла
И внимание моё на краткий миг привлекла, пошумела, сделала полдела и тотчас ушла,
Теперь наблюдает за домом из-за угла, как же идут мои дела! Видать по всему, не судьба
Проследить за ними взглядом, зачем мне это надо, хочу увидеть мир любви с изнанки,
Но бабы с Таганки прут, как танки под музыку «Прощание славянки», всё трещит по швам,
Золотые купола украшают древний православный храм, а французский бульвар
Выставил напоказ весь свой отменный товар! Пьяный угар наяву,
Я же живу не в лесу, но ранним утром топчу холодную росу,
Надеваю модные щеблеты и весной и летом на босую ногу,
Прежде чем переходить проезжую дорогу! Дел скопилось много,
А писанины – хоть отбавляй, не жизнь, а рай, но при новой с мыслями встрече теряю дар речи!
Никто не вечен, уже вечер, по двору гуляет промозглый южный ветер, день был светил,
Его окончание я даже не заметил! Тихо жужжа над ухом, пролетела старая пчела,
Она с утра носится туда-сюда, хочется по ней стрельнуть с ружья, но отвлекает шелест камыша!
Сюда досужую мысль привела проторённая ещё вчера узкая, но скользкая стезя, там низкая колея,
Слезятся глаза, надвигается гроза, покидать мне дом сейчас никак нельзя! Суета сует – всё суета!
Иных мыслей нет, буду тщетно ждать рассвет, авось, тогда от тоскующей души отступят холода,
Даст бог им на смену грядёт жара! Надоело таскать вязанку дров, прохладой веет со всех углов,
На гусиной коже рисунок один и тот же, а мозг потерял свой прежний лоск! Чох, чох, чох!
Он издох, словно чумацкий обоз, сбился с пути посреди трёх дорог, никто ему советом не помог,
Нарушился слог, а срок давно уже истёк, это же не чертёж, здесь мысль проходит между строк!
Хочется сказать правду своим хозяевам в лоб, мне надоело мыкаться среди городских трущоб,
В этом году – недород, а что будет завтра? Холод и тьма? Ветер и пурга?
Мне бы заткнуть уши ватой и забыть про быт проклятый, соображаю туго,
Что-то  моложавая супруга тихо мурлычет на ухо, сказано грубо и что?
Студеный ветер громко стучит в открытое настежь  окно,
На улице темно! Каждому своё, но где же счастье моё?
В творческом порыве подул едва заметный ветерок, обустроился слог,
Но тут же споткнулся о высокий порог, и едва не свалился с обеих ног,
От невыносимой спешки на пол с шахматной доски падают короли и пешки,
Вместе с ними на край стола вылетают странные слова, выбирай одно из ста,
Но их не приемлют бесстыжие уста, тлен и маята вокруг, дребезжащий звук
Вышибает писчее перо из слабеющих рук! Выхожу ночью на резное крыльцо,
Там нет никого, под иным углом смотрю на своё творчество, но закрыто окно,
А через него поступает вся информация, горемычная нация мои труды не оплатит ассигнациями!
Без нужды виноват, виват! Виват, виват! Дерзкий слог внешне на колючую розу стал похож,
Он сразу падает под высокий откос, это вправду и всерьёз, орлы лихие летали над обителью,
Где жили люди святые, а любители острых ощущений ставили женщин на колени вблизи алтаря,
Просыпались чуть свет, чуть заря и грешили с раннего утра!
Идти мне некуда, если бы не прежняя связь, считал бы, что жизнь не удалась,
Хотя на этот раз талан и страсть меж собой подрались, поднялись разом ввысь,
Но споткнулись о высокий и корявый карниз, и падают вниз, схватившись за руки,
Они обречены на скорбь и муки! Моё слово тому порука, вновь тоска, опять-таки скука
Связывают ноги и руки толстой бичевой, что мне делать с собой: нелады с судьбой?!
Инертная масса гуляет среди рабочего класса, все мысли о блуде и мясе,
А на газовой плите котлеты и те сильно подгорели, хреново жить без чётко очерченной цели,
Дожди ещё не отшумели, они льют в мае и в апреле, грачи давно уже прилетели,
Мысли мои невдалеке на старой коряге присели, оставили едва заметный след на бумаге!
Ничего им впредь не надо, человеческое стадо на водопой всем скопом пошло
И продолжает жить пошло и грешно! Оно влюбляется в строку любую,
Любовью занимается вслепую, и допускает ошибку роковую! Вся эта голытьба
Хочет играть роль шахматного короля или хотя бы некоронованного ферзя,
Она бросает на ветер мои слова, кругом идёт седая голова, но не моя, а чья? Одного чудака,
Который пристально смотрит на грозовые облака и подставляет тощие бока под капли дождя!
Наземь падает вода, она сегодня чиста, как никогда, в ней плещутся приятные слова,
Их едва заметная канва помимо всего, радует грешное и потешное естество!
Она само себя превзошло, и теперь имеет полное право на всю округ орать: «Браво!»
Авторское перо после полбутылки само на клочок пожелтевшей бумаги легло и очень легко,
От души отлегло всё нежданное зло, словам вновь присуща прежняя сила,
На закусь нужен кусок швейцарского сыра и чтобы дыры были в нём,
Рядом шумит речной затон! Вот только высокое чело не щадит никого,
Ему до дальней пристани идти ещё далеко, трудился я не зря, исполнилось пророчество поводыря
И наземь брызнула радостная слеза, естественно, она моя! Боги наверху, а я внизу,
Здесь молча, свои километры кручу, ни на кого не рычу, голым стою на холодном ветру,
Мне бы преодолеть реку страсти вплавь, только бы явь осталась прежней, ласковой и нежной!
Живу одной надеждой, выпито чуть меньше литра, выползаю из дома, как улитка,
Но слова острее бритвы, громко рыча и злобно треща, она забрались под полы длинного плаща,
Я же прихожу в чувство, жертв требует высокое искусство! Было грустно, сейчас радостно,
На двери трепещется огромное панно, в разные цвета окрашено оно! Дальше делать что?
Человек капризный не приемлет имитацию жизни, она доводит нас до состояния прострации,
В зависимости, как расставлены точки, тире и интонации, можно понять нутро славянской нации!
В голове галлюцинации, булыжник – орудие пролетариата, а у интеллигентов и богатых
Свои понятия и они связаны с повседневным матом! Я – не провокатор и не агитатор,
В настоящей семье, как говорят народные избранники мне, мат не принят,
Пусть что угодно говорят, богатым трудно бедноту понять,
Опять из её уст я звучит нетрадиционный мат! Свят! свят! Свят!
Почему кремлёвские куранты так долго молчат и не звонят на всю округу,
Что живётся людям туго!? Страной правят дилетанты,
А народные таланты по тюрьмам сидят, одно могу сказать:
Нельзя своё лицо ни в чём ронять! Нас мат возвышает, изредка унижает, а бог грехи прощает!
Что ты? Неужто кто-то в высших кругах травит неприличные анекдоты? Блин!
О матерщинниках не сложено былин, но клин выбивается клином,
Мат для простого человека не труден, среди деревенских буден он просто-напросто опаскужен!
Якобы он никому давно уже не нужен! Мы с ним издавна дружим, употребляет в обед и в ужин!
Он непонятен для олухов, предаюсь горькое думе, много шума из ничего, но то тепло,
Что источает грешное естество до наших дней само дошло, кое-где ползло, кое-где едва брело,
Ему радовалось всё село! От прошлого ничего не осталось, только разочарование и усталость,
Преобладание одного или другого меняет обычное слово на матерное,
Оно звучит даже в театральном фойе, а каково оно мне, писать наедине?
Тот, кто умишком скуден и членом блуден, не замечает невыносимых буден, хихикая хмуро,
Читаю старину аббревиатуру, мысль в натуре поднимает кверху шкуру, я же брови хмурю,
Суть слова спрятав, разгребаю весь мусор огромной лопатой, не хмельной и не поддатый,
Бедный и не слишком богатый! Мы люди - не гордые, можем получить замком по морде,
Но языком владеем, говорим так, как жнём, как пашем и сеем! Не хочу быть ротозеем,
Стать им ещё успею, звучат суровые слова, они срываются мгновенно с корявого языка,
На крючок попалась мелкая плотва, и все от велика и до мала оставили свои неотложные дела,
Чтобы узнать, когда же будет готова уха и кто из баб продолжает на ушах в ночи стоять?
Что предпринять, чтобы их душу познать? С виду - не старуха, но в её доме царит разруха,
Мысли такого сорта возникают при полном отсутствии семейного комфорта,
Их нельзя оставлять без присмотра в стране великого аборта!
Страсть распростерта над безмолвной округой, люди теряют друг друга,
А людская молва ходит по кругу и с испугу натыкается на полночные часы,
Хозяин дома уже снял трусы и жуёт палку колбасы, дырявое трико снималось легко,
Вот-вот завоет сирена, но никто досужую мысль не освободит из ледяного плена!
Всему виной общественная система, не время и не час убаюкивать страсть,
 Она в любую минуту, как и уличный мат, поддержит нас! Все за непосильный груз берутся,
Но без чувств опосля остаются, бабы семечки грызут, и едва домой ползут, особо не вникая в суть
Мирских проблем, а зачем? Один хрен их не решит никто,
Точно так же ветер стучит в закрытое окно, словно сказочный Буратино, ну и картина
Видна из-за высокого тына! Невдалеке стоит обнажённый мужчина, а рядом с ним торчит дубина,
По ней проходит магический ток, вдруг прозвучал громкий щелчок, и бабы тут же впали в шок,
Они пробуют член на зубок, не дай бог, он прокис, вроде бы одет по погоде и не отвис чётко вниз,
А торчит и у него богатырский вид! Темнеет белизна, к нему подходит женщина одна,
Красива и статна она, но видать, развратна, как и соседская жена, а моя какова?! Но всё-таки!
С ней мы истоптали все каблуки, когда жарили шашлыки у полноводной и привольной реки,
Мне тогда в молодые года завидовали местные мужики, а когда баба сошла с благодатной тропы,
Ужаснулись: неужто баба на старости лет рехнулась? Утром проснулась, не улыбнулась,
Рот оскалила, своего мужа опечалила, поскандалила с ним, пошла к другим, сама едва дышит,
Но слова мужа не слышит, а член не поднимается выше двускатной крыши,
Это по большому счёту её совсем не колышет! Она голос страсти не слышит!
Чтоб сказку сделать былью, пришлось расправить крылья, но нет изобилья, и петляет узкая стезя,
По ней пройти дальше никак нельзя! Как мысленно преодолеть пространство и простор,
Был же уговор – не ввязываться с неучами в научный спор, но он никакой из сторон
Не был соблюдён! Кое-кто нам обещал златые горы и реки, полные задора и огня,
Но путь преградила местная шпана, нет ни золота, ни вина, холодный пот капает с лица,
В пустоту летят мои слова! Мечты разрушил первый залп крейсера «Авроры»,
Начались семейные пересуды и споры, рухнули обещанные горы, разлились реки,
Но Человеком не стала кухарка, ей у плиты и вправду жарко, бабу жалко,
В руках у неё увесистая скалка, на всякий случай, вдруг муж своими домогательствами замучит!
Старый академик с кучей денег, он никогда не возьмёт в руки увесистый веник,
От него уходит жизнь, а он кричит: «Не торопись! Остановись! Твой каприз мне ни к чему,
Судя по всему, заблуждения былые пошли гулять по матушке России! Они не впервые
Покидают места святые в минуты роковые!» Горы блещут снегами, я же швыряюсь словами
И топчу грешную землю рваными сапогами! Пусть дует ветер тонкий,
А голос звонкий звучит на плёнке, он давит на ушные перепонки,
Я же стою на задворках с рваной котомкой, в ней зияет огромная дыра,
Какая-то тварь гонит грешника от родимого двора, здесь же молодость моя прошла,
Хотя нынче нет ни кола, ни двора, всё на дрова разобрала местная детвора!
Пошли прочь! На дворе промозглая ночь, но какая-то сволочь продолжает воду в ступе толочь,
Я не знаю, как себе помочь? Мысль продолжает распыляться, стоит только зазеваться,
Как она дергает тебя сразу за два рукава, переиначивает слова, их громогласная гурьба
Гуляет напропалую, я же лишний раз не рискую и не теряю время впустую!
Сначала приличных слов было слишком мало, теперь наоборот мат ушёл в народ,
Он там пашет, сеет и жнёт, вот так каждый год он продолжает собственный полёт,
И под своё крыло всех грешников берёт! Приятно жить без лишних забот, былые грехи - не в счёт,
Кому и как в этой жизни повезёт? Боль моих растерянных надежд выражает свой протест,
Мне бы рядом с ней на брёвнышко присесть, там, кажись, захудалое местечко есть,
Но указующий перст направляет взгляд в иную сторону, а там каркают чёрные вороны,
Они уселись на высокие бороны, глядят во все стороны, мысль дошла до дна колодца,
И ей ничего не остаётся, как плюхнуться туда, а там приличные слова и студёная вода!
Надо идти до конца, на всё воля Творца, мне надоело играть роль слепца! О да!
Катится с небосвода угасшая звезда, кажись, ей труба, а что же светит нам? Во вражеский стан
Путь заказан ярким фонарям, там иным стал угол зрения, иным стало мышление,
А божественное откровение дарит душе приятное просветление! Грехов немного,
Но каждое матерное слово требует прощения небес, в этом что-то магическое есть!
Внешний блеск почти исчез, застыл на месте познавательный процесс, разум вывернут наизнанку,
Он спозаранку вступил с талантом в перебранку, взял в руки тальянку и наяривает так,
Что толпа из мужиков и баб начала плясать украинский гопак! Вот так, иначе – никак!
Едва скрипит авторское перо, сознание поблекло, но с ним всё в полном порядке,
Ветер листает исписанные мелким почерком тетрадки, я же готовлю пищу кое-как,
Роняю на пол дуршлаг, что ни шаг – разочарование, что ни взмах – кипа бумаг и среди них
Множество слов святых, но в этот миг неприятие плагиата достигло апогея, я же по идее
Никого не гоню в шею, сам ищу авторское признание, увы, все мы тленны и к тому же не умны!
Рядом нет ни одной живой души, хоть бери и свет туши, как хочешь, так и живи
В бескрайней деревенской глуши, но на какие шиши? На жалкие гроши?
Ищи, молись и тебе воздастся, но когда? Мои года – моё богатство!
Мне с ними тяжко расставаться, все мы можем ошибаться, но не хотим в этом себе признаться!
Ты что шутишь? Что ты мне голову морочишь? Чего ты хочешь?
Ищи россыпи словесных жемчужин, им ты больше нужен, чем они тебе,
Будь благодарен року и судьбе за грехи все, что удалось познать, как-никак,
Но мрак таланту подал чёткий знак, куда идти и как, чтобы на этот раз приятным был арбитраж!
Давай, выпьем по одной, нужная мысль пролетела над седой головой и не задела своим крылом
Одинокого мужика, он спьяну не находит с ней общего языка, пусть стонет пурга и воет метель,
Я жду оттепель и не отхожу от ратных дел! Кто успел, тот съел! Я же вновь остался не удел!
Была бы цель, а щель найдётся, авось, всё обойдется! Раньше были времена, находились слова,
А теперь в отдельные моменты о них вспоминаешь, когда платишь алименты и не знаешь: кому?
Вот почему по незнакомой стезе едва ползу, внизу спокойней, чем наверху! Вся родня на слуху,
Я же один по лесу брожу, на одном месте не сижу! Никак не могу развеять горесть и тоску!
Ночами не спится, строка не так, как хочется, на лист бумаги ложится, как ты слова не тыкай,
Как их не ворочай, легче только ночью, а днём – суета сует и сил больше нет
Крутить свой старенький велосипед! Красивый слог не зря был воспет в прежние года,
Но тогда и жизнь совсем другой была! Людей к себе манила высота,
Сейчас рядом ни травинки, ни куста, ни деревца,
Одни слова, да и те, сверкнут стремглав в темноте
И тут же исчезают вдалеке, словно вода в дуршлаге, едва скрипит перо в слабеющей руке,
Странный силуэт появился на треснувшей стене, мысль, что теплится вовне, иссякла вконец,
Изредка на помощь приходит Творец, он слова не мямлит, словно шекспировский Гамлет,
Ему дано решать: миловать или карать? Ему под стать умники со стороны продолжают угрожать,
Что надо государям головой издалека кивать и сильно им не перечить,
Но об остальном при следующей встрече! Закончены речи, потушены свечи, закрывается храм,
Я же завидую алкашам, выпив по сто грамм, они говорят по душам – ни в пример всем нам,
Главное, чтобы самотёком шло дело державное и ни капли вина наземь не пролилось,
Уж так здесь повелось, что жизнь мчится вразнос и бросает мысли под высокий откос,
А мирские пороки само собой уйдут, но не изменится суть творческого процесса!
Жёлтая пресса на тебя бог весть что навесит, она судит строго, играя роль господа-бога
И орёт, начиная с порога, что твоя дорога на диво легка, так что не валяй дурака,
Лучше, уперев руки в бока, призови на помощь те слова, что спрятала от тебя грозовые облака!
Мысль, как и строчка на измятом листочке, не терпит проволочки,
Не пропустить бы все точки и запятые, не совершить бы ошибки другие,
За промахи такие придётся дорого платить, но не стоит зазря время торопить,
Хочу не просто жить, а творить, душа изредка болит, да и сердце плачет,
А вся округа судачит, что никто мою судьбу уже не переиначит! Весь пыл растрачен,
Пламень иссяк, мысль вновь погружается в кромешный мрак, только так – иначе никак,
А толпа местных бродяг мне напоминает подзаборных собак, она пытается не попасть впросак
И оценивается каждый мой шаг, процеживает все поступки через увесистый дуршлаг!
Сколько слёз уже пролилось?! Всё равно пришлось писать вразброс, чтобы не упасть под откос,
А бог - не в меру строг, он не потерпит ни интриг, ни склок, взгляд упёрся в треснувший потолок,
Но рот вновь закрыт на амбарный замок, и только покатый лоб каплями пота предостерёг
 От излишней суеты, я и ты и все наши мечты не для того были рождены, чтобы все мы
Были раздавлены глыбами камней, часто встречающимися на стезе творческих людей!
Кто-то гонит мысль взашей, в суть грядущих дней возвращает ор алкашей, как бы ни довелось
Забыть про прежний лоск и направить свой мозг на ниву хлебосольную, ведь плоть голодная
Пялится на богом облюбованные края, где полно всевозможного изобилия,
А ночь холодная те мысли сразу остужает и в новое русло их просто так не пускает,
Она все мои намерения одним махом срывает! Скандал в семье исподволь назревает!
При участии половинном душа и мозг уселись за скудный стол, ногами упёрлись о пол,
Руки сжаты в локте, и вот на тебе: ни людям, ни себе, мыслей не густо на пожелтевшем клочке
Измятой бумаги можно долго толковать о добре и зле, но мне потребно другое:
Лучше умереть стоя, чем быть изгоем! Пока не подвернулся лучший случай,
Бью баклуши и, развесив уши, слушаю внутренний голос, он мне говорит про отсыревший хворост,
Я - женат, не холост, на голове короткий волос, живу мыслью одной, как бы свет дневной
Дольше сиял над рано поседевшей головой?! Знает каждый профессионал,
Что такое творческий угар? Пыль столбом, но ты ничего не замечаешь кругом,
Ни звона разбитого стекла, ни холода, ни тепла,
И тебя уже не раздражает как в прежние времена бытовая мишура,
Вот только сквозит слегка из открытого настежь окна! Унылая пора налегке ушла,
Налетела коса на камень, в душе вновь полыхает яркий пламень! Я – нищ и беден,
Алкоголь и тот даже в малых дозах вреден, весь день свободен, куда податься? Чем заняться?
Надоело без дела болтаться? Пора вставать, и с утра воевать с мыслями и словами,
Они не дают покоя даже в храме, выпьешь чуть-чуть, колесом грудь и в путь,
Словарь мой простой и не блещет истиной, в миг роковой мат слышен за стеной,
Он в момент любой может встретиться со мной, пошутит, после сна разбудит, душу разворошит,
Чтобы её не скучно было жить и грех творить! Никто не забыт и ничто не забыто,
Душа настежь открыта, небо в клетку, как школьная тетрадка, иссякли бабки,
Жить не сладко, мешают мыслить наглые повадки! В восторге и в тоске мысль о последней строке
Висит, словно старая одежда на мне, и мешает полноценно жить, ругаться и любить,
Не могу о ней забыть, она колом в голове торчит, и душу всю ночь из последних сил теребит!
Она слетает с виска и смотрит свысока на старого чудака, его виски посеребрила седина,
Другие мужики сеют и пашут, бабы им издалека двумя руками машут,
А этот старик решает, как ему быть? С кем жить и стоит ли вновь грешить?
В зобу дыхание спёрло, слова встали поперёк простуженного горла,
И презирают гордого орла, у которого нет ни кола, ни двора, одна седина и больше нет ни черта!
О да! Он пил когда-то с горла, но та беда прочь ушла, в иную сторону повернула скользкая стезя,
Нынче он смотрит на мир из открытого настежь окна, ему даль необозримая едва-едва  видна!
Крепись духом, старина! У тебя жизнь одна, прими на грудь бокал крепленого вина,
Авось краше покажется она! Ты рьяно утром ранним избавлялся от сизого тумана,
Но из-за прошлогоднего бурьяна твой двор стал выглядеть странно, ты – не делец и не банкир,
Но тебе принадлежит весь мир, сбрось лишний жир, возьми и отремонтируй собственный сортир,
Там сквозит со всех дыр! Был бы жив отец, хочу, чтобы он из небытия заново воскрес,
Иным бы показался срез земного бытия, грешен я, грешна жена и вся семья!
Не пришлось мне стать анахоретом, в те давние времена монастырская жизнь была под запретом,
Пришлось стать заурядным поэтом, и при этом не обращать внимания на холод, стужу и ветер!
Его порывов грешник в тот вечер даже не заметил, превыше всего – отечество и честь, господа,
Коль совесть есть, ты не предашь их никогда, а уж потом естество, хотя оно и вправду грешно,
Считай, что мне ещё самую малость, но повезло! Всё, что было, бесследно прошло,
Потным осталось чело! Сердце разделилось на две половинки, словно красавица на картинке,
Стремящаяся мир во всех пороках познать, велика их благодать, но как свои грехи искупать?
Что для этого надо грешнице предпринять? Опять колокола на всю округу звонят,
Нет ничего кроме избитых тирад, а множество приличных слов и фраз над головой летят, летят,
Но молчат, неужто им уготован Ад? Они ковали рабство и поощряли всеобщее ****ство,
Жалкое меньшинство угнетало большинство и вот оно уже до белого каления дошло!
Проходит всё, пройдёт и это, с меня довольно, мне тоскливо и больно! Стал бы анахоретом,
Но на хрена мне это? Грешит половина света, хотя и выгоды от этого нету,
Не до конца заполнена анкета, что-то капает с конца, то ли белая малофья, то ли горькая слеза?
Безобразничать нельзя! Вот это да! Сижу как пень, мне с колен подняться и вправду лень!
А зачем, чтобы стоять, опёршись о старый плетень,
И размышлять весь день о сути мирского бытия,
Ведь грешник я и бог – мне учитель и судья?! У меня с бабами боевая ничья!
Намедни подо мной была молодая попадья, но не угодил ей я, хотя в этом не моя вина, но чья?
В кабалу мы шли сами, не связывались с цепными псами, жили развратно, любили баб бесплатно,
Нет пути иного, как верить истине на слово! Нимало, ни много! Всё в руках Господа-бога!
На отражение слога влияет душевная боль и повседневная тревога, грусть царит в душе,
Я перед ней предстаю в одном неглиже, а на верхнем этаже кто-то рассыпал витаминное драже,
Оно не вместилось в руке, не хватает ночей, чтобы разобраться в сутолоке уходящих дней!
Мысль летит болотами и непроходимыми топями, она командовала ротами, замерзала на снегу,
Но никогда не прекращала борьбу за идею ту, что мается попусту, я же её хватаю налету
И с одного наскока вижу все изъяны и пороки! В бедной жизни моей встречалось немало людей,
С ними вместе жилось веселей, но не было среди них закадычных друзей!
У них скрытый талант поневоле спит, он пробуждает в диком поле,
У меня же душа горит, но нет таких законов, чтобы в мире оном
Лишать искусство стихосложения поддержки миллионов!
В мире огромном, в мире огромном написаны издания многотомные,
А ночи тёмные полные огня почему-то изнутри постоянно коробят меня!
Здесь же в литературе царит разбой и насилие, дешевых трудов изобилие гуляет по России!
Мы такие, как есть, наших грехов не перечесть, постоянен этот процесс! Почти все живут в нищете,
Но вдоль Казанской и Курской железной дороги живут местные боги,
Не ведая смятения и тревоги, они не разбивают до крови уставшие ноги, после долгой дороги!
Слава богу, мысль вернулась домой, здесь быт совсем иной, чем за соседней стеной,
Но и здесь ей покой лишь снится, под ногами шуршит опавшая листва,
А огромные поля украшают остатки жнивья, стоят тополя и растёт ещё совсем зелёная трава,
В этот мир ко мне приходят на ум слова, от которых кружится голова! Мысли разбиты о камни,
Но не гаснут полночные огни, хотя они прячутся в тени огромных дерев,
Ничего нового придумать, не успев, на краешек завалинки присев,
Напеваю старинный мотив о тёплых валенках, которые старенькие
И не подшиты кожей эти валенки! Эх, валенки! Мои бывшие сокамерники, а попросту – мужики,
В основном, байстрюки, продолжают в карты играть, и о себе неприглядной толпе
Хотя бы так напоминать! Куда бежать? Куда уходить? Как дальше жить?
Надоело по течению безропотно плыть! Обо всём забыть, не мямлить и не бузить,
Уж лучше фундамент на досуге бутить, чем в избушке на курьих ножках с одним узким окошком
На лесной опушке жить и едва концы с концами сводить! Как свой  усмирить?
Как его приручить? Всё вспомнить, а потом забыть обо всём,
Только бы прошлое не очернить! Иногда хочется волком выть, таким, как я,
Все пути закрыты, к общественному корыту подпускают только знакомых и друзей,
Остальных гонят взашей под шелест листвы и речных камышей!
Увы, не для великих дел мы рождены! Под знаменем алым мы в ногу шагали,
Изредка врагов побеждали, иногда без оглядки бежали, только пятки сверкали!
Жизнь далека от идеала, тон и стиль моих обращений приводит толпу в состояние оцепенения!
По существу я прав, крут мой нрав, меня лишают моих конституционных прав, закон, как дышло,
Куда засунул, туда оно и вышло, он, как удав, приходится творческую реку смышленому человеку
Переходить в брод или вплавь, ты только представь, но только мигом, какая вокруг холодрыга,
Почти монголо-татарское иго! Сиди тихо и не буди лихо! Что потребуешь с психа?
Он в яму проваливается, язык отваливается, он чертыхается, изредка на полуслове запинается,
Но вновь на гору поднимается, с языка пара матерных фраз исподволь срывается,
Отсюда Родина начинается! Жертв нет, но есть земная твердь, сил нет, чтобы сопротивляться,
Надоело обороняться, и исподволь в галоп срываться! Стужа на моём дворе,
Но мы поём даже в октябре, поднявшись на заре, потом бежим к реке, побыв наедине,
Забываем о грехе, начинаем верить сущей чепухе, а в требухе – пустота, ни куста, ни цветка!
О да! Великих дел мастера пьют с раннего утра, не соображают ни хрена после стакана вина,
Идёт пустая болтовня, их не манят горы чужие, наши взоры направлены на храмы святые,
Мы здесь не впервые обращаемся к богу, делим слова на слоги, расставляем понемногу
Точки и запятые, наступают времена лихие, но люди простые карликам низко кланяются,
Пот градом катится с лица, и нет их мытарствам ни края, ни конца! Не сыпь мне соль на рану,
Не выворачивай все мои изъяны, я играю свою эпизодическую роль,
Так что позволь доиграть её до конца, на всё воля Творца!
Пусть мой голубь стороной обходит глубокую прорубь,
А девственная Муза в холод и в стужу не приводит мысли под конвоем,
Мы же сообща тогда заплачем и завоем, свои намерения от публики скроем,
Пройдём строем мимо чужой подворотни, закроем деревянные ставни плотно,
Дабы ничего не клянчить у судьбы! Уходит жизнь, посторонись, по сторонам оглянись
И убедись, есть ли смысл карабкаться вверх, а потом стремительно падать вниз?
Кто-то над пропастью завис, я слышу дерзкий и заунывный крик, обобщённая законченная мысль
Должна вылиться в новый афоризм! В нём вся жизнь и великий смысл, он завис, как белый смог
Ниже головы, но выше ног, он меняет слог и валит с ног, не попасть бы ему в острог, я – не бог
И не очень строг к себе, иногда стою на всю ночь на голове, лично мне не привыкать жить во тьме!
В действительности всё не так, как на самом деле, мне бы искупаться в святой купели,
И чётко обозначить высокие цели, их не найдёшь в два счёта, на первом месте – работа,
А потом приходится идти прямиком, практически напролом, чтобы попасть в запертый дом!
Его готовят на слом, я же сижу во дворе на холоде и жаре за письменным столом,
Бумаги разбросаны на нём, волосы дыбом, зубы торчком, выгляжу стариком,
Но мысли об одном! Творческой натуре не писан закон! Затихает её камертон,
Едва слышимый стон раздаётся под закрытым наглухо окном, звучит чужой баритон,
Что-то тихо шепчет он моим словам в унисон! Мой разум опечален и удручён,
Безволен он! А выход там, где был вход, там толпится бесшабашный народ,
Эй, наверху, ку-ка-ре-ку, помогите развеять старику горесть и тоску! Горит полночная звезда,
Темнеет пахота, спать неохота, шелест опавшего наземь листа
Не даст мне уснуть до утра! Лепота! Лепота! А где же дремота?
Не ладится что-то на творческой стезе, везде людишки одни те, они играют в картишки
Или сиднем сидят на лагерной вышке! Так и хочется сказать: «Прощай, любимый край!
Впредь не провожай и не встречай! Всему есть мера, всему есть край!»
Не забывай былых воспоминаний, их едва различимые грани встали в один ряд за нами,
Обмотались полотенцем, худощавы тельцем, но не прыщавы, словно городские шалавы,
Они для забавы широко распростёртым сердцем свой норов присыпали горьким перцем,
Они не ходят общаться с бывшим сидельцем! Было дельце, нынче его сердце принадлежит Музе,
Она его грузит так, что этот простак не может от досужих мыслей отбиться никак!
Летают везде мысли только те, что не перепутались в голове и не сгорели на газовой плите,
Они пришли посреди ночи ко мне, что-то требуют в суете мирской, о чём-то спорят между собой,
Я же даю им отбой! Бог ты мой, мне не нужна корона,
Только бы моя путеводная звезда не упала с небосклона,
Мне не до чужого трона, зависть не щадит никого, она царапает моё высокое чело!
Я же мысленно остаюсь у полноводного степного ручья, он едва журча,
Проходит мимо едва заметного солнечного луча, его путь освещает пожарная каланча,
Скользит о край ручья левая нога, а судьба, как всегда вновь наставляет автору рога,
Она перемешивает мысли и слова, и этом неправа! Творчество не терпит спешки,
Орёл или решка? Чёт или нечет? Кто грешную душу от фанаберии излечит? Никто! То-то и оно!
За что в миг творчества бывалого автора карает божество? Да, он жил грешно, но все так живут,
Вот-вот штаны о скрипящий стул протрут, но незнакомые людишки читают его же книжки,
А потом по тем же книжкам рассказывают сказки своим детишкам!
Взять бы быка за рога, но видать – не судьба, сгущаются над головой кучевые облака!
Привет! Пока! Небо вот-вот покроет мгла! Исчезает с небосвода полночная звезда,
Следом за ней уходит сокровенная мечта! Слова летят, уста дрожат, некому баб домой провожать,
Мне бы прошлое наверстать и заново жизнь переписать, но как? Везде темень и мрак,
А какой дурак будет в темноте что-то писать? Завистники начнут скопом хохотать,
Ночь темна, окраина села не видна, духота, духота! Плоть и вправду слаба,
Свежий ветер дует из открытого настежь окна, пот катится со лба, а на хрена мне нужна
Постоянная борьба за выживание? Она как напоминание о мирских страстях,
Всё – тлен, всё – прах! Два часа ночи на моих стареньких часах! Мысли приходят в ветхость,
Они теряют первозданную резвость, им не подходит авторская трезвость, а от пера – нова строка,
Она радует худосочного старика, трясётся правая нога, но с плеч свалилась гора тоски и унынья,
Неужто и я – разиня, рот разинув, от себя пороки бытовые отодвинув, присел в отделе винном
И при участии половинном выпил рюмку или две, и закружились мысли в голове! Что делать мне?
Тащить их на себе или бежать от них налегке? Пусть отдыхают вдалеке, в лесу или в тайге!
На лесной просеке хлябь, но там полно работящих баб, они бесов похлеще
Лукаво смотрят на обыденные вещи! К утру авторское перо до основания отточено,
Оно заострено, словно гусиное перо, но не скрепит оно! Почто?
Поверье, что творческое безделье, издалека пришло, возникло давно и на самое дно тихо ушло!
Нужен навык и потому тот старик, что тяжким хлопотам привык,
Бог им судья, но изъяны бытия украшают повседневный пьяный быт,
Он им кулаком в отместку грозит! Никто не забыт, ничто не забыто! Вдруг приходит похоть,
Детородный орган стал похож на локоть, неужто прикажете ушами хлопать
Или прижаться ему к бабе чумной и одинокой одной щекой, слава богу, она под рукой?
Сузилось пространство, я и Муза и больше нет никого,
Мне бы трефового туза вытащить из колоды, но не те мои годы,
Чтобы свой талант окончательно угробить! Эта мысль душу коробит,
Как её к жизни на земле приспособить? Какой мне из этого прок?
Возьму и перевернусь на левый бок, правый взмок, до сих пор плюю в потолок,
Я – не игрок, и это знает бог! Он дарит мне незатейливый слог, что хотел, то поимел,
Остался жив и цел, был удачлив и смел, знал свой угол, но среди пугал, талант профукал,
Но не стал ни вором, ни сукой! Жизнь предстала огромной наукой,
От её дребезжания доносятся полночные звуки, но до сих пор заняты руки,
Они сжимают писчее перо, с которым дружат уже давно! То-то и оно!
Проходит всё, кроме одного, таланту не надо ничего, было бы заостренное перо
И лист бумаги, пусть мысль громоздка, пусть она скрипит, как плохо смазанная повозка
И внешне выглядит не ярко и не броско, словно бабья юбка в широкую полоску,
Всё равно её привкус напоминает сладкое эскимо и его не заменит ничто!
Проходишь неспешно стезю свою, быстро приближаешься к нулю, искушаешь рок и судьбу,
А потом мчишься бегом по свежевыпавшему снегу босиком, только бы выглядеть орлом!
В сознании твоём – полноводный водоём от мыслей тех, что сулят успех, но понукают грех!
Извечен творческий процесс! В этом весь его плюс, но тяжким кажется его непосильный груз,
Можно стремглав лишиться чувств, прийти в ветхость, и тогда на поверхность мирского бытия
Всплывёт твоя путеводная звезда, что в день рождения на небосводе ярко взошла, и помогла
Тебе убрать крошки хлеба со стола , тут же на лад пошли твои дела, она фурор на свет произвела!
Ноги ощутили твердь, сброшена с мыслей едва заметная сеть, она клянёт Брута, но грехов груда
Воду в ступе ночами мутит! Что же дальше будет? Кто грех наш осудит и желание остудит?
Всему – своё время!  Всему свой час! Что-то изнутри пытается сломать нас, миром движет страсть!
Вот так, иначе никак! Не в бровь, так в глаз она может двинуть всякий раз, ей никто не указ!
Допустим, что мы пару слов опустим, то есть сварим борщ без капусты,
Будем кушать его с тоской и грустью, но ничего не сделаем с судьбой,
Не хрен биться о стену головой, если пятый угол совсем пустой! Вместо тверди - пески,
Никуда не уйти от мирской суеты, до крови разбиты лбы, видать по всему всемогущий бог
Грешников на ночные муки обрёк, странным кажется слог, я всё оставил Музе в залог,
Но спасти себя от лишних забот так и не смог! Никто и никому ничем не обязан,
Нам же путь заказан в пенаты святых, даже если нам в спину дует легкий и тёплый бриз!
Да катись ты пропадом, с нашим-то опытом мы не пропадём и начатое дело до ума доведём,
Будем с барышом, коль стену прошибём собственным лбом! Да, здесь сущий дурдом,
Ветер воет под окном, и ты сидишь наедине и мнишь себя уже плывущим на старинном челне
Навстречу девятибалльной волне! Земная твердь далеко, над головою грозовое облако,
Не пугает ничто, только мрак готов разрушить не сложившийся семейный брак!
Делаешь  первый шаг, и ты уже зарылся среди вороха исписанных бумаг,
Тут же попадаешь впросак и не можешь выбраться никак из грязи, и даже ставь князем,
Не дорожишь монастырским указом! Зависть гонит со двора, она и язвительна, и остра,
Глядь, а саркастические слова вылетают из-под писчего пера, как дробь из ружья!
Дело в шляпе, если бы в голове не было хляби, во всём виновны местные бабы!
Они на передок и вправду слабы! Им на слово не верь, закрой перед их носом громоздкую дверь
И дома до утра сиди, пусть токуют в лесу глухари от зари и до зари, а ты, как рыба молчи,
Но пиши для души! Есть заповедные места, где благоухает грешная душа, а из-под карандаша
Выходит дивная строка, она одна и что? Мне от этого словосочетания и вправду стало тепло!
Не зайти бы в тупик, и не услышать душераздирающий крик, пусть под ногами холмится земля,
Её чернота вблизи не видна, Муза выглядывает из-за высокого зелёного куста,
Удивляет её худоба, пот катится со лба, небось, пришла пора: вновь  в бега!
Пусть местная шпана сидит до утра у открытого настежь окна, ей даль небес не видна,
Только тлен и мишура гонит досужую мысль со двора! Пора! Пора! Пора!
Добежать до близлежащего бугра, чтобы забыть раз и навсегда про свои творческие дела!
На данном этапе в голове одни бабы, велики греха масштабы, но взгляд обшаривает без преград
Любую из них, стоит глянуть вверх или вниз, и твоя мысль в ушах звенит, хотя как рыба молчит
И ничего вслух не говорит! Грех очи не застит, а бог грехи простит, если  об этом его попросить!
В каком ухе звенит? Сова кричит: «Пи-пи, пи-пи!», уходят годы мои за край отчей земли,
Свет далёкой звезды едва горит вдали, бес разрывает плоть на куски, проветриваются в ночи
Захудалые мозги, но впереди не видно ни зги! Попробуй на одном месте усиди,
Если вдали полыхает пожар, а ты – не молод и не слишком стар, но на душе у тебя плохо,
Всему виной текущая эпоха, собираешь счастье по крохам, ждёшь подвоха со стороны,
Слова не скажи против тёщи и жены, выживать не просто, наденешь рубашку в узкую полоску,
Но отголоски прошлого в грязь марают чистое лицо, и никто не поможет тебе дать отпор судьбе!
В воздухе и на воде в каждый час душу и плоть беспокоит беспредельная страсть, звенит в ушах,
Делаешь шаг, и страх напоминает о себе, внешне ты на коне, а наяву – зря топчешь зелёную траву!
По всему селу гуляет тьма, а ты не от великого ума, смотришь на бревенчатые дома,
И ищешь в них посыл для своего письма, но зря, теряется канва во тьме ночной,
Мышиная возня за спиной, судьба о нас не хлопочет, баба что-то хочет, муж не может ей помочь,
Холодная и промозглая ночь напоминает точь-в-точь скрипучее ложе,
Его скрип волнует и тревожит, а бог грехи итожит! День прожит и хорошо,
К утру не волнует уже ничто! Расслаблены мозги! Спи и молчи! Мысли исчезают без следа,
Вместо них в голове глыбы льда и холода, холода, холода! Смотришь на бугорки и лощины
Взглядом бывалого мужчины и появляются веские причины взглянуть в старое зеркало,
Висящее на стене, его отражение видно в окне, вымыто стекло, но без блеска оно,
На челе - морщины, в голове – туман густой, неприятности за спиной, кровать едва скрипит,
Жена не спит, дом на запоры закрыт, хочется по душам поговорить, но с кем и зачем?
Никому нет дела до твоих проблем, найти бы алмаз самой чистой воды, но от судьбы не уйдёшь,
По телу волнами проходит дрожь: что посеешь, то пожнёшь! Во имя чего живёшь?
Зачет ты ищешь звонкое слово? Ничто не ново под Луной, природа насмехается над тобой,
Ты для неё – изгой, она пинает тебя, во бля, то правой, то левой ногой,
Хоть матом её крой, хоть молчи, но гаснет свет далёкой звезды ближе к рассвету,
Мысль проходит через лабиринты и тонкие сети ночного света и входит в твой мозг,
Был когда-то у него изысканный глянец и лоск, нынче он стал мягок, как воск,
Слегка потускнел и погрузнел, оставшись без ратных и великих дел!
Повторяешь себе сто раз, что никто тебе не указ, но эта басня писана не для нас!
О себе напоминает мандраж, его очертания в двух словах не передашь,
Он намного хуже, чем предстоящая половая связь! Слова, разбившись попарно,
Выглядят шикарно, но в этой атмосфере нет к ним веры! Грехов без меры,
Особенно в духовной сфере, сгущаются облака, силуэт огромного кулака дрожит слегка вдалеке,
И вот ты выходишь за порог налегке, в одном пиджаке, туфли на босую ногу,
Смотришь пристально на дорогу, по которой ездят местные боги, но не бьёшь тревогу,
 Слава богу, что потухли фонари, вулкан низвергает лаву греха изнутри, забор не починили,
Суть бытия топором искоренили, тех, кто был против, избили за поворотом, нынче все за,
Вот так и петляет та стезя, по которой идти нельзя, наглухо закрыв глаза!
Для куража примешь сто грамм на грудь и в путь, один – без слуг тащишь плуг,
Переворачиваешь пласты грунта, но не находишь ни грамма, ни фунта серебра и злата,
Преимущество у богатых, рыжих и патлатых! Проснувшись с бодуна,
Понимаешь, что тебе не нужна мышиная возня, жизнь - одна и другой не будет,
А старая жена по-прежнему любит, изредка осудит, но сильно перечить не будет,
Когда ты в ночи при свете дребезжащей свечи пишешь опусы свои, достаёшь слова из-под земли,
Но Сизифовы труды ничего кроме радости и тоски не приносят, оглянувшись назад,
Видишь кромешный ад, окна в доме дребезжат,
Дождь и град по железной крыше монотонно стучат,
Нервы изрядно шалят, некому слова сказать, приличные люди беспробудно спят,
А дураки учатся писать, их умникам не понять! Сжат кулак, звучит уличный мат,
Но взгляд вновь упёрся в бабий зад, опять – двадцать пять, без баб никуда,
Без них на бумагу не ложатся слова! Дурья ты башка, у любого мужика должна быть жена
И она – твой щит и меч, она готовит завтрак и обед, а жалкую снедь в дом приносишь ты,
Так что помолчи, молча пиши, строй и круши, спят в ночи даже стрижи, а ты не спишь,
Над каждой строкой корпишь, тишь за окном, уютен старенький дом, но прохладно в нём!
Да ладно, здесь ты находишь благо и выкладываешь его на бумагу, но случайно упавшая влага,
Смывает мысли те, что автор смог запечатлеть на белоснежном холсте, но в суете мирской
Он не проследил за шумной толпой, а та, видать неспроста, с ранн6его утра
В заурядном слове повод для язвительных шуток нашла, облит помоями твой талант,
По нёму прошелся дилетант, как танк по лукоморью, с горя иногда пью, но живу надеждой одной,
Что следующей весной тряхну стариной и обрету душевный покой! Пусть всю ночь скрипит перо,
Коль мне оно дано, на небе решено, кому и как преодолевать тьму и мрак? У каждого своя стезя,
Мне без моей тропы прожить никак нельзя, как машине без руля! Холодно без кепки,
От слов остаются глиняные слепки, мысль прыгает с ветки на ветку,
И очень редко отыщет то место, где и холодно и тесно, но сидеть приятно и тепло,
Но как назло теряется благо, временно оно, его сменяют крик и гам, сходишь в храм,
Помолишься своим богам, поговоришь с ними по душам и вновь понимаешь,
Что не зря ночами так мучаешься и страдаешь! Освободив мысль от внешних пугал,
Ты загнал стужу в пятый угол! Сам напуган, разум спутан, ты же сам по утрам и вечерам
Преподносишь крест к своим устам, шепчешь слова молитвы, они острее бритвы,
Строки прилипают к листам, а новая мысль устремляется к небесам! Покой там,
А здесь – настоящая смесь любви и страсти, отмщения и власти, радости и несчастья,
Весь мир – бардак, все люди – ****и, но не хлеба ради
Наши грешные бабы дают и спереди и сзади! Они – не ****и,
Редки у них часы досуга, они ни разу не были на Юге, а вот их закадычные подруги побывали там,
Приходится верить их словам! К былому нет возврата, всё, что было когда-то, ушло,
Его сменило совсем не то, что ожидалось, не за горами старость, это всё, что за душой осталось!
Муза вышла из доверия, закончилась всеобщая феерия, остаётся себе оторвать муде,
Хотя больно мне жить наедине, нет сил: ходить под старыми мостами с закрытыми устами,
А в тот миг под облаками вершатся великие дела, молодость прошла, не задев чела!
Одна надежда выжила и не сгорела дотла! Талант до поры до времени сверкал,
Но с годами терял свой блеск и накал, в таком виде он и предстал перед завистливыми очами,
Он ходит задними дворами, но в белоснежной панаме! Сказано между нами!
В каждой строке что-то мерещится мне, напишу одну ли, две ли посреди недели,
Хочу жить согласно православной вере! Плотно закрыты входные двери,
Мать его ети, боже, за эти слова прости, но куда дальше идти? Укажи и перстом ткни!
Неисповедимы пути Твои! Голова устала от болтовни! Никого ты не удивишь,
Два часа поспишь, в доме тишь и благодать, жизнь надо принимать, как есть,
А там смесь слов и выражений, мыслей и мнений! На бумаге истёртой, серо-жёлтой,
Что-то пишет перо, мысль покинула потное чело, ореол спешно ушел, панаму набекрень сдвинул,
Покружил по дому, снял ношу неподъёмную и в сторону отошел,
Не солоно хлебавши, себя грязью не запятнавши,
Бог весть куда! Впереди новые веси и ветхие города,
Видать нам не судьба, всякий раз вспоминать свои года!

г. Мариуполь
14 апреля 2016 г.
2:34