Доисторические приключения. Глава 21

21.
СМЕРТЕЛЬНЫЙ БОЙ

Медведица тихонько толкнула Пыха и позвала его за собой к другому берегу мелкого озерка. Но её надежды на то, что саблезубые заняты рыбой   и поэтому дадут ей уйти с медвежонком, не оправдались. Как только они зашлепали по воде, раздался рык одного из саблезубых.

- Ты куда собралась, старуха? Конечно, твоё мясо нас мало волнует, а вот мясцо твоего выродка нам очень подойдёт. Стоять! Сейчас с рыбой кончим – и займёмся вами. Думаешь, в воду не полезем? Да запросто! Стоять!..

Тапа, видя, что её замысел разгадан, постаралась прикрыть собой медвежонка. Понимая, что её первоначальное молчание было расценено парочкой как трусость, учитывая серьёзность ситуации, она зарычала так, как не рычала и в молодости.

- Р-р-р-р-р-р-р-р!!!

Услышав её рык, и другие медведи подняли головы от рыбы, зарычали и медленно тронулись к их озерку. Они тоже не любили кошек и всегда вступали с ними в бой, который, к сожалению, один на один обычно заканчивался в пользу саблезубых.  Но сейчас их было много, а саблезубых всего двое. Конечно, драться им не хотелось, когда было столько еды. Поэтому, начав движение к медведице, они ещё раздумывали, принять участие в драке или нет. Однако уже одно их движение заставило тигров спешить.

Враги не оставили медведице выбора. Тигрица, зарычав,прыгнула. Но медведица не была зубром или даже носорогом. Саблезубая рассчитывала по привычке запрыгнуть на спину и вонзить свои ужасные клыки в шею глупой жертвы. Но старуха, несмотря на возраст, оказалась на удивление проворной. Она поднялась на дыбы, закрыв своим телом медвежонка, и встретила кошку тяжёлым ударом когтистой лапы в ухо. Этого удара хватило для того, чтобы свернуть шею наглой тигрице. И когда та с разгона рухнула в воду, то уже была трупом.

Тапа, окрылённая первой удачей, сама двинулась навстречу оставшемуся        в живых саблезубому. И в тот момент, когда она выходила на берег, задержавшийся тигр, который был уверен, что с медведицей уже покончено, бросился ей навстречу. Они сплелись в один рычащий огромный клубок. Вокруг летели клочья медвежьей и тигриной шерсти.
 Вдруг медвежонок в свою очередь, заревев фальцетом, бросился из воды на помощь матери и вцепился своими ещё довольно мелкими зубками в пятку задней лапы саблезубого. Тот взвыл от боли и махнул лапой. Медвежонок улетел обратно в воду. Когда он, отфыркиваясь, опять выскочил на берег, мать уже заканчивала бой.
   
Медведица последним страшным усилием оказалась сверху и ударом своей огромной когтистой лапы вогнала голову первобытной кошки клыками в землю. Та дёрнулась и затихла...
 
Тапа тихо позвала медвежонка, который был рядом и готов вмешаться в драку.
               
- Мама, я здесь…

- Давай за мной, - прохрипела медведица и заковыляла на трёх лапах. Одной из передних она зажимала рану, из которой хлестала кровь. Пых кричал ей вслед:

- Можно, я ему ещё дам?

- За мной, – так же тихо сказала мать.

Она из последних сил двигалась к лесу, а рядом семенил медвежонок, то забегая вперёд, то оказываясь сзади. Наконец они добрели до опушки и медведица тяжело опустилась на живот. Её глаза постепенно угасали. Она ещё успела лизнуть приблизившегося к ней медвежонка в нос и сквозь ужасную боль пробормотала:

- Ну, теперь уж ты как-нибудь сам, сынок…

И навсегда затихла.

Пых, который ничего не понял, звал её:

- Мама, мама! Пошли!

Он теребил её за ухо так, как всегда делал, когда она спала и не хотела участвовать в его играх.  Мать не отвечала. И тогда он пристроился около    её бока и заснул…

Когда Пых проснулся, мать была холодна как земля. Он понял, что её больше нет. И заплакал…

Вокруг была ночь, и только где-то далеко ухал филин. Сквозь туман, который набрался от реки, ничего не было видно. Медвежонок на ощупь ходил вокруг мёртвой матери до тех пор, пока туман не стал уходить.
На опушку леса из белёсой мглы просунулся сначала рог, а потом и весь здоровенный носорог.

- Ты чего хнычешь, щенок? – хрюкнув, грубо спросил носорог. А, увидев мёртвую медведицу, сказал:

- Померла что ли старуха?

Медвежонок продолжал скулить.

- От твоего нытья у меня рог отвалиться может. Кончай верещать, все равно её не вернёшь! – и топнул ногой.
    
От вида гневного страшилища, а он действительно впервые видел носорога, Пых бросился наутёк. Он бежал сквозь лес, не разбирая дороги, пока не свалился в яму, которая образовалась под корнями упавшей ели. Здесь он, спрятавшись за плетями корней, затих и незаметно для себя уже почти погрузился в сон, когда в этой же яме решил устроиться поспать какой-то медведь. Спустившись на дно, он запыхтел от огорчения - потому что здесь было сыро. «Не хватало ещё простудить кости или подхватить ревматизм», - недовольно бормотало чудовище. А, увидев заплаканного медвежонка, он оживился:

- Твоя квартира что ли? Если твоя, то чего такую сырость развёл? Знал бы, в гости к тебе не пришёл…

Пых для него был никакой не родственник, а такой же кусок мяса, как все остальные животные, которые попадались емуна обед. Правда, что бывает у медведей большой редкостью, сейчас он был не голоден, ну просто совсем не голоден, и склонен на счастье медвежонка поговорить.

- Да, ты вроде бы наших кровей, - причмокивая лоснящимися от рыбьего жира губами, сказал незваный гость. - Откуда взялся, пещерный?

-  Мама дралась с саблезубыми, а теперь я здесь…

-  Так это она дралась с теми двумя тиграми?
 
-  Мама их убила…

-  Так она скоро вернётся за тобой и может мне накостылять по шее под горячую лапу, - проворчал своё предположение осторожный топтыгин. Не дожидаясь ответа медвежонка, он быстро выбирался из ямы и исчез за ближайшим завалом бурелома.

Уже оттуда донеслось бормотание, обращённое к самому себе: «Давай, давай поживей, парень, - с пещерной тёткой, завалившей двух саблезубых, не годится шутки шутить…».
               
Пых остался один и тут же заснул…

http://www.proza.ru/2016/04/15/630