Вера это как надежда, без которой не проживешь

2. Вера это как надежда, без которой не проживешь.

Видение: Икона Божьей Матери.
Эпизод: Санаторий. Зуб у меня выпал. Зуб, как коготь, с правой стороны, внизу. Не болел, а выпал. Выпал не весь: корень остался. Я в панике: как лечить, как восполнить потерю? Жевать нечем!
Эпизод: Света Т. за кем-то ходит, за мужчиной. Вижу, он справа, далеко от нас, чуть не у самого горизонта, играет в волейбол возле моря. Футболки на нём нет. Плавки серо-синие. Говорю ей.
1996: Советская власть для религии была как стихия, которая налетела нежданно-негаданно. Смела стихия частично храмы, служителей. Какие-то храмы и какие-то служители выжили, но всё это оказалось в таком положении, что не у дел осталась религия. Если кто-то в церковь ходил, то лишь тайком, особенно не хвастаясь своей религиозностью. Вера, особенно в первые годы советской власти, стала таким устрашающим жупелом, что лучше было веровать молча, если уж очень хотелось веровать. 
Веровать хотелось, в основном, женщинам, которые больше чувствами живут, чем умом. Чувства выросли на Вере – как же им так сразу расстаться с тем, на чем они выросли?! Тайком от партийных мужей носили женщины своих детей в церковь креститься.
Образно религия показывается здесь как зуб, перерастающий в коготь. Как ребенок рождается без зубов, так религия в начале своем не имеет ничего такого, что потом сделает её агрессивной. Но вскоре зубки у ребенка начинают резаться. Ребенку больно, когда зубки режутся, он плачет. Мать успокаивает и радуется, что зубки режутся, поскольку без зубов в этом мире нельзя. Какую роль играют зубы в этом мире, лучше всего видно по животным, которые зубами и пищу себе добывают, и защищаются от врагов. Клыками называются те зубы, которые вырастают длиннее и острее других. Клыки у зверей как когти: если вцепились, не отпустят. Религия в средние века с Инквизицией  и Иезуитами это взрослый зверь, у которого клыки выросли и он силу этих клыков почувствовал на своих первых жертвах.  Религия в послереволюционное время это как зверь с выпавшими зубами. От старости они у него выпали. Вопрос, как дальше жить без зубов? Паника – естественная реакция на утрату того, что кормило. В панике была религия все советские годы в России: кое-как перебивалась с воды на сухую корочку. И выяснилось, что можно и без зубов жить, если потихоньку.
Церковь, отлученная от государственных забот, оказалась в положении, которое сравнивается здесь с санаторием. В санатории хорошо: никто никакой работы с отдыхающих не требует, кормят и лечат потому, что путевка есть. Кто направил в санаторий больного, обслуге нет дела. Обслуга свою зарплату получает – кормит и лечит всех прибывших. На что кормилась церковь все советские годы, это вопрос к Христианскому эгрегору, который между тем кормил обслугу так, что у многих животики выросли. Президент Чечни Кадыров, когда его спросили, на что Чечня так лихо живет, ответил, Бог помогает.
Помогал религиозной России Бог, помогала Божья Матерь, с иконой которой  облетели вокруг Москвы – и какая-то Сила погнала фашистов. Откуда взялась Сила, неведомо. Логическому уму все эти вещи, когда что-то откуда-то берется, непонятны. Непонятно, на что люди живут в девяностые годы, когда денег нет, но это факт, что жили люди и от голода не умирали. Как раз в девяностые и Православие в России воскресло. Воскресло потому, что пришел Капитализм, который от религии не отказывается как от средства воздействия. Православие, пошарив по сусекам, обнаружило, что во рту еще какие-то зубы есть и взялось за работу.
Что-то делать надо, когда нечего делать. Волейбол появился в Америке, когда тренер в 1895 году натянул теннисную сетку  и предложил перебрасывать через неё мяч. От нечего делать моряки во время отдыха стали перебрасывать мяч через сетку и развезли эту игру по всему миру. Люди думают, что все эти игры сами собой возникают. Нет, не сами собой: людям сообщается, поскольку логический ум в них надо было развивать, что это они сами себе придумали занятие. Сообщают людям Духи разные мысли так, чтобы они нашли логические причины происходящему. И люди радуются, что причины находятся. Историки поражение российской армии в Бородинской битве трактуют почти как победу: в фильмах показывают, как героически сражались русские войска с французами. А отступили, мол, потому, что это была такая гениальная задумка у Кутузова отдать Москву Наполеону, чтобы французы в ней запраздновались. Получается, что сами себя французы уморили в Москве так, что им домой захотелось.  А тут, кстати, по дороге домой застала французов лютая русская зима. Немцев лютая русская зима в их летнем обмундировании тоже доконала. Всё, причина есть. А что не совсем все концы с концами сходятся, так это тут же списывается на нашу русскую удаль: мол, вот какие мы молодцы! Себя не похвалишь, не порадуешься!